Воздержание же в пище так надлежит соблюдать, чтобы никто никогда не доходил до почитания мерзким какого-либо из кушаний. Это бесовское дело и есть клятвы близость. Ибо мы не потому воздерживаемся от некоторых кушаний, что они по природе злы, — да не будет! — но для того, чтобы, воздерживаясь от них, соразмерно укротить пламенеющие члены плоти; еще же и для того, чтобы остающаяся у нас от потребления пища была обращаема в удовлетворение насущной нужды бедных, — что есть признак искренней любви.

Пост, хотя как орудие, благоустрояющее хотящих к целомудрию, имеет цену, но не перед Богом. Почему подвижникам благочестия не должно высокоумствовать по поводу его, но от единой веры в Бога ожидать достижения своей цели. И мастера по какому-либо искусству в совершенстве своей искусности удостоверяют не добротностию своих орудий, но терпеливо заканчивают какое-либо изделие, и оно уже служит показателем, насколько они искусны в своем мастерстве.

Воздержание есть принадлежность всех добродетелей, поэтому подвизающийся должен воздерживаться от всего (1 Кор. 9:25). Когда отнят будет какой-нибудь наималейший член тела человеческого, весь вид человека делается безобразным. И когда кто вознерадит об одной добродетели, расстраивается все благолепие воздержания, хотя он и не видит этого. Поэтому нужно трудиться не только в телесных добродетелях, но и в тех, которые имеют силу очищать нашего внутреннего человека. Ибо какая, например, польза соблюдать девственность тела, если душа блудодействует с бесом непослушания? Или как увенчается тот, кто хранит себя от чревоугодия и всякой другой телесной похоти, а забывает о превозношении и славолюбии, не терпя даже и малейшего оскорбления, тогда как знает, что Свет Правды уравновесит чашу воздания с делами правды только для тех, которые совершали их в духе смирения.