Господь не требует правил, а особо от болящих и слабых, – но смирение необходимо всегда, оно восполнит и недостаток правил. Смирение в чем состоит – считать себя худшей всех, никого не осуждать, не роптать и прочее.

Старайтесь же исполнять правило, читая устно Псалтирь, положенные каноны и чёточное правило, и все это с большим смирением и самоукорением, не как что-то благое творя, но должное исполняя. А ум возводить на небо вовсе не советую; как и лично тебе говорил и неоднократно писал, так и теперь повторяю: это сущая прелесть.

А о правиле для N. я вам писал, что не могу давать никому правила, сам в лености пребываю. Если будем полагаться на свои правила, а нравственность не будет исправляться, то есть смирение, кротость, любовь, терпение, великодушие, то никакие правила нам не помогут. Но этим правила я не отвергаю, но более тем дается ему силы.

Исполнять правило надо в свое время, а если почему-либо не исполнишь, должно приносить покаяние и приобретать смирение, а на другой день не исполнять – это значит, что не хотим сознать себя и смириться, но чтобы быть не должным Богу, и думаем этим успокоиться.

Чтение правила: читать надо со смирением и страхом Божиим, не для того, чтобы люди хвалили, но чтобы внимали читаемому, и если когда увлечешься и примешь похвалу, тотчас презри себя.

Лучше малое правило не оставить, чем браться за великое.

Правила келейные должно соблюдать, но с рассуждением, то есть не самовольно, а по совету духовного отца, но не надо полагаться на одни правила, но более руководствоваться во всем смирением.

Богоносные отцы наши установили и еще правила келейные, против силы, и возможности, и произволения каждого, и проходили: иные много, иные меньше, другие еще меньше, смотря по мере сил своих и по усмотрению наставников их.

Спрашиваешь о чёточном правиле, когда помешает кто докончить, то будто бы опять снова начинать? Это излишнее, а продолжать и доканчивать. Что нам за великое браться? Ну, немного не докончили, вам помешали докончить немного и быть мирным, а если начать вновь, родится ропот, не исполните – смущение.

Вижу, что вы заботитесь только о том, что не исправите правило келейное: а о том, чтобы правило жизни христианской по заповедям Божиим исправить, нимало не скорбите.

Когда ж вы не можете так, как должно, молиться или приуготовить себя к ней, то неужели надо совсем молитву оставить? Напротив, надо себя принудить к молитве, хотя бы и противилось тому сердце, а Господь, видя такое наше понуждение и усилие к молитве, подает Свою помощь, по словам святых Макария и Петра Дамаскина: «Дает молитву молящемуся», – кто молится хорошо простой молитвой, тому дает Господь дар молитвы умной. Помните, дар молитвы, а не собственность твоя, надо этот дар заслуживать не одной молитвой, но и прочими благими делами: смиренномудрием, простотой, терпением, простодушием, а без этих добродетелей, хотя мнит себя кто якобы приобретшим молитву, но прельщается: не молитва это, но маска молитвы.

Вы смущаетесь, что во время молитвы не можете собрать своих мыслей, но рассеиваетесь: молиться без развлечения есть дело совершенных, но мы, немощные и находящиеся в борьбе со страстями, должны собирать скитающиеся мысли наши и смиряться при нахождении помыслов, и отнюдь не смущаться, ибо смущение подает врагу силу больше на нас вооружаться, а смирение прогоняет его. А если бы всегда имели молитву чистую, без развлечения, то опять не избежали бы тщеславных и гордых помыслов, от врага наносимых. Помните, что Бог принимает молитву смиренных.

Огорчение твое о том, что не могла горячо, усердно помолиться, неправильно. Смиренный может ли когда подумать, что он хорошо молится? Он всегда видит свою худость и не мечтает о высоте молитвы, а взывает, как мытарь, а Бог принимает молитвы смиренных и дает им цену, а не сами мы.

О памяти Иисусовой ты пишешь, что не имеешь ее всегда и не имеешь чувств, какие имела прежде, об этом я выше тебе писал, а молитва Иисусова, когда будет со смирением проходима, то водрузится, а чуть увлечется ум во мнение, то или от нее отпадает, или обольщается. При молитве подвизайся на заповеди, а не ищи теплоты: эта возвышает, а заповеди смиряют. «Прежде времени бедственно искать высоких».

Ему (Господу) покоритесь со смирением и посекайте мечом духовным врагов ваших, но только устно призывая имя Иисусово, а не умственно, и со смирением, опасаясь помыслить, что при успокоении уже победил врагов. Они и в этом имеют хитрость: притворяться быть побежденными, чтобы обольстить самомнением, и после больше будут иметь силы к приступу за гордость попускаемому.

Главное, иметь в задаче, чтобы исполнять правило со смирением и не думать о себе, что «я правило исполняю – и хватит мне». Я писал к тебе, что хотя ты и будешь исправлять правило, но не будешь понуждать себя к терпению, смирению и любви, послушанию и прочим добродетелям, то одни правила не принесут тебе никакой пользы. Для того и правила, чтобы мы, занимаясь ими, меньше имели праздности и ко грехам стремления и молились бы, чтобы исправить жизнь нашу по заповедям Божиим. Ибо без любви и смирения никакие наши дела и подвиги не приятны Богу. Снисходя на твое огорчение, я советую тебе, кроме церковного правила, читать в келье по одной кафизме, и если ты не была в церкви на правиле канонов и акафиста, то можешь их прочитать, какие по чину вашей обители читают в церкви, пятисотное чёточное правило, о котором ты от нас слышала, от Апостола две главы и от Евангелия одну главу, и все это проходить без возношения и мнения, а с сокрушенным и смиренным сердцем. Прочее свободное время употреблять на чтение отеческих книг и на рукоделие. А бывая в общении с ближними, познавать действие своих страстей, противоборствовать им и, познавая свою немощь, смиряться.

Ты жалуешься на рассеянную свою жизнь и на сухую безотрадную молитву. Если мы должны «терпением нашим спасать души наши» (Лк. 21:19), то и в этом случае надо предаться терпению, горячая и утешительная молитва есть дар Божий и награда, но она не столько даруется нашему деланию, сколько смирению, а когда мы и в делании еще скудны, то больше должны смиряться, а награды не искать. Будем молиться молитвой мытаря, который не искал радости, а просил милости грешному. Молитву нашу мы не можем сами ценить, но молиться со смирением, когда и отрады нет, должны смиряться, молитву не оставлять и не искать радости, получив ее, можем обольститься, а терпя лишение, получим милость.

Вы, прибегая к молитве, видите ее нечистой и говорите: какая это молитва? Правда, что худая, однако ж не фарисейская, но, кажется, хотя не совершенно мытарева, но ближе к ней. И не должно ее оставлять, укоряя себя за скверну ее и стараясь воззвать от помыслов. Оставив же ее, какую приобретете пользу? Там, по крайнем мере. За неисправность ее осуждаем себя, а может быть, когда и одно слово может умилостивить Бога, нам незнающим, а только смиряющим себя. Оставив ж молитву, совершенно охладеем.

Ты, М. М., жалуешься на себя, что всегда как станешь творить молитву Иисусову, то и засыпаешь, и от этого смущаешься; не надо смущаться, лучше засыпать с молитвой, нежели с какими-нибудь дурными помыслами. Когда же хочешь потрезвеннее ее исправлять, то пораньше проходи. Опасайтесь искать в себе высокого устроения, а смиренными ведитесь, считая себя отребьем.