В Божественных Писаниях находятся многие тайны сокрытыми, и мы не знаем намерения Божия в произносимом нами. Когда же кто-либо поищет блаженным плачем, тогда находит: ибо в этом состоит делание страха, через которое бывает откровение тайн.

Слово Божие не хочет все передать нам ясно, и опять не хочет оставлять все неясным, но говорит так, как нам полезно. Великое и это благодеяние Божие, говорит Иоанн Златоуст, что некоторые места Божественного Писания весьма ясны, а некоторые неясны; чтобы одними мы утверждались в вере и любви, и от многого непонимания не впали в неверие и уныние, а другими возбуждаемы были к изысканию и труду, избавились от гордости и приобрели смирение, через то, что не можем постигнуть. И таким образом от того и от другого получали плод смирения и любви к Богу, если ощущаем изливающиеся на нас дары Его.

...Намерение Божественного Писания состоит в том, чтобы <предложить> могущее спасти душу и открыть некоторым тайны Божественных Писаний и значение существующего, т. е. цель, для которой каждая вещь получила бытие, чтобы просвещать ум и возбуждать его к люблению Бога и познанию величия Его, неизреченной Его премудрости и промысла — от попечения Его о Своих творениях. Дабы от этого знания человек боялся преступать заповеди Божии и познавал свою немощь и неразумие и через то смиренномудрствовал, любил Бога и не презирал Его заповедей, как делают не имеющие деятельного познания.

...Одно и то же изречение много раз встречается в Божественном Писании; однако это не есть многословие, но дня того <сделано>, чтобы частым напоминанием и весьма ленивых в слушании, с удивлением, человеколюбиво привести к памятованию и пониманию говоримого, и чтобы слово не прошло скоро мимо ушей, по краткости встретившегося изречения, особенно когда мы заняты бываем житейскими вещами, ничего не зная даже и отчасти.

Кто действительно вкусил видения Писаний, тот знает, что сила и простейшего изречения Писания, и наиболее премудрого одна и та же и направлена к тому, чтобы спасти человека, а не причастный этого видения часто соблазняется, не зная того, что обучение земной мудрости много помогает, если оно делается колесницею для премудрости свыше.

...Вникая во всякое чтение и псалмопение, несколько просвещенный <благодатию> везде находит видение, и богословие, и каждое Писание — подтверждаемое другим. А у кого ум еще не просвещен, тот думает, что Божественные Писания разногласны между собою; однако нет сего в Божественных Писаниях. Никак. Но некоторые из Писаний свидетельствуются другими Писаниями, а некоторые имели поводом время или лицо, и потому всякое изречение Писания непогрешительно. Иной же образ <понимания> есть дело нашего неведения. И никто не должен порицать Писания, но всею силою соблюдать их в том виде, как они находятся, а не по своему хотению, как делали эллины и иудеи. Не хотя сказать: «не знаю, что это», по самомнению и самоугодию они порицали Писание и естество вещей, и понимали их, как им казалось, а не по воле Божией; потому и обольстились и уклонились во все злое. Всякий ищущий смысла Писания не утверждает никогда своего разумения, ни хорошего, ни худого... Ибо, если кто-либо искажает смысл Писания или порицает его для того, чтобы утвердить свое знание или скорее — неведение, — нет на земле безумнее такого! Какое это понимание — представлять смысл Писания таким, каким он хочет, и осмеливаться изменять слова Писания? Тот понимает, кто видит изречения непоколебимыми и, премудростию Духа, обретает сокровенные тайны, подтверждаемые Божественными Писаниями.