Что вы с помощью Божией располагаетесь в совершенное повиновение, это для вас и вообще для всех, по свидетельству святых отцов, душеспасительно.

Из письма твоего видим твое сердечное смущение и обуревание, какое ты принимаешь в прохождении твоего послушания, и даже до того помысел твой простирается, что готов перейти в штатный монастырь, где надеешься от этого послушания избавиться. На это, возлюбленный наш брат, что имеем тебе сказать в утешение? При сердечном о тебе сожалении скажем то, что все находимся в бедах, скорбях и искушениях, которыми живот вечный стяжается, и без скорбей спастись невозможно. Ибо, по Писанию, «многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие» (Деян. 14:22), но скорби эти различны есть: одному – эти, другому – иного рода, одному телесные, а этому – душевные, тому – бедность, а некоторому – поношение, иному болезни. Все же они посылаются по всепремудрому Промыслу Божию по силе каждого и по мере нужды в его устроении. Поистине, мы соучаствуем тебе в скорби по твоему послушанию, но скажи, ручаешься ли ты за это, когда бы был в обители, избежал ли бы ты скорбей другого какого рода или суда своей совести за преслушание? Ты знаешь, что отец игумен не заставил бы тебя насильно ехать и нисколько не теснил бы за это. Это более бы тебя уязвляло. Ты взираешь на будущее время и помышляешь для избежания этого послушания о переходе в штатный монастырь. Чего ты ожидаешь, одобрения этого помысла или противоречия ему? Одобрить это значит подвергнуть себя впоследствии всегдашнему от тебя нареканию. А лучше предать это совершенной твоей свободе и дабы она соображалась с волей Божией. Между прочим, можешь сказать нечто в противоречие, но не заставляющее: скажи, пожалуй, ручаешься ли ты за будущие твои не только годы жизни, но за дни и минуты? И что будет вперед, кто знает? Если же и продлит Господь жизнь твою, ты перейдешь в штатный монастырь – избежишь скорби по послушанию сбора, но ручаешься ли ты, что не встретят тебя там гораздо важнейшие скорби, даже и до раскаяния?
Впрочем, не должно полагать, что всегда на тебя будет падать жребий этого послушания, в обители людей довольно.

Послушай, дочь Л., поскольку мы должны приучать себя к умиротворению и смирению не в таковой буре, волнуемой и покрывшей ваши чувства душевные и телесные, но заблаговременно послушание оказывать маменьке и ни в чем не составлять по своей воле, но худо ли или хорошо, согласоваться, как маменька рассудит и утвердит, на то и понуждать себя, чтобы так исполнить, как маменька утвердила, написано же: «Отдай кровь и прими дух» (то есть хотя и очень не нравится какая вещь, и тебя побивают десять мыслей лучших), но ты должна с великим понуждением и пролитием крови внутри себя согласиться на вышеозначенное маменькой определение и мало-помалу благостью Божией в таковое устроение придешь, что даже за большую тягость будешь почитать, что только по своему разумению сделать или что кому советовать. А во время великого смущения и ожесточения, описанного вами, можно бы вам себя укротить. Если бы вы да имели благоговение и веру достодолжную к своей маменьке, то бы и в таковое время могли бы ее увещательными словами остановиться и смирить себя, но как вы издавна погрязли в своенравии, а к маменьке непокорливы, и по вашему высокомудрию кажется она вам недостаточной к руководству и окормлению! Но прошу и молю, как можно понуди сердце свое к повиновению и послушанию, чем и обретешь в душе своей покой и мир Божий приобретешь в утешение себе!