Не спеши на брачный или именинный пир, где пьянство, пляски, смех- это приводит в расслабление и целомудренных, как солнечный луч топит воск.

Не выходи часто за двери дома, в места народных увеселений и неприличных собраний, там и у стыдливых похищается стыд, там взоры смешиваются с взорами, а потеря стыда — начало всех пороков.

Не стройте, женщины, на головах у себя башен из накладных волос, не выставляйте напоказ нежной шеи; не покрывайте Божия лика гнусными красками, и вместо лица не носите личины. Женщине неприлично показывать мужчинам открытую голову, хотя бы золото вплетено было в кудри, или несвязанные волосы. Ей неприлично носить наверху гребень, наподобие шлема, или видную издали мужчинам и блестящую башню. Неприлично и то, чтобы сквозь тонкий лен просвечивали твои волосы, вместе покрытые и открытые, и сияя как золото, где сбежало покрывало, выказывали мастерство твоей трудившейся руки, когда, поставив перед собою слепого наставника — бездушное изображение своего лица, с его помощью писала ты свою красоту.
Если природа дала вам красоту, не закрывайте ее притираниями, но чистую храните для одних своих супругов, и не обращайте на постороннего жадных взглядов, потому что вслед за глазами неблагочинно ходит и сердце. А если при рождении не получили вы в дар красоты, то избегайте следующего: не заимствуйте красоты у рук — красоты, которую доставляет земля, которую распутные женщины покупают, красоты, которая стирается и стекает на землю, не может удержаться на тебе во время смеха, когда веселье приводит в трепет щеку, — красоты, которую обличают в обмане ручьи слез, увлажняющий щеки страх, и уничтожает капля росы.

Дерзкий язык причинял часто зло и невинным. Лучше молчать, когда и самое дело вызывает на слово, чем говорить, когда и время не дает места нескромному слову. Твое слово да остается предметом желаний.

Неприлично женщинам показывать в себе мужеский нрав; всякое другое правило, кроме стыдливости, чуждо благонравной женщине.

Хорошо жене почитать Христа в лице мужа; хорошо и мужу не бесчестить церковь в лице жены.

Будь высокомудренна, но не высокоумна.

На щеках твоих не должно быть ни похотливых движений, ни гневливых трепетаний. Это постыдно для всякого человека, особенно же для женщины, и делает лицо безобразным. Уши свои укрась не жемчугом, но привычкой внимать добрым речам, а для худых речей замыкать их ключом ума. И отверстые, и замкнутые уши твои да будут целомудренными слушателями.

Когда муж скорбит, поскорби с ним и ты несколько, но вскоре потом, приняв светлое лицо, рассей грустные его мысли, потому что скорбящему мужу самая надежная пристань — жена.

Радости и все скорби мужа и для себя почитай общими. Пусть и заботы будут у вас общие; потому что через это возрастает дом.

Не предавайся неукротимой плотской любви, не во всякое время ищи удовольствий супружеского ложа; убеди супруга оказывать уважение к святым дням, потому что образу Великого Бога свойственно покорствовать законам, хотя Сам бесплотный Сын дал нашему роду брачный закон, созданию руки Своей оказав ту помощь, что, когда одни отходят, а другие приходят, длится поколение, и изменяющийся человеческий род уподобляется реке,  которая и не стоит на месте, по причине господствующей смерти, и всегда полна вследствие новых рождений.

О целомудрии твоего сердца заключаю по неукрашенной красоте твоего лица. Да не кладет на тебя своей печати темный демон! Он или совершенно обратит тебя в пепел, или очернит своим дымом, и за краткое наслаждение покроет позором. Не для благорожденных дорого золото, перемешанное с драгоценными камнями и сквозящим своим блеском поражающее взоры, в виде цепи разложенное по груди, жемчужным грузом отягчающее и обезображивающее уши, или увенчивающее голову. Не для благорожденных дороги эти золотые одежды, эти хитрые произведения из тонких нитей, то багряные, то золотистые, то прозрачные, то блестящие. Не губительные для щек составы, не подрумяненные уста украшают женщину. Ее красота не в том, чтобы поверх расписанных век носить черную бровь, заворачивать внутрь увлажненные зрачки, изнеженным голосом привлекать к себе благосклонный слух, руки и ноги стянув золотыми, вожделенными и приятными для тебя узами, представлять из себя что-то рабское, тело и голову намазывать роскошными благовониями, жевать во рту что-нибудь не употребляемое в пищу, держать в непрестанном движении подбородок, и как бы из презрения к целомудренным, из зубов и из увлажненных уст точить пену. Не восхищайся блистательностью сидений, не старайся показывать себя сквозь искусно сделанные и сквозящие створки, высматривая тех, которые на тебя смотрят.

Один цвет любезен в женщинах — это добрый румянец стыдливости. Его живописует наш Живописец. Если хочешь, уступлю тебе и другой цвет; придай своей красоте бледность, изнуряя себя подвигами для Христа, молитвами, воздыханиями, бдениями днем и ночью. Вот украшения, годные и незамужним и замужним! А красильные вещества побережем для стен и для таких женщин, в которых производит бешенство и помет молодых людей. Они пусть и скачут, и смеются бесстыдно; а нам не позволено даже и смотреть на распутных женщин.
Лучшая драгоценность для женщин — добрые нравы, т. е. сидеть больше дома, беседовать о Божием слове, заниматься тканием и пряжей... на устах, на глазах и на ланитах носить узы, не часто переступать за порог своего дома, искать себе увеселений только в обществе целомудренных женщин и в одном своем муже, для которого ты, с Божия благословения, разрешила девственный пояс. Да и вольностям мужа полагай меру, чтобы тем самым уверить его, как далеко ты держишь себя от чужих мужчин.

Во-первых, почитай Бога, а потом супруга — глаз твоей жизни, руководителя твоих намерений. Его одного люби, ему одному весели сердце, и тем больше, чем нежнейшую к тебе питает любовь; под узами единодушия сохраняй неразрывную привязанность. Дозволяй себе не такую вольность, на какую вызывает тебя любовь мужа, но какая прилична; потому что во всем возможно пресыщение. Но хотя и во всем бывает пресыщение, однако же лучше такая любовь, которая не знает такового.
Родившись женщиной, не присвояй себе важности, свойственной мужчине; и не величайся родом, не гордись ни одеждами, ни мудростью. Твоя мудрость — покоряться законам супружества, потому что узел брака все делает общим у жены с мужем.
Когда муж раздражен, уступи ему, а когда утомлен, помоги нежными словами и добрыми советами. И укротитель львов не силою усмиряет разъяренного зверя, у которого в бешенстве прерывается дыхание, но укрощает его, гладя рукою и приговаривая ласковые слова.

Всецело храни себя чистою, дева, не оскверняй пречистого Христова хитона. Пусть глаза твои будут целомудренны, язык девствен, ни ум, ни смех не блудодействуют, ноги не ходят бесчинно. Невымытую свою одежду и непричесанные волосы цени выше жемчужных и шелковых уборов. Прекрасный цвет — румянец стыдливости, великое убранство — бледность, прекрасная ткань — увенчаться всеми добродетелями. Пусть другая обезображивает образ Божий краской, делается одушевленною картиною, безмолвным обвинителем внутренних пороков, а ты умертви в себе насколько возможно привлекательность, которую имеешь, сияй же красотою души, которая находит для себя украшение в Боге. Избегай взглядов мужчин когда это возможно, даже если он целомудренный, чтобы не уязвить другого, и самой не быть уязвленной от насмешливого дьявола. Не порабощай глаза глазами, не привлекай слова словом и щеки твои да не подают смелости щекам другого. Не вкушай плодов осужденного древа, чтобы змий не удалил тебя от древа жизни.

В одежде лучшее убранство — неукрашенность. Избегай изнеженности, будь скромна в своих движениях, не привлекай на себя своими взорами моих взоров, соблюдай целомудрие в поступи, проводи время в уединении, замкни слух свой ключом, не позволяй любодействовать смеху, весьма много – если дозволишь себе и признак смеха. Гнев, пьянство и бес равно опасны девам, а всего хуже – пресыщение чрева. Красота пусть уступит молитвам и бдениям.

Как не приходишь ты в трепет, когда преклоняешь перед иереями свою главу — это позорище, на котором появляются разные маски? Как не содрогнутся эти руки, которыми ты расписывала свою достойную слез красоту и которые потом простираешь к Таинственной Пище? Даже и к мученикам, в память которых усердный народ, почитая драгоценную кровь, составляет хвалебные лики, являешься ты с лицом, обольщающим многих, подобно торжищному шуту, который влечет за собою по городу толпу, или подобно укротителю зверей, который из темных нор вытаскивает змей? Послушайся моих советов, женщина, и не поддавайся мысли — накладывать руку на лицо свое. С такими женщинами, дочь моя, не плавай на одном корабле, не ходи на общий совет, не живи под одной кровлей. Другим предоставь излишества; а ты бойся и похвалу выслушать из уст мужчин — в этом слава женщин.
Если жизнь твоя совершенно свободна от уз, живи для одного Христа, отказавшись от всего, будь светлою, мудрою, рассудительною девою, и чистым женихом своего сердца имей Слово. А если овладела тобою любовь к тому ребру, от которого ты отделена, то и заботься об этом одном милом ребре, питая к нему добрую, благородную, а не порочную любовь; с другими же страстями не будь знакома и во сне. И ты предстоишь Великому Богу, и не скроешься, если что-нибудь изнеженное примешаешь к низкому. Много свидетелей на то, что и при грязных одеждах возможна неблагоприличная роскошь, а при пышных — благопристойность. Знай, что для тебя важнее один рубец, чем самые глубокие раны для миролюбцев. Уважай бисер. Капля не так заметна на замаранной, как на чистой и одноцветной одежде.

Божественное творение явилось на земле и на земных долинах вечно цветущего рая – человек. Однако у человека не было еще помощника, подобного ему. Тогда премудрое Слово совершило подлинно чудо,– созданного быть зрителем мира, то есть мой корень и мое семя многообразной жизни разделив на две части, могущественной и животворящей рукою извлекло из бока ребро, чтобы создать жену, и влив в недра обоих любовь, побудило их стремиться друг к другу.