Никита Стифат: «О смирении»

Смирение есть нечто величайшее в добродетелях; ибо в ком оно вкоренится через искреннее покаяние и в спутницы к себе приимет молитву с воздержанием, тех тотчас делает свободными от страстей, мир силам их подает, сердце очищает слезами и исполняет его тишины в нашествии Духа. Когда же они так настроятся, тогда для них уясняется через то слово ведения Божия, и они входят в созерцание тайн Царствия Божия и познания тварей. Но поколику они углубляются в глубины Духа, потолику погружаются и в глубину смиренномудрия; а от сего возрастает в них познание своих мер и немощи человеческого естества и увеличивается любовь к Богу и ближним, так что они убеждены бывают, что почерпают освящение от одного приветствия и близости обращающихся с ними.

Когда же кто познает себя, а это требует многого охранения извне, упразднения от суетных дел и строгого испытания совести, тогда внезапно приходит в душу и некое божественное, невыразимое словом смирение, приносящее сокрушение сердцу и слезы теплого умиления. И тогда испытывающий в себе действие этого смирения считает себя землей и пеплом, червем, а не человеком, недостойным даже и животной этой жизни,– по превосходству этого дара Божия, удостоившийся которого исполняется неким неизреченным опьянением умиления, входит в глубину смирения, и выйдя из себя, ни во что вменяет все внешнее: яства, питие, одеяния – как изменившийся добрым изменением десницы Всевышнего (Пс. 76, 11).

Ничто так не окрыляет души к вожделению Бога и возлюблению Его, как смиренномудрие, умиление и чистая молитва. Смиренномудрие сокрушает дух, источает потоки слез и, представляя перед очи создания невеликость наших человеческих мер, научает видеть свою немощность.

Сохрани... добрый залог обогатительного смирения, в которое складываются на сохранение сокровенные сокровища любви, в коем хранятся Маргариты умиления, — и Царь Христос Бог покоится, как на престоле, окованном златом, разделяя дары Духа Святаго питомцам Его и великих сподобляя их удостоений: слова ведения Его, неизреченной Его премудрости, узрения божественных вещей, предузрения вещей человеческих, животворного умертвия в бесстрастии и соединения с Ним теснейшего, для соцарствования с Ним в Царствии Отца и Бога...

Насколько же небо больше земли и душа тела, настолько Духом Святым подаемое совершенным смиренномудрие и совершеннее, и больше истинного смирения.

Ино смиреннословие, ино смирение и ино смиренномудрие. Смиреннословие и смирение проявляются подвизающимися во всяком злострадании... и во внешних трудах добродетели, так как они все обращаемы бывают на делания и занятия телесные, почему при них душа, не всегда бывая в твердом благонастроении, при встрече искушения смущается. А смиренномудрие, дело некое сущи Божественное и великое, бывает в одних тех, кои наитием Утешителя переступили уже средину, т. е. далеко прошли вперед кратчайшим путем добродетели посредством всякого смирения.