Христос Сам Себя приносит Богу, чтобы Ему Самому исхитить нас у обладавшего нами и чтобы взамен падшего принят был помазанный, потому что Помазующий неуловим.

«Он грехи наши Сам вознес Телом Своим на древо, дабы мы, избавившись от грехов, жили для правды: ранами Его вы исцелились» (1 Пет. 2:24). Бог, став человеком, страдает, как человек, и обнищевает до восприятия плоти, чтобы мы обогатились Его нищетою.

Христос, будучи Богом, Начальником Жизни, превысшим века, всегда всецелым образом бессмертного Отца, принял образ раба, вкусил смерть, вторично встретил жизнь, чтобы от рабства и от уз смерти избавить меня, возвращающегося к лучшей жизни.

Что значит рождение Бога от Девы? Как сошлись воедино естества, столь далекие одно от другого? Это Тайна, но, как представляется мне, малым умом измеряющему превысшее ума: очистительный Дух снизошел на Деву, а Слово Само Себе создало в себе Человека. Поскольку же Бог несоединим с плотью, а душа и ум есть нечто посредствующее, потому что живут во плоти и потому что образ Божий, то Божие естество, соединяясь со сродным себе, через это сродное вступило в общение и с плотью. Таким образом, и Обожившее и Обоженное – Единый Бог.

«В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» (Ин. 1:1).
Господь именуется Словом (Ин. 1:1) потому, что так относится к Отцу, как слово к уму, не только по бесстрастному рождению, но и по соединению с Отцом и потому, что являет Его. А иной сказал бы, может быть, что Он относится к Отцу, как определение к определяемому, потому что и определение называется словом.

Кому и для чего пролита эта излившаяся за нас великая и преславная Кровь Бога, и Архиерея, и Жертвы? Мы были во власти лукавого, проданного под грех, сластолюбием купившие себе повреждение. А если цена искупления дается не кому иному, как содержащему все в Своей власти, спрашиваю: кому и по какой причине принесена такая цена? Если лукавому, то как это оскорбительно! Разбойник получает не только от Бога, но и Самого Бога; за свое мучительство берет такую безмерную плату, что за нее справедливо было пощадить нас! А если Отцу, то, во-первых, каким образом? Не у Него мы были в плену. А во-вторых, по какой причине Кровь Единородного приятна Отцу, Который не принял и Исаака, приносимого отцом, но заменил жертвоприношение, вместо словесной жертвы дав овна? Или из этого видно, что приемлет Отец не потому, что требовал или имел нужду, но по Домостроительству и потому, что человеку нужно было освятиться человечеством Бога, чтобы Он Сам избавил нас, преодолев мучителя силой, и возвел нас к Себе через Сына, посредствующего и всеустрояющего в честь Отца, Которому Он во всем покорствующий?

Он родился, но и прежде был рожден: родился от жены, но и от Девы; родился человечески, рожден Божески, здесь без отца, но и там без матери; и все это есть знак Божества. Он носим был во чреве, но узнан Пророком, который сам был еще во чреве и «возрадовался» (Лк. 1:44) перед Словом, для Которого получил бытие. Он был повит пеленами, но когда воскрес, сложил с себя гробные пелены. Положен был в яслях, но прославлен Ангелами, указан звездою, почтен поклонением волхвов. Он спасался бегством в Египет, но и все египетское обратил в бегство. Для иудеев «нет в Нем ни вида, ни величия» (Ис. 53:2), но для Давида Он «прекраснее сынов человеческих» (Пс. 44:3), на горе Он молниеносен и светозарнее солнца, чем и объясняет тайны к будущему. Он крещен как человек, но разрешил грехи как Бог; крещен не потому, что Сам имел нужду в очищении, но чтобы освятить воды. Он был искушаем как человек, но победил как Бог и повелевает «дерзать как победивший мир» (Ин. 16:33). Голодал, но напитал тысячи, но Сам «есть хлеб жизни, хлеб небесный» (Ин. 6:33, 35). Жаждал, но и возгласил: «кто жаждет, иди ко Мне и пей», но и обещал, что «верующие источат живые воды» (Ин. 7:37, 39). Утруждался, но и Сам есть успокоение «труждающихся и обремененных» (Мф. 11:28). Его отягощал сон, но Он легок на море, но Он запрещает ветрам, но поднимает утопающего Петра. Дает дань, но из рыбы, но царствует над собирающими дань. Его называют самарянином и имеющим беса, однако Он спасает того, кто «шел из Иерусалима и попался разбойникам» (Лк. 10:30), Он познается бесами, изгоняет бесов, посылает в бездну легион духов и видит вождя бесовского «спадшего с неба, как молнию» (Лк. 10:18). В Него бросают камнями, но не могут взять Его. Он молится, но и внимает молитвам. Плачет, но и прекращает плач. Спрашивает, где положили Лазаря, потому что был человек, но и воскрешает Лазаря, потому что был Бог. Его продают за самую низкую цену – за тридцать сребреников, но Он искупает мир, и высокой ценой – собственной Своею Кровию «как овца веден был Он на заклание» (Ис. 53:7), но Он – Слово, возвещаемое «голосом вопиющего в пустыне» (Ис. 40:3). «Он изъязвлен был и мучим» (Ис. 53:5), но исцеляет «всякую болезнь и всякую немощь» (Мф. 4:23). Возносится на Крест и пригвождается, но восстанавливает нас Древом жизни, но спасает распятого с Ним разбойника. Напаяется уксусом, вкушает желчь, но Кто же Он? – Претворивший воду в вино. Истребивший горькое вкушение, «сладость и весь Он – любезность» (Песн. 5:16). Предает душу, но имеет «власть опять принять ее» (Ин. 10:18), но раздирается завеса, потому что небесное делается открытым, но распадаются камни, но восстают мертвые. Умирает, но животворит и разрушает смертью смерть. Погребается, но восстает, нисходит во ад, но возводит из него души, но восходит в Небеса, но придет судить живых и мертвых.

Христос снисходит к рабам и сорабам, принимает на Себя чужое подобие, представляя в Себе всего меня и все мое, чтобы истощить в Себе мое худшее, подобно тому как огонь истребляет воск или солнце – испарения земли, и чтобы мне, через соединение с Ним, приобщиться свойственного Ему. Поэтому собственным Своим примером Он возвышает цену послушания и испытывает его в страдании, потому что недостаточно было одного расположения, как недостаточно бывает и нам, если не сопровождаем его делами, так как дело служит доказательством расположения. Но, может быть, не хуже предположить и то, что Он подвергает испытанию наше послушание и все измеряет Своими страданиями, руководствуясь искусством Своего человеколюбия, чтобы Собственным опытом познать, что для нас возможно и сколько должно с нас взыскивать и нам извинять, если при страданиях будет принята во внимание и немощь. Ибо если и Свет, Который, по причине покрова плоти, светит во тьме (Ин. 1:5), то есть в этой жизни, гоним был другою тьмою (подразумеваю лукавого и искусителя), то насколько более потерпит это, по своим немощам, тьма человек. И что удивительного, если мы, когда Свет совершенно избежал, бываем несколько настигаемы? По правому об этом рассуждению, для Него более значит быть гонимым, чем для нас быть настигнутыми. Присоединю к сказанному еще одно место, которое... очевидно, ведет к той же мысли: "Ибо, как Сам Он претерпел, быв искушен, то может и искушаемым помочь" (Евр. 2: 18).

Мы не отделяем в Нем человека от Божества, но учим, что один и тот же – прежде не человек, но Бог и Сын, Единородный, Предвечный, не имеющий ни тела, ни чего-либо телесного, а наконец и человек, воспринятый для нашего спасения, подлежащий страданию по плоти, бесстрастный по Божеству, ограниченный по телу, не ограниченный по духу: один и тот же – земной и небесный, видимый и умопредставляемый, вместимый и невместимый, чтобы всецелым человеком и Богом воссоздан был всецелый человек, падший в грех.

Как Отец ничего не оставляет для умопредставления выше Безначального Божества, так и Сын Отчий имеет началом безлетного Отца, подобно тому как начало света есть великий и прекраснейший круг солнечный,– впрочем, всякое подобие ниже великого Бога и опасно, чтобы, поставив нечто между присносущным Отцом и присносущным Сыном, не отторгнуть нам Царя Сына от Царя Отца......Если Слову принадлежит рождение, то Отец, будучи бесплотен, не приемлет ничего свойственного плоти... и ты имеешь Сына Бога, достойную славу Родителя. Если же ты, суемудрый, желая возвеличить Божество великого Отца и напрасно вселяя в сердце пустой страх, отринув рождение, и Христа низводишь в ряд тварей, то ты оскорбил Божество Обоих. Отец лишен у тебя Сына, и Христос не Бог, если Он сотворен. Ибо все, чего когда-либо не было, принадлежит к тварям, а Рожденное по важным причинам пребывает и всегда будет равным Богу.

Бог Слово, видя, как душепагубный грех поедает в смертном теле все, что Он вложил в него из небесной доли, и как хитрый змей господствует над людьми, для восстановления Своего достояния не другим помощникам предоставил исцелять болезнь, потому что слабое лечение недостаточно при великих страданиях, но истощил ту славу, какую имел Сам Он – Небесный и неизменный Образ Небесного. Вместе по человеческим и нечеловеческим законам воплотившись в пречистой утробе не познавшей мужа Жены, пришел Он к нам, будучи Богом и смертным, соединив воедино два естества, из Которых одно сокровенно, а другое видимо для людей: одно – Бог, а другое – родилось для нас в конце, когда в человеческой утробе соединился с ним Бог, и в обоих естествах пребывая единым Богом, потому что человек, соединившийся с Божеством, и из Божества человек есть Царь и Христос. Произошло новое соединение, потому что не позаботился я о первом. В первом – я был удостоен Божия дыхания, а в последнем – Христос воспринял на Себя мою душу и все мои члены, воспринял того Адама, первоначально свободного, который не облекся еще грехом, пока не узнал змея и не вкушал плода и смерти, питал же душу простыми небесными помыслами, был светлым таинником Бога и Божественного. Для этого – то воссоздания пришел в человеческое естество Бог, чтобы, преодолев и победив убийцу смертью, за вкушение запретного плода приняв желчь, за невоздержность рук – гвозди, за древо – Крест, за землю – возношением на Крест возвести Адама к жизни и славе. И распростерши святое тело соответственно концам мира, от всех концов собрал Он человеческий род, соединил воедино человека и заключил в лоне великого Божества, Кровью Агнца очистив всю нечистоту и отняв скверну, которая смертным преграждала путь от земли к Небу.

Немногие капли Крови воссозидают целый мир и для всех людей делаются тем же, чем бывает закваска для молока, собирая и связуя нас воедино.

«Сын ничего не может творить Сам от Себя, если не увидит Отца творящего» (Ин. 5:19). По этому поводу должно заметить, что слова «может» и «не может» не в одном смысле употребляются, но многозначны. Иное называется невозможным по недостатку сил в известное время и на известное действие: например, ребенок не может бороться, но со временем будет, может быть, и бороться. Иное бывает невозможным в большей части случаев: например, «не может укрыться город, стоящий на верху горы» (Мф. 5:14). Но в ином случае мог бы он и укрыться, если бы загорожен был большою горою. Иное невозможно по несообразности, например, «могут ли печалиться сыны чертога брачного, пока с ними жених?» (Мф. 9:15; Мк. 2:19), или телесно видимый Жених, ибо в Его присутствии – время не страданий, но веселья, или познаваемое умом Слово, ибо должны ли телесно поститься очищенные Словом? Иное невозможно по недостатку воли; например, «Не мог совершить там никакого чуда» по неверию принимающих (Мк. 6:5–6). Поскольку при исцелениях нужны вера врачуемых и сила врачующего, то по недостатку одного делалось невозможным другое. Но не знаю, не причислить ли и этого к невозможному по несообразности? Ибо несообразно было бы исцелить поврежденных неверием. Невозможность по недостатку воли выражается также в словах: «Вас мир не может ненавидеть» (Ин. 7:7); и: «как вы можете говорить доброе, будучи злы?» (Мф. 12:34). Ибо почему было бы невозможно то или другое, если не потому, что нет на это воли? А иногда называется невозможным и то, что хотя невозможно по природе, однако же могло бы стать возможным по воле Божией: например, невозможно тому же человеку родиться «в другой раз» (Ин. 3:4), и невозможна игла, принимающая в себя верблюда (Мф. 19:24). Ибо что препятствовало бы и этому быть, если бы это стало угодно Богу? Но вне всех этих невозможностей совершенно невозможное и несбыточное, и оно-то составляет предмет настоящего изыскания. Как признаем невозможным, чтобы Бог был зол или не существовал это показывало бы в Боге бессилие, а не силу, или чтобы существовало несуществующее, или чтобы дважды два было вместе и четыре и десять, так невозможно и ни с чем не совместимо, чтобы Сын творил что-либо такое, чего не творит Отец. Ибо все, что имеет Отец, принадлежит Сыну, так и, обратно, принадлежащее Сыну принадлежит Отцу. Итак, ничего нет собственного, потому что все общее. И самое бытие у Них общее и равночестное, хотя бытие Сына и от Отца. Потому и сказано: «Я живу Отцем...» (Ин. 6:57), не в том смысле, что жизнь и бытие Сына поддерживаются от Отца, но в том, что Сын от Отца существует преждевременно и безвиновно. Что же значат слова: как видит творящего Отца, так и творит? Неужели и здесь то же, что видим в списывающих картины или письмена, которые не иначе могут написать верно, как смотря на подлинник и им руководствуясь? Но Сын очищает проказы, освобождает от бесов и болезней, животворит мертвых, ходит по морю и совершает все прочее, что Им сотворено; над кем же и когда совершал это прежде Сына Отец? Не явно ли, что одни и те же дела Отец предначертывает, а Слово приводит в исполнение – не рабски и слепо, но со знанием и владычественно, точнее же сказать, отечески? Так понимаю я слова: «что творит Он, то и Сын творит также» (Ин. 5:19), не в подражание сотворенному, но по равночестию власти.

«Верую... во Единаго Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единороднаго, иже от Отца рожденного прежде всех веков...»
Веруй, что Сын Божий – Предвечное Слово рожден от Отца бездетно и бесплотно и Он же в последние дни родился ради тебя, и Сыном человеческим, происшедшим от Девы Марии, неизреченно и нескверно, ибо нет никакой скверны там, где Бог и откуда спасение. Веруй, что он всецелый человек и вместе Бог, ради всего страждущего человека, чтобы всему тебе даровать спасение, разрушив всякое осуждение греха, бесстрастный по Божеству, страдающий по воспринятому человечеству, настолько же для тебя человек, насколько ты ради Него делаешься богом. Он за беззакония наши был веден на смерть, распят и погребен, поскольку вкусил смерть, и воскрес в третий день, вознесся на небо, чтобы возвести с Собою тебя, поверженного в прах. Но снова придет в славное Свое явление судить живых и мертвых, придет уже не плотью, но и не бестелесным, а в известном только Ему образе божественно совершенного тела, чтобы и видимым быть для пронзивших Его, и пребывать Богом, непричастным тяжести плоти.

Само Божие Слово, Превечное, Невидимое, Непостижимое, Бестелесное, Начало от Начала, Свет от Света, Источник жизни и бессмертия. Отпечаток Первообразной красоты, образ неизменяемый, определение и Слово Отца, приходит к Своему образу, носит плоть ради плоти, соединяется с разумной душой ради моей души, очищая подобное подобным, делается человеком по всему, кроме греха. Хотя во чреве Девы, в которой душа и тело предочищены Духом, однако же Происшедший есть Бог и с воспринятым от Нее – единое из двух противоположных – плоти и Духа, из которых один обожил, а другая обожена. О, новое смешение! О, чудное растворение! Сущий начинает бытие, Несозданный создается, Необъемлемый объемлется через разумную душу, посредствующую между Божеством и грубой плотью. Богатящий нищает до моей плоти, чтобы мне обогатиться Его Божеством, Исполненный истощается, – истощается ненадолго в славе Своей, чтобы мне быть причастником полноты Его. Какое богатство благости! Что это за таинство ради меня? Я получил образ Божий и не сохранил его; Он воспринимает мою плоть, чтобы и образ спасти, и плоть обессмертить. Он вступает с нами во второе общение, которое гораздо чудеснее первого, поскольку тогда Он даровал нам лучшее, а теперь воспринимает худшее.

Сколько торжеств доставляет мне каждая Тайна Христова! И во всех их главное – мое совершение, воссоздание и возвращение к первому Адаму.