Одно горе от тебя — жилище скорбей, потому что любителям своим в награду даешь огонь, близким своим — мучение и тьму, и знакомым своим — воздыхания и болезни. Лживы слова твои, зловредно сообщество твое, услаждаешь как бы во сне, горько все, что ни даешь ты. Блажен, кто ненавидит тебя и тобою ненавидим! Ему сохраняется победный венец.

Мир сей видом своим обманывает и мудрых, потому что на несколько времени кажется вожделенным, даже ссужает благами и сокровищами, но в день смерти берет их назад, воздает же мучением несравненно большим наших грехов.

Когда родила меня матерь, и первоначально вступил я в мир: плач вложил мне в уста этот мир, жилище, скорбен. И теперь, когда должен и отойти из него, слезами и воздыханиями напутствует он меня. Умоляю <плачем> Судию помиловать меня, бедного грешника.

Юношей и мужей, детей и старцев приманиваешь ты, <мир>, своими удовольствиями и оковываешь их, как цепями.

Никаких выгод не приносишь ты любителям своим, мир, жилище скорбей. Всех приближенных своих обольщаешь сокровищами и всякими удовольствиями, но в день смерти и благообразие прекрасных и крепость сильных низвергаешь во гроб. Горе тому, кто любит тебя и тобою любим! Его радости превращаются в вопли.

Видел я в тебе, мир, подобия чего-то, погнался за ними, даже возгордился, как овладевший чем-то непреходящим, но как скоро в сильном желании своем захотел увеселиться красотою юности — внезапно вторглась смерть, и радости опали, как цвет.

Любящие тебя, мир, не наслаждаются радостями, а ненавидящие тебя не плачут. Блажен, кто расторг твои сети, он наследует обитель радостей.

Обольстил ты меня, мир, одеждами, приманил своими благами, как птицу поймал подложенною приманкою,  сделал, что ловил я руками летучие тени. Подобно обманутому сонною мечтою занесся я вверх, и ты погубил меня.
Разбойник похитит только временное богатство и скроется, а ты, хитрый вор, обнажил меня совершенно, отнял у меня внешнюю, похитил у меня и внутреннюю красоту; и я, обнаженный, стал злосчастным, опозоренным беглецом.

Как привлекателен ты, мир! Но красотами твоими невозможно обладать вправду; ибо ты — сонная мечта, ничто. Потому отрекаюсь от тебя, лукавый мир.
С удивлением смотрел я па красоты твои и на то, что удовольствия и забавы твои так скоро проходят и исчезают; и отрекаюсь от тебя, лукавый мир...
Боюсь тебя, мир, ибо, если буду любить тебя, подвергнусь осуждению, да и оставить тебя будет мне страшно. Отрекаюсь от тебя, лукавый мир.
Вот, кто вступает в тебя, чтобы приобрести в тебе что-нибудь, тот выносит из тебя бремя грехов, потому что богатство твое и дни твои — пар. Отрекаюсь от тебя, лукавый мир.
Горе тому, кто любит тебя и дает уловить себя твоими путами и сетями, ибо губит он душу свою, а тебя не приобретает.
Были в тебе исполины, сильные, славные, высокие, могучие. Где же они? Где? Поди, покажи мне их. Отрекаюсь от тебя, лукавый мир.
Ты губишь красоту дев, у матерей отнимаешь чад, похищаешь жилища у владеющих ими. Отрекаюсь от тебя, лукавый мир...
Пышные одежды горделивых царей и драгоценные венцы властелинов гибнут в тебе, как ничто. Отрекаюсь от тебя, лукавый мир.

Как прекрасен мир! Но полон он смерти, подобен цветку, развернувшемуся в весенний месяц: цветет, пока роса и дождь поддерживают в нем жизнь, настал зной, и цвет увядает. Так смерть заставляет блекнуть щеки и прекрасно сложенные члены разрушает во гробе.

Любовь к миру унизила нас и сделала бедными, привязанность к излишествам довела нас до такого унижения. Как низко наше бесстыдство! Любовь мира — дым, честь его — суета сует, красота его — сети для любящих мир.

Может ли кто радоваться в тебе, мир? Если терпим в тебе притеснения это мучительно. Если наслаждаемся в тебе спокойствием — это вредно. Горек тот единственный узел временной жизни, который связывает нас с тобою.

Велик и любезен Богу, кто презирает временный этот мир и помышляет непрестанно о мире непреходящем. Отрекаюсь от тебя, скорогибнущий мир.

Будь миротворцем, чтобы достойно называться сыном Божиим.

Мир есть торжище, на котором много доброго и худого, всякий выбирает себе, что нравится ему. Кто ищет истины, тот не находит в ней недостатка. А кто предается неправде, тот находит и ее. Ту и другую человек заключает в себе.

Мир обезумел в чадах своих. Они грешат, мятутся, обуреваются собственными своими волнениями. Как многие из них кружатся, не зная себе покоя, собирают терния для огня! Нечестие надменно отверзает свои уста, истина безмолвна и молчит. Беззаконие витийствует, а правда скрывается. Только смерть заставляет умолкнуть всех вступивших в мир. Блажен, кто совершил в нем путь и не погряз!
Мир многобурнее мятущихся волн, сильнее возмущается грехами, чем море ветром. Бывает время, что воды морские спокойны, именно же, когда ветры сокроются в свои логовища. Но в мире непрестанно мятутся волны вожделений, и ветер обмана дует в двери судей его. Впрочем, близок день, в который он стихнет. Блажен, кто совершил в нем путь и не впал в его сети!

Любим мы мир, как нечто постоянное, а он обманывает нас, заставляя гоняться за ним. Хотя здешние узы наши скоро расторгнутся, однако же ум наш озабочен этой грязью. Благословен Благий, силою отрешающий нас от жизни.
Мир этот спешит к своему концу и нас понуждает спешить, чтобы дать место другому непреходящему миру. В течении своем ежедневно нас обманывает он своей привлекательностью, представляет нам множество забав и до того обольщает, что почитаем его безвременным.
Как злополучен конец мира для любителей его! Вдруг взыщут его и не найдут, взыщут прежних удовольствий и их уже нет, взыщут прежде бывших утех, и они миновались, а любовь к миру изменилась в душевное раскаяние.
Мир ежедневно готовит и предлагает каждому ядовитое напутствие, годное только для идущих в преисподнюю. Блажен, кто не заимствуется им, а, напротив того, вместо этого худого напутствия берет себе доброе в такой путь, с которого нет уже возврата.

Волнуется и мятется беззаконие, совершаемое в мире — этом жилище скорбен. Сильнее волн свирепеют в мире распаленные похоти, тенета и сети окутывают тех, которые служат ему; грехи и беззакония — вот их лукавые бремена. Но для добродетельных приближается время, когда корабль их упокоится в пристани.
Приятны времена и лета твои, мир, но они как дым. Ты подобен летучему сновидению, и дни твои то же, что тень. Вечер твой проходит скоро, и утро твое непродолжительно, часы твои... бегут к концу. Спеши, грешник, получить прощение, пока светит для тебя дневной свет.