Старший ваш священник смущает вас, говоря, что должно всем говорить правду. А наш покойный батюшка Амвросий учил так: держаться правды в отношении к самому себе, то есть от себя требовать всякую правду, свои дела, слова и помышления судить как можно строже, а ближним стараться оказывать всякую милость. (Если только, конечно, можно это сделать без душевного вреда для них и их окружающих.) Так и толковал слова Святого Писания: «Все пути Господни – милость и истина» (Пс. 24:10).

Виден человек, обратившийся к Богу с горячностью сердца. Но для религии этого мало. Чтобы она была истинным светом для человека собственно и чтобы издавала из него неподдельный свет для ближних его, необходимо нужна в ней определительность. Определительность эта заключается в точном познании истины, в отделении ее от всего ложного, от всего, лишь кажущегося истинным. Это сказал Сам Спаситель: «Истина сделает вас свободными» (Ин. 8:32). В другом месте Писания сказано: «Слово Твое есть истина» (Ин. 17:17). Поэтому желающий приобретать определительность глубоко вникает в Евангелие и по учению Господа выправляет свои мысли и чувства. Тогда он возможет отделить в себе правильные и добрые мысли и чувства от поддельных и мнимо добрых и правильных. Тогда человек вступает в чистоту, как и Господь после Тайной Вечери сказал ученикам Своим, как образованным уже учением истины: «Вы уже очищены через слово, которое Я проповедал вам» (Ин. 15:3). Но одной чистоты недостаточно для человека: ему нужно оживление, вдохновение. Так, чтобы светил фонарь, недостаточно одного чистого вымывания стекол; нужно, чтобы внутри его зажжена была свеча. Это сделал Господь с учениками Своими, очистив их истиной, Он оживил их Духом Святым, и они сделались светом для человека.
До принятия Духа Святого они не были способны научить человечество, хотя уже и были чисты.
Такой ход должен совершиться с каждым христианином, христианином на самом деле, а не по одному имени: сперва очищение истиной, а потом просвещение Духом. Правда, есть у человека врожденное вдохновение, более или менее развитое, происходящее от движения чувств сердечных. Истина отвергает это вдохновение как смешанное, умерщвляет его, чтобы Дух, придя, воскресил его в обновленном состоянии.
Если же человек будет руководствоваться прежде очищения его истиной своим вдохновением, то он будет издавать не чистый свет, но смешанный, обманчивый, потому что в сердце его лежит не простое добро, но добро, смешанное со злом более или менее. Всякий взгляни в себя и поверь сердечным опытом слова мои: увидишь, как они точны и справедливы, скопированы с самой натуры.
Применив эти основания к книге Гоголя, можно сказать, что она издает из себя и свет, и тьму. Религиозные его понятия не определены, движутся по направлению сердечного вдохновения, неясного, безотчетного, душевного, а не духовного.
Так как Гоголь – писатель, а в писателе «от избытка сердца говорят уста» (Мф. 12:34), или – сочинение есть непременная исповедь сочинителя, по большей части им не понимаемая и понимаемая только таким христианином, который возведен Евангелием в отвлеченную страну помыслов и чувств и в ней различил свет от тьмы, то книга Гоголя не может быть принята целиком.
Желательно, чтобы этот человек, в котором видно самоотвержение, причалил к пристанищу истины, где начало всех духовных благ. По этой причине советую всем друзьям моим по отношению к религии заниматься единственно чтением святых отцов, достигших очищения и просвещения, как и апостолы, и потом уже написавших свои книги, из которых светит чистая истина и которые сообщают читателям вдохновение Святого Духа. Вне этого пути, сначала узкого и прискорбного для ума и сердца, всюду мрак, всюду обрывы и пропасти! Аминь.

В древности Сократ, ученейший философ, умирая, сказал: «Я знаю только то, что ничего не знаю». Да, истина непостижима.
В то время как приближаешься к истине, по крайней мере, видишь ее все выше и выше над собой, все слабее и ничтожнее кажется нам наш ум в сравнении с ней.
Все это так, но Сократ жил до Рождества Христова, и ему истина, возвещенная Христом, была неизвестна, для нас же она открыта. Да, нам указано, где истина, где ее искать. Она во Христе Иисусе, но все-таки она непостижима, мы можем только более или менее приближаться к ней. Она открывается нам по мере того, как мы стремимся к ней. Сама же по себе истина никогда не откроется, если человек того не захочет, и путь к познанию истины труден, особенно для меня и всех подобных мне грешников. Но путь этот труден только сначала, потом он становится более приятным. Путь этот, путь к познанию истины, есть добродетель любви и жизнь по совести при вере в Бога. Трудно попасть на этот путь, ибо он требует самоотвержения, готовности на все, что бы ни представилось. Смиренный человек может пойти по этому пути, а гордый нет. Вот этот-то путь к познанию истины и есть духовная жизнь человека, а человек, не идущий этим путем, мертв духовно.