...Заботящиеся о пользе поста должны беречься вреда его, т. е. тщеславия...

Мы, если будем сеять семя молитвы, не утомив прежде тело свое постом, то вместо правды принесем плоды греха.

Как неразумный земледелец, если он со многими издержками обработал свое поле и оставил его незасеянным, потрудился в убыток себе; так и мы, если, поработив тело свое большим вниманием к себе, не будем сеять семена молитвы, то выйдет, что мы потрудились против самих себя. Но, может быть, кто-нибудь скажет: если в молитве заключается главное дело правды, то какая надобность в посте? Всячески большая: ибо как бедный земледелец, если посеет на поле, заросшем дурною травою, не обработав вновь земли, то вместо пшеницы пожнет терновники; так и мы, если будем сеять семя молитвы, не утрудив прежде тело свое постом, то вместо правды принесем плоды греха. Ибо тело это из той же земли, и если не будет возделано с таким же прилежанием, как и земля, то никогда не произрастит плода правды.

Пост как приносит пользу тем, которые разумно к нему приступают, так и вредит неразумно его начинающим. Посему заботящиеся о пользе поста должны беречься вреда его, т. е. тщеславия, и хлеб, который вкушаем по окончании назначенного себе поста, должны мы разделять на дни невкушения пищи, чтобы, вкушая ежедневно по малой части, мы могли покорить мудрование своей плоти и иметь сердце твердым к полезнейшей молитве, дабы таким образом, силою Божиею быв сохранены от возношения, мы имели попечение все дни жизни нашей пребывать в смиренномудрии, без которого никто никогда не может благоугодить Богу.

Хорошее дело — пост, бдение, странническая жизнь; однако это только труды наружной благой жизни, но чин христиан есть более внутренний, чем телесные добродетели, и никто не должен только на них надеяться. Ибо случается с некоторыми, что они бывают причастны благодати, и злоба вражеская, укрывающаяся еще внутри их, строит злостные умыслы: добровольно уступает им, и не действует, но заставляет человека думать, что ум его очистился и вводит потом человека в самомнение, что он совершенный христианин; и потом, когда человек не думает быть внимательным к себе, предполагая, что он свободен, и делается беспечным, тогда злоба нападает на него разбойническим образом, втайне делая засаду, и искушает его, и низводит в преисподнюю земли. Ибо, если разбойники или воины, будучи двадцатилетними, умеют неприятелям строить злые умыслы, делают засады, подстерегают врагов, и нападают на них с тылу, и окружают их со всех сторон, и избивают: тем более все это умеет делать злоба, которая живет столько тысяч лет и дело которой состоит в том, как бы погубить души. Умеет она делать тайную засаду в сердце, и в некоторые времена не действовать, чтобы ввести душу в самомнение о своем совершенстве. Основание христианства есть то, чтобы человек, сколько бы дел правды ни совершал, не успокаивался на них и не почитал бы себя за нечто великое, но был бы нищ духом. И если сделается причастником благодати, чтобы он не подумал, что достигнул чего-либо, и чтобы не возомнил о себе, что он великий человек, и чтобы не начинал учить; и проводя добрую жизнь в великом посте, странничестве и молитве, и быв причастником благодати, невысоко думал о душе своей. Но по истине такое начало благодати было ему тогда в особенности ради того, чтобы он нес труд, голод и жажду, чтобы он не был насыщен в своем стремлении, и не почитал себя праведным и богатым в благодати, но чтобы рыдал и плакал, как плачет мать, которая имела единственного сына, который, когда она воспитала его, неожиданно умер.