Нет ничего столь тяжелого и неприступного во вражеском ополчении, как орудие сребролюбия. Хотя бы наилучшим образом оградились души стройной связью других добродетелей, но, тем не менее, и через них нередко проникает это стенобитное орудие. Можно видеть, что и при целомудрии вторгается корыстолюбие, при вере, при хранении Таинств, при воздержании и смиренномудрии и при всем подобном бывает это тяжкое и непреоборимое искушение зла. Поэтому некоторые воздержные, целомудренные, пламенеющие верою, люди строгого образа жизни, со скромными нравами, не в состоянии бывают противостоять только этой болезни.

Корыстолюбие, не дающее никакого покоя своему служителю, который, чем больше работает, услуживая велениям владыки и приобретая по его пожеланиям, тем к большему всегда понуждается труду.

Мучительство любостяжательности не превосходит ли меру всякой жестокости? Поработив бедную душу, всегда принуждает исполнять ненасытимые свои пожелания, непрестанно принимая в себя и никогда не наполняясь, подобно какому-то многоглавому зверю, тысячами челюстей передающему пищу в ненаполнимое чрево, у которого приобретение никогда не служит хотя малым насыщением, но всегда получаемое делается пищею и разжжением к пожеланию большего.

Скажи теперь мне ты, неодушевленное вещество имуществ предпочитающий будущему блаженству, что за блеск такой у золота? Что за сияние такое у дорогих камней? Что за убранство такое от одежд в сравнении с оным благом, предлагаемым упованию? Когда Царствующий над тварью открыто явит Себя человеческому роду, велелепно восседая на превознесенном Престоле, когда вокруг Него видимы будут бесчисленные тьмы Ангелов и когда очам всех откроется неизреченное Царство Небесное; а также в противоположность этому показаны будут страшные мучения; и среди этого весь человеческий род от первой твари до всей полноты приведенных в бытие, в страхе и надежде будущего, предстанет с недоумением, многократно  приводимый в содрогание исполнением ожидаемого для тех и других, потому что и жившие с доброю совестью не уверены в будущем, видя, что другие лукавою совестью, как бы каким исполнителем казни, влекутся в ужасную оную тьму, а между тем и этот, при хвалебных и благодарственных голосах облагодетельствованных, исполненный дерзновения, приведен будет делами к Судье; тогда неужели по вещественному богатству станет вычислять он свою благую часть? Нежели согласится, чтобы вместо этих благ все горы, и равнины, и долины, и моря, преобразившись, сделались золотом?
А кто богатство свое тщательно скрывал под печатями, запорами, за железными дверями, в безопасных тайных местах и стекающееся у него вещество прятать и хранить у себя предпочитал всякой заповеди, того, если стремглав повлечется в темный огонь, все в этой жизни испытавшие его жестокость и немилосердие станут укорять и скажут ему: вспомни, что ты получил уже доброе твое в жизни твоей (Лк. 16:25); в твердынях с богатством своим заключил ты милость, и на земле оставил милосердие; не принес в эту жизнь человеколюбия и не имеешь, чего не имел; не находишь, чего не полагал; не собираешь, чего не расточал; не пожинаешь, чего не сеял; жатва твоя достойна сеяния; сеял ты горечь, собирай ее рукояти; уважал ты жестокость, имей при себе, что любил; ни на кого не смотрел сострадательно, и на тебя никто не посмотрит с сожалением; презирал ты скорбящего, презрят и тебя гибнущего; бегал ты случаев оказать милость, и от тебя побежит милость; гнушался ты нищего, возгнушается и тобою, кто от тебя был в нищете. Если сказано будет это и подобное этому, то где окажется золото? Где блестящие сосуды? Где печатями приданная сокровищам безопасность? Где для ночной стражи приставленные псы и запас оружий на злоумышленников? Где записанные в книгах приметы? Что они значат против плача и скрежета зубов? Кто озарит тьму? Кто угасит пламень? Кто отвратит неумирающего червя? Уразумеем поэтому... Господне слово, в немногом научающее нас так многому о будущем, и сделаемся милостивыми, чтобы стать чрез это блаженными о Христе Иисусе Господе нашем. Ему слава и держава во веки веков! Аминь.