Рассмотрим настоящее; состояние святых, как оно прекрасно и величественно. Ибо душа их, отшедшая в вышнее, пребывает в свойственном ей месте и, отрешившись от тела, обитает вместе с подобными ей, а тело, честный и нескверный ее орган, нисколько не повредивший своими страстями нетления обитавшей в нем души, погребается с большою честью и благоговением, честно полагается в священном месте, как бы какое многоценное сокровище, соблюдаемое до времени века грядущего, во многом не сравнимое ни с какими другими телами, разрушаемыми общею всем и обыкновенною смертью, — и притом в одинаковом по природе веществе. Ибо всеми другими останками большая часть людей гнушается, никто с удовольствием не проходит мимо гроба, а когда нечаянно увидит открытый гроб, то, посмотрев на безобразие того, что лежит там, полный неприятного чувства и с тяжелым вздохом об участи человечества, скорее бежит прочь. Но кто взойдет в какое-либо место, подобное этому, где сегодня мы собрались, где совершается память праведного и где святые останки его, тот, во-первых, утешит свою душу великолепием того, что представляется его взорам, видя этот дом, как храм Божий, светло благоукрашенным и величием постройки и благолепием украшений, где и резчик придал дереву вид различных животных, и камнетес каменные плиты довел до гладкости серебра. И живописец украсил искусственными цветами, изобразив на иконе доблестные подвиги мученика, его твердое стояние на суде, мучения, зверообразные лица мучителей, их насильственные действия, пламенем горящую печь, блаженнейшую кончину подвижника, начертание человеческого образа подвигоположника Христа; все это искусно начертав нам красками, как бы в какой объяснительной книге, ясно рассказал подвиги мученика и светло украсил храм, как бы цветущий луг, ибо и живопись молча умеет говорить на стенах и доставлять величайшую пользу. Если кому счастье доставит возможность прикоснуться к самым останкам, то, как это вожделенно и какой возвышенной молитвы почитается даром, знают те, которые испытали это и которые сами одушевляемы были этим желанием. Взирающие на них целуют их, как самое живое и цветущее жизнью тело, приближая их к глазам, устам, ушам, ко всем чувствам; затем, проливая слезы благоговения и сердечного умиления, приносят молитву о ходатайстве как бы самому в целости видимому мученику, умоляя его, как оруженосца Божия, взывая к нему, как к принимающему дары молитвы, когда ему угодно. Из всего этого познай, благочестивый народ, что «честна перед Господом смерть преподобных Его» (Пс. 115:6). Ибо одно и то же тело у всех людей, будучи составлено из одного и того же вещества; но одно умирает простою смертью, повергается как случится; другое же, наделенное благодатным страданием мученическим, так достолюбезно и всем желаемо, как мы выше сказали. Поэтому, на основании видимого, будем веровать невидимому, на основании того, что опытом познаем в мире, — тому, что обещано в будущем. Ибо многие, ценя выше всего чрево, тщеславие и здешний сор, ни во что вменяют будущее, думая, что все ограничивается пределом этой жизни. Но мыслящий так, от малого научись великому, по тени уразумей Первообраз. Кто из царей почитается такою честью? Кто из людей, получивших преимущественную известность, прославляется такою памятью? Кто из военачальников, бравших укрепленные города, порабощавших множество народов, стал так знаменит, как этот убогий воин, новобранец, которого вооружил Павел, которого приготовляли к подвигу Ангелы, которого после победы увенчал Христос?