Что значит сосредоточить ум в сердце?
Стараясь в тщательном трезвении надзирать над нашей мыслительной силой, его правильно творить и ее исправлять, каким другим способом мы можем преуспеть в этом, как не собрав извне рассеянный чувствами ум и введя его внутрь, в это самое сердце, которое есть хранилище помыслов?

Пусть никто не думает, братья мои христиане, будто одни лица священного сана и монахи имеют долг непрестанно и всегда молиться, а не миряне. Нет, нет, все мы, христиане, имеем долг всегда пребывать в молитве... И Григорий Богослов учит всех христиан и говорит им, что чаще надлежит поминать в молитве имя Божие, чем вдыхать воздух... К этому же примите во внимание и способ молитвы, как возможно непрестанно молиться, именно молиться умом. А это всегда можем делать, если захотим. Ибо и когда сидим за рукоделием, и когда ходим, и когда пищу принимаем, и когда пьем, всегда умом можем молиться и творить умную молитву, благоугодную Богу, молитву истинную. Телом будем работать, а душою молиться. Внешний наш человек пусть исполняет свои телесные дела, а внутренний весь пусть будет посвящен на служение Богу и никогда не отстает от этого духовного дела умной молитвы, как заповедует нам и Богочеловек Иисус, говоря в святом Евангелии: «Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему. Который втайне» (Мф. 6:6). Темница души есть тело, двери наши – пять чувств телесных. Душа входит в темницу свою, когда ум не блуждает туда и сюда по делам и вещам мирским, но находится внутри нашего сердца. Чувства наши затворяются и остаются такими, когда мы не даем им прилепляться ко внешним чувственным вещам, и ум наш, таким образом, остается свободным от всякого пристрастия мирского и сокровенной умной молитвой соединяется с Богом Отцом своим.

...Войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне: и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно (Мф. 6:6). Это Он говорит не потому, что заповедует отвращаться собраний в храме и <общей> молитвы, и псалмопения, ибо в таком случае не говорил бы тогда Ему Псалмопевец-Пророк: Буду возвещать имя Твое братьям моим, посреди собрания восхвалять Тебя (Пс. 21:23), и — буду славить Тебя, Господи, между народами; буду воспевать Тебя среди племен (Пс. 56:10), и — Тебе хвала моя в собрании великом; воздам обеты мои пред боящимися Его (Пс. 21:26); и к нам: в собраниях благословите [Бога Господа], вы - от семени Израилева!" (Пс. 67:27).

Когда единичный ум бывает тройственным, пребывая единичным, тогда он соединяется с Богоначальною Тройческою Единицею, затворяет всякий вход прелести, погрешению и заблуждению и становится выше плоти, мира и миродержителя. Избегши таким образом сетей их, всецело пребывает он в себе и в Боге, вкушал источающееся изнутри духовное радование. Бывает же единичный ум тройственным, пребывая единым в возвращении к себе самому и в восхождении чрез себя к Богу. Возвращение ума к себе есть хранение себя, а восхождение его к Богу производится молитвою. Когда кто пребудет в сей собранности ума и в таком его простертии к Богу, тогда, сильным самопринуждением утесняя быстротечность своих мыслей, мысленно приближается он к Богу, встречает неизреченное, вкушает будущего века и духовным чувством познает, сколь благ Господь, как и Псалмопевец говорит: вкусите и видите, яко благ Господь (Пс. 33:9). Поставить ум в состояние тройственности, чтоб он, будучи один и тот же, и хранил, и храним был, и молитву творил, может быть, не очень трудно, но долгое время пребывать в сем состоянии, порождающем неизреченное нечто, крайне трудно. Труд над всякою другою добродетелью мал и очень сносен сравнительно с этим. Поэтому многие, отказываясь от тесноты молитвенной добродетели, не улучают просторности дарований; а претерпевающие это сподобляются величайших божественных заступлений, которые дают им силу удобно все поднимать и переносить, и с удовольствием простираться в будущее, делая для них трудное легким, и ангельскую, так сказать, естеству нашему сообщал силу совершать <то>, что выше естества...