Когда ум чрез самоотвержение восприимет несомненную надежду, тогда враг под предлогом исповедания, как на картине, изображает перед ним прежде бывшие грехи, чтобы опять возжечь страсти, по благодати Божией уже забытые, и тайно повредить человеку. Ибо в таком случае и просветлевший уже и ненавидящий страсти ум по необходимости омрачается, смутившись тем, что наделано; а если он еще покрыт как туманом и сострастен похотям, то всячески укоренится в таких помыслах и начнет страстно беседовать с наветами их, так что такое воспоминание будет не исповедание, а страстное приражение.