Исидор Пелусиот: «О раздражительности»

Многие смеются над тобою как над человеком злопамятным, прибегающим к худой защите, к раздражительности, которую Творец дал в помощь душе, чтобы подкреплять телесные силы во время лености и расслабления. Поэтому если осмеивающие тебя говорят правду, то ясно, что не знаешь ты цели Сотворшего, железо употребляя на убийства, красоту на обольщение, язык на хулы, и Подателя благ делая виновником зла. Поэтому обуздай скорее раздражительность, чтобы не низвергла она тебя стремглав в погибель.

Поскольку как скоро раздражение порвет бразды возницы — рассудка, мысль уносит часто человека за пределы естества, то апостол Павел, помыслив в такой беде, не только самое лучшее, но и скоро действующее, лечение, сказал: «солнце да не зайдет во гневе вашем» (Еф. 4:26), т. е. прежде, чем это солнце придет на запад, познайте свое естество, угасите раздражение, успокойте мысль, возлюбите родство, преобладающее и над зверями, чтобы настоящая ночь не сделала страсть неизлечимою. Ибо дьявол, найдя тогда удобное время, сильнее раскалит случившееся, подстрекнет на отомщение, поощрит на вражду, побудит к жалобам, произведет злопамятство и породит из этого тысячи зол. Богомудрый же Павел, чтобы пресечь это, повелел как можно скорее примиряться; почему и присоединил: «да не дадите места дьяволу» (Еф. 4:27), который и малое страдание незаметно обращает в великое, и удобоисцеляемое делает трудным к исцелению, или и неисцелимым.

Наложи бразды на раздражительность, чтобы, наскочив на рассудок, не угасила и благоразумия.

Считающие себя победителями в двух жестоких страстях, разумею раздражение и любостяжание, одерживают победу, которая тягостнее всякого поражения. Ибо бывает и такая победа, которая хуже поражения, и не нужно радоваться победе, которая приобретается несправедливо. Доставляемое ею удовольствие, веселя на малое время, с течением времени порождает вечный стыд.

Крайне дивлюсь, почему звери, по природе дикие, воспользовавшись человеческим искусством, нередко делаются кроткими, а человек, природное им зверство прилагающий в неестественную для них кротость, свою естественную для него кротость изменяет в противоестественное зверство, свирепое делая кротким, а себя кроткого обращая в свирепого. Ибо льва укрощает и делает ручным, а свою раздражительность доводит до свирепости более львиной. И хотя встречаем там два самые великие препятствия: то, что лев лишен рассудка, и то, что он раздражительнее всех, однако же, по преизбытку данной человеку от Бога мудрости, преодолевает природу. Итак, по какой причине в зверях побеждающий естество в себе вместе с естеством предает и благо произвола? Кто льву дарует преестественное, тот себе не соблюдает и естественного, но, усиливаясь неукротимых зверей ввести в человеческое благородство, себя самого низводит с властительского престола и доводит до зверского неистовства.

Раздражение и гнев, кажется мне, есть почти одно и то же; но первое указывает на быстрое движение страсти, похищающее и способность мыслить, а последний — на долговременное пребывание в страсти. Почему первое называется так от слова "воспламенение", а второй от слова "вскисать" и желать мести.

Как вино, вливаемое сверх сытости, наполняет собою все отверстия, полости и оболочки чувства, и разумность превращает в безумие, так и раздражение, выходя из собственного своего чина, приводит ум в упоение, делая мысль неистовой, и бесчинными поступками нарушая чин трезвенности. Поэтому будем воздерживаться от того и другого, ни питием, ни раздражительностью не разрушая твердыни ума.