Вера, что все, и большое и малое, от Бога, научит принимать все, как благо, каким злом ни казалось бы то. А если оно не сознается злом, то и страха не производит.

Вера — не всезнание, а лишь верное знание и обладание тем, что необходимо для спасения.

Вера — целительница души, надеждою окрыленная и любовью согретая.

«Не верите Мне, верьте делам Моим» (Ин. 10:38), говорит Господь. Дела Господни были явны всем, и Он мог указать на них гласно. Это – исцеление болезней, изгнание бесов, власть над природой, ведение сердечных помышлений, проречение будущего, сила слова и господство над душами. Все они ясно доказывали, что Иисус Христос – от Бога, и что слово Его – истина. Для нас к тем делам присоединились еще Его дивная смерть, Воскресение, Вознесение, сошествие Святого Духа, основание Церкви, дивные духовные дары в верующих, победа над язычеством и благодатные силы, не перестающие действовать в Церкви Божией. Все это – дела Господа. Поэтому можно сказать: если не веришь слову, поверь делам этим, громко свидетельствующим о Божестве Господа нашего Иисуса Христа, и, поверив, прими всю Его истину.

«Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» (Евр. 11:1) – надо сделать, чтобы эти невидимые вещи, действительно, получили в нас свойственный им облик, получили имя, стали ведомы, как принесенная весть. Не то это значит, что нужно разгадывать тайны: нет, тайны навсегда останутся тайнами, сколько бы кто ни напрягался раскрыть их. Но хотя непонятно существо предмета и скрыты основания, усвой и содержи его по учению о нем, точными и определенными словами. Слово «познавать» означает не мудрование, а смиренное и беспрекословное принятие уроков святой веры.

Прибыв в Назарет, Господь не нашел там веры. Видимая простота Его помешала назареянам прозреть невидимую славу Его и Божество. Не то же ли бывает и с нами? Христианские догматы на вид очень просты. Для ума, входящего внутрь их, они представляют всеобъемлющую, стройную, завершенную в себе систему, которой не порождал и породить не может ни один тварный ум. Гордость ума, бросив беглый взгляд на простоту евангельскую, отвращается от нее и начинает сама строить здание познания.

Я в Отце, вы во Мне и Я в вас. — Это цепь, связующая нас с Богом. Вот и вся система веры. И я не вижу у вас сомнений в этом. Полагаю, что их и нет у вас. Вы сами себя соблазняете, относя себя к числу неверов.

«Един есть Бог, и един ходатай Бога и человеков, человек Христос Иисус» (1 Тим. 2:5). Так надо веровать во Христа Спасителя, таинства принимать, заповеди исполнять и все, что содержит и предписывает Святая Церковь. С Господом тот, кто с Церковью. Будьте так, не рассуждая попусту, и будете на спасенном пути.

Чтобы в сердце зачалась евангельская вера, необходимо предварительно познать свою немощь и живо восчувствовать гнев Божий, проклятие, суд и осуждение, определенное грешникам. Тогда уже в сердце, как огнем очищенном и предуготовленном этим страхом, зачинается и вера от Духа Святого.

«Нечестивый падет от нечестия своего» (Притч. 11:5). Нечестие есть неправильное отношение к Богу или забвение Его. Некоторые люди, будучи теснимы напором подобных мыслей и желая, однако, быть справедливыми, решают так: буду правдив, честен и гуманен, не занимая себя тем, есть ли кто выше меня, наблюдающий, обязывающий и требующий отчета. И что же? Совесть ежедневно напоминает им о делах или неправды, или нечестности, или негуманности. Только перед людьми успешно являют себя праведными. Невнимательные к себе пропускают мимо внутренний разлад со своей совестью, внимательные же кое-как управляются с ним. О, если бы кто-либо из них добросовестно взглянул на этот разлад и разобрал, откуда он и как его уладить.

О святом Лоте Апостол сказал, что он мучился душою, смотря на нечестие содомлян, — и причитает его к сонму мучеников. Таков и ваш чин. Мучась душою при встрече грубых неверующих, вы приобщаетесь благодати мученичества.
Неверующие обычно нос высоко поднимают, выражая тем торжество свое над верными. Но вера стоит, и верные, во смирении своем, не теряют нисколько от того в своих ожиданиях верных обещаний Божиих.
И сейчас видно, на чьей стороне истина. Но будет день, когда это будет объявлено торжественно перед всею тварью на бесконечное утешение верующих и на непоправимую вечную пагубу неверующих.

«По вере вашей да будет вам», (Мф. 9:29), сказал Господь двум слепцам, и тотчас открылись глаза их. Насколько веры, настолько даруется Божеская сила. Вера есть приемник и вместилище благодати. Как легкие у одного бывают большие, а у другого маленькие, и те больше принимают воздуха, а эти меньше, так и вера у иного большая, у другого маленькая, и та больше принимает даров от Господа, а эта меньше. Бог есть всюду, все охватывает и содержит и любит обитать в душах человеческих. Но Он входит в душу не насильно, хотя и всемогущ, а как бы по приглашению, ибо не хочет нарушать дарованной Им человеку власти над собой или права быть хозяином в себе. Кто раскрывает себя верой, того преисполняет Бог, а кто затворился неверием, в того не входит Он, хотя и близок всем. Господи! Приложи нам веру, ибо и вера – Твой дар. Из нас же всякий должен исповедать: «Я же беден и нищ» (Пс. 69:6).

«Кто не примет Царствия Божия, как дитя, тот не войдет в него» (Лк. 18:17). Как же это – принимать как дитя? А вот как: в простоте, полным сердцем, без раздумываний. Рассудочный анализ не приложим к области веры. Он может иметь место только в преддверии ее. Как анатом все тело разлагает на части, а жизни не видит, так и рассудок, сколько ни рассуждает, силы веры не познает. Вера сама дает познания, которые всецело удовлетворяют всем потребностям естества нашего и обязуют сознание, совесть, сердце принять веру. Они и принимают, и приняв, не хотят уже отступать от нее. Тут происходит то же, что со вкусившим приятной и здоровой пищи. Вкусив однажды, он знает, что она пригодна, и принимает ее: химия ни прежде, ни после не поможет ему в этом убеждении, убеждение его основано на личном и непосредственном опыте. Так и верующий знает истинность веры непосредственно. Сама вера вселяет в нем непоколебимое убеждение, что она верна. Как же после того вера будет верой разумной? В том и разумность веры, чтобы непосредственно знать, что она верна. Рассудок только портит дело, охлаждая веру и ослабляя жизнь по вере, а главное, гордится и отгоняет благодать Божию, а это в христианстве самое большое зло.

Какова вера сотника! Удивила Самого Господа (Мф. 8:5-10). Сущность ее в том, что он исповедал Господа Богом всяческих, всесильным владыкой и повелителем всего сущего. Потому он и просил: «Скажи только слово, и выздоровеет слуга мой» (Мф. 8:8), веруя, что все Ему подвластно, и все слушается желания Его. Такой же веры и от всех требовал Господь, такая же требуется и от нас. В ком есть такая вера, тот ни в чем не имеет недостатка, и что ни попросит, все получает. Так обещал Сам Господь. О, когда бы и нам попасть хоть на след такой веры! Но и она есть дар, и дара этого тоже надо просить, и просить с верой. Будем же просить ее, по крайней мере, с чувством нужды в ней, просить постоянно, усердно, помогая в то же время раскрытию ее в нас соответственными размышлениями, а более всего покорностью заповедям Божиим.

Что не все веруют, не умаляет значения веры. Надо смотреть на тех, которые искренно веруют, и на то, что им дается через веру. Вера христианская — не система учения, а образ восстановления падшего в силу смерти Богочеловека, благодатью Духа Святого. Возьмите кого-либо из шедших вслед Господа и увидите, как он мало-помалу растет духом и становится великим при всей невзрачности внешней. Вот отец Серафим. Простой, неученый — до чего дошел? Неверам многоученым уста заграждал единым словом. Вот и сила. А жизнь его какова, а нрав? Так и всех переделывает благодать, которые предаются ей.

...Не смотрите на то, что всюду пошла такая шаткость в вере. Есть непреложная истина в вере, — и вот вам доказательство... Как в начале насаждалась вера через проповедь, Господу поспешествующу и слово утверждающу последствующими знаменьями, так после того поддерживалась она и доселе поддерживается осязательным присутствием силы Божией среди верующих, в Святой Церкви, свидетельствуемой знамениями. Этим говорит Господь: Я с вами (Мф. 28:20), как и обетовал с нами быть до скончания века.
Если же Господь с нами, кто на нас? Древле обетовал Бог: вселюсь в них <верующих слову Его>и буду ходить в них; и буду их Богом, и они будут Моим народом.(2 Кор. 6:16). И это исполняющимся на нас видим мы ныне. На памяти нашей сколько уже было удостоверений в этом. Слава Тебе, Боже! Слава Тебе, Боже! Слава Тебе, Боже!
А заблуждающимся внушает Господь: «что вдаетесь всяким ветром учения? Вот где столп и утверждение Моей истины. Как перстом указываю Я вам верную и не заблудную дорогу. Держитесь Церкви, в которой Я являю силу Свою, и избавитесь от пагубы, в которую ввергнут вас пустые ваши мудрования».

По сошествии с горы Преображения Господь исцеляет бесноватого юношу. Исцелению предшествовал укор в неверии как причине, по которой больной не был исцелен учениками (Лк. 9:37–41). Чье бы ни было это неверие отца ли, который привел сына, собравшегося ли народа, или, может быть, и апостолов, видно только, что неверие затворяет дверь милостивой защите и помощи Божиим, а вера отверзает ее. Господь сказал отцу: «Если сколько-нибудь можешь веровать, все возможно верующему» (Мк. 9:23) Вера не есть дело одной мысли и ума, а обнимает все существо человека. Она включает взаимные обязательства верующего и Того, Кому он верует, хоть бы они не были выражены буквально. Кто кому верует, тот на того во всем полагается и отказа себе от него ни в чем не ожидает, потому обращается к нему с нераздвоенной мыслью, как к отцу, идет к нему, как в свою сокровищницу, в уверенности, что не возвратится с пустыми руками. Такое расположение склоняет без слов и того, к кому оно обращено. Так бывает между людьми. Но в истинном виде является сила такого расположения, когда оно обращено к Господу, Всемогущему, Всеведущему и хотящему подать нам всякое благо. И истинно верующий никогда не бывает обманутым в своих ожиданиях. Если мы чего-нибудь не имеем и, прося этого, не получаем, значит, у нас нет должной веры. Прежде всего надо взыскать и водворить в сердце полную веру в Господа, взыскать и вымолить ее у Него, ибо и она не от нас, а Божий дар. Отец юноши, на вопрос о вере, взмолился: «Верую, Господи. помоги моему неверию» (Мк. 9:24). Веровал слабо, колеблясь, и молился об утверждении веры. А кто похвалится совершенством веры, и кому, следовательно, не нужно молиться: Господи, помоги моему неверию? Когда бы вера была у нас сильна, то и мысли были бы чисты, и чувства святы, и дела богоугодны. Тогда Господь внимал бы нам, как отец детям, и что ни взошло бы нам на сердце,– а взойти могло бы при этом одно приятное Господу, все это получали бы мы без отказа и отсрочки.

«Уверовал и сам Симон и, крестившись, не отходил от Филиппа» (Деян. 8:13). И веровал и крестился, а ничего не вышло из него. Надо думать, что в строе веры его было что-то недолжное. Вера искренняя есть отрицание своего ума. Надо ум обнажить и, как чистую доску, представить вере, чтобы она начертала себя на нем как есть, без всякой примеси посторонних изречений и положений. Когда в уме остаются свои положения веры, окажется в нем смесь положений; и сознание будет путаться, между действиями веры встречая и мудрствования ума. Таков и был Симон - образчик для всех еретиков. Таковы и все, со своими мудрствованиями вступающие в область веры, как прежде, так и теперь. Они путаются в вере, и ничего из них не выходит, кроме вреда, для себя, когда они остаются безгласными, для других, когда не удерживается в них одних эта путаница, а прорывается наружу по их жажде быть учителями. Отсюда всегда выходят люди, страдающие несчастной уверенностью в своей непогрешимости и бедственным позывом всех переделать на свой лад.

Какая светлая личность сотник! Как дошел он до такой веры, что превзошел в ней всех израильтян, воспитанных откровением, пророчествами и чудесами? (Лк. 7:2–10). Евангелие не указывает как, а говорит только о вере его и о том, как похвалил его Господь. Путь веры – тайный, сокровенный путь. Кто может и в себе-то самом объяснить, как слагаются в сердце убеждения веры? Лучше всего решает это святой апостол, называя веру Божиим даром. Вера, действительно, есть Божий дар, но неверующие не безответны; а если не безответны, то, стало быть, сами виноваты, что не дается им этот дар. Нет приемника для этого дара – он и не дается, ибо нечем принять его, а в таком случае давать есть то же, что тратить напрасно. Как душа делается свободной принять дары веры, это трудно определить. В сотнике видно крайнее смирение, несмотря на то, что он был властный человек, добродетельный и разумный. Не смирением ли вообще привлекается эта великая милость, дающая веру? Ничего удивительного. По крайней мере, все знают, что безверие всегда от духа гордого, и что вера более всего требует покорности ума под свое бремя.

У кого есть искренняя любовь к истине, того она изведет из тьмы заблуждения и приведет к свету истины. Пример – святой апостол Павел. Он искренне любил истину, всей душой был предан тому, что считал истинным, без всякой корысти. Потому, как только была ему указана истина не в том, что он считал истинным, он в ту же минуту бросил это ветхое, оказавшееся не истинным, и всем сердцем прилепился к новому, зримо явленному истинным... Истина о Христе ясна как день: взыщи и обрящешь. Помощь же свыше всегда готова искреннему искателю. «Неверующий уже осужден» (Ин. 3:18). За что же? За то, что когда кругом свет, он остается во тьме.

Вера, придя к прозревавшему слепцу, просветила его умные очи, и он ясно видит истину (Ин. 9). Смотрите, как у него все логично. Спрашивают его: что ты о Нем, даровавшем зрение, скажешь? «Это пророк», ответил он (Ин. 9:17), то есть посланник Божий, облеченный чудодейственной силой. Непререкаемо верный вывод! Но образованность книжников не хочет видеть этой верности и ищет способ уклониться от ее последствий. А так как это не удается, то она обращается к некнижной простоте со своим внушением: «Воздай славу Богу; мы знаем, что Человек Тот грешник». Простота веры не умеет связать этих понятий – грешность и чудодейственность и выражает это открыто: «Грешник ли Он, не знаю; одно знаю, что я был слеп, а теперь вижу» (Ин. 9:25). Что можно сказать против такого неведения? Но логика фарисеев упряма и, при всей очевидности, не стыдится утверждать, что не знает, откуда пришел открывший глаза слепому. «Это и удивительно говорит им здравая логика веры, что вы не знаете, откуда Он, а Он открыл мне глаза. Но мы знаем, что грешников Бог не слушает; но кто чтит Бога и творит волю Его, того слушает. От века не слыхано, чтобы кто открыл глаза слепорожденному. Если бы Он не был от Бога, не мог бы творить ничего» (Ин. 9:17–33). Казалось бы, ничего не оставалось, как преклониться перед силой такого заключения. Но фарисейская ученость терпеть не может здравой логики веры и изгоняет ее вон.