Постоянно побеждающий неистовые телесные страсти, восторгаясь сими победами, в радостном восхищении не чувствует и трудов. В избранное Первоисточник
Постоянно побеждающий неистовые телесные страсти, восторгаясь сими победами, в радостном восхищении не чувствует и трудов.
Пришествием Божиим борения сделаны для нас удобными для того, чтобы мы, подвизаясь, побеждали, а не для того, чтобы величием благодати пользовались как предлогом к лености. В избранное Первоисточник
Пришествием Божиим борения сделаны для нас удобными для того, чтобы мы, подвизаясь, побеждали, а не для того, чтобы величием благодати пользовались как предлогом к лености.
Страсть, если найдет вас обессиленными и ослабевшими, то легко поборет; а если найдет трезвенными и разгневанными на нее, то немедленно оставит вас. В избранное Первоисточник
Страсть, если найдет вас обессиленными и ослабевшими, то легко поборет; а если найдет трезвенными и разгневанными на нее, то немедленно оставит вас.
Если хочешь быть не пустым воином, то как можно скорее обратись к духовной брани и вооружайся более на свое бесчиние. В избранное Первоисточник
Если хочешь быть не пустым воином, то как можно скорее обратись к духовной брани и вооружайся более на свое бесчиние.
Неистовые и бешеные плотские страсти надлежит укрощать, делать послушными и смирными; а если не повинуются, то и наказывать, сколько можно. Но ты, как говорят, ослабив им бразды, даешь идти, куда хотят; им же угодно кончить гибелью и пагубою. Поэтому, чтобы не вринуться тебе в бездну зол, позаботься сдержать их стремительность. В избранное Первоисточник
Неистовые и бешеные плотские страсти надлежит укрощать, делать послушными и смирными; а если не повинуются, то и наказывать, сколько можно. Но ты, как говорят, ослабив им бразды, даешь идти, куда хотят; им же угодно кончить гибелью и пагубою. Поэтому, чтобы не вринуться тебе в бездну зол, позаботься сдержать их стремительность.
...Мы, очами веры ясно прозирающие в жизнь будущую, по справедливости пренебрегаем и войны земные, и победные памятники, и провозглашение, как прекращающиеся вместе с настоящей жизнью; ведем же ту брань, в которой препираемся с лукавыми демонами и с плотскими страстями, и кто с неусыпным искусством преодолевает их, того и называем победоносцем, хотя бы, по-видимому, и бесславно отошел он из этой жизни; потому что здешнее бесславие порождает бессмертную славу, и добровольная нищета доставляет небесное богатство. В избранное Первоисточник
...Мы, очами веры ясно прозирающие в жизнь будущую, по справедливости пренебрегаем и войны земные, и победные памятники, и провозглашение, как прекращающиеся вместе с настоящей жизнью; ведем же ту брань, в которой препираемся с лукавыми демонами и с плотскими страстями, и кто с неусыпным искусством преодолевает их, того и называем победоносцем, хотя бы, по-видимому, и бесславно отошел он из этой жизни; потому что здешнее бесславие порождает бессмертную славу, и добровольная нищета доставляет небесное богатство.
...Настоящая жизнь есть предстоящее нам невидимое поприще, на котором боремся не с видимыми зверями, но с умопредставляемыми страстями. Они же, если одолеют силу, какая есть в нас, не ограничивают угрожающую нам опасность телом, но наносят смерть самой душе. Если же будут они нами преодолены или обращены в бегство, то удостоимся великих венцов и похвал, может быть, и здесь, несомненно же — после сей жизни; потому что награды предоставлены будущему веку, как преткновения — настоящему. В избранное Первоисточник
...Настоящая жизнь есть предстоящее нам невидимое поприще, на котором боремся не с видимыми зверями, но с умопредставляемыми страстями. Они же, если одолеют силу, какая есть в нас, не ограничивают угрожающую нам опасность телом, но наносят смерть самой душе. Если же будут они нами преодолены или обращены в бегство, то удостоимся великих венцов и похвал, может быть, и здесь, несомненно же — после сей жизни; потому что награды предоставлены будущему веку, как преткновения — настоящему.
Уму, как царю самодержцу, надлежит ко вратам чувств высылать страшные и отовсюду защищенные оружием помыслы, которые встречали бы врагов, преграждали им путь, отражали их и не прежде дозволяли им вход, а потом вступали с ними в сомнительную битву, успех которой часто склоняется на другую сторону и доставляет победу сопротивникам. Потому-то и спасительное слово, когда другие законодатели наказывают только за самое дело, угрожает наказанием и смотрящему нескромно, чтобы борьба сделалась не недоступною и непреоборимою, но удобною и легкою. В избранное Первоисточник
Уму, как царю самодержцу, надлежит ко вратам чувств высылать страшные и отовсюду защищенные оружием помыслы, которые встречали бы врагов, преграждали им путь, отражали их и не прежде дозволяли им вход, а потом вступали с ними в сомнительную битву, успех которой часто склоняется на другую сторону и доставляет победу сопротивникам. Потому-то и спасительное слово, когда другие законодатели наказывают только за самое дело, угрожает наказанием и смотрящему нескромно, чтобы борьба сделалась не недоступною и непреоборимою, но удобною и легкою.
Крайне дивлюсь тем, которые смешивают и вещи и имена. Ибо до такой доходят премудрости, что дерзновение называют бесстыдством, а бесстыдство — дерзновением, погрешая в том и другом. Делают же сие или чтобы заградить уста дерзновению, или чтобы бесстыдство обучить большему пороку, не зная, или и зная, но обманывая себя самих, что бесстыдство есть не сознающее срамоты пустословие о самых гнусных страстях, а дерзновение – смелая защита прекрасного. Потому надлежит последовать не мнениям людей развращенных, но истине самих вещей. Ибо таковые вооружают язык не против людей только, но и против Божественного Всемогущества, долготерпение Божие не стыдятся называть непопечительностью. Потому нимало не удивительно, если сии на все дерзкие перемешивают имена, когда бросают стрелы даже в самое небо. В избранное
Крайне дивлюсь тем, которые смешивают и вещи и имена. Ибо до такой доходят премудрости, что дерзновение называют бесстыдством, а бесстыдство — дерзновением, погрешая в том и другом. Делают же сие или чтобы заградить уста дерзновению, или чтобы бесстыдство обучить большему пороку, не зная, или и зная, но обманывая себя самих, что бесстыдство есть не сознающее срамоты пустословие о самых гнусных страстях, а дерзновение – смелая защита прекрасного. Потому надлежит последовать не мнениям людей развращенных, но истине самих вещей. Ибо таковые вооружают язык не против людей только, но и против Божественного Всемогущества, долготерпение Божие не стыдятся называть непопечительностью. Потому нимало не удивительно, если сии на все дерзкие перемешивают имена, когда бросают стрелы даже в самое небо.
Поскольку Бог Слово соблаговолил вочеловечиться, укротил волновавшиеся прежде человеческие страсти, плоть сделал убежищем добродетели и лукавые полчища поверг под ноги Своих учеников, и справедливо установил подвиги труднейшие, приуготовил же награды небесные и премирные, то справедливость требует, чтобы побеждаемые себе самим вменяли свои поражения. Ибо если победа, которая уже уготована нам, не находит потом умеющих побеждать и в немногих оказывает свою силу, то причина поражений — в нежелающих приобрести победу трудами. В избранное Первоисточник
Поскольку Бог Слово соблаговолил вочеловечиться, укротил волновавшиеся прежде человеческие страсти, плоть сделал убежищем добродетели и лукавые полчища поверг под ноги Своих учеников, и справедливо установил подвиги труднейшие, приуготовил же награды небесные и премирные, то справедливость требует, чтобы побеждаемые себе самим вменяли свои поражения. Ибо если победа, которая уже уготована нам, не находит потом умеющих побеждать и в немногих оказывает свою силу, то причина поражений — в нежелающих приобрести победу трудами.
Раз или два победив раздражительность и похотливость, эти страсти из всех мучительнейшие, не давай себе покоя и не думай, что победил ты совершенно и стал свободен от всякой борьбы. Но и после самой великой победы бодрствуй и заботься, чтобы не утратили славы прежние победные памятники. Ибо многие, не говорю трижды, но тысячекратно одержав победу, впоследствии стали добычею врагов, и после многих победных торжеств, отводимые в плен, представляли из себя жалкое зрелище. В избранное Первоисточник
Раз или два победив раздражительность и похотливость, эти страсти из всех мучительнейшие, не давай себе покоя и не думай, что победил ты совершенно и стал свободен от всякой борьбы. Но и после самой великой победы бодрствуй и заботься, чтобы не утратили славы прежние победные памятники. Ибо многие, не говорю трижды, но тысячекратно одержав победу, впоследствии стали добычею врагов, и после многих победных торжеств, отводимые в плен, представляли из себя жалкое зрелище.
С определенной периодичностью выдает цитату святого отца
Выдает случайную цитату святого отца по запросу
©АНО «Доброе дело»