Симеон Новый Богослов: «О монахах»

Те, которые любят жизнь мирскую под монашеской одеждой, низвергаются и падают в пропасти, сами того не чувствуя.

Монах — тот, кто не смешивается с миром и с одним Богом непрестанно беседует: видя Его, он и Им видим бывает, и любя — любим и соделывается светом неизреченно сияющим. Будучи прославляем, он тем более считает себя нищим, и принимаемый в домах, является как бы странником.

Те есть монахи и одни только те уединяющиеся, которые пребывают с одним Богом и одни в Боге, обнажившись от всевозможных помышлений и помыслов и созерцая одного только Бога в уме безмысленном, утвердившемся во свете, подобно тому, как стрела в стене, как звезда на небе, или не знаю, как иначе еще сказать. Однако они живут в своих кельях, как в некой светлой обители, и думают, что пребывают на небе или же и поистине там пребывают. Ибо они не находятся на земле, хотя и держимы землею, но живут во свете будущего века, в котором витают и шествуют Ангелы.

Монахи должны жить в монастыре, как бы на уединенном острове, находящемся среди моря, считая, что весь мир стал для них совершенно недоступным, словно вокруг всего монастыря их утверждена великая пропасть, так что ни находящиеся в мире не могут перейти в монастырь, ни живущие на острове — переправиться к тем, которые там, и, с пристрастием глядя на них, удерживать в сердце или в уме воспоминания о них, но, как мертвые к мертвым, они, и обладая чувством, должны относиться к ним без ощущения, делаясь (таким образом) поистине как бы добровольно закланными агнцами.

Если мир и что в мире проходит все, а Бог нетленен и бессмертен, то радуйтесь все, которые ради Его оставили тленное. Тленно же не только богатство и деньги, но и всякое удовольствие и наслаждение греховное есть тля. Одни заповеди Божии свет есть и жизнь, — и так всеми именуются.

Оставь весь мир и то, что в мире, один блаженный плач восприми, оплакивай только свои злые деяния, потому что они лишили тебя Творца всех — Христа и общества святых Его. Кроме этого, ни о чем другом не заботься. Даже тело твое да будет для тебя как бы чужим. Смотря вниз, как осужденный и ведомый на смерть, всегда воздыхай из глубины сердца. Лицо свое омывай одними только слезами. Ноги же, идущие на худые дела, отнюдь не омывай водою. А руки твои пусть будут у тебя согнутыми, к Богу бесстыдно не простирай их, которые ты часто употреблял для греха.