<Монахи> должны жить в монастыре, как бы на уединенном острове, находящемся среди моря, считая, что весь мир стал для них совершенно недоступным, словно вокруг всего монастыря их утверждена великая пропасть, так что ни находящиеся в мире не <могут> перейти в монастырь, ни живущие на острове — переправиться к тем, которые там, и, с пристрастием глядя <на них>, удерживать в сердце или в уме воспоминания о них, но, как мертвые к мертвым, они, и обладая чувством, должны относиться к ним без ощущения, делаясь <таким образом> поистине как бы добровольно закланными агнцами.