Игнатий Брянчанинов: «О монахах»

Обрати все внимание на приобретение любви к ближнему твоему, как на основание твоей жизни и монашеского подвига.

...Монашеская жизнь есть не что иное как жизнь по Евангельским заповедям, где бы она ни проводилась: среди ли многолюдства или в глубочайшей пустыне.

...Монастырь есть нравственная врачебница.

Истинное иноческое преуспеяние заключается в том, когда инок увидит себя грешнейшим из всех человеков.

Инок, чувствующий влечение к частым выходам из монастыря в мир, ранен стрелою диавола.

Мученики терпели напасти от человеков... Чем разнообразнее и тяжелее был подвиг их... тем большее получали дерзновение к Богу. Иноки терпят напасти от злых духов. Чем большие напасти наносит им диавол, тем большую славу они получат в будущем веке от Бога, тем большего утешения они сподобятся от Святаго Духа здесь, во время земного странствования, среди самих страданий своих.

Монах до самого гроба находится в опасности подвергнуться какому-либо искушению, не зная, откуда и в каком характере оно возникнет.

Вступающий в иноческую жизнь должен отдаться всецело воле и водительству Божиим, благовременно приготовиться к терпению всех скорбей, какие благоугодно будет промыслу Всевышнего попустить рабу Своему во время его земного странствования.

Монашеское жительство есть жительство по Евангельским заповедям.

Падший ангел старается обмануть и вовлечь в погибель иноков, предлагая им не только грех в разных видах его, но и предлагая несвойственные им возвышеннейшие добродетели.

Упражнение иноков состоит в изучении всех заповеданий, всех слов Искупителя, в усвоении их уму и сердцу.

Монаху предстоит борьба с естеством. Наилучший возраст для поступления на эту борьбу есть юношеский. Он еще не окован навыками, в нем произволение имеет много свободы!

В келии должно заниматься таким рукоделием, которое не возбуждало бы пристрастия к себе.

Подвиг всякого инока — сверхъестествен: он непременно должен быть соединен с победою скотоподобного свойства телесного, сделавшегося после падения принадлежностью каждого человека.

Все духовные цветы и плоды возросли в тех душах, которые, в удалении от знакомства вне и внутри монастыря, возделали себя чтением Писания и святых отцов, при вере и молитве, одушевленной смиренным, но могущественным покаянием. Где не было этого возделания — там бесплодие.

Существенное делание монаха — молитва, как то делание, которое соединяет человека с Богом. Все прочие делания служат или приготовительными, или способствующими средствами для молитвы.

Мы для того и вступаем в монастырь, чтоб открыть в себе скрытно живущие страсти и отношение нашего естества к духам злобы, которым оно поработилось произвольно. Для того мы разрываем узы с миром, оставляем общество человеков, родственников, имущество, чтоб увидеть наши внутренние узы и расторгнуть их рукою Господа.

Жизнь инока есть не что иное, как деятельное и непрестанное покаяние.

Цель монашеского жительства состоит не только в достижении спасения, но, по преимуществу, в достижении христианского совершенства.

Сущность монашеского жительства заключается в том, чтоб исцелить свою поврежденную волю, соединить ее с волею Божией.

Главнейшая причина, по которой скорби особенно тягостны для современного монашества, заключается в нем самом и состоит преимущественно в недостатке духовного наставления.

Если человек не умертвит всех плотских пожеланий своих и не приобретет плача, то не может быть монахом. Вся жизнь монаха - плач.

Все виды монашеской жизни, разнообразные только по наружности, имеют одну цель, она заключается в том, чтоб устранить немощь нашу от обольщений и впечатлений мира, дать должную цену и временной и вечной жизни, употребить первую для получения второй.

Инок — истинная вдовица, для которой мир должен быть мертвым (1 Тим. 5:5-6).

Самочинное монашество — не монашество. Это — прелесть! Это карикатура, искажение монашества!.. Это обман самого себя! Это актерство, очень способное привлечь внимание и похвалы мира, но отвергаемое Богом, чуждое плодов Святаго Духа, обильное плодами, исходящими от сатаны.

Монашество есть подвиг вышеестественный. Оно есть тоже мученичество в сущности своей.