Иоанн Златоуст: «О пороке»

Нет ничего бессильнее человека порочного; он побеждается собственным своим оружием; как железо гибнет от ржавчины и мех от моли, так и грешник от порока.

...Зараженный... каким-нибудь пороком очень скоро отстанет от него и исцелится, если всегда будет ходить в церковь и постоянно слушать поучения; но кто прервал связь с этим собранием, уклонился от отеческого наставления и убежал из врачебницы, тот, хотя и кажется здоровым, скоро подвергнется болезни.

Как гной, скопившийся в светлом зрачке глаза, ослепляет и помрачает свет его, так и ум, занятый пороками, помрачается и ослепляется в душе нашей.

...Нет никого из проводящих жизнь в пороке, кто не испытывал бы безмерных мук, как в то время, когда замышляет злые дела, так и тогда, когда осуществляет свой замысел на деле.

Пусть никто не осуждает нас, что мы назвали человека порочного худшим дикого зверя. Зверь хотя не имеет кротости от природы, но легко может быть обманут и проявить себя тем, что он есть; а от человека, замышляющего зло и принимающего на себя различные виды, остеречься гораздо труднее, нежели от дикого зверя; часто он одевается шкурой овцы, а внутри скрывает волка; поэтому многие неосторожные и впадают в его сети.

...Господь внедрил в нас такое расположение к добродетели и такое отвращение от порока, что ее одобряют все и непричастные к ней, а порок осуждают и отвращающиеся от него и предающиеся ему.

Порок есть тьма, есть смерть, есть ночь; <вследствие его> мы не видим того, что нужно, не делаем того, что должно.

...Если ты имеешь много телесных преимуществ, а душевных не имеешь, то как же ты не хуже бессловесных? Представь себе кого-либо самого порочного, живущего в неге и изобилии: конь способнее его к войне, вепрь крепче, заяц быстрее, павлин красивее, лебедь благозвучнее, слон больше, орел зорче, все птицы богаче. Почему же ты достоин чести обладать бессловесными? По разуму... опять ты хуже их, потому что, когда ты, имея разум, бываешь глупее бессловесных, то лучше было бы, если б ты сначала не был разумным.

...Порочным пожеланиям не нужно дозволять рождаться, а зарождающиеся подавлять внутри и иссушать в самом корне.

...Никто, пребывающий в пороке, пусть не отчаивается... потому что он может превзойти и совершенных.

...В пороке... за удовольствием следуют болезни и мучения, так что от этого само удовольствие пропадает.

Порочная жизнь унижает догматы о воскресении, о бессмертии души, о суде и принимает много противного: судьбу, необходимость, неверие в Промысл. Душа, погрязшая в многочисленных пороках, старается изобретать для себя подобного рода утешения, чтобы не скорбеть при мысли, что есть Суд и что нас ожидает воздаяние за добро и зло. Такая жизнь производит бесчисленное множество зол, делает людей зверями и даже бессмысленнее зверей; что есть в каждой породе зверей порознь, то она часто соединяет в одном человеке и извращает все.

Таковы все люди порочные, сознающие за собой множество зол: они часто пробуждаются от сна с беспокойными мыслями, со смущенными глазами; все возбуждает в них подозрение, все приводит их в ужас, душа их исполнена тяжкого предчувствия и боязни, смущается и изнывает от страха и ужаса. Ничего не может быть бессильнее, ничего безумнее такой души; как беснующиеся не способны владеть собой, так и она собой не владеет. Как она может прийти в сознание, подвергшись такому омрачению? Между тем если бы она любила тишину и спокойствие, то могла бы познать свое благородство. Но когда ее возмущает и устрашает все: и сновидения, и слова, и действительные явления и подозрения, — то как она может прийти в самосознание, находясь в таком неспокойном и расстроенном состоянии?

...Нет ничего хуже человека, преданного порокам, хотя бы он был царем; и напротив, нет ничего выше человека, стяжавшего добродетель, хотя бы он был узником.

...Пороки противны природе, так что если они более господствуют над нами, то это... служит признаком большой с нашей стороны лености.

Как добродетель заключает в себе самой награду еще прежде венцов, так порок заключает в себе самом мучение еще прежде наказания.

Нет ничего ничтожнее и бессильнее порока, хотя бы он был окружен бесчисленным богатством, хотя бы имел великую внешнюю власть.

От порочного и развратного человека все отвращаются и ненавидят, хотя бы он приобрел многий достаток.

Когда овладевает душой порочное пожелание, тогда разумное зрение ее, помрачившись, подобно как телесные глаза помрачаются облаком и тьмой, не может видеть ничего: ни пропасти, ни преисподней, ни страха, и она, будучи, наконец, не в состоянии противиться силе пожелания, делается удобопреклонной ко греху; перед глазами ее как бы воздвигается непроницаемая стена, которая не позволяет лучу правды просветить разум ее, потому что порочные помыслы, порождаемые пожеланием, со всех сторон окружают ее.

Таков порок: он часто, еще не слыша обличения, тяготится самим присутствием людей, живущих честно.

Целый город порочный не будет в состоянии увлечь и приобщить к собственному наказанию и мучению хорошо живущего человека.

Если ты будешь иметь огонь порочного пожелания, то представь огонь тамошнего мучения, и твой огонь погаснет.

Что может быть несчастнее человека, живущего порочно, который, кроме того, что раболепствует имуществу, еще оскорбляется достоинствами других, славу других считает собственным наказанием, призывает суд сам на себя, терзается своей совестью, мучится в своей душе, становится палачом для самого себя?

Так обыкновенно действует порок: всегда враждуя против добродетели, он свои преступления старается ей приписывать.

Когда сребролюбие, самолюбие и непокорность соединяются вместе, то чего еще недостает для совершенной погибели? Тогда все развращается и образуется огромное болото грехов.

Человек, предавшийся неправым действиям, хотя бы был окружен тысячью стен, ничем не отличается от безоружного и незащищенного.

Непорочный есть тот, кто свободен от всякого преступления, скверны и нечистоты, не имеет никакого порока, беззакония и греха; он же и блаженный, потому что по отшествии из здешней жизни удостоится истинного блаженства, просветится светом Боговедения и вселится в покое и наслаждении вечной жизни, т.е. Царства Небесного.

Тех, кем не овладел еще порок, увещаю не поддаваться ему, — потому что легче остерегаться от впадения в порок, чем после впадения освободиться от него, — а тем, кто уже пленен и сокрушен, возвещаю полную надежду на спасение, если только они пожелают поспешить обратиться к покаянию.

Порок есть мрак, возлюбленный; он есть смерть, есть ночь: ничего не видим из того, что нужно, ничего не делаем из того, что приличествует. Как мертвецы безобразны и вонючи, так и души порочных исполнены великой нечистоты; глаза их закрыты, уста сомкнуты, недвижимы остаются они на ложе порока, лучше же сказать — они даже более жалки тех, которые терпят это. Те мертвы в том и другом отношении, а они бесчувственны относительно добродетели и живы относительно порока. Если кто ударит мертвеца, он не почувствует, не станет мстить, но будет точно сухое дерево; так и душа, утратившая жизнь, поистине засыхает: тысячи ран ежедневно она получает и не чувствует, остается ко всему невосприимчивой.

Человек порочный не только там, но и здесь несет наказание, постоянно живя в страхе, ни на кого не смея взглянуть с дерзновением, трепеща, бледнея, томясь.

Будем убегать от порока, избирать добродетель, чтобы прежде всего был милостив к нам Бог, а потом, чтобы и от геенны нам освободиться и насладиться вечных благ.

Неправильное учение обыкновенно ведет за собой дурную жизнь, так и развратная жизнь часто производит неправильные учения.

Худые навыки, усиливаясь с течением времени, производят такой вред, что люди, однажды предавшись разврату, уже не могут покориться никакому убеждению и, как пленники, влекутся туда, куда направляет их диавол. Он, наконец, управляет ими и делает те гибельные внушения, которым юноши с удовольствием следуют, имея в виду только настоящее услаждение и не думая о скорбях в будущем.

Если кратковременный порок есть тяжкое зло, то какое; прощение, какое оправдание могут иметь те, которые постоянно упражняются в нем и никогда не насыщаются?

Когда ты поносишь кого-нибудь, это голос не души, но твоего гнева; когда срамословишь, то не она так говорит, но твое безрассудство; когда злословишь — это говорит ненависть; когда обманываешь это дело любостяжания: все это не душе принадлежит. Эти пороки принадлежат прившедшим в душу страстям.

Порок доставляет кратковременное удовольствие и продолжительную скорбь, а добродетель — кратковременный труд и продолжительную пользу, а вместе удовольствие.

Я не думаю, чтобы можно было из живущих порочно найти хотя одного человека, который бы не держался какой-либо из многочисленных сатанинских мыслей, что есть судьба, что все происходит случайно и устрояется без порядка и рассуждения.

Кто порочен по жизни, тот не может ни отказаться от развращенного учения, ни пребывать в здравой вере; не принимает все это по большой необходимости.

В самом пороке уже заключается наказание; ты сам, еще прежде наказания, причиняешь себе наказание, рождая зло в самом себе.

Если ты говоришь о приятности порока, то скажи и о конце его: ведь он ведет к смерти, как добродетель руководит нас к жизни.

Природа сама в себе не заключает порока, но принимает его по свободному произволению души, увлекаясь беззаботностью.

Кто по собственной воле предается порокам, тот достоин не слез, а рыдания.

Памятование о преисподней, как бы некоторое лекарство горькое, может истребить всякий порок, если оно будет постоянно жить в нашей душе.

Если же бояться Бога значит иметь мудрость (Притч.1:7), а порочный не имеет этого, то, без сомнения, он лишен мудрости; а лишенный истинной мудрости бессмысленнее всех.

Оставаясь порочным в старости, человек показывает, что в юности он был таким не по неведению, не по неопытности, не по молодому возрасту, а по нерадению. Кто и в старости бесчинствует по-прежнему, то можно ли такому человеку и называться старцем, когда он не почитает даже своего возраста?

Удовольствия порока кратковременны, а скорбь постоянна; от добродетели же, напротив, радость нескончаемая, а труд — только временный.

Как гнилые раны очищаются горькими лекарствами, прижиганиями и отсечениями, так и пороки останавливаются наказанием.

...Если мы живем порочно, то, хотя бы никто не порицал нас, мы оказываемся всех несчастнее...

Вся порочность происходит от нашего легкомыслия, от того, что мы не с начала и не с первого возраста руководим детей к благочестию.

Будем заботиться о добродетели и избегать порока, потому что первая приносит пользу и живым, и отшедшим, а последний вредит с обеих сторон, подвергая их позору и уводя к вечным наказаниям.