Богат не тот, кто много приобрел, но тот, кто много раздал.

Постараемся не увеличивать только свое имущество, но и заботиться о справедливости... Что пользы в чужой стороне оставить богатства, а в истинном своем отечестве не иметь и необходимо нужного?

Сладостна настоящая жизнь и заключает в себе много приятного, но не для всех, а только для привязанных к ней. Если же кто посмотрит на Небо и увидит тамошние блага, тот скоро станет пренебрегать этою жизнью и ставить ее ни во что. Ведь и телесная красота, пока нет другой — лучшей, возбуждает удивление, а когда явится красота лучшая, прежнею начинают пренебрегать. Так и мы, если станем смотреть на ту красоту и созерцать благолепие тамошнего Царства, — скоро освободимся от земных уз, так как привязанность к настоящему действительно есть некоторого рода узы.

Пристрастные к богатству часто не признают самой природы. Такой человек ни родства не знает, ни знакомства не помнит, ни возраста не почитает, ни с кем не дружит, но ко всем проявляет враждебное расположение, больше же всех – к самому себе, не потому только, что губит свою душу, но и потому, что обременяет себя бесчисленными заботами, трудами и печалями.

Кто попрал страсть к богатству, тот богаче всех.

Нестяжательность приближает к Небесам, освобождая нас не только от страха, забот и опасностей, но и от прочих неудобств.

Тому, кто привязан к настоящему, невозможно и питать в себе любовь к... неизреченным благам <будущим и истинным>: у него пристрастие к настоящему омрачает разум, точно так, как какая-нибудь нечистота залепляет телесные глаза и не позволяет ему видеть, что нужно.

...Над богатыми диаволу нет нужды много трудиться, богатство делает их совершенно готовыми к падению.

Те, которыми овладела безумная страсть и любовь к собиранию богатства, истощают на это все свои силы и никогда не насыщаются, потому что сребролюбие есть ненасытное опьянение.

...Богатство не приносит никакой пользы имеющему его без благочестия.

Очи веры, когда видят неизреченные блага <Царства Небесного>, уже и не примечают благ видимых: таково-то расстояние между теми и другими благами!

...Ничего нет менее полезного для природы человеческой, чем благоденствие и спокойствие.

...Кто хвалится вещами житейскими, тот нисколько не отличается от людей, веселящихся во сне.

Богатство состоит не в том, чтобы богатеть, а в том, чтобы не желать богатства.

Богатство не только не способно насаждать или взращиваать что-нибудь доброе, но если даже найдет добро, уже находящееся в человеке, то повреждает, останавливает и иссушает его; а иное и вовсе истребляет и вносит противное тому — безмерное невоздержание, непристойную раздражительность, несправедливый гнев, гордость, надменность, безумие.

Покой и наслаждение на небесах так же непрерывны, всегда неизменны и бессмертны: нельзя найти для них ни предела, ни конца.

Есть богатство истинное, есть и ложное. Ложное состоит в имуществе, а истинное — в добрых делах.

Увеличение богатства более и более разжигает пламя страсти и делает богачей беднее прежнего.

Бог попустил тебе иметь больше других не для того, чтобы ты тратил на блудодеяние, и пьянство, и пресыщение, и дорогие одежды, и на другие предметы роскоши, но для того, чтобы ты уделял нуждающимся.

Рассуди: что такое золото? Земля и прах. Рассуди и устыдись, как ты прах делаешь своим владыкою.

Лучшее из всех благ есть памятование о Боге.

Кто презирает богатство, тот, простираясь далее, будет легко презирать и смерть.

Как вещественное богатство умножается тем, что любители его не пренебрегают и малейшими прибылями, так то же и с духовным богатством.

Кто занят богатством, тот раб не только богатства, но славы и почестей настоящей жизни и всего вообще житейского.

Ты владелец одной только собственности — благочестия; его не отнимет у тебя настигшая смерть; всего прочего ты лишишься, хотя бы и не хотел; только для поддержания жизни все мы получаем имущество свое и притом только в пользование им; каждый, собрав плоды, уходит, унося из жизни краткую память.

Удивляюсь тем, кто не пренебрегает деньгами. Это признак души, исполненной крайней лености, души, не представляющей себе ничего великого.

Кто не ожидает ничего после настоящей жизни, тот заботится о здешних благах, хотя неразумно, но, по крайней мере потому, что не ожидает ничего лучшего, а ты, человек, знающий о жизни будущей, о тамошних неизреченных благах... какое можешь получить прощение, какое можешь иметь оправдание? Какому не подвергнешься ты справедливому наказанию, когда все расточаешь здесь на прах, на пепел?

...Богатство — это беглец неблагодарный, раб неверный: наложи на него тысячу цепей — он уйдет и с цепями.

Подлинно, богатство есть терние, которое вовсе не приносит плода, видом безобразно, неприятно в употреблении, уязвляет того, кто дотрагивается до него, и не только само не приносит плодов... но и для желающих взять его составляет препятствие. Терние служит пищею для неразумных верблюдов, оно пища для огня <...> Равным образом и богатство ни на что не бывает полезно, но служит только к тому, чтобы разжигать пещь <геенскую>, воспламенять тот день, который будет гореть подобно раскаленной печи, чтобы питать в вас безумные страсти: злопамятство и гнев.

Если же бы <Бог> даровал каждому богатство, то этим самым Он отнял бы средства к добродетели, а потому Он распределил блага всем не поровну, для того чтобы грехи, которые происходят от любви к богатству, не распространились на всех... Но Бог дал богатство богачу затем, чтобы он утешал скорби бедности.

...Только те владеют богатством, которые и употреблением его не дорожат, и наслаждение им презирают.

...Ничто столько не заставляет любить богатство, как тщеславие.

Тот, Кто обещал в будущем неизреченные блага людям, проводящим здешнюю жизнь в добродетели, Тот не дарует ли тем более благ временных, особенно если мы, стремясь к первым, будем менее желать последних?

...Слава и могущество... почести и власть — однодневны и кратковременны, умирают скорее людей, обладающих ими; словом, мы видим, что <они> ежедневно гибнут, так же как и тела <человеческие>.

...Если добрые дела наши малочисленны и незначительны, а грехов великое и невыразимое бремя, и при этом еще будем здесь наслаждаться благополучием и не потерпим никакого бедствия, то отойдем отсюда совершенно обнаженными и отчужденными от награды и за добрые дела, как уже восприявшие все здесь...

Не будем считать богатство чем-либо великим и не станем думать, будто золото лучше грязи; достоинство вещества зависит не от естественных свойств его, но от нашего мнения о нем.

Если бы даже не было диавола, если бы никто не работал против нас, и в таком случае бесчисленные пути отовсюду ведут сребролюбца в геенну.

...Дым и прах — таковы все блага человеческие...

Если бы мы и были добродетельными во всех отношениях, богатство истребляет все эти добродетели.

Богатство делает людей безумными.

Богатство имеет только наружность светлую, внутри же исполнено мрака...

...Кто владел богатством, тому нелегко вырваться из оков его; такое множество недугов объемлет его душу, то есть страстей, которые как бы густое и темное облако, заграждая взоры ума, не попускают взирать на небо, но заставляют преклоняться вниз и смотреть в землю.

Как огонь, нашедши горючее вещество, производит сильнейшее пламя, так и юность, получив кучу денег, как удобовозгораемое вещество, возжигает такое пламя, что вся душа юноши воспламеняется.

Богатство, как дикий зверь, если удерживают его — оно убегает, если расточают — остается: он расточил, говорится в Писании, роздал нищим; правда его пребывает во веки (Пс. 111:9).

Те, которые надеются на блага житейские, не лучше птицы, которая, надеясь на пустыню, делается легко уловимою для всех.

Кто стал служить маммоне, тот уже отказался от служения Христу.

...Если <применить богатство> на хищение, любостяжание и обиды, то ты обратил употребление его к противному, но не богатство причиною этого, а тот, кто употребил богатство в обиду ближним.

Что в мире <сем> представляется тебе всего блаженнее и вожделеннее? Конечно, скажешь ты, власть, богатство, слава у людей. Но что жалче этого, если сравнить со свободою христиан?

Трать богатство на нужное, когда имеешь его, чтобы, когда лишишься, иметь двоякую пользу – уготованную тебе награду за прекрасную трату и происходящую от презрения богатства мудрость.

Какая польза, если кто даже смиряется и соблюдает посты, но при этом сребролюбив, любостяжателен и, будучи привязан к земле, вводит в свою душу мать всех зол – сребролюбие?

Если Господь не пощадил для нас Самого Себя, то чего будем достойны мы, когда, дорожа богатством, не щадим души своей, за которую Он не пощадил Себя?

<От богатства> рождаются роскошь, неуместные удовольствия и бесчисленное множество зол.

...Кто рабствует богатству — и здесь и там <по смерти> всегда будет в узах, а не имеющий этой страсти и здесь и там будет свободен. Чтобы и нам достигнуть этой свободы, сокрушим тяжкое ярмо сребролюбия и воскрылимся к небу, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа...

...Пусть никто не гоняется за обилием богатства. Отсюда происходит много зол для невнимательных: гордость, леность, зависть, тщеславие и другие гораздо большие.

Сребролюбец есть страж своего имения, а не владелец; раб, а не господин. Для него легче отдать часть своего тела, чем уделить сколько-нибудь из своего богатства.

Таково свойство духовного богатства: оно подобно потокам вод или, лучше, превосходит и их обилие, умножаясь тем более, чем более почерпающих его. Входя в душу каждого, оно не разделяется и не уменьшается, но принимается каждым всецело и остается постоянно неиждиваемым и никогда не оскудевающим.

Не считай блаженными людей богатых, одерживающих победу над врагами и получающих за это похвалы; все это — опасные пропасти для невнимательных, увлекающие в самую глубину нечестия.

...Если увидишь грешника, предающегося хищению и корыстолюбию и делающего множество зла, и однако благоденствующего, то подумай: он сделал когда-нибудь нечто доброе, и получает здесь блага, чтобы там не требовать награды.

Бог сделал тебя богатым, чтобы ты помогал нуждающимся, чтобы искуплял свои грехи спасением других; дал тебе деньги не для того, чтобы ты запирал их на свою погибель, а чтобы расточал для своего спасения.

Будем расточать богатство на бедных, чтобы ... погасить адский огонь, чтобы в иной жизни иметь дерзновение.

...Любовь к богатству бесконечна, и чем дальше ты будешь идти, тем дальше будешь отстоять от конца, и чем больше будешь желать чужого, тем сильнее будут увеличиваться мучения.

Если бы богатство было прямо добром, то и владеющие им должны бы быть добрыми; но если не все богатые добродетельны, а только те, которые хорошо пользуются богатством, то очевидно, что богатство само по себе есть не прямо добро, но некоторое средство к добродетели, занимающее среднее место.

...Как нельзя удержать тень, так и житейские предметы: одни из них разрушаются при смерти, а другие еще прежде смерти уплывают быстрее всякого потока.

...Освобождение от зла — первое из благ.

Если хочешь истинно обогатиться, сделайся бедным через милостыню. Таковы-то чудные дела Божии: Он не хочет, чтобы ты был богат вследствие собственных усилий, но по Его милости.

Богатый, занятый многими заботами, надменный гордостью, происходящей от богатства, преданный лености и беспечности, не с великою ревностью и не с великим усердием принимает врачевство слушания Писаний.

Богатство, если его запирают и закапывают, бывает свирепее льва и везде наводит страх. А если ты выведешь его из мрака и посеешь в недра бедных, то этот зверь становится овцою, предатель — защитником, подводный камень — пристанью.

Имея надобность во многих лицах, богатый принужден многим льстить и угождать с великим раболепством; бедного же, если он благоразумно ведет себя, не может одолеть и дьявол.

Любовь к богатству извратила и ниспровергла все, истребила истинный страх Божий. Как тиран разрушает крепости, так и она ниспровергает души.

Раб Христов будет не рабом богатства, но его властелином.

Богатство соединяет в себе два противоположных зла: одно сокрушает и омрачает – это забота; другое расслабляет – это роскошь.

Заметьте вы, сребролюбцы, и подумайте, что стало с предателем Иудой. Как он и денег лишился, и душу свою погубил. Такова тирания сребролюбия. Ни деньгами не воспользовался, ни жизнью настоящей, ни жизнью будущей, но вдруг лишился всего.

Не закапывай в землю ни золота, ни чего-либо другого тому подобного, потому что сокровище ты собираешь для червя, тли и для воров. Хотя ты и сбережешь его от этих истребителей, но не сохранишь своего сердца от порабощения и прилепления ко всему земному, — потому что где будет сокровище твое, там будет и сердце твое.

Не будем почитать богатство великим благом: великое благо — не деньги нажить, но приобретать страх Божий и благочестие.

Есть богач, который грабит все у всех, и есть богач, который отдает свое имущество бедным; один богатеет, собирая, другой — расточая, один сеет землю, другой возделывает небо.

Пусть же не воспламеняется и не овладевает тобою сребролюбие, но пусть пожигается и истребляется эта безумная страсть духовным огнем, пусть отсекается мечом Духа. Это будет добрая жертва, жертва прекрасная, которая приносится на земле, но тотчас принимается на Небо.

Богатство для невнимательных служит средством к порокам.

Душа, однажды плененная любостяжанием, уже не может легко и удобно удерживаться, чтобы не сделать или не сказать чего-либо такого, что прогневляет Бога, так как она стала рабой другого господина, который повелевает ей все, противное Богу.

Не столько имеют препятствий на пути ко спасению те, которые владеют немногим, сколько те, которые погружены в бездну богатства, потому что страсть к богатству тогда бывает сильнее.

Те в особенности бывают рабами всего, которые окружены большими благами, и каждый день они самых теней боятся. Отсюда-то происходят коварства, клеветы, сильная зависть и тысячи других зол.

Пристрастный к богатству никогда не будет в состоянии пользоваться им; он будет рабом и стражем его, но не господином.

Не будем думать, будто любовь к богатству сама по себе сильна: вся сила заключается в нашей беспечности.

Сильная и готовая на все любовь к приобретению, не зная сытости, вынуждает плененную душу идти до крайнего предела зол. Будем отражать ее, особенно в самом начале, чтобы она не стала неодолимой.

Богатые в настоящей жизни ничем не отличаются от малых детей, которых беспокоят щенята, так как все лают вокруг них, теребят их и тащат, не только люди, но и низкие страсти, чревоугодие, пьянство, лесть и всякого рода распутство.

Кто любит богатство, тот не будет любить даже брата, а между тем нам заповедано ради Царствия любить даже врагов.

Тот, кто презирает земные блага, уже в том самом находит для себя награду, что он свободен от беспокойства, ненависти, клеветы, коварства и зависти.

Умножение богатства ничего больше не приносит нам, кроме умножения забот, беспокойств и бессонницы.

Для того Господь даровал нам многое здесь, чтобы, вразумляемые здешними благами, мы твердо надеялись и на тамошние.

Любовь к богатству – страсть не естественная. Отчего же она усилилась? От тщеславия и крайней беспечности.

Нет безумнее человека, рабски служащему богатству. Одолеваемый, он представляет себя повелителем; будучи рабом, почитает себя господином; связав себя узами, радуется; проявляя звериную лютость, веселится; находясь в плену у этой страсти, торжествует; видя бешеного пса, нападающего на его душу, вместо того, чтобы связать и изнурить его голодом, доставляет ему обильную пищу, чтобы он еще более нападал на него и был еще ужаснее.

Богатство, слава, могущество, любовь плотская и все такое по той причине и приятно, что мы чрезмерно любим свою жизнь и, так сказать, пригвождены к настоящей жизни.

Юность и сама по себе слаба и преклонна ко злу, а когда получит еще большее богатство, то еще стремительнее увлекается ко всему плохому.

Мы всегда имеем нужду в Божественном Промышлении, и еще более тогда, когда избавились от бедствий, потому что в это время нам предстоит другая борьба, которая труднее прежней, борьба с ленью и гордостью; и диавол тогда нападет сильнее. Поэтому особенно после избавления от бедствий нам нужна небесная помощь, чтобы нам хорошо пользоваться благоденствием.

Сбросим и мы бремя грехов, подобно Закхею. Перестанем похищать и начнем раздавать милостыню. Ибо если одно поднимает падающего, как милостыня, а другое тянет его на землю, как корыстолюбие, такое сражение противоположных сил разрывало бы человека. Итак, чтобы с нами этого не случилось, да не влечет нас к земле корыстолюбие и да не оставляет милостыня; так сделаемся мы легкими и взлетим.

Не богатство — зло, а любостяжание и сребролюбие.

Не богатство денежное, но богатство душевное доставляет нам удобство к милостыне.

Ничто так не возбуждает зависти, как человек богатый, а если еще присоединится гордость, то двойная пропасть открывается перед ним, и все объявляют ему жесточайшую войну.

Если возьмешь здесь, то, без сомнения, получишь тленное, а если подождешь будущего времени, то Господь отдаст тебе нетленное и бессмертное.

Авраам был богат, но не был сребролюбив, потому что не заглядывал в чужой дом, не любопытствовал о чужом имении, но, выходя из своего дома, смотрел, нет ли где странника, нет ли где нищего, чтобы помочь нищете и принять путника.

Те, которые говорят, что они получили все в настоящем, совершенно всего лишают себя в будущем.

Любовь к богатству разоряла многие дома, воздвигала жестокие войны и заставляла прекращать жизнь насильственной смертью. Да еще и прежде этих бедствий она помрачает добрые качества души и делает человека малодушным, слабым, дерзким, обманщиком, клеветником, хищником, лихоимцем и вообще имеющим в себе все низкие качества.

Через привязанность к временным благам мы и будущих лишаемся, да и настоящими не можем беспорочно наслаждаться.

Видишь ли человека любостяжательного и имеющего большое богатство — не устремляй туда глаз свой: это грязь, дым, дурное испарение, тьма, великая теснота, беспокойное изнурение.

Пристрастившиеся к деньгам неизбежно бывают и завистливы, склонны к клятвам, вероломны, дерзки, злоречивы, исполнены всех зол, хищны и бесстыдны, наглы и неблагодарны.

Беззаботный человек беззаботностью своей губит свою душу. Из-за любви к суетному, земному и временному он лишается наслаждения небесных благ; поставленный от Творца и Бога царем и господином всего, он делается рабом греха из-за мирских страстей.

Не будем любить прелестей этого мира, которые, становясь как бы тяжелым бременем для корабля души, потопляют его.

Истинное богатство и нескончаемое имение состоит в том, чтобы желать только нужного и нужным образом употреблять излишнее. Такой человек никогда не может опасаться бедности, не будет терпеть скорбей и испытывать беспокойств, он будет безопасен и от клеветы, свободен от злоумышленников и, вообще сказать, будет жить в невозмутимом мире, наслаждаясь спокойствием и тишиною; и что всего важнее и выше всех благ, такой человек получит много милостей Божиих, как верный распорядитель имения своего Господа.

Знай, что не умножением богатства, но истреблением в себе страсти к нему прекращается зло.

Любовь к богатству противна, чужда любви к поучениям.

Будем наслаждаться и настоящими благами, если только возлюбим будущие и небесные.

Когда мы, владея благами, не чувствуем этого, то Бог исторгает их из рук наших, чтобы то, чего не сделало обладание, сделало лишение.

Тем мы и прогневляем Бога, что не хотим отстать от земных благ, тогда как нам уготовано небесное блаженство, но, подобно червям, пресмыкаемся из одной земли в другую, и вообще не хотим опомниться и отстать от дел человеческих, но, как бы погрузившись в глубокий сон или одурев от опьянения, увлекаемся мечтами.

Когда Бог видит, что мы не желаем земных благ, то позволяет пользоваться ими, потому что тогда мы владеем ими, как свободные и как мужи, а не как дети.

Хотя бы и многи и многоценны были приобретения, но если нет могущего распоряжаться ими с добродетелью, то все погибнет и уйдет вместе с ним и может принести приобретателю крайний вред.

Где богатство и хищничество, там виден волк; где богатство и свирепость, там вижу льва, а не человека; он погубил свое благородство неблагородством пороков.

Чтобы достигнуть настоящих и будущих благ, будем убегать порока и стремиться к добродетели. Таким образом мы и здесь будем утешаться и будущих удостоимся благ.

Не говори же, почему один богат, несмотря на то, что порочен, а другой беден, несмотря на то, что праведен?.. Праведник не терпит никакого вреда от бедности, напротив, еще более прославляется, а злой человек ведется богатством к мучению, если не переменится, и еще прежде наказания богатство часто бывало для него причиною многих зол и ввергало его в бесчисленные пропасти. Бог же попускает это, с одной стороны, в знак свободы человеческой воли, с другой — для научения прочих не бесноваться и не гоняться за деньгами.

Когда ты увидишь, что кто-либо, проводил жизнь в нечестии, не терпит здесь никакого бедствия, не ублажай его, но плачь и сожалей о нем, как о человеке, который за гробом подвергнется всем бедствиям.

Так как многие люди предпочитали духовным благам чувственные, то в удел этим благам Бог назначил скоротечность и кратковременность, чтобы, отвлекши этим от настоящего, привязать людей крепкою любовью к будущим благам.

Я не богатых обвиняю и не богатство осуждаю, а худое употребление богатства, истрачиваемого на распутство.

Богатых постигают многие болезни, а бедные не впадают в руки врачей.

Сребролюбцы не наслаждаются и тем, что имеют, как потому, что не уверены в своей безопасности, так и потому, что устремлены к тому, чего еще не получили.

Человеколюбивый Владыка наш, когда увидит, что мы не заботимся о настоящих благах, и их дарует нам с щедростью, и наслаждение благами будущими предуготовляет.

Ужели не знаешь, что если бы ты взял вселенную в десять раз, и в сто, и в тысячу, и вдвойне столько, то все же она не сравнится и с малою частью небесных благ?

Когда безумный наслаждается благоденствием, одерживает победы над врагами, удостаивается похвал и удивления, тогда он бывает хуже всех. Не ожидая перемены своего состояния, он неблагоразумно пользуется и счастьем, а подвергшись несчастью, не будучи к тому подготовлен, он смущается и теряется.

Никогда не будем стремиться к тому, чтобы быть богатыми, но к тому, чтобы только Бог благоволил к нам. При Божием благоволении мы, будучи и бедными, можем быть радостны; когда же Бог гневается, то хотя бы мы были богатыми и состоятельными, мы все будем томиться от печали.

Деньгами должно владеть, как подобает господам,– так, чтобы мы властвовали над ними, а не они над нами.

Все, чем мы наслаждаемся в этой жизни, не наше, и мы не владеем им, как самовластные и господа, но как поселенцы и пришлые; мы ведемся, куда не желаем и когда не ожидаем — лишаемся существующего, когда будет угодно Господу твари. Поэтому, что принадлежит этой смертной жизни, представляет некоторую непостоянную вещь. Сегодня в славе, наутро — жалок, достоин скорби и помощи; ныне богат и изобилен вещественным богатством, а немного спустя — беден и даже нет в доме хлеба для поддержания жизни.

Скажи мне, почему ты стоишь, с изумлением смотря на богатство и готовый лететь к нему? Что ты видишь в нем удивительного и достойного остановить на себе твои взоры?.. Тебя привлекают дорогие одежды, а в них сладострастная душа, поднятые вверх брови, суета и волнение? Неужели все это достойно удивления? Чем эти люди отличаются от нищих, которые пляшут на рынке и играют на свирели? Они одержимы сильным голодом добродетели, пляшут свою пляску, которая смешнее пляски шутов,– бегают и кружатся то по роскошным обедам, то по домам непотребных женщин, то в толпе льстецов и тунеядцев. Хотя они и одеты в золото, но особенно жалки, потому что заботятся больше всего о том, что не имеет для них никакого значения. Не смотри на одежды, но раскрой их душу и вглядись, не полна ли она бесчисленных ран, не одета ли в рубище, не одинока ли она и не беззащитна ли? Какая польза в этом безумном пристрастии к внешнему? Гораздо лучше жить бедным, но быть добродетельным, чем быть царем, но порочным. Бедный сам по себе наслаждается всяким душевным удовольствием и вследствие внутреннего богатства не чувствует наружной бедности. А богатый, наслаждаясь тем, что ему вовсе неприлично, лишается того, что ему в особенности должно быть свойственно, и мучится в душе помыслами и совестью, преследующими его и среди удовольствий. Зная это, отвергнем золотые одежды и усвоим себе добродетель и удовольствие, происходящее от добродетели. Таким образом, и здесь и там мы насладимся многою радостью и достигнем обетованных благ.

Кто же богат: тот ли, кто терзается из-за малого или кто презирает все?

Богат не тот, кто имеет многое, но тот, кто не нуждается во многом.

Тогда как нас ожидают такие блага <небесные>, мы все еще пристращены к настоящим и не помышляем о коварстве диавола, который чрез малое лишает нас великого; дает грязь, чтобы похитить небо; показывает тень, чтобы отвратить от истины, обольщает сновидениями <а не иное настоящее богатство>, чтобы, когда настанет день, показать нас беднее всех.

Как же можно спастись богатому? – Все стяжание свое сделав общим для нуждающихся, ... изгоняя из души пристрастие к большему и ни в коем случае не преступая пределов необходимого.

Если ты пригвождаешь себя к земле, тогда как тебе предложены блага небесные, то подумай, какое в этом оскорбление для Дарующего их.

...Приобретение богатства соединено с великим бесчестием. Оно душу делает гнусною — а что бесчестнее этого?

Душа богатого исполнена всех зол: гордости, тщеславия, бесчисленных пожеланий, гнева, ярости, корыстолюбия, неправды и тому подобного.

Если больной не слушается предписаний врачей — это хуже болезни. А богатство именно это производит, отовсюду воспаляя душу и не позволяя врачам приблизиться к ней.

...То и ужасно, что тот, кто оставляет здесь нажитые им богатства, уходит с бременем сделанных им при своем обогащении грехов. Выгоды от своих богатств он лишается, а от заслуженного благодаря им осуждения не освобождается. Его наследник пожинает плоды его трудов, а наказание несет один только он. Тот, кто не приобретал, пользуется и наслаждается, а кто приобрел... — терпит мучения, получив одну только выгоду — подвергнуться наказанию.

Почему тебе, человек, богатство кажется драгоценным? Конечно, по удовольствию, получаемому от трапез? Потому что ты можешь мстить оскорбляющим тебя и быть для них страшным? Других причин представить не можешь, кроме удовольствия, лести, страха и мщения, потому что богатство не делает никого ни мудрее, ни целомудреннее, ни смиреннее, ни благоразумнее, не делает ни добрым, ни человеколюбивым, не ставит ни выше гнева, ни чрева, ни удовольствий, не учит умеренности... и никакой другой добродетели не вселяет и не насаждает в душе.

...Если ты не уверен в благах будущих, то поверь им на основании настоящих, которые уже получил.

Рабство богатству тяжелее всякого мучительства, о чем хорошо знают все те, которые удостоились освободиться от него. Для того чтобы и вам узнать эту прекрасную свободу, разорвите узы, бегите от сетей! Пусть у вас в доме хранится не золото, но то, что дороже бесчисленных богатств,– милостыня и человеколюбие. Это дает нам дерзновение перед Богом, а золото покрывает нас великим стыдом и помогает диаволу влиять на нас.

Как птица уловляется и детьми, и сетями, и силками, и другими бесчисленными средствами, так и богатый уловляется и друзьями, и врагами. Он живет даже в большей опасности, нежели птица, имея множество людей, которые ловят его, а прежде всех — свои порочные пожелания; он изгнанник, всегда зависящий от обстоятельств времени; он боится и свирепости палачей, и гнева царя, и коварства от льстецов, и обмана от друзей; когда восстают на него враги, он трепещет больше всех; и когда бывает мир, он опасается козней, потому что не имеет богатства прочного и неотъемлемого. Потому он постоянно скитается...

Есть люди, которые до того преданы этой тиранической власти богатства, что самый вид золота производит над ними особенное действие, и они для шутки говорят, что и для глаз полезно смотреть на золотую монету. Но не шути так, человек! Поистине ничто так не вредит и телесным, и душевным очам, как эта страсть. Пагубная любовь эта погасила светильники неразумных дев и лишила их брачного чертога <...> Что может быть беззаконнее этого взгляда? Что ужаснее? Не о веществе денег говорю я, но о безмерной и необузданной к ним страсти.

Проклят жертвенник любостяжания! Если придешь к жертвеннику идолов, чувствуешь от него запах крови козлов и крови быков; если же подойдешь к жертвеннику любостяжания, почувствуешь тяжелый запах человеческой крови. А если остановишься здесь, то не увидишь ни сжигаемых птиц, ни запаха от них и поднимающегося дыма – увидишь принесенные в жертву человеческие жизни. Одни бросились с крутизны, другие накинули на себя петлю, третьи перерезали горло. Ты видел жертвы грубые и бесчеловечные. Хочешь ли посмотреть на еще более жестокие? Я покажу тебе не только человеческие тела, но и закланные человеческие души. Заклание душ преимущественно и совершается на жертвеннике любостяжания.

Мы всеми силами стараемся приобрести землю и за несколько десятин земли и домов не только не жалеем денег, но даже проливаем кровь, а для приобретения неба не хотим пожертвовать и самыми избытками, между тем как могли бы купить его за малую цену и, купивши его, обладать им вечно. Потому-то мы и подвергнемся крайнему наказанию, если придем туда нагими и нищими, и не за свою только бедность в милостыне будем терпеть несносные мучения, но и за то особенно, что и других вовлекли в подобное состояние. В самом деле, если язычники увидят, что и мы, сподобившись великих таинств, привязаны к земному, то тем более сами будут прилепляться к нему. Чрез это мы сами собираем сильнейший огонь на голову нашу. Нам надлежало бы учить их презирать все видимое, а мы вместо того больше всех возбуждаем в них пристрастие к нему. Как же мы можем спастись, когда должны будем подвергнуться истязанию за погибель других?

Человек, слишком занятый земными делами, не может должным образом усвоить небесного, но по необходимости, заботясь об одном, лишается другого.

Руки даны для того, чтобы ты простирал их на молитву, но если ты не ведешь себя трезвенно, ты простираешь их на любостяжание.

Богатым мы назовем того, кто презирает все настоящее, потому что никто, поистине никто не решится пренебречь этими ничтожными вещами — серебром, золотом и другими призрачными благами, если не имеет любви к небесному.

Освободим себя и погасим пристрастие к деньгам, чтобы воспламенить желание небесного. Ведь не могут эти два стремления совмещаться в одной душе.

Для того-то Бог и не позволяет нам любить богатство и славу, чтобы они не овладевали нами. А когда мы достигнем такого совершенства, то Он и подаст нам их с великою щедростью.

Блага духовные да будут предметом наших особенных забот. Потому что когда есть блага духовные, не бывает никакого вреда от неимения благ телесных.

Заботящиеся только об украшении своего дома, богатые только внешними благами, не заботятся о внутренних благах и не обращают внимания на то, что душа их пуста, нечиста и покрыта паутиной. Но если, презрев внешнее, они всю свою заботливость обратят на душу свою и будут украшать ее со всех сторон, душа таких людей сделается жилищем Христовым.

Отсеки эту страсть; она рождает следующие болезни: делает нечестивыми, ведет к забвению Бога, несмотря на Его бесчисленные благодеяния. Немаловажна эта страсть, она способна произвести тысячи гибельных смертей.

Когда злой навык или страсть к корыстолюбию будет сильно обольщать тебя, вооружись против них такой мыслью: презрев временное удовольствие, я получу великую награду. Скажи своей душе: ты скорбишь о том, что я лишаю тебя удовольствия, но радуйся, потому что я готовлю для тебя Небо. Ты трудишься не для человека, но для Бога; потерпи немного и ты увидишь, какая произойдет отсюда польза; пребудь твердой в настоящей жизни и ты получишь неизреченную свободу. Если таким образом будем беседовать с душою, если будем представлять не одну тягость добродетели, но и венец ее, то скоро отвлечем ее от всякого зла.

Богатства, по свойству своему, не только не придают славы обладающим ими, но совершенно уничтожают ее. Тех, которые хвалятся их обилием, все признают людьми жестокими, бесчеловечными, негодными и чуждыми мудрости.

Богатство обыкновенно само ищет того, кто его избегает и убегает того, кто его ищет; не столько чтит ищущего его, сколько презирающего; ни над кем так не издевается, как над своими искателями; и не только издевается над ними, но и опутывает их бесчисленными узами.

Богатый не боится голода, но боится за многое другое, часто за самое свое спасение.

Нет ничего обманчивее богатства: оно сегодня с тобою, а завтра против тебя; оно со всех сторон вооружает против тебя завистливые глаза.

Если бы все были богаты, то все стали бы жить в безделии, и тогда бы все расстроилось и погибло.

Как пьяные, чем больше вливают в себя вина, тем большей распаляются жаждой, так и сребролюбцы никогда не могут остановить этой неукротимой страсти, но чем более возрастает их имущество, тем сильнее разжигаются они корыстолюбием и не отстают от этой страсти, пока не упадут в самую бездну зла.

Хотя бы мы в остальных отношениях и были добродетельны, богатство истребляет все эти добродетели.

Имение сребролюбца нередко разделяют между собою многие, а грехи, сделанные им из-за этого имения, уносит с собою он один.

Богатство – это неприятель, живущий под одним кровом с тобою; это домашний враг.

Ничто так не подчиняет нас диаволу, как желание большего и корыстолюбие.

Богатство заключает в себе еще то зло, что неправедно приобретший его, совершая грехи безнаказанно, никогда не перестает совершать их, получает раны неисцельные, и никто из людей не налагает на него узды.

Чем больше ты будешь богатеть, тем больше будешь рабствовать, если же будешь презирать свойственное рабам, то сделаешься славным в доме Царском.

Станем презирать имущество, чтобы не быть и нам презренными от Христа; станем пренебрегать богатством, чтобы приобрести его. Если мы будем беречь его здесь, то несомненно погубим и здесь и там, а если будем раздавать его со многою щедростью, то в той и другой жизни насладимся великим благополучием.

Видя узника, у которого и шея, и руки, а часто и ноги в оковах, ты считаешь его крайне несчастным; так и видя богатого... не называй его счастливым, но за то же самое и считай его злополучным. В самом деле, кроме того, что он в узах, при нем находится еще жестокий страж темничный – злое корысть, которое не позволяет ему выйти из темницы, но приготовляет для него тысячи новых оков, темниц, дверей и затворов, и, ввергнув его во внутреннюю темницу, еще заставляет его услаждаться своими узами, так что он не может даже найти и надежды освободиться от зол, его угнетающих. И если ты проникнешь во внутренность души его, то увидишь ее не только связанной, но и крайне безобразной.

Сребролюбец отдаляется от Бога, как и идолослужитель.

Богатство обычно не делает ни более мудрым, ни более воздержанным, ни добрым, ни человеколюбивым: не вводит и не насаждает в душе и никакой другой добродетели. И ты не можешь сказать, что оно вожделенно и желательно для тебя ради какого-либо из этих благ,  потому что оно не только не может насаждать и возделывать ни одного из них, а, напротив, даже вредит и мешает им, если найдет их имеющимися уже налицо, а некоторые даже и совсем исторгает и вводит то, что противоположно им. Плененные этим недугом не в состоянии слышать, как их обвиняют и обличают, будучи всецело преданы удовольствию и став через это самое рабами. Потому ли богатство кажется вам желанным и высокоценным, что оно питает в вас тягчайшие страсти, доводя гнев до дела, вздувая пузыри больного честолюбия до громадных размеров и возбуждая к гордости? Потому самому нужно без всякой оглядки бежать от него, что оно поселяет в нашей душе диких и свирепых зверей, чрез которых лишает ее чести.

Если ты богат, — подумай, что отдашь отчет: на блудниц истратил ты деньги или на бедных; на тунеядцев и льстецов или на нуждающихся; на распутство или на человеколюбие; на удовольствие, лакомство и пьянство или на помощь несчастным?

Кто предпочитает земное духовному, тот лишится и того и другого, а кто стремится к небесному, тот непременно получит и земное.

До каких пор будет продолжаться это неистовство наживы? До каких пор будет сжигать неугасимая печь? Разве вы не знаете, что этот пламень переходит в вечный неугасимый огонь?

Богатство — это неблагодарный раб, неутолимый человекоубийца, неукротимый зверь, скала, обрывистая со всех сторон, подводный камень, непрерывно обуреваемый волнами, море, вздымаемое бесчисленными ветрами, свирепый тиран, властелин жестче всякого варвара, враг непримиримый, неприятель неумолимый, не прекращающий никогда своей вражды к тем, которые владеют им.

Так сильна эта болезнь у многих людей и так велика власть богатства, что многие не могут выносить отречения от него даже на словах.

Как те, которые много грешат и не хотят покаяться, собирают себе сокровище гнева, так и те, которые здесь не наказываются, а наслаждаются счастьем, подвергнутся большему наказанию.

Как не бывает моря без волн, так и души, погруженной в заботы, – без скорбей, без страха; за первыми следуют другие, их сменяют третьи и не успеют они утихнуть, вздымаются новые.

Ищи благ будущих — и получишь настоящие; не ищи видимых — и непременно получишь их.

Грешников должно оплакивать всегда, особенно же когда они наслаждаются богатством и великим благоденствием, как больных, когда они пресыщаются и упиваются.

Как погасить пламя любостяжания? Можно погасить, даже если оно поднялось до неба. Стоит только захотеть – и мы, без сомнения, одолеем это пламя. Как оно усилилось вследствие нашего желания, так от желания и уничтожится. Разве не наша свободная воля зажгла его? Следовательно, свободная воля в состоянии будет и погасить, только пожелаем. Но каким образом может явиться в нас такое желание? Если обратим внимание на суетность и бесполезность богатства, на то, что оно не может нам сопутствовать в Вечную Жизнь; что и здесь оно оставляет нас; что даже если оно пребывает здесь, раны от него идут с нами туда. Если посмотрим, как велики богатства, уготованные там, и если сравним с ними земное богатство, то оно покажется ничтожнее грязи. Если заметим, что оно подвергает бесчисленным опасностям, что оно, доставляет только временное удовольствие, смешанное с огорчением, если хорошо рассмотрим иное богатство, то есть то, которое уготовано в Вечной Жизни, тогда будем иметь возможность презреть богатство земное. Если вникнем в то, что богатство нисколько не приумножает ни славы, ни здоровья, ни чего-либо другого, а, напротив, погружает нас в бездну гибели, если узнаем, что несмотря на то, что здесь ты богат и имеешь много подчиненных, отходя туда, ты отойдешь одиноким и нагим,– если все это мы будем часто повторять и слышать от других, то, может быть, к нам возвратится здоровье, и мы избавимся от этого тяжкого наказания.