Плоды искренней молитвы: простота, любовь, смиренномудрие, терпение, незлобие и тому подобное. Все это и прежде вечных плодов произращает здесь плод в жизни старательного. Таковы плоды, украшающие молитву; если не будет их, то напрасен ее труд.

...Если кто, как говорит Писание, будучи жестокосерд, и ища лжи (Пс. 4:3), осмеливается произносить слова молитвы, то пусть таковой знает, что призывает он отца не небесного, а преисподнего, который сам есть лжец и делается отцом лжи...

Следствие молитвы то, что бываем мы с Богом, а кто с Богом, тот далек от сопротивника.

Не всякий просящий может получить то, чего желает, но тот, кто делами приобрел право просить с дерзновением.

Возлюбивший прекрасное будет сам прекрасен, потому что Благость Пребывающего в нем претворяет в себя принявшего ее. Поэтому-то Сущий предлагает нам Себя в пищу, чтобы мы, приняв Его в себя, сделались тем же, что Он, ибо Он говорит: «Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие» (Ин. 6:55). Потому кто любит эту Плоть, тот не бывает другом своей собственной плоти; и кто с любовью расположен к этой Крови, тот сделался чистым от крови чувственной. Ибо Плоть Слова и Кровь, какая в этой Плоти, имеют в себе не один какой-либо дар, но сладостны для вкушающих, утоляют жажду жаждущих, насыщают любовью любящих.

Необходимо нам усиленное восхождение к Богу, чтобы уразуметь, в чем мы обнищали; ибо не придем в вожделение истинных благ, если не поймем своей в них нищеты. Но каким-то одушевленным и внутренним сделается глас молитвы, когда узнаем, в чем мы обнищали, когда придем в уныние от замедления в исполнении желаемого, и в таком случае изольется моление наше, вместо слов, слезами из глаз.

...Благозвучен и доходит до Божия слуха... не вопль, с напряжением издаваемый, но помышление, воссылаемое от чистой совести.

Как сделавшийся добычею смерти уже не жив и наслаждающийся жизнью удален от смерти, так приступающему к Божию человеколюбию совершенно необходимо быть чуждым всякой жестокости.

...Молитва человека порочного, пока он в пороке, бывает призыванием диавола, а кто оставил порок и живет в благости, того глас призывает Благого Отца.

Молитва есть печать девства, верность супружества, оружие путешественникам, страж спящим, смелость бодрствующим, плодоносие земледельцам, спасение плавающим.

Надо чистой душой принимать в себя свыше сходящую Пищу. Ее не сеяние произрастило нам, но она – готовый, несеянный и невспаханный Хлеб, сходящий свыше, обретаемый же на земле.

Наша жизнь, утратив общение в добре, отпала и от Божией воли. Поэтому научаемся мы в молитве в такой мере очищать нашу жизнь от худого, чтобы, как в небесном жительстве, и в нас беспрепятственно управляла Божия воля; так, чтобы можно было сказать: Как в Престолах, Началах, Властях, Господствах и во всякой премирной Силе совершается Твоя воля и никакой порок не препятствует действию добра, так и в нас да совершается доброе, чтобы по истреблении всякого порока в душах наших успешно исполнялась во всем Твоя воля.

Прежде всего, думаю, надлежит молиться и главным предметом молитвы поставлять то, чтобы жизнью моею имя Божие не хулилось, но прославлялось и святилась вера в таинство.

Приступить к Богу с молитвою можно не иначе, как разве кто, отказавшись от этого мира, сделается человеком единого Бога.

Когда Господь учит нас называть Себя Отцом, кажется мне, Он узаконивает возвышенный и высокий образ жизни, потому что Истина учит нас не лгать, не говорить о себе того, чего в нас нет, не именовать себя тем, чем мы не были. Но, называя Отцом своим Нетленного, Праведного и Благого, надо это родство оправдывать жизнью. Поэтому, видишь ли, сколько требуется нам приготовления, какая нужна жизнь, сколько и каких нужно стараний, чтобы с возвышением нашей совести достигнуть такой меры дерзновения и осмелиться сказать Богу: «Отче»?

Молитва есть охранная стража целомудрия, доброе направление раздражительности, обуздание кичливости, очистительное средство от памятозлобия, истребление зависти, уничтожение неправды, исправление нечестия. Молитва есть крепость телу, обилие в дому, благоустройство в городе, могущество царства, победный памятник на брани, безопасность во время мира, собрание разъединенных,  постоянная совокупность соединившихся.

Боящиеся Господа, хвалите Его (Пс. 21:24) в тех местах, в которых находитесь. Ибо перемена места не приближает к нам Бога, но где бы ты ни был, Господь придет к тебе, если обитель души твоей окажется такою, чтобы Господь мог вселиться в тебе и жить(Лев. 26:12). А если внутренний твой человек полон лукавых помыслов, то хотя бы ты был на Голгофе, хотя бы на горе Масличной, хотя бы под памятником Воскресения, ты столько далек от принятия Христа в себя, сколько и те, которые не исповедали и начал веры. Итак, возлюбленный, советую из тела путешествовать к Господу, а не из Каппадокии в Палестину.

Явно, что если имеет кто сколько-нибудь разума, то не усматривая в себе того же, что в Боге, не осмелится сказать ему: «Отче». Ибо не естественно Благому по сущности – стать отцом лукавого в поступках и Святому – отцом оскверненного по жизни, Неизменяемому – отцом изменчивого, Отцу жизни – отцом умерщвленного грехом, Чистому и Беспримесному – отцом опозоривших себя страстями бесчестия. Благодетелю – отцом любостяжателя, вообще Тому, Кто представляем во всяком добре,– отцом пребывающих в каком-либо зле. Если кто, видя себя имеющим еще нужду в очищении и признавая порочную совесть свою исполненной скверн, прежде нежели очистится от таких и столь многих худых свойств, включит себя в родство с Богом и неправедный Праведному, нечистый Чистому скажет «Отче», то слова эти будут оскорблением и злословием, ибо назовет он Бога отцом собственной своей порочности.

...Когда приступаем к Богу, будем сперва обращать внимание на жизнь свою, имеем ли в себе что-либо достойное Божественного родства, и потом уже осмеливаться на произнесение такого слова. Повелевший сказать: «Отец», не дозволил говорить ложь. Потому, кто жил достойно Божеского благородства, тот прекрасно возводит взор к Небесному Граду, Небесного Царя именуя Отцом и небесное блаженство — Отечеством. К чему же клонится цель сего совета? К тому, чтобы мудрствовать нам горняя; где Бог, там полагать основание своего жилища, там собирать сокровища; туда переселиться сердцем своим: ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше (Мф. 6:21), и  непрестанно иметь ввиду отеческую красоту и сообразно с оной украшать собственную душу.

...Тщательность в молитве много нам дарует; только каждый пусть делает это с внимательною и правою совестию, никак не блуждая мыслию по произволу и не воздавая <молитву> как бы необходимый, невольный долг, но исполняя ею любовь и желание души. Но и сам Господь внушит просящим, как молиться, по сказанному: Господь дает молитву молящемуся (1 Цар. 2:9).
Итак, прилежный к молитве должен просить <о ней> и знать, что в столь важном деле он со многим старанием и усилием должен выдержать тяжкую борьбу. Поскольку с особенною силою нападает на таковых злоба, отовсюду стараясь ниспровергнуть наше старание. Там ослабление тела и души, здесь изнеженность, беззаботность, нерадение и все прочее, что губит душу, терзаемую по частям и предающуюся врагу своему. Итак, должно, чтобы душою, как бы мудрый кормчий, управлял разум, указывая прямой путь к горней пристани и предавая душу неповрежденною вверившему оную Богу.

Божество непричастно зависти и всякой скверны, и на тебя да не кладут пятна подобные страсти: ни зависть, ни кичливость, ни что-либо другое, оскверняющее богоподобную лепоту. Если сделаешься таковым, то смело гласом своим призывай Бога и Владыку вселенной именуй Отцом своим. Он воззрит на тебя отеческими очами, облечет тебя в божественную одежду, украсит перстнем и ноги твои для шествия горе, снабдит евангельскими сапогами, восстановит тебя в Небесное Отечество о Христе Иисусе Господе нашем. Ему подобает слава и держава во веки веков.

Как в делах обыкновенных не рассуждающий о том, чем достигается какое-либо из благих желаний, но засуетившийся неисполнимыми пожеланиями, как человек неразумный и жалкий, в этих грезах тратит время, в которое мог бы подумать, как сделать для себя что-либо полезное: так и тот, кто во время молитвы устремлен не к тому, что полезно душе, но просит Бога оказать благоволение к страстным движениям его ума, как человек нелепый есть действительно лишнее говоривший, молящийся о том, чтобы Бог стал содейственником и служителем его суетностей. Скажу для примера: приступает кто-либо с молитвою к Богу, и не поняв умом высоты того могущества, к какому приступает, сам того не понимая, оскорбляет это величие стыдными и низкими прошениями. Как если кто, по чрезвычайной бедности или грубости, глиняные сосуды почитая для себя многоценными, а потом, пришедши к царю, готовому раздавать богатства и чины, отложив в сторону прошения, какие прилично предлагать царю, станет у почтенного таким саном просить, чтобы из глины лепил, что для него желательно, так и невежественно пользующийся молитвою не возносится сам до высоты Дающего, а, напротив того, желает Божественное могущество низвести до собственного своего низкого и земного пожелания, и поэтому страстные стремления простирает к Тому, Кто видит сердца, и простирает не для того, чтобы исцелил неуместные движения сердца, но чтобы сделалось оно еще худшим, когда лукавое это стремление, при содействии Божием, увенчается делом.