Эта Трапеза есть сила для души нашей, крепость для сердца, основание упования, надежда, спасение, свет и жизнь. Отошедши туда с этою Жертвою, мы с великим дерзновением вступим в священные обители, как бы огражденные со всех сторон золотым оружием. Но что я говорю о будущем? Это Таинство и здесь делает для тебя землю небом.

Повинны мы в нечестии против Господа, когда без достаточной подготовки тела приступаем к соединению с Его Телом, которое Он дал нам для того, чтобы мы, соединившись с Ним, могли соединиться с Духом Святым.

Пусть язык, приобщившись Тела Господня, не произносит ничего неприятного.

Ты и царя не осмелишься облобызать, когда изо рта у тебя дурной запах: как же ты со зловонною душою дерзаешь лобызать Царя Небесного?

Не в том состоит дерзость, что часто приступают, но в том, что <приступают> недостойно, хотя бы даже кто-либо один раз во всю жизнь сделал это.

Многие, вижу, не часто причащаются: это дело диавола, он мешает частому принятию Тела Христова. И очевидно, что тот, кто не часто причащается, дает большую власть над собой диаволу, и диавол волю над ним принимает и ведет его на все злое.

...Мы, сподобившиеся этой печати, вкусившие этой Жертвы, участвующие в Бессмертной Трапезе, будем сохранять свое благородство и честь, так как отпадение небезопасно.

На тех, которые недостойно причащаются Божественных Тайн, особенно нападает и постоянно входит диавол, как и тогда в Иуду.

...Одно только время для приступания к Тайнам и причащения — когда чиста совесть.

Если прикасающиеся к краю одежды Христа привлекали на себя чудодейственную силу, то не гораздо ли в большей мере привлекут ее приемлющие в себя всего Христа? Приступить же с верою – значит не только принять предложенное, но прикоснуться к нему с чистым сердцем, с таким расположением, как бы приступали к Самому Христу.

Мы делаемся со Христом одна плоть, по причастию, и мы гораздо более, чем дитя в отношении к родителям.

Если мы не приступаем к чувственной трапезе, страдая горячкою и приливом дурных соков, чтобы не подвергнуться смерти, то тем более нам не должно касаться этой Трапезы - Крови и Тела Христова с порочными пожеланиями, которые хуже горячки.

Ты сподобляешься Трапезы духовной, Трапезы Царской и потом опять оскверняешь уста нечистотою? Ты намащаешься миром и потом опять наполняешься зловонием?

Когда ты приступаешь даже к чувственной пище, ты моешь свои руки, полощешь рот; а намереваясь приступить к духовной пище, ты не обмываешь своей души, но приходишь, будучи исполнен нечистоты?

...Не столько опасно приступать к этому Таинству бесноватым, сколько тем, которые, как говорит <апостол> Павел, попирают Христа, Кровь Завета не почитают за святыню и ругаются над благодатью Духа (Евр. 10:29). Приступающий во грехах хуже бесноватого. Последний не наказывается, потому что он беснуется, а приступающий недостойно предается вечному мучению.

Если ты приступаешь к Евхаристии, то не делай ничего недостойного благодарения, не посрамляй брата, не презирай алчущего, не упивайся, не оскорбляй Церкви. Ты приступаешь, чтобы благодарить за те блага, которые получил: воздавай же отплату и со своей стороны и не отделяйся от ближнего.

Чаша Крови Господней не производит пьянства, не производит расслабления; она не расслабляет сил, а возбуждает силы; не ослабляет нерв, но напрягает нервы; она производит бодрость; она служит предметом благоговения для ангелов, предметом ужаса для бесов, предметом почитания для людей, предметом любви для Владыки.

Так как священники не знают всех грешников и людей, недостойно причащающихся Святых Таин, то Бог часто наказывает этих людей, как Иуду и предает их сатане. Когда случаются болезни, когда наветы, когда скорби и несчастья, когда постигают тому подобные бедствия,– то это происходит по такой причине.

Причащаясь, мы не только делаемся участниками и сообщниками жизни во Христе, но соединяемся со Христом. Как Тело соединено со Христом, так и мы через этот Хлеб соединяемся с Ним.

Когда тебе случится съесть за обедом что-нибудь приятное, ты остерегаешься, чтобы другим дурным кушаньем не испортить прежнего; а приняв Духа в Евхаристии, предаешься сатанинским удовольствиям.

Скорее душу свою положу, чем дозволю причаститься Крови Владычней недостойно, и скорее пролью собственную свою кровь, чем допущу до причастия столь страшной Крови недолжным образом.

Готовящихся отойти отсюда, если они причастятся Таин с чистой совестью, при последнем дыхании окружают Ангелы и препровождают их ради принятых ими Таин.

Кровь Агнца спасительна для тебя, если ты приступаешь к ней с верою, если чувства свои и помышления, через которые входит смерть вслед за грехом, помазываешь верою, как бы кровью, как Израиль мазал двери кровью. Ведь если страсть не войдет в тебя через глаза, слух, обоняние, вкус и осязание, а затем и через рассудок, тогда и смерть не овладеет тобою. Тогда ты, нося в теле умерщвление Иисуса Христа, будешь иметь и являющуюся в твоем теле Жизнь.

Время приобщения определяется не праздником и торжеством, но чистой совестью и безукоризненной жизнью.

Кого нам одобрить? Тех ли, которые причащаются однажды, или тех, которые часто, или тех, которые редко? Ни тех, ни других, ни третьих, но причащающихся с чистой совестью, с чистым сердцем, с безукоризненной жизнью.

Приношение это, какой бы священник ни совершал его – Павел или Петр, есть то же самое, которое Христос преподал ученикам и которое сейчас священники совершают; и это ничем не меньше, чем прежнее. Ибо и это освящают не люди, но Сам Тот, Кто освятил прежнее. Как слова, которые Христос провозгласил, есть те же самые, которые и сейчас священник произносит, так и приношение то же.

Предлагаемое здесь причащение есть спасительное врачевание для наших ран, богатство неиссякаемое и доставляющее нам Царство Небесное.

Когда видишь, что священник преподает тебе Дары, знай, что... это Христос простирает к тебе руку.

Христос дал нам в пищу Свою Святую Плоть, Самого Себя предложил в Жертву; какое же мы будем иметь оправдание, когда, принимая такую пищу, грешим; вкушая Агнца, делаемся волками?

Если к одежде царской никто просто не посмеет прикоснуться нечистыми руками, хотя бы в тайном месте, хотя бы наедине, хотя бы без свидетеля, тогда как одежда есть не что иное, как ткань, сотканная червем, а краска, красоте которой ты удивляешься, всего лишь кровь мертвой рыбы. Однако, никто не решится взять ее нечистыми руками. Если же к человеческой одежде никто не посмеет прикоснуться так беззастенчиво, то как мы дерзнем принимать с неуважением Тело Самого Бога? Тело непорочное, чистое, соединенное с Божественным естеством, благодаря которому мы существуем и живем, которым разрушены врата смерти и открыты пути на Небо? Нет, умоляю, не будем губить себя дерзостью, но будем приступать к Нему с трепетом и целомудрием во всем. Когда ты увидишь Его предложенным, то скажи самому себе: через это Тело я уже не земля и пепел, уже не пленник, а свободный, через него я надеюсь достигнуть Небес и уготованных там благ — бессмертной жизни, удела Ангелов, соединения со Христом. Смерть не устояла, когда это Тело было пригвождаемо и уязвляемо, солнце сокрыло лучи свои, увидев это Тело распинаемым, раскрылась в то время завеса храма, распались камни, сотряслась вся земля, оно то самое Тело, которое было окровавлено, пробито копьем и источило всей вселенной спасительные источники — кровь и воду.
Итак, будем приступать к Нему с пламенной любовью, чтобы нам не подвергнуться осуждению, так как чем более мы облагодетельствованы, тем более будем наказаны, если окажемся недостойными благодеяний.

...Не одно и то же поститься прежде <причащения> или после: должно быть воздержным и в то и в другое время, но особенно после принятия Жениха; прежде для того, чтобы сделаться достойным принятия, а после для того, чтобы не оказаться недостойным полученных даров. Неужели же, скажешь, должно поститься после причащения? Я не говорю этого, я не принуждаю; хорошо, разумеется, делать и так, однако же и не насилую, а лишь увещеваю не предаваться безмерному пресыщению... Или не знаешь, сколько зол происходит от пресыщения? Неуместный смех, непристойные речи, пагубные шутки, бесполезное пустословие и многое другое, о чем и говорить неприлично. Все это делаешь ты после того, как причастился Трапезы Христовой, в тот самый день, в который удостоился прикоснуться языком своим к Плоти Его. Потому, чтобы этого не было, пусть каждый соблюдает в чистоте свою <руку>, язык и уста, которые послужили преддверием при вхождении Христа, и, предложив свою чувственную трапезу, обращает мысли свои к той духовной Трапезе, к Вечери Господней, к бдению учеников в ту священную ночь, или, лучше сказать, если тщательно вникнем, то и теперь — та же ночь. Будем же бодрствовать вместе с Владыкой и благоговеть вместе с учениками Его. Непрестанно следует молиться, а не пьянствовать, особенно же в праздник. Праздник не для того, чтобы нам бесчинствовать и умножать грехи свои, но чтобы очистить и те, какие есть у нас. Знаю, что говорю это напрасно, но не перестану говорить. Если вы не все послушаетесь, то не все же и не послушаетесь,
а если все не послушаетесь, то мне будет тем большая награда, а вам тем большее осуждение. А чтобы с вами этого не случилось, я не перестану говорить — частым повторением, может быть, и трону вас.
Итак, увещеваю: чтобы причащение не послужило к нашему осуждению, напитаем Христа, напоим, оденем; это достойно такой Трапезы. Ты слышал священные песни, видел брак духовный, насладился Царской Трапезы, исполнился Святого Духа, приобщился к лику Серафимов, сделался сообщником горних Сил? Не нарушай же такой радости, не теряй сокровища, не предавайся пьянству — этому источнику скорби, утешению диавола, виновнику бесчисленных зол, от которого и сон, подобный смерти, и головокружение, и болезни, и забвение, и смертное изнеможение. Ты, конечно, не решился бы в пьяном виде встретиться даже с другом: как же осмеливаешься, скажи мне, предаваться такому пьянству, имея в себе Христа? Но ты любишь удовольствия? Поэтому-то и перестань предаваться пьянству. И я желаю тебе удовольствия, но удовольствия истинного, никогда не увядающего. Какое же это удовольствие истинное и всегда цветущее? Призови к обеду Христа, раздели с Ним свои, или лучше, Его же <блага> — вот в чем заключается бесконечное и всегда цветущее удовольствие! А удовольствия чувственные не таковы: они как скоро являются, тотчас же исчезают, и наслаждающийся ими находится нисколько не в лучшем, а даже в худшем состоянии, нежели ненаслаждающийся. Этот находится как бы в пристани, а тот как бы увлекается потоком и осаждается болезнями, не имея возможности преодолеть такую бурю. Потому, чтобы не случилось этого, будем соблюдать умеренность; тогда сохраним и тело здоровым, и душу спокойною, освободимся от настоящих и будущих зол, от которых избавившись и да сподобимся все мы Царствия Небесного, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа...

Как без внимания приступать к той таинственной Трапезе — опасно, так вовсе не приобщаться — голод и смерть. Эта Трапеза есть двигатель нашей души, сила, связывающая наш разум, основание дерзновения, надежда, спасение, свет, жизнь. Уходя туда, по ту сторону с этой Жертвой, мы с великим дерзновением достигнем священных дверей, точно огражденные со всех сторон золотым оружием. Да что я говорю о будущем? Здесь это Таинство делает для тебя землю небом. Раскрой же врата неба и взгляни на них — на врата даже не неба, но неба небес, — и тогда ты увидишь то, о чем было сказано. То, что там ценнее всего, это я покажу тебе лежащим на земле. Как в Царских Покоях всего ценнее не стены, не золотая крыша, но тело царя, восседающее на троне, — так и на небесах всего дороже Тело Царя. Но ты можешь видеть его и на земле. Я покажу тебе не Ангелов, не Архангелов, не небо и небеса небес:, но Самого Владыку их. Видишь ли, как ценнейшее из всего открыто для тебя на земле? И ты не только видишь, но и касаешься, и не только касаешься, но и вкушаешь и, взявши, уходишь домой? Очисти же душу, приготовь ум к восприятию этих Таинств.

Чем делаются причащающиеся? Телом Христовым, не многими телами, а одним телом. Как хлеб, составляясь из многих зерен, делается единым, так что хотя в нем есть зерна, но их не видно и различие их неприметно по причине их соединения, так и мы соединяемся друг с другом и со Христом. Мы питаемся не один одним, другой — другим, но все одним и тем же Телом.

Если бы тебе поручено было держать на руках царского сына во всем великолепии одежд и диадемы, то ты, без сомнения, отверг бы все прочее земное. А теперь ты принимаешь не сына царя человеческого, а Самого Единородного Сына Божия, и как не трепещешь, скажи мне, как не оставляешь пристрастия ко всему житейскому и вместо того, чтобы восхищаться одною этою драгоценностью, склоняешься к земле, предаешься страсти к деньгам и любви к золоту? Можешь ли иметь какое-нибудь извинение, какое-нибудь оправдание?

Время приступить к Страшной Трапезе. Приступим же все с достойной мудростью и вниманием. Пусть никто не будет Иудой, пусть никто не будет злым, пусть никто не скрывает в себе яда, нося одно на устах, а другое в уме. Предстоит Христос; Кто утвердил ту Трапезу, Тот же теперь совершает и эту. Ибо не человек претворяет предложенное в Тело и Кровь Христову, но Сам распятый за нас Христос, Священник стоит, нося Его образ, и произносит слова, а действует сила и благодать Божия: «это есть Тело Мое» (Мф. 26:26), – сказал Он. Итак, пусть никто не будет коварным, пусть никто не питает злобы, пусть никто не имеет яда в душе, чтобы не причащаться «во осуждение». И тогда, после принятия предложенного, в Иуду вошел диавол, презрев не Тело Господне, но презрев Иуду за его бесстыдство, чтобы ты знал, что на тех, которые недостойно причащаются Божественных Таин, особенно нападает и часто вселяется в них диавол, как и тогда в Иуду. Ибо почести приносят пользу достойным, а недостойно пользующихся ими подвергают большему наказанию. Говорю это не для того, чтобы устрашить, но чтобы предостеречь. Если ты имеешь что-нибудь против врага, то оставь гнев; исцели рану, прекрати вражду, чтобы тебе получить пользу от этой Трапезы, ибо ты приступаешь к Страшной и Святой Жертве. Постыдись Того, Кто приносится: предлежит принесенный в жертву Христос. Почему Он заклан и для чего? Для того, чтобы умиротворить небесное и земное, чтобы сделать тебя другом Ангелов, чтобы примирить тебя с Богом, чтобы из врага и противника сделать тебя другом. Он отдал душу Свою за ненавидящих Его, а ты остаешься враждующим против подобного тебе? Как же ты можешь приступить к Трапезе Мира? Он не отказался даже умереть за тебя, а ты не хочешь для себя самого оставить гнев на подобного тебе? Как это можно простить? Он обидел меня, скажешь, и весьма много отнял у меня. Что же? Ущерб только в деньгах; он еще не уязвил тебя так, как Иуда Христа. Однако Христос самую Кровь Свою, которая пролита, отдал для спасения проливших ее. Что можешь ты сказать подобного этому? Если ты не прощаешь врага, то не ему наносишь вред, а самому себе. Ему ты часто можешь вредить в настоящей жизни, а себя самого делаешь безответным в будущий день. Ибо ни от чего так не отвращается Бог, как от человека злопамятного, сердца надменного и души раздражительной. Послушай же, что говорит Он: «если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой перед жертвенником, и пойди прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой» (Мф. 5:23-24). Что ты говоришь: «Разве я могу простить?» «Да, – говорит Он. – Для мира с братом твоим принесена эта Жертва». Поэтому если эта Жертва принесена для мира твоего с братом, а ты не заключаешь мира, то напрасно участвуешь в этой Жертве; бесполезным для тебя становится это дело. Сделай же сначала то, для чего принесена эта Жертва, тогда и будешь с пользой причащаться ее. Для того сошел Сын Божий, чтобы примирить род наш с Господом; и не только для этого пришел Он, но и для того, чтобы и нас, совершающих это, сделать причастниками имени Его. «Блаженны, - говорит Он, - миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими» (Мф. 5:9). Что сделал Единородный Сын Божий, то же сделай и ты, по своим силам человеческим став носителем мира и для себя, и для других. Потому тебя, миротворца, Он и называет сыном Божиим; потому и во время установления этой Жертвы Он не упомянул ни о какой другой заповеди, кроме примирения с братом, тем выражая, что это важнее всего. Итак, зная это, прекратим всякий гнев и, очистив совесть свою, со всем смирением и кротостью приступим к Трапезе Христа.