Только тогда ты в состоянии будешь образумить <обидчика>, когда перенесешь обиду спокойно и с кротостию; только через это ты устыдишь его и укротишь его гнев. Никто не исцеляет зла злом, но зло — добром.

...Осквернять себя обидами и ругательствами — значит лежать на ложе дьявола.

...Когда кто-нибудь огорчит тебя, подумай о своих согрешениях против Бога, а также о том, что своим смирением перед Ним ты сделаешь более милостивым суд, когда должен будешь давать ответ за них.

...Обида состоится, или не состоится, не по желанию наносящих ее, но по расположению тех, которые терпят обиду.

...Обижать заставляет сребролюбие, сносить же обиды — бедность.

Если мы кротко и терпеливо будем переносить обиды от кого бы то ни было, то тем более великой и щедрой помощи удостоимся свыше.

Смотри, сколько получаешь ты пользы, перенося безропотно обиды от врагов: первая и важнейшая — отпущение грехов; вторая — терпение и великодушие; третья — кротость и человеколюбие, так как тот, кто не способен гневаться на оскорбляющих его, тем более будет кроток в отношении к любящим его; четвертая — совершенное истребление гнева, с чем никакое благо не может сравняться.

Обиды, несправедливо претерпеваемые нами от кого бы то ни было, Бог вменяет нам или в отпущение грехов, или в воздаяние награды.

Не кляни обижающего тебя, иначе ты оскорбление претерпишь, а плода лишишься, — понесешь вред, а награды не получишь. А это крайне безумно — претерпевши труднейшее, не перенести легчайшего.

Сказал ли <обидчик> худо <о тебе>? — Ты похвали <его>. Поносил ли? — Ты превозноси. Замышлял ли зло? — Ты окажи благодеяние. Воздай ему противным, если точно печешься о его спасении, а не старайся удовлетворить своей страсти мщения.

Победа над гневом не в том, чтобы потерпевший или услышавший обиду отплачивал тем же самым, — это было бы крайним поражением, — а в том, чтобы кротко перенести обиду.

Не будем раздражаться обидами, хотя бы досаждающие нам были и хуже нас, но станем укрощать гнев других своею кротостью и тихостью.

Представь человека, который нанес кому-нибудь обиду и не получил наказания; не потому только он достоин слез, что не потерпел наказания за обиду, но и по другой причине. По какой? Потому, что душа его стала бесстыднее.

Ничто обыкновенно так не уязвляет наших обидчиков, как то, что мы смеемся над обидами, нам нанесенными. И как любомудрие самые обиды обращает для нас во благо, так следствием малодушия бывает совершенно противное — и себя мы стыдим, и присутствующим кажемся виновными в том, что говорили о нас, и душу свою наполняем смятением, и врага радуем, и Бога огорчаем, и число грехов своих увеличиваем.

Обиды и унижения, соединенные с обидами, происходят не от злобы обижающих, но от слабости обижаемых.

...Если мы бываем бдительны, то не только не подвергаемся обиде, но даже от тех, которые нас обижают, получаем большее благодеяние, чем от других.

...Ничто так не удерживает обижающих, как кроткое терпение обижаемых. Оно не только удерживает их от дальнейших порывов, но еще заставляет раскаяться и в прежних, и делает то, что они отходят от обиженных, удивляясь их кротости, и, наконец, из неприятелей и врагов делаются не только их друзьями, но даже самыми близкими людьми и рабами.

Подобно тому как ступающий на огонь себя самого обжигает... или бьющий по иглам себя самого окровавливает, так точно и старающийся причинить обиду другому себя же самого обижает и становится ничтожнее всякой глины.

...Когда человек, которому сделана обида, молится за обидевшего, то получает великое дерзновение.

Оскорбивший обыкновенно одерживает победу над оскорбленным, но это худая победа, так как она причиняет погибель победителю. Между тем обиженный и мнимо побежденный, когда переносит обиду великодушно, без сомнения получает блистательный венец.

Если тот, кто любит любящих его, окажется в положении нисколько не лучшем язычников, то какое прощение будет иметь тот, кто обижает не сделавших ему никакой обиды?

Те, которые кажутся обиженными, не обижены на самом деле, если только все несчастья переносят с мужеством; напротив, еще более приобретают, получают ли удары от Самого Бога, или от дьявола.

Если ты хочешь и себя облагодетельствовать, и обидевшему тебя отомстить, то говори о нем хорошо; если же ты будешь говорить худо, то тебе не поверят как человеку, подозреваемому во вражде.

Когда враг причинил тебе вред, в таком случае, размысливши, что он оказал тебе благодеяние, ты, если благоразумен, не только не плати ему равным злом, но еще благотвори. Но ты скажешь: удар весьма ощутителен. Подумай же о том, что ты не только не делаешь добра врагу твоему, но еще наказываешь его, а себе  благодетельствуешь, — и ты тотчас начнешь благодетельствовать. Что же? Неужели скажешь, с таким намерением положено делать добро? Не с таким намерением должно делать, но когда сердце твое не может перенести обиды, то, хотя таким образом, преклони его, и ты скоро решишься оставить вражду; после же того будешь благотворить врагу, как другу, — и таким образом получишь будущие блага.

Если кто хочет пронзить тебя мечом, погрузить руку в гортань твою, ты поцелуй эту руку, потому что Христос поцеловал уста, причинившие ему смерть. И ты не подвергай ненависти, но слезами и милосердием воздавай злоумышляющему, потому что такой заслуживает нашего сожаления и слез.

Не будем никогда злопамятствовать и питать вражду к тем, кто сделал нам неприятность или другую  какую-нибудь обиду, но, представляя себе, какое благодеяние и дерзновение перед Господом они доставляют нам, а больше всего то, что примирение с оскорбившими нас заглаживает наши грехи, поспешим и не замедлим примириться с врагами и, размышляя о происходящей от того пользе, покажем такое расположение к врагам, как если бы они были истинными нашими благодетелями.

Обидчики все делают, чтобы уязвить другого, но, когда теряют всякую надежду успеть в этом, сами, наконец, укрощаются и отходят уже исправившимися.

Христос повелел молиться за обижающих, а мы строим козни.

В брате, которого ты бьешь, скрывается Христос, и ты снова побиваешь Его.

Когда ты наносишь обиду, тогда побеждает тебя не человек, а, что гораздо постыднее, низкая страсть, потому что тобою овладел гнев; когда же ты молчишь, ты победил, без труда воздвиг себе трофей и будешь иметь тысячи людей, готовых увенчать тебя и сознающих ложь злословия. Кто возражает, тот своими возражениями показывает, что он уязвлен, а кто уязвляется, тот внушает подозрение в том, что сознается в сказанном о нем; а если ты ответишь смехом, то ты смехом уже опроверг худое о тебе суждение.

Обижающие ближних воюют против собственной души своей и оказываются ниже и презреннее всех.

Обижающий ближнего не представляет Бога перед своими глазами; если бы он представлял Его, то и не обижал бы, страшась Судии, не преступал бы закона, приводя на память угрозу Законодателя. Поступают же так не в силу неведения, а вследствие дерзости, подобно тому как разбойники пустыни совершают разбои не потому, чтобы не знали о судьях и судах, а потому, что не думают о них по своему безумию и не боятся.

Хорошо — не обижать, но гораздо лучше и достойнее любомудрой души — не мстить за обиды.

Если же ты не делаешь только никакой неправды другим, а отвращаешься от них и смотришь с неудовольствием, и в душе твоей имеется свежая рана, то ты еще не исполнил заповеди, преподанной Христом.

Если хочешь отомстить обидчику, смолчи, - и тем нанесешь врагу смертельный удар. Если же будешь отвечать на укоризну укоризною, то зажжешь огонь.

Во время самых обид приучайся не оскорблять другого, и тогда, будучи оскорбляем, не будешь чувствовать скорби. Представь, что обижающий тебя в исступлении и не в своем уме, и тогда не будешь досадовать на обиду. Случается, что беснующиеся бьют нас, однако мы не только не гневаемся на них, но и жалеем их. Поступай и ты так — пожалей об обижающем, — он ведь одержим лютым зверем — яростию, демоном неистовым — гневом.

Если бы мы были мудры, то могли бы и не обижаться и не чувствовать никаких оскорблений. Тебя обидел кто-нибудь, но ты не почувствовал обиды и не опечалился? Тогда ты не обижен: напротив, скорее ты поразил, чем сам поражен. Когда обидевший видит, что его удар не достигает до души оскорбляемых им, тогда сам он сильно терзается; и как обижаемые молчат, то удар обид сам собою обращается назад и поражает того, кем он послан.

Ничто так не умилостивляет Бога, как любовь ко крагам и благотворение обижающим нас. Когда кто-нибудь обидит тебя, ты смотри не на него, но на дьявола, который побуждает его к тому; на дьявола изливай весь свой гнев, а о нем даже жалей, так как он находится под влиянием дьявола.

Подумай, как много ты виновен, и не только не отказывай в прощении обидевшим тебя, но сам спеши к огорчившим тебя, чтобы и у тебя было основание получить прощение, чтобы найти извинение собственных твоих неправд.

Ближний обидел и огорчил тебя, и сделал тебе множество зла?
В этом случае ты сам не мсти ему, чтобы не оскорбить тебе своего Господа: предоставь Богу, и Он устроит дело гораздо лучше, чем как тебе хочется. Тебе Он повелел только молиться за оскорбившего, а как поступить с ним, — это повелел предоставить Ему. Сам ты никогда не отомстишь за себя так, как Он готов отомстить за тебя, если только Ему предоставишь это, — если не будешь молиться о наказании оскорбившего, но предашь суд в Его волю. В самом деле, хотя бы мы и простили обидевшим, хотя бы примирились с ними, хотя бы молились за них, но, если они и сами не переменятся и не сделаются лучшими, Бог не простит им, не простит, впрочем, для их же пользы. Тебя Он похвалит и одобрит за любомудрие, а врага накажет, чтобы он не сделался худшим от твоего любомудрия.

...Скажешь, чем более <обидчик> видит кротости, тем более нападает. Неужели же ты огорчаешься тем, что он умножает для тебя награды? Но, скажут, он делается неукротимым. Это предлог твоего малодушия; напротив, тогда он делается неукротимым, когда ты мстишь. Если бы Бог знал, что вследствие немстительности оскорбители делаются неукротимыми, то не заповедал бы ее, а сказал бы: мсти за себя; но Он знает, что <кротость> приносит более пользы.

...Более достойно удивления видеть человека, которого оскорбляют и он не возмущается, чем такого, которого бьют, поражают, и он не падает. Но как возможно, скажешь ты, не возмущаться? Обидел ли кто тебя? Огради крестным знамением грудь; вспомни все, что происходило на Кресте, — и все погаснет. Не думай об одних обидах, но вспомни вместе и о добре, какое ты когда-нибудь получил от обидевшего, и тотчас станешь кротким. Особенно же и прежде всего приведи на мысль страх Божий, и вскоре сделаешься умерен и покоен.

Если и любомудрый человек часто может совсем не чувствовать оскорбления, то тем более Бог, Существо бессмертное и неизменяемое, слава непреходящая и неподвижная. Ведь и люди уподобляются Богу в этом отношении тогда, когда они нисколько не чувствуют обиды от тех, которые желают вредить им, когда они не оскорбляются наносимыми им обидами, не чувствуют ударов, когда их бьют, и насмешек, когда другие смеются над ними. «Но возможно ли это?» — спросит кто-нибудь. Возможно, даже весьма возможно всякий раз, как ты не скорбишь по поводу случившегося. «И как возможно, — спросят, — не скорбеть?» А я спрашиваю: как можно скорбеть? Скажи мне: если бы тебя оскорбило собственное твое дитя, то неужели ты эту обиду счел бы за действительную обиду? Неужели ты стал бы скорбеть? Нет. А если бы ты стал обижаться, то не смешон ли ты тогда будешь? Будем и мы таким же образом относиться к ближнему, и тогда не потерпим ничего неприятного, ведь обижающие другого неразумнее детей; не будем требовать, чтобы нас не обижали, но, будучи обижены, перенесем обиду великодушно, так как в этом и состоит истинная честь. Почему же так? А потому, что в этом ты — господин, а в том — другой. Разве ты видел, чтобы пораженный адамант сам ударил?
«Такова, — ответишь ты, — его природа». Но ведь и тебе, по доброй твоей воле, возможно сделаться таковым, каков он по природе. Что же? Разве ты не знаешь, что отроки не опалились в печи, а Даниил во рве не потерпел никакого зла? И сейчас это может случиться. И нас окружают львы, гнев и похоть, имеющие опасные зубы и растерзывающие всякого подвергшегося их нападению. Будь же таким, как Даниил, и не позволяй этим страстям впиваться зубами тебе в душу. Но, скажешь, Даниилу во всем помогала благодать. Правда, но помогала потому, что ей предшествовала собственная его воля. Таким образом, если и мы пожелаем сделаться подобными ему, то благодать и сейчас готова помогать. Как ни голодны звери, они не прикоснутся к твоему ребру. Если они устыдились тогда, когда увидели тело раба, то неужели не усмирятся теперь, когда увидят члены Христовы, а таковы мы — верующие?

Тот, кто терпит обиду от какого-нибудь великого человека, находит немалое удовлетворение чувству гордости в самом превосходстве делающего ему зло; тот же, кто терпит от человека ничтожного и презренного, испытывает гораздо большее огорчение и считает свою скорбь нестерпимой. Но ты обращай внимание не на то, смеются ли над нами люди, а на то, смеются ли справедливо и заслуженно; и если справедливо, то, хотя бы они и не смеялись, мы должны плакать; если же несправедливо, то, хотя бы все смеялись над нами, будем почитать себя счастливыми, а о них плакать как о самых несчастных людях, нисколько не отличающихся от беснующихся.