Для того Бог и попустил самим священникам рабствовать страстям, чтобы они из собственного опыта научились снисходительно относиться и к другим.

Огонь и смерть собирают для себя недостойные иереи. Не думаю, чтобы в среде священников было много спасающихся, напротив – гораздо больше погибающих, и именно потому, что это дело требует великой души.

Наш долг не убедить слушателей, но только посоветовать; наше дело предложить увещание, а убедиться — их дело.

Мы, пастыри, для пользы тех, кому служим, являемся тягостными, жестокими, несносными и неприятными в обличениях, так как мы приносим пользу не тем, чем нравимся, а тем, чем уязвляем. Таков и врач, но он еще не слишком неприятен, потому что он сейчас же дает чувствовать пользу своего искусства, а мы — в будущем.

Серьезное обвинение тем, кто должен учить других, но сам не обладает знанием.

...Большая часть из подведомых священнику стеснена житейскими заботами, которые делают их менее расположенными к делам духовным. Поэтому учитель должен... сеять ежедневно, чтобы слово учения по крайней мере непрерывностью своею могло укрепиться в слушателях.

Благодать действует и через недостойных, не ради них, но ради ищущих пользы...

...Нет ничего хуже начальника, который не приносит подчиненным никакой пользы.

Как золото, смешанное с грязью, не терпит вреда и блестящий жемчуг не испытывает изменения, когда войдет в соприкосновение с некоторыми нечистыми видами, таким же точно образом и священство не оскверняется никем.

Чем больших ты удостоен знамений и страшных таинств, тем большая требуется от тебя святость и тем большему подвергнешься наказанию, если преступишь заповеданное тебе.

Священник должен быть не только благочестив, так как удостоился столь великого служения, но и весьма благоразумен и опытен во многом: знать все житейское не менее живущих в миру и быть свободным от всего более монахов, живущих в горах.

Тот, кто молится за всю вселенную и умилостивляет Бога за грехи всех, не только живых, но и умерших, каким должен быть сам? Даже дерзновение Моисея и Илии я считаю недостаточным для такой молитвы.

Если и тот, кто чист от всякой страсти, что, впрочем, невозможно, неизбежно подвергается бесчисленным горестям для исправления погрешностей других, то при собственных слабостях, представь, какую бездну трудов и забот и какие страдания должен перенести желающий преодолеть и свои и чужие пороки!

Священник должен относиться к пастве так, как бы отец относился к своим малолетним детям; как от этих мы не отвращаемся, когда они оскорбляют, или ударяют, или плачут, и даже когда они смеются и ласкаются к нам, не очень заботимся об этом, так и священники не должны ни возвышаться похвалами народа, ни огорчаться порицаниями, если они будут неосновательны.

Нам нужно не только дерзновение, когда мы намереваемся обличать, но еще больше кротость, чем дерзновение, потому что грешники никого из людей так не отвращаются и не ненавидят, как того, кто намеревается обличать их; они стараются найти предлог уклониться и избежать обличения, поэтому нужно удерживать их кротостью и снисходительностью.

Какая власть может быть больше этой? «Отец... весь суд отдал Сыну» (Ин. 5:22); а я вижу, что Сын весь этот суд вручил священникам.

...Бог действует и через недостойных, и благодать крещения нисколько не терпит вреда от жизни священника; иначе и приемлющий терпел бы вред.

...Священник... хотя бы и устроил собственную жизнь хорошо, а о твоей не будет иметь тщательной заботы, пойдет вместе с порочными в геенну, и часто, не будучи предан собственными грехами, погибает от чужих.

...Постараемся исправить падшую душу увещаниями и советами, напоминая ей о величии человеколюбия Божия, о беспредельной благости и безмерном милосердии Его...

...Неспособный управлять самим собою как может подчинять законам других?

Душа священника ничем не отличается от корабля, обуреваемого волнами; со всех сторон она уязвляется от друзей, от врагов, от своих, от чужих.

...Не будем досадовать, когда нас врачуют, но лучше будем радоваться, хотя бы способ учения причинял нам горькие скорби, потому что впоследствии он принесет самый сладкий плод.

...Хороший пастух не только отгоняет волков от своего стада, но и со всею заботливостью лечит заболевших овец: ибо какая польза, когда овцы хоть и избегают пасти зверей, зато истребляются болезнею?

...Получивший епископство, сколько на высшую взошел он степень, столько же строжайший даст и отчет, не только в учении и предстательстве за бедных, но и в испытании рукополагаемых, и в бесчисленном множестве других дел.

Почтим... все чистосердечно имеющих степень священства, зная, что если кто любит друзей царя, то такого еще более любит царь.

Хотя бы священник был нечестив, но Бог, видя, что ты из благоговения к Нему почитаешь даже недостойного чести, Сам воздаст тебе награду.

Потому и Бог дал нам не Ангелов в учители, не Гавриила, сведши свыше, поставил над Своим стадом, но, взяв из самого стада, делает пастыря, из самих овец — начальника над стадом, чтобы он был снисходителен к начальствуемым и, помышляя о собственной немощи, не гордился бы пред пасомыми, но имел бы уздою и основою смирения пригнетение от собственной совести.

Ничто так не раздражает Бога, как священнослужение недостойное.

Любите пастырей как дети родителей, потому что через них вы родились для вечности, через них – получили Царство, их руками совершается все, через них открываются вам врата небесные. Пусть никто не противится, пусть никто не прекословит! Кто любит Христа, тот будет любить и священника, каков бы он ни был, потому что через него сподобился Страшных Таин.

Душа, имеющая нужду в наставлении, не может принять что-нибудь полезное, когда оно преподается со строгостью и бранью, и хотя готова слушать, но, будучи приведена в недоумение, не усвоит ничего.

Овца без пастыря — готовый обед для зверей; и душа не запечатленная подвержена козням демонским.

Если вы будете строги в обращении, и за это подвергнетесь злословию, радуйтесь. Таково именно свойство соли, что она едкостью остроты своей неприятна на вкус людей сластолюбивых. Злословие, следовательно, необходимо будет преследовать вас, но нисколько не повредит вам; напротив, будет свидетельствовать о вашей твердости. Если же вы, убоявшись злословия, оставите подобающую вам твердость, то подвергнетесь тягчайшим бедствиям; вас все будут и злословить, и презирать.

Царю вверены тела, а священнику — души; царь прощает недоимки денежные, а священник — недоимки греховные; тот заставляет, этот убеждает; тот действует повелением, этот — советом; тот имеет оружие чувственное, этот — оружие духовное; тот ведет войну с варварами, а я веду войну с бесами. Последняя власть больше; потому царь и преклоняет голову под руки священника, и всегда в Ветхом Завете священники помазывали царей.

Мы, пастыри, поставлены для поучения вас словом, а не для начальствования и самовластия над вами; наше дело советовать вам и увещевать. Советник говорит, что ему должно, но не принуждает слушателя, предоставлял ему полную свободу — принять или не принять совет. Он будет виновен только в том, если не скажет того, что ему поручено. Потому-то и мы говорим все это, обо всем этом напоминаем, чтобы вам уже нельзя было сказать в последний день: «Никто нам этого не говорил, никто не объяснил, мы этого не знали и вовсе не считали грехом».

Мы должны почитать священников больше своих отцов: отцы родили нас от крови и от хотения плоти (Ин. 1:13), а священники стали виновниками нашего рождения от Бога, блаженной новой жизни, истинной свободы и благодатного усыновления.

Если Царь царствующих поставил над тобою начальником священника, то по какому праву ты отвергаешь его и унижаешь? Земному царю, назначающему кого-либо в начальники, ты не пойдешь указывать, не скажешь ему: он недостоин этого сана. А если ты тут не можешь помешать царю — возвысить кого он хочет или кого изберет, то как осмеливаешься Владычнему повелению об иерее противиться на том основании, что он грешник?

Человек ничтожный и презренный, если и поскользнется и падет, приносит обществу не столь большой вред, а тот, кто стоит наверху добродетели с великою славою, как бы на какой высоте, будучи виден и известен всем и оставляя у всех предмет удивления, когда падет, подвергшись искушению, причиняет великое разрушение и вред; не потому только, что он сам пал с высоты, но и потому еще, что он сделал более беспечными многих из тех, кто взирал на него.

Священник должен быть важным и негордым, суровым и благосклонным, властным и общительным, беспристрастным и услужливым, смиренным и не раболепным, строгим и кротким, чтобы он мог удобно противостоять всем препятствиям.

Свойство долга духовного таково, что чем более он уплачивается, тем более возрастает и тем большее доставляет изобилие и несказанное богатство и отдающему, и получающим.

Подобно тому как врачи не заставляют приносить больных, пригвожденных к постели, к себе домой, а сами приходят к ним для излечения болезней, так точно делай и ты по мере своих сил: приложи всякое старание и заботу, чтобы восстановить братьев твоих, больных душою, помня то, что кратка настоящая жизнь.

Священник хотя бы и хорошо устроил свою собственную жизнь, но если не будет с должным усердием заботиться о жизни твоей и всех других, вверенных его заботе, то вместе с порочными пойдет в геенну, и часто, невинный по своим делам, он погибает за ваши беззакония, если не исполнит надлежащим образом всего, что до него касается. Итак, зная, какая великая угрожает опасность священникам, оказывайте им великую любовь. На это указал и апостол Павел, когда сказал: «они неусыпно заботятся о душах ваших, как обязанные дать отчет» (Евр. 13:17). Потому им нужно оказывать великое уважение.

Что священники совершают на земле, то Бог довершает на Небе, мнение рабов утверждает Владыка. Не значит ли это, что Он дал им всю небесную власть?

Если пастырь не досмотрит даже чего-то малого, то прочие добрые дела его нисколько не помогут умолкнуть устам его обвинителей; этот малый проступок затемняет все прочее.

...Насколько велика разность между душою и растением, настолько и начальство над душою превосходнее начальства над растениями.

Подражая <Богу>, и мы должны просить, увещевать и внушать с кротостью, без гнева и ярости.

Кто сам не врач, тому лучше и не иметь у себя лекарств, так как кто не имеет их, тот не может ни излечить, ни повредить; а кто имеет, но не умеет пользоваться ими, тот может повредить.

Достиг ли ты высокой степени достоинства и получил власть церковную? Не высокомудрствуй; не ты достиг этой чести, а Бог облек тебя ею; береги ее как чужую, не злоупотребляй ею и не употребляй на то, на что не следует; не гордись и не присвояй себе, но считай себя бедным и бесславным.

...Посмотри на мужей и жен, целующих руки священника. Почему они не целуют голову?.. Потому что <рукам> придана великая сила, они — служительницы неизреченных тайн, ими каждый возрождается к новой жизни.

Получил ли ты дар слова? Не гордись и не надмевайся — это не твой дар; не будь непризнателен за дары Господни, но разделяй их с подобными тебе рабами, не превозносись ими как своими и не жалей разделять их с другими.

Когда научишься всему тому, что Господь заповедал тебе соблюдать, тогда ты приобретешь себе через это многих подражателей.

За один разговор свой священник подвергается такому множеству нареканий, что часто, обремененный их тяжестью, падает от уныния; его судят и за взгляд, самые простые действия его многие разбирают, замечая и тон голоса, и выражение лица, и громкость смеха.

...Раны священника нуждаются в большей помощи и такой, в какой раны всего вообще народа; а они не нуждались бы в большей помощи, если бы не были тягчайшими; тягчайшими же они бывают не по своей природе, но по достоинству священника, который совершает эти грехи.

...Насколько одаренные разумом люди отличаются от бессловесных, такое же должно быть различие между пастырем и пасомыми...

Если хорошо будете жить... то не только обратите всю вселенную, но и будете способствовать к славе имени Божия; напротив, худою жизнью и людей погубите, и дадите повод к хуле имени Божия.

...Город Божий, когда его отовсюду ограждает вместо стены прозорливость и благоразумие пастыря, все покушения врагов обращает к их стыду и посмеянию, а живущие внутри города остаются невредимыми...

...Если же кто осмелится недостойно захватить честь священства, то он доставляет самому себе кромешную тьму и немилостивый суд.

Тысячи раз я желал бы сам лишиться зрения, если бы только чрез это можно было обратить ваши души, — так спасение ваше для меня приятнее самого света. Да и что мне пользы от лучей солнечных, когда скорбь из-за ваг наводит глубокий мрак на мои очи?

Для вразумления имеющих ум не нужно упоминать о наказании, а довольно только представить тяжесть греха.

Величайшее наказание заслужат те, которые, достигнув этой власти собственными усилиями, будут плохо исполнять это служение или по нерадению, или по нечестию, или по неопытности.

Душу священника обуревают волны, большие тех, какие бывают от ветров, возмущающих море.

...Одна приобретенная душа часто может снять с пастырей бремя бесчисленных грехов и стать для нас искупительной жертвой в день Последнего Суда.

И в этом заслуга пастыря, что пасомые не только в присутствии его, но и в отсутствие показывают полное усердие.

...Священнику нужна гораздо большая чистота, чем прочим, а кому нужна большая чистота, тому более предстоит случаев очерниться, если он постоянным бодрствованием и великим напряжением сил не сделает душу свою неприступною для этого.

Даже того, кто отличался бы великим благочестием, не бесполезным для власти Священства, не осмелюсь тотчас избрать, если он не окажется имеющим вместе с благочестием и великое благоразумие.

...За каждый из тех грехов, которые наказанный совершит после... врачевания, вместе с ним подлежит наказанию и врач, нехорошо лечивший рану. Каких же наказаний должен ожидать тот, который отдаст отчет не только за грехи, совершенные им самим, но подвергнется крайней опасности и за грехи других?

Пастыри, хотя бы... сделали малейшую погрешность, другим она представляется уже великою, потому что все измеряют грех не важностью самого действия, но достоинством погрешающего.

Это — совершеннейший способ учения, когда и делами и словами приводят поучаемых к той блаженной жизни, которую предписал Христос, ибо одних дел недостаточно для научения (Мф. 5:19).

Пусть же сияет твоя жизнь, и не обращай никакого внимания на тех, кто злословит тебя; невозможно ведь, совершенно невозможно, чтобы добродетельные не имели у себя многих врагов.

Ты овца? Повинуйся своему пастырю, не убегай из ограды, люби веру, не уклоняйся от жезла пастыря, так как он поражает тебя не для того, чтобы убить, а чтобы отвратить от заблуждения.

...Грехи, сделанные против нас, будем прощать и оказывать снисхождение оскорбившим нас; когда же грех делается против Бога, тогда будем взыскательны.
<...> Это и нам принесет величайшую пользу, и принимающим исправление сделает немало добра.

...По настроению людей употребляется и лекарство врача.

Станем же бояться Бога и почитать Его священников, оказывая им всякую честь, чтобы нам воспринять воздаяние от Бога и за собственные подвиги, и за великое попечение о Его священниках.

Если пастырь не умеет хорошо отражать все... ереси, то волк может и посредством одной пожрать множество овец.

Ничто так не отчуждает от человеколюбия Божия и не подвергает огню гееннскому, как преобладание высокомерия.

Священники иудейские имели власть очищать тело от проказы или, лучше, не очищать, а только свидетельствовать очищенных (Лев. 14), и ты знаешь, как завидно было тогда достоинство священническое. А наши <священники> получили власть не свидетельствовать только очищение, но совершенно очищать — не проказу телесную, но нечистоту душевную.

Не прибавляй же раны к ранам, объявляя согрешившего, но делай увещание без свидетелей.

Как мы <пастыри> дадим отчет за вас, так и каждый из вас несет ответственность и за слугу, и за жену, и за сына.

Если уже преступающие закон не имеют стыда, тем более мы, внушающие не преступать закон, не должны стыдиться постоянного увещания.

Священник приступает к Богу, как если бы ему вверен был весь мир и сам он был отцом всех, прося и умоляя о прекращении повсюду войн и усмирении мятежей, о мире и благоденствии, о скором избавлении от всех тяготеющих над каждым бедствий, частных и общественных.

Священнослужение совершается на земле, но по чиноположению Небесному.

Если обязанный распоряжаться и управлять другими будет неопытнее и слабее всех, то, по неопытности предавая вверенных ему, он будет предводительствовать более для дьявола, нежели для Христа.

Когда ты сильно возжелаешь священства, то противопоставь геенну, противопоставь отчет, какой там нужно дать, противопоставь степень наказания. Если ты согрешишь просто, как человек, ты не потерпишь ничего подобного; если же согрешишь, будучи священником, — ты погиб.

Учитель ничего не должен считать для себя обременительным, что клонится ко спасению учеников.

Если любишь Христа, если любишь Царство Небесное, то уважай тех, через которых ты получишь его.

Как добрые дела священников приносят пользу, побуждая многих к соревнованию, так и проступки их делают более нерадивыми о делах добродетели и располагают к уклонению от похвальных трудов.

Священник есть как бы общий отец целой вселенной, поэтому прилично ему заботиться о всех, подобно тому как заботится Бог, Которому он посвятил себя.

Пастырю нужно иметь много благоразумия и много очей, чтобы со всех сторон наблюдать состояние души.

Бог действовал и через волов при кивоте, когда хотел спасти народ свой (1 Цар. 6). Разве жизнь священника или добродетель его может совершить что-нибудь подобное? Дары Божии не таковы, чтобы они зависели от священнической добродетели; все происходит от благодати; дело священника — только открывать уста, а все совершает Бог; священник же исполняет только видимые действия.

Уроки любомудрия человек легче выслушает от того, кто оправдывает их делами.

Если люди, живущие безукоризненно, едва могут вразумлять беспечных, то, если мы будем подавать им повод ко греху, не будем ли мы во всех отношениях виноваты в их погибели?

Даже и тот, кто не состоит учителем и не занимает учительского места, а просто принял Христово учение и стал в ряду Его учеников, и тот уже должен иметь ревность по Богу и воздавать благодарность Благодетелю, смело отверзая уста в защиту истины и против нечестия, по завету Священного Писания: «Подвизайся за истину до смерти, и Господь Бог поборет за тебя» (Сир. 4:32).

Люди, живущие на земле (священники), и еще обращающиеся на ней, поставлены распоряжаться небесным, и получили власть, которой не дал Бог ни Ангелам, ни Архангелам.

Нужно исправлять грешника не насилием, а убеждением, так как Бог награждает тех, которые воздерживаются от пороков по доброй воле, а не по принуждению.

Не о том будем стараться, чтобы только были многие в Церкви, но более о том, чтобы они были отличны по добродетелям. Когда последнее будет достигнуто, тогда будет и первое. Никто, строя дом, не желает сделать его сперва просторным, но сначала крепким и благонадежным, а потом — и просторным. Если есть могущие просиять в Церкви, то скоро будут и многие; если же нет первых, то и множество никогда не будет иметь превосходства.

Когда ты видишь Господа закланного и предложенного, священника, предстоящего этой Жертве и молящегося, и всех окропляемых этою драгоценною Кровию, то думаешь ли ты, что ты еще находишься среди людей и стоишь на земле, а не переносишься ли тотчас на небеса?

Кому вверено тело Христово — Церковь, должен содержать его в великом благосостоянии и превосходной красоте, всюду наблюдать, чтобы какая-нибудь скверна, или порок, или нечто от таковых пятен не повредили ее доброты и благолепия (Еф. 5:27).

Укрась душу свою одеждой судьи - кротостью, и тогда садись производить суд на своем седалище.
Но, скажешь, не будет бояться? Нет, гораздо больше убоится. В противном случае, хотя бы ты сказал и правду, раб припишет это гневу, а если скажешь кротко, то он осудит сам себя; главное же, ты сделаешь угодное Богу.

Полезно ни чрезмерно опасаться и бояться несправедливых обвинений, а предстоятелю неизбежно подвергаться безрассудным укоризнам, ни совершенно пренебрегать ими; но, хотя бы возводимы были на нас людьми неважными, нужно стараться скорее погашать их.

Не следует ни пренебрегать, ни слишком заботиться о слабости других. Не видим ли мы, как поступают врачи? Когда можно, они угождают больным; а когда это угождение может принести вред, то уже не делают послабления. Во всем хорошо соблюдать меру.

Священник должен иметь душу чище самих лучей солнечных, чтобы никогда не оставлял его без Себя Дух Святой.

Мы, пастыри, дадим ответ за ваши души, но только тогда, когда что-нибудь будет опущено с нашей стороны, когда мы не будем упрашивать вас, не будем увещевать, не будем свидетельствовать против вас.

Привлекающий к любомудрию, убедит ли он, или не убедит, получит полную награду, ибо он исполнил свое дело.

Нет пользы от одного слушания духовных наставлений без исполнения на деле слышанного.

Дело учителя не только увещать, но и молиться, и молитвою помогать ученикам, чтобы они не пали под тяжестью искушений и не были обмануты.

Нельзя священникам скрыть свои недостатки; и малые из них скоро делаются известными.

Звание наставника и священника весьма важно и достойно удивления, и воистину Божеское указание потребно для того, чтобы для этого был избран человек достойный.

Господь усвояет Себе как воздаваемую пастырям честь, так и презрение.

Тот, кто поставлен учить других, должен быть опытнее всех в спорах.

Священник, совершающий Крещение и приносящий Бескровную Жертву, своими руками участвует в этом деле, а освящает и сообщает силу его действиям Святой Дух.

Добрый пастырь, именно такой, какого и желает Христос, состязается в подвигах с многочисленными мучениками. Ведь мученик однажды за Христа умер, а пастырь, если он таков, каким должен быть, тысячекратно умирает за стадо, он даже каждый день может умирать.

Священнодействующему нужно быть столь чистым, как бы он стоял на самых небесах посреди тамошних Сил.

Бог повелел тебе не упрекать в лености, а помогать в бедности; не сделал тебя обличителем нечестия, а поставил врачом нечестия; не для того, чтобы ты порицал беспечность, но чтобы подавал руку лежащему; не для того, чтобы ты осуждал образ жизни, но чтобы утолял голод.

Священники часто спасали страдающую и готовую погибнуть душу, то употребляя кроткое наказание, то удерживая от падения при самом начале, не только внушением и учением, но и помощью молитв.

Учительство без дел не только не доставляет никакой пользы, но даже приносит великий вред и осуждение тому, кто проводит жизнь свою в такой беспечности.

Священники возведены на такую степень власти, как бы уже перенеслись на Небеса, превзошли человеческую природу и освободились от наших страстей.

Предстоит священник, низводя Святого Духа. Совершает продолжительное моление, чтобы благодать, нисшедшая на Жертву, воспламенила через нее души всех и сделала их более светлыми, чем очищенное огнем серебро.

Учитель должен назидать и исправлять души учеников не только советом и вразумлением, но и страхом и напоминанием о Боге.

Если кто удостоится получить честь священства и будет в ней ходить достойно и беспорочно, то она доставляет ему жизнь и нетленный венец.

Возлюбим же иереев Божиих, так как они — друзья Божии и всегда ходатайствуют за нас перед Богом.

Ты не можешь творить знамений и убеждать? Убеждай тем, чем можешь: человеколюбием, предстательством, кротостью, ласками и всем другим.

Иерею Божию, священнодействующему перед Богом, нужно быть мирным и тихим, не жестоким, не коварным, не сребролюбивым, чтобы прежде всего в его душе был совершенный Бог, и тогда он по своему подобию изменял бы свой народ.

Исполненный мудрости учитель лепечет вместе с лепечущими детьми, и этот лепет служит знаком не глупости учителя, но заботливости его о детях.

Как золото, смешанное с грязью, не терпит вреда, и жемчуг не изменяется, прикасаясь к нечистому, так и Священство не оскверняется недостойными.

Потому власть священства вверена человеку, чтобы он, сознавая свои прегрешения и имея опыт, был снисходителен к грешникам и не раздражался гневом, и чтобы Церковь не оскудела через такой образ действий.

Как мы будем в состоянии других отклонить от идолопоклонства, когда и сами не удалились от него? Ведь мы к себе ближе, чем к ближнему. Когда не можем убедить самих себя, как мы убедим других? Кто не правит хорошо собственным домом, тот не порадеет и о Церкви.

Если же кто рассмотрит обязанности священника в отношении к Богу, то найдет, что те обязанности к народу ничтожны: столь большей и тщательнейшей ревности требуют эти.

Так всегда нужно поступать тому, кто имеет большую класть, укоризны предоставлять другим, а самому говорить с большею кротостию.

Вам, принявшим служение Слова, постановлен человеколюбивым Богом закон — никогда не оставлять своего дела и не молчать, хотя бы слушали нас, хотя бы убегали.

В делах маловажных вы никогда не отказываетесь никакими предлогами и можете найти много свободного времени; а когда нужно внимать слову Божию, то это кажется вам столь излишним и незначительным делом, что будто бы не стоит употреблять на это и малого свободного времени.

Предложу слово о диаконах: как им нужно вести себя. Диакон должен все делать с соизволения пресвитера и в отношении канона, и в отношении церковных обязанностей, ни в чем не самовластвовать в отношении народа, но все устраивать по повелению пресвитера, не иметь власти отлучать кого-нибудь, ни иное что-нибудь делать. Когда нет пресвитера, диакон имеет власть во всем, как и пресвитер, помимо Божественных Тайн. Если пресвитер намерен отлучиться, — должен призвать другого пресвитера из другого селения, чтобы он возносил молитвы за народ; если есть нужда, и пресвитера не окажется, то должен пресвитер освятить хлеб, и приказать диакону давать народу. Если будет нужда, и окажется некрещеное дитя при смерти, можно крестить диакону; и если дитя умерло, то для него зачтено это в крещение. Если по беспечности родителей дитя умрет некрещеным, то горе родителям дитяти!

Для пастыр> самая великая и достаточная похвала та, если кто от порока обратится к добродетели, если кто, прежде бывший беспечным, сделается старательным от наставления.

Заботящийся о бедных должен быть столь великодушным, чтобы не только не увеличивать их уныния  укоризнами, но, по возможности, облегчать их состояние утешением.

Странно было бы, если бы кто, имея плохих детей, желал лучше назваться отцом других, а не тех, которые от него родились; так странно было бы, если бы и мы стали постоянно менять врученных нам учеников одних на других, присваивать себе начальство то над теми, то над другими, и не иметь ни к кому искреннего расположения.

Душа священника должна быть чище солнечных лучей, чтобы никогда не оставлял его Дух Святой.

Высокомерие по своей великой тяжести может перевесить и высочайшую праведность и легко увлечь ее вниз.

Не только проповеднику нужно быть бодрым, но и слушатели должны быть внимательны, слушатели даже более, чем проповедник.

То, что вручено священнику, может даровать только Бог, и чего бы ни достигла человеческая мудрость, она окажется меньшей, чем благодать.

Душа священника должна светиться красотой, чтобы она могла радовать и просвещать души.

При устроении человеческих дел иногда требуется наставление, а иногда приказание. Если бы поэтому ты стал приказывать там, где следует учить, то ты был бы достоин посмеяния. И наоборот, если бы ты начал учить там, где нужно приказывать, то случилось бы с тобою то же самое. Например: что не должно быть злым, этому следует не учить, а приказывать и запрещать с особенною силою. Если же ты намереваешься говорить о том, что нужно хранить девство, или если думаешь беседовать о вере, то в таком случае необходимым становится учение.

Множество простых людей, находящихся под руководством священника, когда увидят, что вождь их побежден и не может ничего сказать противникам, будет винить в этом поражении не его слабость, а нетвердость самого учения; по неопытности одного много людей подвергнется крайней гибели.

Кто размыслит, как важно то, что человек, еще облеченный плотию и кровию, может присутствовать близ блаженного и бессмертного Естества, тот ясно увидит, какой чести удостоила священников благодать Духа.

Как может укротить надменность других тот, кто сам надмевается? Кто из народа пожелает быть кротким, видя начальника гневливым.

Лучшим кормчим мы называем не того, кто может направлять корабль по тихому морю, но кто плывущих на нем проводит между скалами, волнами, бурями и ветрами; и врачом того, кто страдающего исторгает от бесчисленных удручающих болезней. И пастырем — того, кто соблюдает стадо в безопасности от бесчисленных окружающих волков и других злоумышленников.

Корабль Церкви волнуют постоянные бури; эти бури не только вторгаются извне, но зарождаются и внутри, и требуют от священника великой внутренней внимательности и тщательности.

Священство столько выше всякой власти, сколько дух превосходнее плоти.

Кто всегда теряет из памяти то, что ему преподано, тот всегда будет нуждаться в учителе и никогда не узнает ничего.

Подобно тому как к малым детям нисколько не уменьшается отеческая любовь, хотя бы даже дитя, взятое на руки, ударило своего отца по лицу, так и мы нисколько не должны уменьшать нашей любви к внешним, хотя бы мы и переносили от них удары.

Когда ты наказываешь, или вразумляешь, или делаешь что-нибудь подобное, то делай без ярости и гнева. Если наказывающий есть врач согрешающего, то как он может исцелить другого, причинив наперед зло себе и не исцеляя самого себя? Скажи мне, если какой-либо врач пойдет лечить другого, поранив сначала руку у себя или ослепив сначала свои глаза, — неужели в таком  состоянии он исцелит другого? Нет, скажешь. Так точно и ты, когда кого наказываешь или вразумляешь, то пусть светло смотрят глаза твои. Не возмути ума своего, — иначе как совершишь ты исцеление?

Проповедующий внимательным слушателям имеет утешение в их покорности, а кто часто проповедует, а ему не внимают, и, однакож, он не перестает говорить, тот достоин большей чести, потому-что ради угождения Богу исполняет с своей стороны все, что следует, хотя бы и никто его не слушал.

Если легко поступить с тем, кто нуждается в сильном врачевании, и неглубоко разрезать рану тому, кто имеет нужду в этом, то рану частично уврачуешь, а частично нет; если же без пощады произведешь надлежащее рассечение, то больной иногда может, не вытерпев мучения, вдруг отвергнуть все, и лекарство и перевязку, и устремиться в пропасть, сбросив тяжесть и разорвав узы.

Не смотри на того, кто принимает честь. Не ради его самого ты должен делать то, что требуется от тебя, но ради Того, Кому он служит, — чтобы ты мог получить от Него щедрое воздаяние.

Когда ты видишь, что конь несется к бурному потоку, то накидываешь на него узду, со всею силою удерживаешь его и часто бьешь. И хотя это — наказание, однако такое наказание есть мать спасения. Так поступай и с согрешающими. Свяжи согрешившего, пока не умилостивит он Бога, и не оставляй несвязанным, чтобы он не был еще более связан гневом Божиим. Если я свяжу, то Бог уже не свяжет его, если же я не свяжу, то его ожидают неразрешимые узы. Если они пришли в сокрушение, если переменились, то все сделано; а если нет этого, не поможет время.

Врачу особенно свойственно обращаться с больными и всегда находиться среди больных, а не убегать и не удаляться от них.

Поверьте мне, я забываю о собственном спасении, заботясь о вашем, и не имею времени оплакивать свои грехи. Так вы для меня — все. Когда вижу, что вы преуспеваете н добродетелях, то не чувствую собственных бед от радости; а когда вижу, что вы не преуспеваете, то от скорби опять занимаюсь своим.

Пока. Бог попускает священнику священнодействовать, не уклоняйся принять от него дар, потому что не сам он дает тебе отпущение грехов, но Великий Первосвященник Христос, вверивший ему священство.

Велик подвиг и велик труд монахов. Но если кто сравнит труды их со священством, хорошо исправляемым, тот найдет между ними такое различие, какое между простолюдином и царем.

Если я принял на себя обязанность ходатайствовать о всех вас и должен буду дать отчет в этом, то тем необходимее становится для меня ваша молитва. Ради вас я принял на себя большую ответственность, следовательно, и вы должны подавать мне большую помощь.

Тот, кому вверено служение слова, даст там строгий отчет, не опустил ли по лености или по злорадству чего либо такого, что бы сказать надлежало, и доказал ли на деле, что изъяснил он все и не скрыл ничего полезною.

Слушание поучений будет небезопасно для вас, если оно не будет сопровождаться делами.

Кто не знает, как нужно учить здравому учению, тот пусть будет далек от учительского престола. Прочие качества можно находить и в подчиненных, как то: непорочность, держание детей в послушании, гостеприимство, справедливость, благочестие.

Если одна овца погибнет, сделавшись добычей врага, — по вашей беспечности, — тогда всей своей жизнью вы не загладите этой потери: кровь ее Судья взыщет от руки вашей.

Господь принимает на Себя как честь, воздаваемую Его служителям, так и презрение.

Священник стоит посредником между Богом и родом человеческим, низводя на нас оттуда благодеяния и вознося туда наши прошения, примиряя со всею природою разгневанного Бога, и нас, разгневавших Его, избавляя от рук Его. Священство важнее самой царской власти и есть высшая власть. Хотя царский престол кажется нам важным по прикрепленным к нему камням и облекающему его золоту, но царь получил власть распоряжаться делами земными и больше этой власти не имеет ничего, а престол священства утвержден на небесах, и священнику вверено устроять тамошние дела.

Не о своей славе забочусь я (моя слава — ваша добрая жизнь); но — о вашем спасении.

Подлинно, как прекрасно пастырю быть закланным за овец, так же прекрасно и овцам в самой смерти не отделяться от пастыря; если они будут с ним нераздельно, то не станут бояться волка — дьявола.

Кто вручит власть священства человеку вредному для Церкви, тот будет виновен в дерзких его поступках.

Когда учитель доброты является первым, утверждающим свои наставления, — он, как только появляется, укрощает даже беснующихся, и совсем ему не нужны внушения и слова, он вводит мир прежде, чем что-либо произнесет.

Разве Господь ниспосылает тебе Свои воздаяния соразмерно с достоинством или слабостью служителей Своих? Он награждает тебя или осуждает сообразно с твоим расположением.

Когда в нас есть высокомерие, то вся наша жизнь делается ничтожной, хотя бы мы подвизались в целомудрии, девстве, молитве, милостыне и других добродетелях.

Учитель особенно имеет нужду в благодати Божией и мире. Если он без них будет управлять народом, то все распадется и погибнет за отсутствием у него кормила. Хотя бы он и был опытным в управлении, но если не будет иметь этого кормила — благодати и мира от Бога, то потопит корабль и плывущих.

Заблудшего возврати на путь, увечному сделай повязку, павшего подними, немощных: поддержи и другое делай,подобное этому.

Хотя бы жизнь учителя была и небрежна, нам должно быть внимательными к себе и слушать Пророка, который говорит, что «будут все научены Господом...» (Ис. 54:13).

Попечение о стаде Христовом является преимущественным признаком любви к Самому Христу, так как для этого нужна мужественная душа.

Если брачное сочетание не может быть разрушено человеком, тем более не может быть разлучена Церковь с пастырем.

Потому и не вверено священство ни Ангелу, ни Архангелу — так как они безгрешны, — дабы по строгости они внезапно не поражали молниею грешников из народа; но человеку, рожденному от человека, вверено это поприще, и он сам подвержен похоти и греху, чтобы, встретив какого-нибудь грешника, он вследствие собственных прегрешений был более человеколюбивым к этому грешнику.

Безумно не уважать власть священников, без которой невозможно получить спасение и обетованные блага.

Если ты <священника> презираешь, то презираешь не его, а рукоположившего его Бога. А откуда, скажешь, известно, что Бог рукоположил его? Но если ты не имеешь убеждения в этом, то суетна твоя надежда; если Бог ничего не совершает через него, то ты ни крещения не имеешь, ни Тайн не причащаешься, ни благословений не получаешь, и, следовательно, ты — не христианин.
Что же, скажешь, неужели Бог рукополагает всех, даже и недостойных? Всех Бог не рукополагает, но через всех Сам Он действует — хотя бы они были и недостойными — для спасения народа.

Насколько велико достоинство имеющего Священство, настолько больше у него и опасностей, потому что одно исправное служение может возвести его на Небо, а одна неисправность может ввергнуть в геенну.

Немалое наказание ожидает вас <священников>, если вы, признавши кого-либо нечестивым, позволите причаститься этой <Господней> Трапезы. Кровь Его взыщется от рук ваших. Хотя бы кто был полководец, хотя бы высший начальник, хотя бы сам царь, носящий диадему, но если приступает недостойно, то запрети ему: ты имеешь больше власти, нежели он. <...>
Бойся Бога, а не человека. Если будешь бояться человека, то от Бога будешь уничижен, а если будешь бояться Бога, то и от людей почитаем.

Если бы можно было исторгнуть и показать мое сердце, то вы увидели бы, как не тесно помещаетесь в нем все вы — и жены, и дети, и мужи. Такова сила любви: она делает душу пространнее неба.

Врач душ! Вырежь мечом духовным распухшие и покрытые гноем язвы гордости, омой водой учения нечистоту страстей, исцели раны, нанесенные душам человеческим грехом, пользуясь для того, как говорит Христос, вином и елеем; вином свяжи, чтобы ослабевший человек не предавался более вожделениям, а елеем смягчи душевные страдания и обещай скорое отпущение прежде соделанных прегрешений. Не пренебрегай нищим, принимая в расчет денежную выгоду, и не презирай богатого из-за отвратительного богатства, но одинаково призывай и бедного и богатого к воздержанию. Не лишай никого надежды, даже и самого отчаянного грешника, чтобы не ввергнуть в бездну греха, но протяни руку свою погибающему, говоря: Господь пришел спасти не праведников, но грешников, — чтобы они, став ревностными и уклонившись от зла, стали творить добрые дела и спаслись. Делай все ради выздоровления больных, питая себя надеждою спасаемых, т. е. радостью, ожидаемою от Бога.

Никому нельзя следовать за Христом надлежащим образом иначе, как оставив всякую грубую и низкую заботливость. Ныне же священники Божии хлопочут и о собирании винограда, и о жатве, и о продаже, и о покупке вещей. Служившие сени были совершенно свободны от всего этого, хотя им и вручено было служение телесное; а мы, призываемые в самое святилище небес, входящие в истинное Святое Святых, принимаем опять на себя заботы, свойственные купцам и корчемникам. Отсюда и большое небрежение о Писании, и леность в молитвах, и нерадение о всем прочем. Нельзя же ведь с одинаковым старанием делить себя на то и другое.

...Нужно, чтобы священник, бодрствуя, вел подвижническую жизнь и чтобы последняя была зеркалом для народа...

...Будем всегда стараться учить прежде делами, а потом уже словами, чтобы и нам не услышать от Павла: как же ты, уча другого, не учишь себя самого? (Рим. 2: 21).

Выходящий на проповедь в особенности должен презирать славу, преодолевать гнев, быть исполненным великого благоразумия.

Насколько чище лучей солнечных должна быть рука, раздробляющая эту Плоть <Агнца>, уста, наполняемые духовным огнем, язык, обагряемый страшною Кровию? Помысли, какой чести ты удостоен, какою наслаждаешься трапезою! При виде чего трепещут Ангелы и на что не смеют взглянуть без страха, по причине сияния, отсюда исходящего, тем мы питаемся, с тем сообщаемся и делаемся одним телом и одною плотию со Христом.

...Грехи человека значительного и многим известною наносят всем общий вред, делая падших более  нерадивыми о добрых подвигах, а внимательных к себе располагая к гордости.

...Когда ты каешься и исповедуешь грехи свои, то священник тут ни при чем, нужен только его язык, а спасение и отпущение грехов тебе дарует Бог.

...Если ты повергнешь семена, и слушатель не примет их и не принесет плода послушания, тебе уготована награда от Бога за совет, и ты получишь такое же воздаяние — хотя он не послушался, — какое ты получил бы, если бы он и послушался; потому что ты исполнил все со своей стороны.

Какая надежда учителю, если его паства предана порокам? Какая жизнь? Какое утешение?.. Положим, что <пастырь> не заслуживает осуждения и не подлежит наказанию, но чист от крови всех (Деян. 20:26), — и тогда он будет терпеть неисцельную скорбь; ведь и отцы, даже когда не подвергаются осуждению за своих детей, и тогда скорбят и страдают.

...Не в одних делах, а и в словах тогда дадим отчет. И мы, вверив слугам своим деньги, требуем у них отчета во всем; так и Бог, вверив нам <дар> слова, взыщет за его употребление.

...Учителю особенно нужно иметь незлобие, иначе все будет тщетно. Если рыболовы, часто целый день бросая сети и ничего не поймав, не приходят в отчаяние, то  тем более <не должно отчаиваться> нам... Часто случается, что плуг слова, действуя непрестанным внушением, входит и глубину души и истребляет овладевшую ею страсть. Кто слушал тысячу раз, тот должен что-нибудь почувствовать; невозможно, чтобы человек, слушая непрестанно, нисколько не почувствовал. Таким образом может случиться, что человек, уже готовый убедиться, потеряет все от нашего нетерпения, и произойдет то же, как если бы кто-нибудь неискусный в земледелии, насадив виноград и окопав его в первый год, и во второй, и в третий в надежде получить плоды, но, не получив их и потеряв надежду по прошествии трех лет, оставил бы его в четвертый год, именно тогда, когда должен был получить воздаяние за труды свои.

...К вере посредством одиннадцати рыбаков, неученых, простых, не смевших даже открыть и уста, <Господь> обратил всю вселенную. Эти неученые и простые рыбаки заградили уста философам и как бы на крыльях обтекли всю вселенную, посевая в ней слово благочестия, исторгая терния, истребляя древние обычаи и повсюду насаждая законы Христовы. Ни малочисленность и простота их, ни строгость <возвещаемых ими> повелений, ни привязанность всего рода человеческого к древним обычаям не могли служить для них препятствием, но все это устранила предшествовавшая им благодать Божия, так что они все делали легко, самыми препятствиями возбуждаясь к большей ревности.

...Угроза царя подобна гневу льва для тех, которых взоры устремлены к земле; а для человека, который имеет в виду небо и готов лучше положить душу свою внутри святилища, нежели спокойно взирать на оскорбление священных законов, он маловажнее всякого пса. Подлинно, нет ничего бессильнее преступающего божественные законы, равно как нет ничего сильнее защищающего божественные законы.

...Если только и один кто отойдет из этой жизни без посвящения в таинства — не ниспровергнет ли это всего спасения священника? Ведь погибель и одной души составляет такую потерю, которой не может выразить никакое слово. Если спасение ее имеет такую цену, что и Сын Божий сделался для этого человеком и столько претерпел, то подумай, какое наказание повлечет за собою ее погибель!

Ты пастырь словесных овец Христовых? Собери овец во двор овчий, обрати заблудших, свяжи надломленных, уврачуй истерзанных волками, отгони волков, созови собак на защиту стада, не сонливых, но лающих и собирающих стадо Господне, а тех отгони. Покажи вечно цветущий Злак, прозябший из Марии, укажи бессмертный Источник крещения, омой водою слез оскверненную овцу, переноси всякий труд и тяготу, чтобы получить тебе неувядаемый вененец славы, когда явится Пастыреначальник Христос.

Случается, что миряне живут в благочестии, а священники в неправде, и потому через них не надлежало бы совершаться ни Крещению, ни приношению Тела Христова, если бы благодать искала везде только достойных. Но ныне Господь обыкновенно действует и через недостойных, и благодать Крещения нимало не оскорбляется жизнью священника. Говорю это, чтобы кто-либо, строго рассматривая жизнь священника, не стал соблазняться, рассуждая о том, что он совершает в Таинствах. Ибо человек ничего не привносит от себя, но все это есть дело силы Божией, и Бог освящает вас в Таинствах.

...Не оставляйте без попечения братий ваших, и имейте в виду не свою только пользу, но пусть каждый <из вас> старается исхитить ближнего из челюстей дьявола, отвлечь от беззаконных зрелищ и привести в церковь, с любовью и кротостью показывал ему, какой великий вред — там, и какие великие блага — здесь.
...Видя твою настойчивость, когда-нибудь, может быть, и придет в себя и, тронутый твоею заботливостью, отстанет от гибельных удовольствий. И никогда не говори, что я говорил ему и раз, и два, и три, и много раз, но ничего не успел. Не переставай говорить, потому что, чем дальше будешь продолжать, тем больше умножится и твоя награда.

Если мы, приучая зверей к нашим словам, таким образом укрощаем их, то не гораздо ли более через... духовное учение мы можем исправлять людей, когда там и здесь есть великое различие и между врачевствами, и между врачуемыми? Ведь и грубость в нас не такова, как в зверях: у них она зависит от природы, и у нас от воли, да и сила слов неодинакова: там она происходит от человеческой мысли, а здесь — от силы и благодати Духа.

Быть благоразумными особенно нужно тем, от которых зависит спасение других, и столько нужно им иметь в себе добродетели, чтобы можно было уделять ее в пользу других. Если вы не будете такими, то и сами не спасетесь... Через вас и другие заблудившиеся могут образумиться, а если вы утратите свою силу, то погубите с собою и других. Поэтому чем важнее возложены на вас обязанности, тем более вы должны иметь ревности... Другие, если и много раз согрешат, все-таки могут быть прощены, но учитель если согрешит, не может ничем извинить себя и должен понести тягчайшее наказание.

Если не можешь дать ответ вопрошающему — не выдумывай что попало в оправдание своего незнания; лучше тебе понести даже нечестие пред человеком, чем нести наказание за ложное учение пред Богом. Если не можешь обратить сотни — позаботься о десятке; если десяти не можешь — не пренебрегай и пятерыми; если и пять не можешь — не презирай и одного. Бог определяет венцы, сообразуясь не с числом исправленных, а с намерением исправляющих.

Представим себе, сколько тяжелых трудов переносят пастухи овец, заботясь о бессловесных. Часто занесенные снегом по три дня сплошь остаются они в таком положении, или по целым месяцам скитаясь по суровой пустыне, наполненной самыми свирепыми зверями. А если столько забот бывает о бессловесных, то какое извинение будем иметь мы, когда нам вверены разумные души, а мы спим таким глубоким сном? Можно ли тут думать об отдыхе? Можно ли искать покоя? Напротив, для этих овец не должно ли идти повсюду и подвергать себя тысяче смертей? Или вы не знаете цены этого стада? Не для него ли твой Владыка совершил бесчисленные деяния и пролил даже Свою Кровь? А ты ищешь покоя? Что же может быть хуже таких пастырей? Разве ты не понимаешь, что и Христово стадо окружено волками, которые злее и свирепее ливийских? Неужели ты не представляешь себе, какую душу должно иметь тому, кто принимает на себя начальство в Церкви? Народные правители, совещаясь о делах маловажных, дни и ночи проводят в бодрствовании, а мы, подвизающиеся для неба, спим и днем. Кто же после этого избавит нас от наказания за такую беспечность? Если бы даже надлежало резать тело, если бы надлежало испытать бесчисленные смерти, то не следовало ли бы спешить на все это, как на торжество?

Священник сам должен настолько во всем превосходить тех, за кого молится, насколько предстоятелю следует превосходить находящихся под его покровительством. А когда он призывает Святого Духа и совершает Страшную Жертву и часто прикасается к общему для всех Владыке, тогда, скажи мне, с кем наряду мы поставим его? Какой потребуем от него чистоты и какого благочестия? Подумай, какими должны быть руки, совершающие эту службу; каким должен быть язык, произносящий такие слова; какой чистой и святой должна быть душа, приемлющая такую благодать Духа? Тогда и Ангелы предстоят священнику, и целый сонм Небесных Сил, и место вокруг жертвенника наполняется ими в честь возлежащих на нем.

Не нарушай повелений Владыки, чтобы не быть осужденным, не думай о коварстве, не возвышай одного, не унижай другого; богача не чествуй первым местом за столом и не презирай бедного, не могущего тебе принести даров; но будем соблюдать равенство ко всем. С обвинением не спеши, пустых речей не допускай, по слуху никогда не осуждай: многие обвиняют по зависти и вражде.
Тот, кому вверено словесное стадо Христово, должен быть кротким и исследовать согрешающих с большою осторожностью; и когда найдешь согрешившим, не извергать тотчас из церкви, чтобы сатана, ухватившись, не сделал человека своим. Когда человек отлучен архиереем, берет его сатана в свои объятия, и не отступает от него, пока он предается ему. Иерей не должен часто отлучать, ни проклинать. Ввиду этого ты, пастырь, не должен без разбора отвергать овцу, ни отлучать от стада; но, когда найдешь согрешившим, позови его наедине и в одном упрекни, в другом побуди его отстать от зла, — и раз, и дважды, и трижды; и если он послушает твоих увещаний, ты приобрел брата своего. Прежде всего снизойди к нему: отпускающему отпустится. И не поноси ничего скрытого, и не гневайся, что обращается к тебе; если после трех внушений он исправится через покаяние — тогда пусть будет принят.

Будем, возлюбленные, оказывать всякое уважение тем, кому дарована сила Святого Духа. Священнический сан имеет великую важность: «Кому простите грехи, тому простятся» (Ин. 20:23). Поэтому и апостол Павел говорит: «Повинуйтесь наставникам вашим и будьте покорны» (Евр. 13:17) и почитайте их «преимущественно с любовью» (1 Сол. 5:13). Ты заботишься только о себе и, если хорошо устроишь свое благосостояние, ты не ответствен за других. А священник, хотя и хорошо устроил собственную жизнь, если не станет усердно заботиться о тебе и обо всех вверенных ему, то вместе со злыми пойдет в преисподнюю и может погибнуть не за свои, а за ваши дела, если не исполнит как должно всего, к чему он призван. Итак, зная, как велика опасность для них, оказывайте им доброе расположение. Это имеет в виду и апостол Павел, когда говорит: «...ибо они неусыпно пекутся о душах ваших, и притом не просто, но как обязанные дать отчет» (Евр. 13:17). Поэтому следует относиться к иереям с великим уважением. Если же и вы, вместе с другими, будете нападать на них, то и ваши дела не будут иметь успеха. Ибо пока кормчий в хорошем расположении духа, находящиеся на корабле вне опасности. Но если они раздражают его неприязненным и обидным обращением с ним, тогда он не может ни быть внимательным, ни исполнять как должно свое дело и против воли подвергает их бесчисленным опасностям. Так и священники, если будут пользоваться у вас уважением, могут содействовать вашему спасению; если же вы будете огорчать их, то они опустят руки... Вспомни, что Иисус Христос сказал иудеям: «На Моисеевом седалище сели книжники и фарисеи; итак все, что они велят вам соблюдать, соблюдайте» (Мф. 23:2–3); а священники сидят уже не на Моисеевом, но на Христовом седалище, ибо они приняли Христово учение, как об этом и Павел говорит: «Мы – посланники от имени Христова, и как бы Сам Бог увещевает через нас» (2 Кор. 5:20). Не видите ли, как все покоряются мирским начальникам, хотя часто бывают лучше их по роду, и по жизни, и по уму. Но из уважения к тому, кто их поставил, ни о чем таком не думают и благоговеют перед волей царя, каков бы ни был получивший от него начальство. Вот какой показываем страх, когда человек рукополагает! Когда же Бог рукополагает, мы презираем рукоположенного, поносим, уязвляем бесчисленными ругательствами и изощряем язык на священников, тогда как нам запрещено осуждать и братий! Чем же можно это извинить, если в своем глазу не замечаем бревна, а в глазу другого тщательно замечаем сучок? Не знаешь ли, что, осуждая таким образом других, ты готовишь самому себе строжайший суд? Зная все это, будем и Бога бояться, и священников Его почитать, воздавая им всякую честь, чтобы и за собственные добрые дела, и за почтение, оказываемое им, получить от Бога великое воздаяние.

Нет ничего хуже высокомерия, оно лишает нас самого обыкновенного благоразумия, выставляет глупцами или, вернее, делает безумными.

Тому, кто хочет учить смирению и кротости, следовало бы самому подать примеры этих прекрасных добродетелей, чтобы и словами наставлять, и делами поучать.

Чем ты превозносишься? Тем ли, что учишь посредством слов? Но мудрствовать на словах легко; научи меня своею жизнью, — вот самый лучший способ учения.

Все начинают судить о священнике не как о существе, облеченном плотию и имеющем человеческую природу, но как об Ангеле, не причастном никаким слабостям.

Священники, если будут пользоваться у вас надлежащею честью, в состоянии будут устроить и ваши дела, как следует; а если вы будете опечаливать их, то ослабите их руки и сделаете то, что они вместе с вами легко будут увлечены волнами, хотя бы они были и весьма мужественны.

Так как люди изнемогают от ран греховных, то ты, пастырь, уврачуй их, налагая на раны их умягчающий пластырь — пророческие слова и Евангельское учение, оздоровляя их наставлениями и увещаниями Ветхого и Нового Заветов, убеждая их отстать от греха и оставить дьявольское заблуждение.

Подобно тому как блестящая луна, рассеивая ночной мрак, прекрасно освещает как бы факелом путь мореплавателям и путешественникам и таким образом делает беспрепятственным путешествие для каждого, точно так же и учитель Церкви, разливая посредством слова, подобно луне, свет богопознания, приводит к Истине — Христу как тех, которые в настоящем житейском море идут по скорбному пути удовольствий, так и тех, которые ведут христианский образ жизни. И Священное Писание называет обыкновенно учителей Церкви, ведущих святую жизнь, сообразно достоинству их, луною и звездами.

Учить нетрудно, но показать путь, которым с удобством можно достигнуть этого, — вот дело, достойное удивления.

Мы, которым не дозволено судить братьев наших, неужели станем изощрять язык свой против священников?
Разве достойно какого извинения то, когда в своем глазу мы не замечаем бревна, в чужом же глазу тщательно рассматриваем сучок? Разве ты не знаешь, что, судя так, ты готовишь себе суд еще тяжелее? Я говорю это, не оправдывая тех, кто правит священство недостойно, но сожалея и плача над ними. Однако, я говорю, что на этом основании они не могут быть судимы подчиненными, хотя бы жизнь их и заслуживала сильного порицания. Ведь если Бог сделал слышным Свой голос через ослицу и если через прорицателя даровал духовные благословения, действуя через неразумные уста и через нечистый язык Валаама, ради иудеев, которые оскорбляли Его, — тем более Он устроит все Свое ради вас, благомыслящих, хотя бы священники были очень дурны, и пошлет Духа Святаго.

Когда ты увидишь врага истины, исцели его, позаботься о нем, возврати к добродетели, подавай наилучший пример своею жизнью, наставляй неукоризненным словом, покровительствуй и имей заботу, и употребляй все средства к исправлению, подражая наилучшим врачам. Ведь и врачи не всегда одним только способом врачуют болезни; но когда видят, что рана не исцеляется одним лекарством, прилагают другое, а если нужно, третье, иногда рассекают, а иногда обвязывают. Так и ты, пастырь, сделавшись врачом души, пользуйся всяким способом врачевания по заповедям Христовым, чтобы получить тебе награду и за свое спасение, и за то, что ты доставлял пользу другим.

Следует относиться к ним (иереям) с великой заботливостью. Если же вместе с другими нападаете на них и вы, тогда и ваши дела не будут в хорошем состоянии. Пока кормчий чувствует себя хорошо, будут в сохранности и едущие с ним. Если же они станут бранить его и будут относиться к нему со враждой, он будет не в состоянии ни трудиться, ни бодрствовать, ни сохранить своего искусства и, не желая, подвергнет их тысячам опасностей. Так и иерей: если он будет пользоваться со стороны вас заботливостью, он надлежащим образом управит и ваши дела. Если же вы повергнете их в уныние, тогда отдадите вместе с собой и их во власть волн, хотя бы они были очень храбры.

...Если же поставил Христос священников, неужели мы выскажем по отношению к нему (священнику) небрежение, неужели оскорбим его, неужели обременим бесчисленными поношениями?