Не столько заботится диавол о том, чтобы грешили, сколько о том, чтобы не видели греха и оставались грешниками.

...Не так тяжко — грешить, как — после греха обвинять Господа. Постарайся узнать виновника греха — и найдешь, что это не иной кто, как ты, сделавший грех.

...Если ты, греша, не скорбишь, не почитай поэтому грех маловажным, но поэтому-то самому особенно и стенай, что ты не чувствуешь скорби о грехах. Не оттого ведь происходит это, что грех не уязвляет, а оттого что согрешающая душа бесчувственна.

Кто имеет страх <греха>, для того ничто, поистине ничто другое не страшно, ни сама смерть, которая  страшнее всего, но только — один грех. Почему? Потому что грех предает человека геенне, подвергает вечным мучениям. С другой стороны, такой страх ведет ко всякой добродетели.

Если ты истребил в себе грех, ты подрезал жилы диаволу, стер главу его, разрушил всю его силу, рассыпал воинство, сотворил чудо, всех чудес большее.

Не столько требуют тщания и трудов большие грехи, сколько, напротив, малые и незначительные. Отвращаться первых заставляет самое свойство греха; а малые, по тому самому, что малы, располагают нас к лености и не позволяют мужественно восстать на истребление их. А потому они скоро и делаются великими, если мы спим.

Грех происходит от того, что люди хотят быть мудрее законов Божиих и не хотят учиться так, как Он заповедал, потому они ничему и не научаются.

...Прости оскорбившему, подай милостыню нуждающемуся, смири свою душу, — и, хотя бы ты был величайшим грешником, ты можешь достигнуть Царствия  <Небесного>, очищая таким образом грехи и омывая нечистоты.

Подобно тому, как брошенная вещь находится вдали от глаз хозяина, так и грешник удален от святого лица Божия...

Грехи удаляют нас от Бога и делают врагами Его.

Если ты хочешь и чудеса совершать, то освободись от грехов — и все тобою будет сделано.

Не столь великое зло — грех, как бесстыдство после греха.

Грешить — зло; но еще тягчайшее зло — отпираться по совершении греха. Это в особенности и есть оружие диавола.

Из действий одни есть грехи, а другие не грехи, но бывают причиною грехов: например, смех по природе не есть грех, но он бывает грехом, если простирается через меру, потому что от смеха происходит насмешливость, от насмешливости — сквернословие, от сквернословия — постыдные дела, а за постыдными делами — наказание и мучение.

Для того даны крылья птицам, чтобы избегать сетей; для того дан разум людям, чтобы они избегали грехов.

Если ты будешь постоянно содержать в памяти грехи свои, то никогда не будешь помнить зла ближнему, — не говорю: если ты будешь только сознавать, что ты грешник, это не столько может смирить душу, сколько самые грехи, исчисляемые порознь. Постоянно имея их в памяти, ты не станешь ни помнить зла, ни гневаться, ни злословить, ни гордиться, ни впадать снова в те же грехи, и сделаешься более крепким к совершению добрых дел. Лучше душе теперь пострадать от памятования о грехах, чем в то время от наказания за них. Сейчас, если ты будешь помнить о них, постоянно исповедовать их перед Богом и молиться об их прощении, то скорее истребишь их. Если же забудешь их сейчас, то поневоле вспомнишь о них тогда, когда они будут обнаружены перед целою вселенною и объявлены перед всеми — и друзьями, и врагами, и Ангелами.

Ничто так не безрассудно, ничто так не бессмысленно, глупо и нагло, как грех. Куда он ни вторгнется, все разрушает, расстраивает и губит; он безобразен на вид, несносен и отвратителен. Если бы какой живописец захотел изобразить его, то, мне кажется, не погрешил бы, изобразив его в виде женщины звероподобной, варварской, дышащей огнем, безобразной и черной, как внешние языческие поэты изображают Сцилл.

Как расслабление есть болезнь тела, так грех — болезнь души, но это, хотя и большее, не видно.

...Угасим пожар греховный, не изобильною водою, а малыми слезами.

Источник и корень, и мать всех зол — грех. Он расслабляет наши тела, он производит болезни.

Таково зло — грех. Он не только лишает нас вышнего благоволения, но и ввергает в великий стыд и унижение, похищает у нас и те блага, которыми обладаем, отнимает всякое горячее устремление.

...Как люди, пренебрегающие телесными ранами, причиняют себе гнойные лихорадочные воспаления и смерть, так и те, которые не обращают внимания на малые грехи души, дозволяют образоваться большим.

Нам надлежало бы не только убедиться, что у нас множество грехов, но и все грехи свои, малые и великие, начертать на сердце как в книге и оплакивать как недавно совершенные.

Кто боится греха, тот никогда не будет бояться ничего другого, но будет смеяться над благами настоящей жизни и презирать скорби, потому что один только страх греха потрясает душу его.

...Если мы будем остерегаться безразличного, то никогда не впадем в запрещенное.

Как все неизлечимые болезни ведут к смерти, но не все болезни одинакового свойства, так и все грехи производят рабство, но не все имеют одинаковое свойство.

Грех исповеданный становится меньше, а неисповеданный — больше.

...Для грешника нет зла быть наказанным, а напротив, зло — не быть наказанным, подобно <тому> как зло для больного — не лечиться.

Если будем воздерживаться от малых грехов, то никогда уже не впадем в большие, а с течением времени, при помощи небесной, достигнем и высшей добродетели... и получим вечные блага...

Кто, сделав грех, осуждает его, тот со временем когда-нибудь может исправиться; но кто хвалит грех, тот сам лишает себя врачевства покаяния.

Постоянные нападения греха расслабляют ум и обессиливают борца, следствием чего является так называемое равнодушие: опустившись, душа впадает в сонливость, а сон причиняет смерть.

У кого взоры обращены ко греху, для тех беззаконие является целью и они как бы вождем своим имеют грех: сначала они допускают его в свое сердце, потом безраздельно вперяют в него очи ума и так устремляются к беззаконию.

...Мы боимся смерти, которая есть ничтожная маска, а не боимся греха, который действительно страшен и, подобно огню, пожирает совесть.

Что грехи производят тление, это видно прямо из того, что они делают людей срамными и слабосильными, и причиняют недуги.

...За грехи насылаются печали, за грехи — беспокойства, за грехи — войны, за грехи — болезни и все тяжкие страдания, какие только с нами ни случаются.

...Пришел грех, и все ниспровергнуто; низкопоклонники сделались судьями, льстецы — палачами... кто вчера целовал руку, тот сегодня — враг.

...Рабство <греху> есть самое тяжкое; от него может избавить один только Бог, потому что никто другой не может отпускать грехов...

Грех есть главная сила демонская; по причине греха пришел умереть Христос, чтобы разрушить его; грехом введена смерть; через грех все извращено.

...Нет, решительно нет ни одного греха, которого бы, подобно огню, не истребляла сила любви.

Когда добродетель изгоняется грехом, падает вместе с тем и благочестие, существование которого зависит от отсутствия греха.

От греха не столько получаем мы удовольствия, сколько скорби: тут и совесть вопиет, и посторонние люди осуждают, и Бог прогневляется, и геенна угрожает поглотить нас, и мысли не могут успокоиться.

Без закона грех был слаб; он был совершаем, но не мог так подвергать осуждению, потому что зло <до закона> хотя существовало, но не обнаруживалось с такою ясностью.

Грех умерщвляется исповедью, слезами, осуждением себя, ибо ничто так не губительно для греха, как его обличение и осуждение с покаянием и слезами.

...Как явился грех, то и нарушил свободу, и уничижил достоинство, дарованное людям от природы, и ввел рабство, дабы это было постоянным уроком и внушением роду человеческому — убегать рабства греха и стремиться к свободе добродетели.

...Нет ничего вредного в человеке, кроме одного только греха, и когда уничтожен грех, тогда все легко, удобно, мирно, а когда он существует, тогда во всем подводные камни, бури, кораблекрушения.

...Часто грех, легкий по своему свойству, делается тяжким и непростительным оттого, что согрешающий осуждает другого.

...Мы, если, безмерно согрешая, не терпим никакого зла, должны не восхищаться этим, а сильнее бояться. Если мы здесь не подвергнемся суду Божию, то там со всем миром будем осуждены.

Грех — это бездна, которая увлекает в глубину и гнетет.

...Когда <Бог> долготерпит о всех наших прегрешениях, то тем сохраняет нас для большей казни, если мы пребываем во грехах.

Ничто не может сделать душу так любомудрою и смиренною, и кроткою, как постоянное памятование о грехах.