Димитрий Ростовский

Насколько высока честь мученичества – это измерил Сам Сын Божий распростертыми на кресте руками. Он нашел эту честь выше всяких почестей, которые получат чины всех святых. Ибо Господь наш, приняв на Себя человеческое естество и желая плотью достигнуть Своей славы, которую Он имел у Отца «прежде сотворения мира» (Ин. 17:5), прошел чины всех святых. И нигде не воспринял Он эту славу, как только в мученическом чине: начав входить в него. Он тотчас воскликнул: «Сейчас прославился Сын Человеческий» (Ин. 13:31). Был Он пророком, ибо пророчествовал о пленении Иерусалима и предсказал Страшный Судный день, но прославился не в пророческом чине. Был Он и апостолом: будучи послан Отцом благовестить миру Евангелие царствия. Он проходил по городам и селениям, проповедуя и благовествуя Царствие Божие (Лк. 8:1), но не прославился Он и в апостольском чине. Он был пустынник: «Поведен был духом в пустыню» (Лк. 4:1); был постником: сорок дней постился, но ни в пустынническом и ни в постническом чине Он не прославился. Был Он преподобным, как говорит о Нем апостол: «Святой, непричастный злу, непорочный» (Евр. 7:26), но и не в этом чине Он прославился. Он был чудотворец, изгонявший бесов, исцелявший слепых, хромых, расслабленных и воскрешавший мертвых, однако не говорит Он, что был прославлен в этом чине. Когда же после Тайной вечери Он готовится к мученичеству и выходит на этот путь, тогда Он и говорит ученикам: «Сейчас прославился Сын Человеческий». После же крестных страданий, явившись по Воскресении Луке и Клеопе, Он сказал: «Не так ли надлежало пострадать Христу и войти в славу Свою?» (Лк. 24:26). Смотри, как высоко было величие мученической чести, что даже Самому Христу через мученичество подобало войти в славу Свою. Святой Иоанн Златоуст, рассуждая об этом величии мученической чести, пишет о заключении апостола Павла: «большая честь и слава быть узником Христовым, чем апостолом, чем учителем, чем благовестником». Этот учитель считает мучеников даже выше Ангелов. Беседуя о Петре, посаженном в темницу за Христа, он говорит: «Если бы мне кто сказал: кем хочешь быть: Ангелом или Петром в заключении, то я захотел бы лучше быть Петром, связанным за Христа двумя железными узами». Но что еще удивительнее, так это следующие его слова: «Мне желательнее жестоко страдать за Христа, чем почитаться от Христа; это есть великая честь, это есть слава, превосходящая все».

Петр говорит: «Выйди от меня, Господи! потому что я человек грешный» (Лк. 5:8). Петр исповедует себя грешником и осуждает себя как недостойного лицезреть Христа. Он будто заточает и изгоняет самого себя от лица Христова, как бы говоря: стыжусь грехов моих и боюсь лица Твоего. О Правосудный, видящий сокровенное! Я не смею смотреть на Тебя, недостоин быть перед лицом Твоим, но могу только стоять далеко от Тебя, как осужденный и изгнанный. Но «куда пойду от Духа Твоего, и от лица Твоего куда убегу?» (Пс. 138:7). Ты Сам уйди на время от меня, как заходит солнце, а потом снова сияет. Уйди от меня. Свет мой, со страхом правосудия Твоего, которого я ужасаюсь, пока я не спрошу совесть мою, не исследую подробно грехи мои и не произнесу суда над самим собою. Тогда снова воссияй мне. Солнце мое, озаряя меня лучами благодати Твоей. Таково-то значение слов Петровых, таков смысл, такова тайна. О добрый образ спасения грешников! О доброе наставление всем! Хочешь ли, грешник, быть неосужденным на Страшном суде Божием? Осуди самого себя, предупреждая Суд Божий твоим самоосуждением. Не напрасно говорит апостол: «Ибо если бы мы судили сами себя, то не были бы судимы» (1 Кор. 11:31). Если каждый из нас научится знать и судить свои грехи, то избавится от вечного осуждения. Господь наш, сидя со Своими любимыми учениками на Тайной вечери, там же был и Иуда, начал говорить им о Своем предателе: «истинно говорю вам, что один из вас предаст Меня» (Мф. 26:21). Ужаснулись этому ученики Господни, и каждый из них, тотчас посмотрев в совесть свою и не найдя в себе никакой вины по отношению к Господу, отозвался: «не я ли, Господи?». Сказал это Петр, сказал Андрей, сказал Иаков, и каждый из них говорил одно и то же: «не я ли, Господи?» (Мф. 26:22). Потом подошла очередь Иуды, и говорит он: «не я ли, Равви?» (Мф. 26:25). О окаянный Иуда! Ты следуешь за Христом, а с последователями Христовыми не согласуешься; все Господа своего называют Господом, ты же один называешь Его только учителем, а не Господом: «не я ли, Равви?». Ну, Иуда, скажи, как и прочие апостолы: «Не я ли, Господи?». Но не может Иуда произнести одного этого слова: «Господи», не может Господа назвать своим Господом, но только тем словом, которым намеревался предать Его, сказав: «радуйся, Равви!» (Мф. 26:49). Прежде чем сказал это, льстиво целуя Его, он уже на Тайной вечери проявил то, что держал в уме, говоря: «не я ли, Равви?» В обоих лукавых Иудиных фразах одно обращение: «радуйся, Равви!» и «не я ли, Равви?» Почему же Иуда не мог произнести слова «Господь» и исповедать Господа своего именно Господом? Причину этого впоследствии объяснил апостол Павел, сказав: «никто не может назвать Иисуса Господом, как только Духом Святым» (1 Кор. 12:3). Это слово «Господи» не иначе кто-либо может произнести, как только действием Святого Духа. Поскольку же Иуда не был сосудом Духа Святого, но сосудом диавола, то и слово «Господи» произнести не мог: он уже был не из числа рабов Господних, но из числа рабов сатанинских. Итак, когда святой Петр сказал Господу: «выйди от меня, Господи!», то в последнем слове «Господи» он проявил ту внутреннюю тайну своего сердца, что он есть раб Господень истинный, а не лицемерный, никогда не хотящий оставить Его, но готовый идти с Ним даже и на смерть. Проявилось же и то, что он уже начинал становиться сосудом Духа Святого и Духом Святым назвал Иисуса Господом. Мы же из этого примера позаимствуем таинственное учение о том, чтобы поистине работать одному Господу нашему Иисусу Христу, а не дьяволу, чтобы неосужденно и дерзновенно говорить Господу: «Господи». Если же мы будем работать иному, то есть миру, плоти и диаволу, а Господа нашего только напрасно будем называть Господом, то окажемся бесстыдными, дерзкими и лицемерными фарисеями.

В то время, когда Пилат, бив Иисуса и увенчав Его терновым венцом, извел Его из претории к народу и сказал: «Царя ли вашего распну?», все как один закричали: «нет у нас царя, кроме кесаря» (Ин. 19:15). Они не хотели и слышать, чтобы кто-нибудь называл Христа Царем. Когда же Господь наш восшел на Крест, они уже не словом, а и самым делом титуловали Его Царем, сделав на Кресте надпись: «Иисус Назорей, Царь Иудейский». И хотя некоторые из них возражали Пилату: «Не пиши: Царь Иудейский», но когда Пилат сказал: «что я написал, то написал», тотчас же согласились с ним, замолкли и уже без ропота и негодования смотрели на этот титул и, читая надпись, именовали Христа Царем, ибо в Евангелии говорится: «Эту надпись читали многие из Иудеев, потому что место, где был распят Иисус, было недалеко от города» (Ин. 19: 19–22). Весь Иерусалим читал эту надпись, называя Христа Царем. Что же так изменило сердца злобных людей, что они, не желая сначала и слышать, чтобы Его именовали Царем, потом и письменное титулование Его Царем терпели снисходительно? Воистину, это сделало Крестное таинство: Господь наш хотел показать в этом царском титуле честь Креста и воздаяние за страдания в Небесном Царствии. Честь Креста такова, что после времени страданий Господа крест уже водружается наверху освященных глав и венцов царских, потому и назвал его святой Кирилл Иерусалимский венцом, сказав: «Крест есть венец, а не бесчестие». Издревле он был бесчестием, так как служил для казни злодеев, но он сделался венцом честным после того, как на нем пострадал добровольно Царь Славы.

Пусть превозносится этот суетный мир в своей гордыне, пусть тщеславится счастьем своим, пусть услаждается временной сладостью греховной; нам же единая слава и услаждение – Крест Господень: «А я,– говорит апостол,– не желаю хвалиться, разве только крестом Господа нашего Иисуса Христа» (Гал. 6:14). И Самому Господу нашему Иисусу Христу Крест есть и похвала, и слава, ибо не столько прославился Он, творя многие чудеса, просвещая слепых, исцеляя хромых, очищая прокаженных, поднимая с одров расслабленных и воскрешая мертвых, сколько прославился, претерпевая Крест. Не напрасно Златоуст называет святой Крест славою Сына Божия: «Крест – слава Сыну, как и Отцу – слава Сын; славится Отец в Сыне Своем, славится Сын через Крест Свой». Мы же рассмотрим отчасти, какая похвала апостолу и каждому христианину в Кресте Христовом. И это сделаем на пользу нашу, с Божией помощью. Поистине, подобает нам «хвалиться разве только крестом Господа» (Гал. 6:14), так как в Кресте Господнем мы находим воздаяние за наши кресты, по словам Писания: «если только с Ним страдаем, чтобы с Ним и прославиться» (Рим. 8:17). Ибо как мы являемся общниками с Главой нашим Христом, будучи Его членами, по слову апостола: «вы – тело Христово, а порознь – члены» (1 Кор. 12:27), так и кресты наши имеют общее с Крестом Господним, и то, что уготовал нам Крест Христов, то и получат в нем кресты наши. Не подумай, что Крест Господень, которым хвалится апостол, есть только крест вещественный, сделанный из дерева, но разумей в нем более всего страдание Господа, приняв которое Он оставил и нам образ, чтобы следовать по стопам Его. И когда я, грешный, говорю о наших крестах, не думай, что они деревянные или серебряные, или человеческим художеством сделаны из какого-либо иного вещества: это – случающиеся с нами по попущению Божию скорби, беды, печали, болезни и всякие другие страдания, которыми Господь искушает нас в этой жизни, как золото в горниле. Ибо «плавильня – для серебра, и горнило – для золота, а сердца испытывает Господь»,– говорит Писание (Притч. 17:3). И в другом месте: «Он испытал их как золото в горниле и принял их как жертву всесовершенную» (Прем. 3:6). Вот наши кресты! И мы должны нести их, благодаря Бога и приобщаясь к страданиям Христовым.

Крест есть знамение мудрости духовной, христианской, крестной и сильной, как оружие крепкое, ибо премудрость духовная, крестная есть оружие против противящихся церкви, как говорит апостол: «Ибо слово о кресте для погибающих юродство есть, а для нас, спасаемых,– сила Божия. Ибо написано: погублю мудрость мудрецов, и разум разумных отвергну», и далее: «Еллины ищут мудрости; а мы проповедуем Христа распятого... Божию силу и Божию премудрость» (1 Кор. 1: 18–19; 22–24). В поднебесной живет двоякая мудрость у людей: мудрость мира сего, которая была, например, у эллинских философов, не знающих Бога, и мудрость духовная, какова она у христиан. Мирская премудрость есть безумие перед Богом: «Не обратил ли Бог мудрость мира сего в безумие?» – говорит апостол (1 Кор. 1:20); духовная же премудрость почитается безумием у мира: «для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие» (1 Кор. 1:23). Мирская мудрость – слабое оружие, бессильное воинствование, немощная храбрость. Но какое оружие – премудрость духовная, это видно из слов апостола: оружия воинствования нашего... сильные Богом на разрушение твердынь» (2 Кор. 10:4); и еще: «слово Божие живо и действенно и острее всякого меча обоюдоострого» (Евр. 4:12). Образом и знамением мирской эллинской мудрости являются содомогоморрские яблоки, о которых повествуется, что извне они прекрасны, внутри же их прах смрадный. Образом же и знамением христианской духовной мудрости служит Крест, ибо им явлены и как бы ключом открыты нам сокровища премудрости и разума Божия. Мудрость мирская – прах, а словом крестным мы получили все блага: «се бо прииде Крестом радость всему миру».

Для того Церковь возносит и воздвигает Крест Христов, чтобы, воинствуя с этим знаменем, ты побеждал врагов своих. Ибо и воины царя земного, когда держатся около военного знамени, лучше ополчаются против врагов; и тот воин, который удаляется от него, скорее погибает. Константину Великому, когда он не мог победить Максентия, явилось на небе знамение Креста и слышен был голос: «Этим знамением побеждай!». И когда он приказал изобразить крестное знамение на всех оружиях, тотчас же победил врагов. Нам ныне также является на Небе церковном Крест Христов, чтобы и мы этим знамением побеждали врагов и держались около него. Возносится и воздвигается Крест Христов, чтобы мы побеждали и поражали бесов, а мы сами, падшие, восстали и исправились, по словам Господним: «И когда Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе» (Ин. 12:32). Воздвигается и возносится Крест Христов, чтобы мы, взирая на него, исцелялись, если уязвлены жалом змея. И Моисей повелел ужаленным в пустыне змеями и умиравшим взирать на медного змея, сделанного им по повелению Божию; и те, которые смотрели на него, исцелялись, а не желавшие смотреть умирали. Этот змей был прообразом ныне воздвигаемого Креста Христова, и те, которые будут взирать на него, также исцелятся, а не желающие взирать погибнут. Возносится и воздвигается Крест Христов, чтобы мы, взирая на него, вспоминали и созерцали страдания Христовы, ибо ради спасения нашего Он принял их на Себя, и чтобы мы благодарили Его за безмерную к нам милость. Воздвигается и возносится Крест Христов, чтобы мы поклонялись ему и знали, чем получили спасение.

Кто не умилится, взирая на Странника, так бедно возвращающегося в Свой дом! Был Он у нас в гостях; мы дали Ему первый ночлег в стойле между животными, потом выпроводили Его в Египет к народу идолопоклонническому. У нас Он не имел где приклонить голову, «пришел к своим, и свои Его не приняли» (Ин. 1:11). Теперь же отправили Его в дорогу с тяжелым Крестом: возложили на плечи Его тяжкое бремя грехов наших. «И, неся Крест Свой, Он вышел на место, называемое Лобное» (Ин. 19:17), держащий «все словом силы Своей» (Евр. 1:3). Несет Крест истинный Исаак – дерево, на котором должен быть принесен в жертву. Тяжкий Крест! Под тяжестью Креста падает на дороге крепкий в борьбе, «сотворивший державу мышцею Своею» (Лк. 1:51). Многие плакали, но Христос говорит: «не плачьте обо Мне» (Лк. 23:28): этот Крест на плечах есть власть, есть тот ключ, которым Я отопру и изведу из заключенных дверей адских Адама, «не плачьте». «Иссахар осел крепкий, лежащий между протоками вод; и увидел он, что покой хорош, и что земля приятна: и преклонил плечи свои для ношения бремени» (Быт. 49:14–15). «Выходит человек на дело свое» (Пс. 103:23). Несет престол Свой Архиерей, чтобы благословить с него простертыми руками все части света. Выходит на поле Исав, взяв лук и стрелы, чтобы достать и принести дичи, «уловить лов» отцу своему (Быт. 27:5). Выходит Христос Спаситель, взяв Крест вместо лука, чтобы «уловить лов», чтобы привлечь всех нас к Себе. «И когда Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе» (Ин. 12:32). Выходит мысленный Моисей, берет жезл. Крест Свой, простирает руки, разделяет Чермное море страстей, переводит нас от смерти к жизни, и диавола, как фараона, потопляет в бездне адской.

Господь наш прославился не в то время, когда преславным рождением Своим ужаснул Ирода, призвал звездою волхвов с востока и сотряс идолов египетских. Не в то время, когда претворил воду в вино в Кане Галилейской, когда наполнил сети рыбаков многими рыбами, когда насытил пятью хлебами пять тысяч народа. Не в то время, когда, идя по морю, как по суше, запретил ветрам и утишил волнующееся море или когда преобразился на Фаворе, когда воскресил из мертвых сына вдовицы и дочь Иаирову, когда воззвал из гроба четверодневного Лазаря. Не тогда сказал Он: «Ныне прославился Сын Человеческий» (Ин. 13:31). Когда же? Когда уже приближался ко Кресту, когда готов был взойти на него; будучи у ворот страдания, Он сказал: «ныне прославился Сын Человеческий». Может быть, кто-нибудь сказал бы Ему в то время: Господи! Ты идешь на бесчестие, на страдание, на поругание, на заплевание, на ударение по щекам, на уязвление, на вкушение уксуса и желчи, на самую горькую смерть – как же Ты называешь Себя прославленным? Однако Господь говорит: «ныне прославился Сын Человеческий», ибо, говорит, Я иду на страдания, на Крест и потому прославлюсь. Само это страдание есть Моя слава, ибо когда «вознесен буду от земли, всех привлеку в Себе» (Ин. 12:32). Когда Я умру, наполню ужасом вселенную, угашу светила небесные, потрясу землю, открою гробы, изведу мертвых живыми. И не признающие сейчас Меня Сыном Божиим тогда скажут: «воистину Он был Сын Божий» (Мф. 27:54). Когда же пригвожден буду на Кресте, тогда сяду по правую сторону Бога Отца; когда пострадаю – войду в славу Мою, ибо «Сыну Человеческому много должно пострадать... и в третий день воскреснуть» (Мк. 8:31). Здесь же вспомним и крест апостола Павла, которым он хвалится: «в трудах, безмерно в ранах, более в темницах и многократно при смерти» (2 Кор. 11:23). Не есть ли это крест Павла? Избиваем был палками и камнями, пребывал день и ночь в глубине, когда опрокинулся корабль (2 Кор. 11:25),– все это не крест ли Павла? Послушаем же, как он хвалится им: «гораздо охотнее буду хвалиться своими немощами» (2 Кор. 12:9), то есть в трудах и страданиях, которые он принял до изнеможения тела. «Благодушествую,– говорит он,– в немощах, в обидах, в нуждах, в гонениях, в притеснениях за Христа» (2 Кор. 12:10). И после всего того говорит: «Знаю человека во Христе, который... восхищен был до третьего неба» (2 Кор. 12:2). Вот что делает крест страдания! Возносит он на Небо еще находящегося в теле, услаждая его слушанием ангельских сладких песен.

«Идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел вам» (Мф. 28:19).Тайна Крещения есть дверь Божией благодати. Если не крестимся, даже Кровь Сына Божия не спасет нас. Если же крестимся, получаем оставление грехов, становимся сообщниками заслуг Христа, Сына Божия, призванными ко всему закону христианскому, а особенно же к благоговейному Причащению Тела и Крови Христовых под видом хлеба и вина.

Кто свободен от греха? Кто ни в чем не повинен? Кто непричастен ко греху, хотя и прожил только один день? Ибо в беззакониях мы зачаты и во грехах рождают нас матери наши (Пс. 50:7). Если не в том грехе, то в ином, если не в великом, то в малом, однако все согрешаем, все преступаем, все грешны, все немощны, все склонны ко всякому греху, все требуем милости Божией, все требуем человеколюбия Его: «Не оправдается пред Тобой ни один из живущих»,– говорит святой пророк Давид(Пс. 142:2).Потому не осуждай согрешающего, не восхищай суда Божия; не будь противником Христа в том, что он оставил Себе. Если и явно глазами своими видишь согрешающего, не поноси его, не совершай суда в гордости, чтобы и самому за это не пострадать, ибо судящий кого за что-либо сам за это непременно пострадает, но милостиво покрой согрешение его, человеколюбиво, если можешь, исправь преступление его, если же не можешь, то в молчании осуждай себя. Довольно тебе своих злых дел, чтобы смотреть на грехи другого.

Почему я уподобляю осуждающих и хулящих ближнего змеям или ехиднам? Не ярче ли обнаружу их змеиный нрав, если уподоблю их некоему огромному семиглавому змею, хвост которого увлек с неба третью часть звезд? (Апок. 12: 3–4). Как нет змея больше, чем змей семиглавый, так нет и греха сильнее, чем грех осуждения ближних. Ибо все грехи, подобно малым змеям, имеют только одну главу, то есть причиняют только личную погибель, грех же осуждения имеет не одну, а семь глав, семь причин гибели.Первая глава змея – утаивать и даже не вспоминать добрых дел ближнего. Вторая – осуждать всякое доброе дело ближнего. Третья – не только не признавать никакой добродетели ближнего, но даже причислять его к непотребным. Четвертая – разглашать какое-либо тайное согрешение ближнего. Пятая – преувеличивать грехи ближнего пространными речами и порождать о нем злую молву в народе. Шестая – лгать о ближнем, изобретать и сочинять ложные слухи о нем и о его проступках, которых он не только не совершал, но даже и не имел в мыслях. Седьмая и последняя – позорить доброе имя и честь ближнего и всячески подвергать его мукам временным и вечным. Видите, как ужасен этот семиглавый змей, как велик этот грех осуждения ближнего! Семиглавый змей, виденный Богословом, был предзнаменованием антихриста. А осуждающий ближнего есть на самом деле антихрист, как говорит об этом святой Леонтий, епископ Неапольский, в Отечнике: «Судящий ближнего похищает сан Христов и есть антихрист» (Слово 9 о неосуждении).

Змей, виденный Богословом, своим хвостом увлек с неба третью часть звезд;грех же осуждения погубил, можно сказать, третью часть добродетельных, желавших просиять как звезды небесные. Много было таких, которые, осудив и похулив ближнего, погибли со всеми своими добрыми делами, этому много примеров в книгах. Я напомню только, что один великий старец, Иоанн Савваитский, говорит о себе в Отечнике. – Рассказали мне,– говорит он,– об одном брате, имеющем плохую славу и не исправляющемся, и сказал я: «Ох!» И когда сказал я «ох», объял меня ужас и увидел я себя стоящим на Голгофе у Господа моего, распятого на Кресте. Я хотел поклониться Ему, но Он сказал предстоящим Ему Ангелам: «Уведите его отсюда, ибо он антихрист; он прежде Моего суда осудил брата своего». Когда я был изгнан оттуда, упала с меня моя мантия. Придя в себя, я понял свой грех и то, почему отнят был у меня покров Божий. Тогда направился я в пустыню, где пробыл семь лет, не вкушая хлеба, не входя под кров и не беседуя с человеком до тех пор, пока я снова не увидел Господа и Он повелел возвратить мне мантию.Ужаснись всякий, услышав это. Если за одно только слово, за одно «ох», произнесенное с осуждением, такой великий угодник Божий пострадал так сильно – Господом был назван антихристом, был изгнан от лица Его, посрамлен и лишен покрова Божия, пока семилетним страданием не умилостивил Христа, что же будет с нами, когда мы каждый день и бесчисленными хульными словами осуждаем наших ближних?

Молчание – истинное начало очищения души и без труда исполняет все заповеди. Ибо язык есть неудержимое зло, исполнен смертоносного яда: «Им благословляем Бога и Отца и им проклинаем человеков», – говорит апостол Иаков (Иак. 3:9). «Кто не согрешает в слове, тот человек совершенный, могущий обуздать и все тело» (Иак. 3:2). Говорить опасно: с каким расположением говорить, в какое время, что говорить и ради чего? Говорящий все это должен помнить, молчащий же все совершил и исполнил. Берегись празднословия, смеха и кощунств даже до малого праздного слова; ибо и за всякое праздное слово ответишь в день Суда, как сказал Господь (Мф. 12:36). Об этом молится и Давид: «Положи, Господи, охрану устам моим, и огради двери уст моих; не дай уклониться сердцу моему к словам лукавым для извинения дел греховных» (Пс. 140:3–4). И далее: «Я сказал: буду я наблюдать за путями моими, чтобы не согрешать мне языком моим; буду обуздывать уста мои, до тех пор, пока нечестивый передо мною. Я был нем и безгласен...» (Пс. 38:2-3).

Не ленись в деле Божием и не унывай, но подвизайся, трудись, ибо ныне у тебя жатва, ныне торг и купля: жни, покупай, чтобы не быть жестоко осужденным, если окажешься ничего не имеющим, чтобы не быть чуждым Божией благодати. Получивший талант в евангельской притче не растратил его, но и не умножил, и потому услышал: «лукавый раб и ленивый... надлежало тебе отдать серебро мое торгующим, и я, придя, получил бы мое с прибылью» (Мф. 25: 26, 27). Ты же не только не умножил, но из-за своей лености и безразличия все погубил. Что же ты скажешь в день Страшного Суда, когда во всем подробно будешь испытан? Смотри же за собой со вниманием. Итак, не закапывай данного тебе таланта в землю лености и безразличия, но старайся, трезвись, бодрствуй. Огонь к огню, теплоту к теплоте непрестанно прибавляй, чтобы, умножив и усугубив данное тебе, ты мог в тот день с дерзновением сказать Господу: «вот, другие пять талантов я приобрел на них». От Господа же услышишь сладостные слова: «добрый и верный раб! в малом ты был верен, над многим тебя поставлю; войди в радость господина твоего» (Мф. 25: 20–21).

Едва ли не все в мире побеждены плотской похотью: «все, что в мире: похоть плоти...» (1 Ин. 2, 16).Читаем в египетском «Отечнике»: некий пустынножитель, выйдя из келлии, пошел в Александрию продать свое рукоделие. Когда он приближался к городу, увидел великого змея, всей протяженностью своею, как стеной, окружившего город и пожирающего всех – старых и юных, духовных и мирян, богатых и нищих. Увидев это, старец ужаснулся и остановился с молитвой: «Господи, что это?». И услышал голос: «Это образ плотского сластолюбия, которым все побеждаются и пожираются». Старец тотчас же пошел обратно в пустыню.

Умирал преподобный и для своей плоти, то есть плотских вожделений, распиная их различными умерщвлениями, как говорит апостол: «Те, которые Христовы, распяли плоть со страстями и похотями» (Гал. 5:24). Плоть – близкий, домашний враг человека, действующий и живущий во единой с духом храмине составов человеческих, и потому от этого врага надо хранить себя ежечасно. Это сильный враг, мало кем побеждаемый и многих побеждающий, одолевающий иногда даже святых. Сокрушается святой Киприан о тех, которые через плотские страсти пали от великой святости в глубину греховную. Ибо во времена его, когда наступило гонение на христиан со стороны идолопоклонников, некоторые из верных, сначала дерзновенно исповедавшие имя Христово и претерпевшие многие муки, потом, когда были отпущены на свободу, обесславили себя плотским падением, и тела свои, бывшие прежде храмами Святого Духа, сделали храмами греховного плотского сладострастия. Столь сильный враг наш – плоть наша! Это досадный враг, ибо постоянно нападает, непрестанно воюет и, стараясь всегда одолеть, озлобляет. Хорошо сказал старец, посланный Богом святой Евфросинии: «Если можешь понести скорбь плоти, оставь все и беги от мира этого, как Израиль от работы фараоновой». Достойны рассуждения эти слова: «Если можешь понести скорбь плоти». Где господствует плоть и дух работает плоти, там не может быть скорби плоти в этой жизни; она может быть разве только в будущей геенне. А где дух старается господствовать над плотью, там повседневная скорбь, брань, борьба с противоборствующей плотью, борющейся при помощи природных или же вызываемых искусителем греховных влечений. И поистине, тот инок, кто может понести скорбь плоти, это тяжкая ноша для духа нашего, как бы гнилой труп для живого человека. Упоминается в историях некий мучитель, тиреннийский царь по имени Мезентий, который мучил пленников так: привязывал к живым людям трупы мертвых, прилагая их лицо к лицу, руки к рукам, ноги к ногам, и живой носил мертвого до тех пор, пока он не сгниет и своим смрадом не уморит его. Как велико это мучительство! Подобно этому и содружество, или крепкий союз, совместного жития тела нашего с духом. Грехолюбивое тело, всегда желающее скверных сластей,– это как бы труп зловонный: «воняют, гноятся раны мои от безумия моего»,– говорит Давид (Пс. 37:6). Дух же, старающийся угодить Богу, есть как бы живой человек, стремящийся к Жизни Вечной. Как тяжело живому человеку носить привязанный к нему труп! Как тяжело духу носить, то есть терпеть, греховные желания! Не напрасно говорит апостол: «Бедный я человек! кто избавит меня от этого тела смерти?» (Рим. 7:24), «Имею желание разрешиться» (Фил. 1:23). Поистине, доблестен тот подвижник, который может беспрепятственно носить скорбь плоти.

Знаете ли вы, что такое душевная смерть? Душевная смерть – это тяжкий, смертный грех, за который человек будет вечно мучиться в аду. Почему же тяжкий грех является смертью для души? А потому что он отнимает у души Бога, которым только она и может жить, ибо как жизнью тела является душа, так и жизнью души является Бог, и как тело без души мертво, так и душа без Бога тоже мертва. И хотя грешный человек ходит, будучи живым по телу, но душа его, не имеющая Бога – своей жизни, мертва. Потому-то святой Каллист, патриарх Константинопольский и говорит: «Многие в живом теле имеют мертвую душу, погребенную как бы во гробе». Гробом является тело, а мертвецом – душа. Гроб ходит, а душа в нем бездыханна, то есть безбожна, ибо не имеет в себе Бога. Таким образом, живое тело носит в себе мёртвую душу. Если кто не верит сказанному мной, тот пусть послушает слова Самого Господа. Он явился некогда Своему возлюбленному ученику Иоанну и сказал ему: «Ангелу Сардинской церкви напиши: знаю твои дела; ты носишь имя, будто жив, но ты мертв» (Апок. 3:1). Прислушаемся к словам Господним: человека достойного, святого, с чином Ангела, «Ангела Сардийской церкви», Он называет живым, но считает его мертвым: «ты носишь имя, будто жив, но ты мертв». Именем жив, а на самом деле мертв; именем свят, а делами мертв; именем Ангел, а делами подобен не Ангелу, но супостату. Он жив телом, но мертв душой. Почему же? Причину этого объясняет Сам же Господь: «ибо Я не нахожу, чтобы дела твои были совершенны перед Богом Моим» (Апок. 3:2). О как это страшно и ужасно! Тот земной Ангел имел некоторые добрые дела, имел, по-видимому, и житие святое, считался и назывался людьми Ангелом, и даже Сам Господь не отнимает у него ангельских титулов и называет его Ангелом. Но поскольку он не совершенно добродетелен, не совершенно свят, не совершенно Ангел во плоти, а только по имени и мнению Ангел, свят и добродетелен, по делам же совсем иное, поэтому-то и считает его Бог мертвым. Что же можем думать о себе мы, грешные, не имеющие ни одного доброго дела, но валяющиеся в непрестанных грехах, как свиньи в болоте? Какими мы явимся перед Богом, как не мертвыми? Не скажет ли и нам Господь эти слова: «ты носишь имя, будто жив, но ты мертв»?

Не хвались сам и хвалы от других не принимай с удовольствием, чтобы не принять здесь воздаяния за свои благие дела похвалой человеческой: «Вожди твои вводят тебя в заблуждение и путь стезей твоих испортили»,– говорит пророк (Ис. 3:12). Ибо от похвалы рождается самолюбие, от самолюбия же – гордыня и надменность, а затем и отлучение от Бога. Лучше не сделать ничего славного в мире, нежели, сделав, безмерно величаться. Ибо фарисей, сделавший славное и похвалявшийся, от возношения погиб, мытарь же, ничего благого не сделавший, смирением спасся. Одному благие дела его от похвалы стали ямой, другой же смирением был извлечен из ямы, ибо сказано, что мытарь «пошел оправданным в дом свой более, нежели тот» (Лк. 18:14). Похвалился Давид исчислением множества людей и смертною казнью людей своих был наказан. Езекия похвалился множеством богатства перед вавилонскими послами и был лишен сокровищ своих.

Петр говорит: «Выйди от меня, Господи! потому что я человек грешный» (Л к. 5:8). Петр исповедует себя грешником и произносит над собой осуждение быть недостойным лицезрения Христова. Он как бы заточает и изгоняет самого себя от лица Христова, как бы говорит: стыжусь грехов моих, боюсь же лица Твоего. О Правосудный, видящий сокровенное! Я не смею смотреть на Тебя, недостоин быть пред лицом Твоим, но достоин далеко от Тебя стоять, как осужденный и изгнанный. Но «куда пойду от Духа Твоего, и от лица Твоего куда убегу?» (Пс. 138:7). Ты Сам уйди на время от меня, как уходит солнце от этого видимого полушария и потом снова сияет. Уйди от меня. Свет мой, со страхом правосудия Твоего, которого я ужасаюсь, пока я не спрошу совесть мою, не исследую подробно грехи мои и не произнесу суда над самим собою. Тогда снова воссияй мне, Солнце мое, озаряя меня лучами благодати Твоей. Таково-то значение слов Петра, таков смысл, такова тайна. О добрый образ спасения грешников! О доброе наставление всем! Хочешь ли, грешник, не быть осужденным на Страшном Суде Божием? Осуди самого себя, предупреждая Суд Божий твоим самоосуждением. Не напрасно говорит апостол: «...если бы мы судили сами себя, то не были бы судимы» (1 Кор. 11:31). Если каждый из нас научится знать и судить свои грехи, то избавится от вечного осуждения.

Раньше мы вспомнили об Ангелах которые при Вознесении Господа на небо предшествовали Ему и взывали к горним ангельским чинам так: «Поднимите, врата, верхи ваши, и поднимитесь, двери вечные, и войдет Царь славы!» (Пс. 23:9). Теперь же обратим внимание на то, почему Ангелы, предшествующие Господу, не говорят горним Ангелам: «Откройте, врата, верхи ваши», но говорят: «Поднимите, врата, верхи ваши», то есть совсем прочь отставьте, совсем сломайте: «поднимите». Разве недостаточно было для входа Господня открыть врата, а непременно нужно было совсем выломать их, отставить и убрать прочь? Какая причина этого? Святой Иоанн Златоуст говорит так: «Ангелы видели, что небеса никогда уже не будут затворенными и что не нужны уже будут врата для небесного Града, потому-то они и не говорят: «откройте врата», но: «поднимите». Теперь для нас ясно, почему Господь наш не носит ключей Царства и жизни подобно тому, как носит ключи смерти и ада: где нет врат – там не нужно и ключей, ибо при Вознесении Господнем небесные врата совсем сняты и уже никогда не будут затворены, как пишется об этом в Откровении: «Ворота его не будут запираться днем; а ночи там не будет» (Апок. 21:25). Потому и ключи там не нужны. Сам Господь не носит их, но отдал их Петру и прочим апостолам, как бы говоря: «Мне они не нужны; носите их вы и уже без труда открывайте открытое, отпирайте незапертое. Если только кто сам своей волей заградил себе небесный вход, тому вы можете помочь этими ключами, следующие же за Мной свободно войдут и без ключа».О, как радостна эта причина Вознесения Господня! Он вознесся на небо для того, чтобы широко раскрыть для нас двери небесные, отставить их прочь для нашего беспрепятственного восхождения на небо. Отверзи же нам, Господи, отверзи двери милосердия Твоего.

Вознесся Господь от нас на небо для того, чтобы устроить нам путь на Небо и быть нашим путеводителем в небесные страны. До Вознесения Господня никто из людей не имел пути к Небу: «Никто не восходил на небо, – говорит апостол, – как только сшедший с небес» (Ин. 3:13). «Нисшедший, Он же есть и восшедший превыше всех небес» (Еф. 4:10). Прежде никто не мог взойти на небо, хотя бы он был и праведным, и святым. Угоден Богу был Ной. Праведны были Авраам, Исаак, Иаков, о которых говорит царь Манассия, что они были праведны перед Богом: «Не положил покаяния праведным Аврааму и Исааку и Иакову, не согрешившим Тебе» (2 Пар. 36). Непорочен и целомудрен был Иосиф Прекрасный и Моисей, проведший Израиля через Чермное море посуху. Свят был и Иисус Навин, остановивший солнце. Святыми были и прочие угодники Божий в Ветхом Завете, как, например, Даниил, муж духовных желаний, заградивший уста львов, три отрока, угасившие молитвой печь вавилонскую, и прочие великие пророки. Однако никто из них до Христа не мог взойти на небо и никто даже не слышал, есть ли, будет ли для людей путь к небесам. Когда же Господь наш, облекшийся в человеческое естество, взошел на небо, тотчас явил для всего рода человеческого путь к небесам. По нему пошли вслед за Христом изведенные из ада души святых праотцев и пророков. Им взошли апостолы, святители, мученики и исповедники. Им и сейчас восходят достойные и праведные люди, следующие по стопам Христовым. Для всех сейчас известен путь к небесам, о котором прежде и не слышно было, только, о люди, не ленитесь восходить им.

Пишут о неком грешнике, что он, придя в разум после многих грехопадений, сделался монахом и каждый день безутешно плакал о своих грехах, вспоминая о Судном Дне, и в таком сокрушении сердца прожил несколько лет. Господь, захотев утешить Своего плачущего раба и показать, как Он любит и принимает слезы кающегося человека, явился ему в видении, облаченный в иерейские ризы, держа в руках потир, полный слез. Увидев Господа, плачущий пал к ногам Его и, с пламенною любовью целуя их, спросил Господа, что находится в этом потире? Явившийся же сказал ему: «Это слезы грешницы, плакавшей у Моих ног в доме Симона прокаженного; Я доныне сохранил их, ибо они Мне весьма приятны». Когда видение кончилось, плакавший пришел в себя, почувствовал, что сердце его полно неизреченной радости и сладости, и дивился неизреченному благоутробию Господа, которому послужил до конца с теплотою душевной.