Максим Исповедник

Пока не исторглись мы умом до чистоты из природы своей и всего, что есть после Бога, дотоле не можем считать себя стяжавшими неизменный навык к добродетели.

Бог, создавший человеческое естество, вместе с дарованием ему по воле Своей бытия, сочетал с ним и силу исполнять достодолжное.

Для добродетели благотворно трудиться среди болезненных трудов, ибо в таком случае она благодушно все претерпевающим в награду приносит бесстрастие души, по которому душа, любовью соединяясь с Богом, отторгается расположением от плоти и мира. Измождение тела есть укрепление души.

Награду за подвиги в добродетели составляют бесстрастие и ведение. Ибо они виновниками бывают для нас Царствия Небесного, как страсти и неведение — муки вечной. И потому ищущий добродетелей ради славы человеческой, а не ради того, что они добро есть, слышит от Писания: «Просите, и не получаете, потому что просите не на добро» (Иак. 4:3).

Кто сохранит путь добродетели не искривленным, тот будет уразумевать бывающее ему ради бесстрастия помещение Божие.

Тому, кто деятельно проходит жизнь, Господь присущ посредством добродетелей, а от того, кто ни во что ставит добродетель, Он отступает.

Искренний друг — тот, кто во время искушения ближнего вместе с ним без смятения и тревоги переносит как собственные случившиеся с ним скорби, нужды, несчастья и беды.

Одни верные блюстители заповедей и истинные таинники судеб Божиих не оставляют друзей, по Божию попущению искушаемых; но презрители заповедей и не посвященные в таинства судеб Божиих, когда друг благоденствует, наслаждаются с ним; а когда искушаемый злостраждет, оставляют его. Бывает, что они становятся на стороне противников.

Бог, обещавший тебе вечные блага, и давший в сердце твоем залог Духа, заповедал тебе заботиться о своей жизни, чтоб внутренний человек, освободившись от страстей, еще в настоящей жизни начал вкушать те блага.

Пусть по какому-либо искушению брат продолжительно будет злословить тебя, но ты не выносись из любительного состояния и не попусти тому же злому духу возмутить твою мысль. Ты и не вынесешься из него, если, поносимый и наветуемый, благословлять и благожелательствовать будешь ему. Таков путь любомудрия во Христе, и шествующий сим путем соводворится с Ним.

Знание, не обуздываемое Божественным страхом, производит надмение, внушая надмившемуся из-за него почитать собственным то, что даровано. Деятельность же, вместе с Божественною любовью множащаяся, не получая знания выше того, что следует делать, делает делателя смиренномудрым.

Искушение, в области воли происходящее, душе печаль причиняет, а чувственности доставляет удовольствие...

Искушения наводятся на одних для изглаживания грехов, прежде бывших; на других — для прекращения теперь делаемых; а на иных — для предотвращения имеющих быть содеянными, кроме тех, которые бывают для испытания человека, как то было с Иовом.

Демоны или сами нас искушают, или вооружают против нас людей, не боящихся Господа: сами искушают, когда уединяемся от людей, как искушаем был Господь в пустыне; искушают через людей, когда обращаемся с людьми, как опять искушали Господа чрез фарисеев. Но мы, взирая на образец наш, т. е. Господа, отразим их в том и другом случае.

Искушение непроизвольное душу, разумно его встречающую, утешает, а плоть тяготит печалью.

Кто нападки невольных искушений, подобно блаженному Иову и доблестным мученикам, переносит с непоколебимым мудрованием, тот есть светильник сильный и сам хранящий неугасимый свет спасения, силою, от Господа принимаемою.

Кто помышляет, что искушение случилось с ним для пользы, тот не станет гневаться, будучи бит — особенно когда сознает при этом за собою грехи; не станет обвинять того, через кого искушение, ибо через него или через другого всячески он должен был пить чашу судов Божиих; но к Богу воззрит умом и возблагодарит Его, попустившего искушение, обвиняя себя одного и охотно принимая вразумление.

Два рода искушений, из которых одни внутри, в области произволения устрояются возбуждением худых пожеланий, а другие помимо произволения извне находят, в виде невольных неприятностей, скорбей и бед. Первое бывает причиною печали душевной, а второе — печали чувственной.

Кто во время восстания искушений воздерживается от помышлений о вещах, прилежит же молитве с собранием ума от всего к себе самому и к Богу, тот убивает греховную склонность, и тем со стыдом обращает вспять диавола, восставляющего сказанную склонность, в надежде на которую он и подступил к душе с обычною ему дерзостью, гордыми помыслами восставая против истины.

Когда уразумеешь, что как ты искушаем бываешь, так и брат твой искушается, то искушаемому брату прощай, а искушающему диаволу, желающему ввести тебя в ненависть к брату искушаемому, противостой, не поддаваясь его козням.

Совершен тот, кто с произвольными искушениями борется воздержанием, и непроизвольные переносит терпением.

Писаный закон, страхом удерживая от неправды, приучает к правде; со временем же навык в этом порождает правдолюбивое расположение, от которого пребывает твердое к добру настроение, наводящее забвение на прошлую порочность.

Не голыми словами прославляется обыкновенно Бог, но делами правды, намного больше слов провозглашающими о Божеском великолепии.

Клятвопреступник есть тот, кто ложно клянется именем Господним, тот, кто обещает Богу жить добродетельно, а потом все заботы свои обращает на иное, чуждое обету, собственными устами изреченному, и через неисполнение заповедей преступает заветный обет благочестной жизни.

Лицемер, пока думает, что не разгадан, покоен бывает и молчит, довольствуясь славою, какую имеет оттого, что кажется праведным; когда же бывает открыт, то язвительные изрыгает слова, поношением других думая прикрыть собственную срамоту.

Искренно любящий Бога молится без всякого развлечения, равно и молящийся без всякого развлечения любит Бога искренно. Но не может молиться без развлечения тот, чей ум пригвожден к чему-либо земному. Итак, не любит Бога тот, чей ум привязан к чему-либо земному.

Не предавай слуха твоего языку клеветника, ни языка твоего – слуху любящего злоречие, с удовольствием говоря или слушая речи против ближнего, чтобы не отпасть от любви Божественной и не оказаться чуждым Вечной Жизни.

Любящий Бога предпочитает познание Бога всему от Него сотворенному и непрестанно прилежит к тому с вожделением.

Любящий Бога ангельскою жизнью на земле живет, постяся и бдение совершая, поя, и молясь, и о всяком человеке всегда доброе помышляя.

Любящий Христа, без сомнения, и подражает Ему по возможности. Христос же не переставал благотворить людям; встречая неблагодарность и поносим будучи, долготерпел; будучи от них бит и убиваем, претерпел то, никому отнюдь не вменяя зла. Эти три действия есть дела любви к ближнему, без которых говорящий, что любит Христа, или что получит Царствие Его, обманывает себя.

Если истинно возлюбим Бога, то этой самою любовью отгоним страсти. Любить же Его есть предпочитать Его миру, а душу плоти — с презрением всех мирских вещей, с всегдашним посвящением себя Ему: воздержанием, любовью, молитвою, и псалмопением, и прочее.

Если желаешь не отпасть от любви Божественной, то ни брата своего не допусти уснуть в огорчении на тебя, ни сам не усни в огорчении на него, но «иди, примирись с братом твоим, и вернувшись с чистою совестью, принеси Христу дар» (Мф. 5:24) любви в прилежной молитве.

Кто не избавится от всякого пристрастия к вещественному, тот не может настоящим образом любить ни Бога, ни ближнего.

Явно же, что тот премудр, кто, оставя плоть, как тленное нечто, весь прилепляется к духу, как нетленному.

Мудрый, и уча и учась, желает учиться и учить одному полезному; а кажущийся мудрец, и вопрошая и вопрошаемый, предлагает одно то, что питает любопытство.

Христианин умудряется этими тремя путями: заповедями, догматами и верою. Заповеди освобождают ум от страстей, догматы вводят его в познание Сущего, а вера — в созерцание Святой Троицы.

Надежда бывает для <ума> необманчивою поручительницею за Божественную помощь, обещая истребление противных сил...

Надежда есть крепость стоящих по краям ее, справа и слева, — любви и веры.

Если все святые были причастны обучительному наказанию, то будем вместе с ними благодарны и мы, когда обучительно наказаны бываем, чтоб удостоиться быть причастными и славы их. «Ибо кого любит Господь, того наказывает и благоволит к тому, как отец к сыну своему» (Притч. 3:12).

Сподобившийся дара ведения, но питающий огорчение или ненависть к человеку, подобен моющему глаза свои тернием и волчцами.

Случилось тебе искушение со стороны брата, и огорчение довело тебя до ненависти- не будь побежден ненавистью, но победи ненависть любовью. Победить же ее можешь так: искренно молясь о нем Богу, приемля приносимое от брата извинение, или сам себя врачуя извинением его, поставив самого себя виновником искушения и положив терпеть, пока пройдет облако.

Такой-то похулил тебя: возненавидь не его, но хулу и подговорившего к тому его демона. Если же ненавидишь похулившего тебя, то ты возненавидел человека и преступил заповедь, и что он сделал словом, то ты совершаешь делом. А если хранишь заповедь, то покажи к нему дело любви и, если в чем можешь, помоги ему, да отвратишь его от зла.

Бесстрастно говорящий о грехе брата говорит по двум причинам: или чтобы его исправить, или чтобы принести пользу другому. Если же он говорит самому ли ему, или другому без этих целей, то говорит, осуждая или оклеветывая брата, и такой не избежит оставления от Бога, но непременно впадет или в то же, или в другое прегрешение, и, быв обличен и укорен другими, посрамится.

Смирение и злострадание освобождают человека от всякого греха; потому что то отсекает страсти душевные, а это – телесные.

Милостыня врачует раздражительную часть души; пост иссушает похоть; молитва очищает ум и приготовляет его к познанию Сущего. Ибо по силам души Господь дал нам и заповеди.

Бегающий всех мирских похотей поставляет себя выше всякой мирской печали.

Пища создана для двух причин — для питания и врачевания. Посему приемлющие оную не в том намерении, и не как следует <...> осуждаются яко сластолюбцы. И в отношении ко всем вещам неправильное их употребление есть грех.

Не все пекись о плоти, но, определив ей подвиг, по силе ее, весь ум свой обрати на внутреннее.

Если, когда плоть здорова и в довольстве, обычно возрастает сила греха; то явно, что когда она в скудости, юнеть следует силе добродетели. Будем же нести мужественно измождение плоти, — эту очистительницу  душевных скверн и виновницу будущей славы. «Нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас» (Рим. 8:18).

Вводимому на путь благочестия не должно руководствоваться одною благостию к исполнению заповедей, но и памятованием о строгости судов Божественной правды почаще быть возбуждаемым на подвиги.