Максим Исповедник

Награду за подвиги в добродетели составляют бесстрастие и ведение. Ибо они виновниками бывают для нас Царствия Небесного, как страсти и неведение — муки вечной. И потому ищущий добродетелей ради славы человеческой, а не ради того, что они добро есть, слышит от Писания: «Просите, и не получаете, потому что просите не на добро» (Иак. 4:3).

Кто сохранит путь добродетели не искривленным, тот будет уразумевать бывающее ему ради бесстрастия помещение Божие.

Три начала побуждают нас к добру: семена добра в нас от природы, святые силы, и доброе произволение. Семена природы, — когда, например, как желаем, чтобы с нами поступали люди, так и мы поступаем с ними; или когда видим человека в тесноте и нужде, и естественно милосердуем о нем. Святые силы, — когда, чувствуя побуждение к доброму делу, обретаем в себе благое содействие, и успеваем. Наконец доброе произволение, — когда, различая добро от зла, избираем доброе.

Бог тех, которые хорошо совершили весь путь добродетелей, в непорочном течении деятельной жизни своей, вводит в область знания и как Свет показывает им пресветлые сокровища премудрости. Один и тот же Он есть и Путь, и Дверь, и Ключ, и Царство.

Тому, кто деятельно проходит жизнь, Господь присущ посредством добродетелей, а от того, кто ни во что ставит добродетель, Он отступает.

Искренний друг — тот, кто во время искушения ближнего вместе с ним без смятения и тревоги переносит как собственные случившиеся с ним скорби, нужды, несчастья и беды.

Одни верные блюстители заповедей и истинные таинники судеб Божиих не оставляют друзей, по Божию попущению искушаемых; но презрители заповедей и не посвященные в таинства судеб Божиих, когда друг благоденствует, наслаждаются с ним; а когда искушаемый злостраждет, оставляют его. Бывает, что они становятся на стороне противников.

Бог, обещавший тебе вечные блага, и давший в сердце твоем залог Духа, заповедал тебе заботиться о своей жизни, чтоб внутренний человек, освободившись от страстей, еще в настоящей жизни начал вкушать те блага.

Возмогший трудами доброделания умертвить земные члены (Кол. 3:5), и через исполнение заповедей Слова победить сущий в нем мир, никакой не будет иметь скорби, как оставивший уже мир и начавший пребывать во Христе, Победителе мира страстного и всякого мира Подателя. Ибо не оставивший пристрастия к вещественному, конечно, будет иметь скорбь, изменяясь в чувствах вместе с изменением того, что изменчиво по  природе; а начавший быть во Христе ни под каким видом не восчувствует уже изменения в вещественном, каково бы оно ни было.

Если злопамятствуешь на кого, молись о нем и, молитвою отделяя печаль от воспоминания о зле, какое он причинил тебе, остановишь движение страсти; став же дружелюбным и человеколюбивым, совершенно изгонишь страсть из души. Когда же другой злобится на тебя, будь к нему ласков, смирен и живи с ним в добре, и избавишь его от страсти.

Пусть по какому-либо искушению брат продолжительно будет злословить тебя, но ты не выносись из любительного состояния и не попусти тому же злому духу возмутить твою мысль. Ты и не вынесешься из него, если, поносимый и наветуемый, благословлять и благожелательствовать будешь ему. Таков путь любомудрия во Христе, и шествующий сим путем соводворится с Ним.

Знание по естеству есть добро, подобно тому и здравие. Но многим более пользы принесло противное. Ибо для злых знание бывает не на добро, хотя оно по естеству, как сказано, добро. Подобно не на добро бывает для них и здравие, и богатство, и радость, ибо не на полезное себе они употребляют их; для таковых полезнее противное тому, а следовательно, и это не зло в собственном смысле, хотя и кажется злом.

Знание, не обуздываемое Божественным страхом, производит надмение, внушая надмившемуся из-за него почитать собственным то, что даровано. Деятельность же, вместе с Божественною любовью множащаяся, не получая знания выше того, что следует делать, делает делателя смиренномудрым.

Думаю, что когда Господь и Бог наш научал учеников Своих, как должно молиться, то словами: не введи нас во искушение (Мф. 6:13) внушал отмаливаться от  искушений, в области произволения устрояющихся, т. е. от возбуждений похоти, колеблющих добрые расположения и намерения; а великий Иаков, братом Господа именуемый, научая подвизающихся за истину не поражаться находящими искушениями, имел в виду искушения непроизвольные, говоря: с великою радостью принимайте, братия мои, когда впадаете в различные искушения, (Иак. 1:2), т. е. непроизвольные, помимо воли нашей находящие, и причиняющие скорби и тяготы. Это ясно показывают следующие за тем и другим изречением слова, ибо там Господь присовокупляет: но избави нас от лукавого, а здесь великий Иаков наводит: зная, что испытание вашей веры производит терпение; терпение же должно иметь совершенное действие, чтобы вы были совершенны во всей полноте, без всякого недостатка.(Иак. 1: 3—4).

Искушение, в области воли происходящее, душе печаль причиняет, а чувственности доставляет удовольствие...

Искушения наводятся на одних для изглаживания грехов, прежде бывших; на других — для прекращения теперь делаемых; а на иных — для предотвращения имеющих быть содеянными, кроме тех, которые бывают для испытания человека, как то было с Иовом.

Демоны или сами нас искушают, или вооружают против нас людей, не боящихся Господа: сами искушают, когда уединяемся от людей, как искушаем был Господь в пустыне; искушают через людей, когда обращаемся с людьми, как опять искушали Господа чрез фарисеев. Но мы, взирая на образец наш, т. е. Господа, отразим их в том и другом случае.

Искушение непроизвольное душу, разумно его встречающую, утешает, а плоть тяготит печалью.

Кто нападки невольных искушений, подобно блаженному Иову и доблестным мученикам, переносит с непоколебимым мудрованием, тот есть светильник сильный и сам хранящий неугасимый свет спасения, силою, от Господа принимаемою.

Кто помышляет, что искушение случилось с ним для пользы, тот не станет гневаться, будучи бит — особенно когда сознает при этом за собою грехи; не станет обвинять того, через кого искушение, ибо через него или через другого всячески он должен был пить чашу судов Божиих; но к Богу воззрит умом и возблагодарит Его, попустившего искушение, обвиняя себя одного и охотно принимая вразумление.

Два рода искушений, из которых одни внутри, в области произволения устрояются возбуждением худых пожеланий, а другие помимо произволения извне находят, в виде невольных неприятностей, скорбей и бед. Первое бывает причиною печали душевной, а второе — печали чувственной.

Кто во время восстания искушений воздерживается от помышлений о вещах, прилежит же молитве с собранием ума от всего к себе самому и к Богу, тот убивает греховную склонность, и тем со стыдом обращает вспять диавола, восставляющего сказанную склонность, в надежде на которую он и подступил к душе с обычною ему дерзостью, гордыми помыслами восставая против истины.

Когда уразумеешь, что как ты искушаем бываешь, так и брат твой искушается, то искушаемому брату прощай, а искушающему диаволу, желающему ввести тебя в ненависть к брату искушаемому, противостой, не поддаваясь его козням.

Совершен тот, кто с произвольными искушениями борется воздержанием, и непроизвольные переносит терпением.

Писаный закон, страхом удерживая от неправды, приучает к правде; со временем же навык в этом порождает правдолюбивое расположение, от которого пребывает твердое к добру настроение, наводящее забвение на прошлую порочность.

Не голыми словами прославляется обыкновенно Бог, но делами правды, намного больше слов провозглашающими о Божеском великолепии.

Клятвопреступник есть тот, кто ложно клянется именем Господним, тот, кто обещает Богу жить добродетельно, а потом все заботы свои обращает на иное, чуждое обету, собственными устами изреченному, и через неисполнение заповедей преступает заветный обет благочестной жизни.

Творцом сущий от вечности, Бог по беспредельной Своей благости творит, когда захочет, единосущным Своим Словом и Духом. Не спрашивай: как же так, будучи благ всегда, Творец явился Он только ныне? Ибо и я тебе говорю, что неисследимая премудрость бесконечного Существа не подходит под человеческое ведение.
Творец от вечности предсуществовавшее в Нем ведение о всем сущем осуществил и произвел в дело, когда захотел. Ибо неуместно сомневаться о Боге Всемогущем, может ли Он осуществить что, когда захочет. Для чего Бог что сотворил — исследуй, ибо это можно познать, но как и почему не так давно, этого не испытывай, потому что это не подлежит твоему разуму. Ибо из Божественных вещей некоторые постижимы, другие же непостижимы для человека. Умозрение, если его не обуздывать, может в пропасть низвергнуть...

Лицемер, пока думает, что не разгадан, покоен бывает и молчит, довольствуясь славою, какую имеет оттого, что кажется праведным; когда же бывает открыт, то язвительные изрыгает слова, поношением других думая прикрыть собственную срамоту.

Лицемерие есть притворение дружбы, или ненависть, прикрываемая видом дружбы, или вражда, под прикрытием благоволения действующая, или зависть, подражающая характеру любви, или жизнь, красная притворным видом добродетели... или притворение праведности... или обман, имеющий вид истины, — что все ухитряются устроять в нравственной испорченности подражающие змию.

Искренно любящий Бога молится без всякого развлечения, равно и молящийся без всякого развлечения любит Бога искренно. Но не может молиться без развлечения тот, чей ум пригвожден к чему-либо земному. Итак, не любит Бога тот, чей ум привязан к чему-либо земному.

Не предавай слуха твоего языку клеветника, ни языка твоего – слуху любящего злоречие, с удовольствием говоря или слушая речи против ближнего, чтобы не отпасть от любви Божественной и не оказаться чуждым Вечной Жизни.

Любящий Бога предпочитает познание Бога всему от Него сотворенному и непрестанно прилежит к тому с вожделением.

Любящий Бога ангельскою жизнью на земле живет, постяся и бдение совершая, поя, и молясь, и о всяком человеке всегда доброе помышляя.

Любящий Христа, без сомнения, и подражает Ему по возможности. Христос же не переставал благотворить людям; встречая неблагодарность и поносим будучи, долготерпел; будучи от них бит и убиваем, претерпел то, никому отнюдь не вменяя зла. Эти три действия есть дела любви к ближнему, без которых говорящий, что любит Христа, или что получит Царствие Его, обманывает себя.

Если истинно возлюбим Бога, то этой самою любовью отгоним страсти. Любить же Его есть предпочитать Его миру, а душу плоти — с презрением всех мирских вещей, с всегдашним посвящением себя Ему: воздержанием, любовью, молитвою, и псалмопением, и прочее.

Если желаешь не отпасть от любви Божественной, то ни брата своего не допусти уснуть в огорчении на тебя, ни сам не усни в огорчении на него, но «иди, примирись с братом твоим, и вернувшись с чистою совестью, принеси Христу дар» (Мф. 5:24) любви в прилежной молитве.

Кто не избавится от всякого пристрастия к вещественному, тот не может настоящим образом любить ни Бога, ни ближнего.

Отрекшийся от вещей мирских, как то: жены, имения и прочего, соделал монахом человека внешнего, а еще не внутреннего, отрешившийся же от страстных помыслов соделал таковым и внутреннего человека, т. е. ум. Внешнего человека легко сделать монахом, если только захотеть, но не мал подвиг сделать монахом внутреннего человека.

Явно же, что тот премудр, кто, оставя плоть, как тленное нечто, весь прилепляется к духу, как нетленному.

Мудрый, и уча и учась, желает учиться и учить одному полезному; а кажущийся мудрец, и вопрошая и вопрошаемый, предлагает одно то, что питает любопытство.

Христианин умудряется этими тремя путями: заповедями, догматами и верою. Заповеди освобождают ум от страстей, догматы вводят его в познание Сущего, а вера — в созерцание Святой Троицы.

Надежда бывает для <ума> необманчивою поручительницею за Божественную помощь, обещая истребление противных сил...

Надежда есть крепость стоящих по краям ее, справа и слева, — любви и веры.

Если все святые были причастны обучительному наказанию, то будем вместе с ними благодарны и мы, когда обучительно наказаны бываем, чтоб удостоиться быть причастными и славы их. «Ибо кого любит Господь, того наказывает и благоволит к тому, как отец к сыну своему» (Притч. 3:12).

Естественные пожелания и удовольствия не подвергают укору тех, кто испытывают их, так как они есть необходимые следствия устроения нашего естества. Ибо естественное доставляет нам, и, помимо воли нашей, удовольствие — и пища, удовлетворяющая предшествовавший голод, — и питие, утоляющее томление жажды, — и сон, обновляющий силы, истощенные бодрствованием, — и все другое, что бывает у нас по естественным потребностям, необходимо для благосостояния нашего естества, и необходимое к приобретению добродетели для ревнителей о том. Все такое уместно и во всяком избегающем греховного движения в разумных, однако же, пределах, не допускающих, чтобы он подвергся через то рабству произвольно образующихся в нас укоризненных и противоестественных страстей, не имеющих другого в нас начала, кроме неуправляемого разумом движения естественных потребностей и пожеланий, которые и прирождены не с тем, чтобы идти нам в бессмертную и долговечную жизнь.

Видящий в сердце своем след ненависти к какому-либо человеку за какое-либо падение, совершенно чужд любви к Богу. Ибо любовь к Богу никак не терпит ненависти к человеку.

Сподобившийся дара ведения, но питающий огорчение или ненависть к человеку, подобен моющему глаза свои тернием и волчцами.

Случилось тебе искушение со стороны брата, и огорчение довело тебя до ненависти- не будь побежден ненавистью, но победи ненависть любовью. Победить же ее можешь так: искренно молясь о нем Богу, приемля приносимое от брата извинение, или сам себя врачуя извинением его, поставив самого себя виновником искушения и положив терпеть, пока пройдет облако.

Такой-то похулил тебя: возненавидь не его, но хулу и подговорившего к тому его демона. Если же ненавидишь похулившего тебя, то ты возненавидел человека и преступил заповедь, и что он сделал словом, то ты совершаешь делом. А если хранишь заповедь, то покажи к нему дело любви и, если в чем можешь, помоги ему, да отвратишь его от зла.