Макарий Оптинский (Иванов)

Падения наши в гнев и прочие действия страстей доказывают нам предварившую духовную гордость и уже невольно нас смиряют; будем стараться истреблять корень этот, то ветки сами отвалятся.

Надо иметь много испытаний, пока познаем нашу немощь истинно и смиримся, и это не малым временем, а многим приобретается. Сами падения наши обуздывают нашу надменность и уже невольно смиряют. А перед Богом лучше грешник с покаянием, нежели праведник с гордостью.

Господь ищет от нас смирения; со смирением и малые дела Господь приемлет, а без смирения и большие исправления Ему неугодны, что видим на фарисее. Смирять свои помыслы можно и памятью согрешений наших, если и горести, и скорби, какие посетят, памятью согрешений удобнее их понесем, укоряя себя, а не других.

Как бы нам позаботиться о приобретении смирения в делах, словах и помышлениях? А то мы иногда заносимся мнением о своем разуме, целомудрии и о прочем. Памятью своих согрешений и неразумия привлечем к себе эту царицу добродетелей.

Детям дайте доброе воспитание относительно нравственности, и, когда они будут достойны и будет им полезно, Бог силен обогатить их или даровать нужное и довольное.

Ты старайся воспитывать детей православно-религиозно, смиренно, насади в юных сердцах их семена добродетелей… насажденное в юности принесет плод в свое время, если бы и уклонились мало через общение. Это я вижу на многих и даже на ближних. Касательно театров – теперь можно отклонять от них, по юности их, и что для них непонятно и неполезно, а братья хотя и бывают, но они старше, или иную какую причину представить. А впоследствии, когда войдет в сообщество, нельзя от этого удержать, но пока теперь не допускать по раннему их возрасту. Да они должны иметь примером вас - родителей, что вы не бываете на этих зрелищах, познав, что они только обворожают чувственность, а пользы душе не приносят.

Будьте осторожны, как поступать с С., Господь да вразумит вас, чтобы и не слишком строго, и не слабо, а наблюдать середину. Вы учите ее басням, это не худо. Только тут добродетель похваляется, а порок осуждается, только и всего, а надо что-нибудь потверже предложить: «страх Божий, ибо он есть начало мудрости» (Притч. 1:7), и «страхом Божиим уклоняется всяк от зла» (Притч. 16:6). Надо внушать, что Бог видит не только дела наши и слова, но даже и помышления, и за добродетель награждает, а за порок наказывает, это учение находится во многих учениях христианских для детей. Не мешает катехизис ей учить и следить за ее нравственностью; Писание говорит: «Помышление сердца человеческого - зло от юности его» (Быт. 8:21), а навык к добродетелям облегчает это, так как и ко злу навык противится добродетелям, и потому надо зло истреблять, а добродетель насаждать: «Уклоняйся от зла и делай добро (Пс. 33:15). О С. опять скажу слово: надо, чтобы она замечала свои пороки, и смирялась через это, и раскаивалась бы в них. Басни я совсем не осуждаю, но она будет видеть только чужие пороки и осмеивать их, а себя – свободной от них, и этим увлекаться в тщеславие.

Пишешь, что N. скорбит на тебя за строгое с ним обращение, но в этом нет ли твоей вины в том, что в детстве и юности баловал его и снисходил шалостям, это в нем и утвердилось; и тебе да будет пример и на других детях, чтобы не допускать их исполнять свою волю, то они и приобвыкнут к этому. Строгое обращение не мешает иметь к N., но иногда и снисходить и прощать, а особенно когда сознается, и внушать ему, какой может быть большой вред для него от сотоварищества людей вольного обращения, и молить Господа, да укрепит его в истине, благости и разуме.

Трудный вопрос о детях: когда бывают в кругу родных и сверстников, допускать ли их к картам и к танцам? Как это решить – не знаю. Что вошло в обычай светских обращений, трудно противостать, общаясь с миром. Просто надо быть исповедником, перенося укоризны, насмешки и презрение. Но и допустить с юных лет до карт, это может со временем обратиться в привычку и даже в страсть, также и танцы, которые назвал один мудрый проповедник «Иродиадино искусство» и которые мир считает невинным удовольствием в обществе, а в сущности они греховны. Сколько можно, надо внушать детям, что для них вредно и то, и другое, но они, смотря на других детей, упражняющихся в этих забавах, или будут им завидовать, или осуждать, а себя считать лучшими их. И тут подобает иметь мудрость, но не со своим разумом, а молить Господа, да умудрит вас, как поступать в воспитании детей, и да сохранит их от тлетворного духа вредных обычаев мирских.

Быв вынуждены по болезни употреблять пищу в неразрешенные дни, вы таковую принимайте как лекарство, не произвольно за сластолюбие, а принужденно во исцеление, и при исповеди непременно должны исповедать духовнику и принять от него разрешение, и быть спокойным.

Пишете еще, что вы давно перестали есть мясное. Начинание это не к пользе вам, потому что подает повод к гордости. В житии преподобного Иоанна Лествичника сказано, что он вкушал хотя и помалу, но всякую пищу, не возбраненную уставом монашеским, и прибавлено, что этим премудро сломлял рог гордости и кичения. Поэтому советую вам впредь употреблять, во славу Божию, пищу мясную вместе с семейством вашим, как и все мирские благочестивые христиане употребляют, кроме среды, и пятницы, и постов, по правилам церковным, разумеется, умеренно и с воздержанием и благодарением, во смирение возносящего помысла, внушающего вам ложную святыню, от которой да избавит нас Господь.

Пищу употребляйте, во славу Божию, могущую укреплять ваш телесный состав, положенную уставом Церкви приличествующим временам употребления мяса и постов, не слушайте советующих вам противное – удаляться пищи и пития. Мы должны быть, по учению святых отцов, не телоубийцами, но страстоубийцами, то есть истреблять в себе страсти: гордости и тщеславия, плотских похотей, сребролюбия, гнева, зависти и злопомнения обид ближних и прочее, а насаждать в себе: любовь, кротость, смирение, милость, терпение и прочие христианские добродетели, молитвой укрепляемые.

А. угостила вас постными щами – показались невкусны, а если вспомним, какую трапезу имели святые отцы скудную, то и будем довольны. Скудная пища огорчает плоть, но оживляет дух; что же делать, когда мы далеко удалились от того пути? Только терпением и смирением должны иметь надежду на человеколюбие Божие и просить, да известными Ему способами спасет наше убожество.

О каких ты поминаешь подвигах? И смущает тебя, что вы не так живете, как должно в обители. Подвигов хочет от нас Господь посильных, служащих к обучению нас в добродетелях, но со смирением. А о жизни вашей, если бы вы видели, что живете как должно, исправляя все должное, все бы это не составило еще совершенства, а самолюбие твое могло бы увлечь тебя к обольщению. Лучше, видя свою нищету, всегда презирать себя и повергать перед Богом со смирением, чем видеть свои исправления. Держите путь средний, смиренный, а не восходите безвременно на высокий, не вашей меры путь. Видя свою нищету, никого не презирайте, не осуждайте, считайте себя последнейшими всех, и когда случится от кого принять укоризну или презрение, считайте себя того достойными.

Болезни твои вместо подвигов тебе вменятся, а может быть, без них могла бы впадать и в страсти – еще лютейшие болезни.

Тебя устрашило слово: «Истязан будешь в День Судный», а за обеты, данные в Крещении, неужели не будем истязаны в День Судный? Если б не было покаяния и надежды на милосердие Божие, то, конечно, надо бы упасть духом, а как мы находимся в борьбе страстей, падаем, и восстаем, и приходим в смирение, то и надеемся на милость Божию, а не на наши дела.

«Что воздам Господу за все, что Он даровал Мне»
(Пс. 115:3). Вся наша надежда спасения зависит от заслуг Спасителя нашего. А где наша любовь к Нему? Смиримся, то и за это не лишимся его милости.

Все же наши дела ничто без помощи Божией, и то, что я к тебе пишу, не поможет без твоего произволения и без вышней помощи. Святой апостол Павел пишет: «Я насадил, Аполлос поливал, но возрастил Бог» (1 Кор. 3:6).

Ты пишешь, что выше сил твоих скорбь твоя и ты не можешь понести ее, это правда. Но зачем же забываешь слова Спасителя нашего Иисуса Христа: «Невозможное человекам», – говорит Он, – «возможно Богу» (Лк. 18:27); «Без Меня», – говорит Он еще, – «не можете делать ничего» (Ин. 15: 5). Так, действительно, и бывает. Когда человек оставляется самому себе, то никакой скорби понести не может: все выше силы его, – а когда получит помощь от Бога, то скорби делаются удобоносимыми и даже незаметными.

Господь Сам близ вас, Он вас укрепляет, помогает и даже утешает во время подходящее. Как бы вы могли переносить скорби и головную боль свою, если бы не Господь помог и укрепил? Если будете достойны и будет вам полезно, то и там Господь расположит к вам какую-либо мать или сестру, а от скорбей нигде не уйдешь, куда ни пойди.

Смирение рождается от истинного послушания и отложения самосмышления, когда мы ни в чем не доверяем себе, но, волю свою и разум отсекая, вверяем другим, могущим нас направить, и то только принимаем за правильное и делаем, что они искусят быть спасительно, хотя бы нам и противным казалось, это самый удобный путь, который нам показан в учении святых отцов, прошедших опытом духовную жизнь и потерпевших брани духовные.

Ты скорбишь, что водишься своей волей и не можешь предаться так, как отцы повелевают. Где же этого взять? Когда уже старец Паисий, в его время и в центре монашества, или в монашеской колыбели, – Святой Афонской Горе, не мог найти этого блага, то что говорим о наших бедственных временах? Оскудели старцы! Нет и учеников! Разве ты одна о себе так мечтаешь, что могла бы покориться с отвержением себя; живи хотя с равным себе и по возможности покоряйтесь друг другу, то Господь поможет созидаться вашему душевному городу, и спасение получишь несомненно благодатью Божией.

О послушании скорбь твоя проистекает из тех же источников – тщеславия и самомнения, – но плода смирения нимало в этом не усматривается. Святой Иоанн Лествичник пишет: «От послушания рождается смирение», – а у тебя напротив. Послушание состоит не в том одном, чтобы руководствоваться в каком-нибудь деле, но в отвержении своей воли и разума и покорении их другим. За это бывает брань и смиряет нас. Полезно и участвовать в делах послушания, но когда случающиеся нам при этом досады и укоризны принимаем без ропота, но с самоукорением и познанием своей немощи, отчего наша славолюбивая часть укрощается, также и яростная изнемогает. А когда только питаемся мыслью, что мы проходим послушание, то больше еще гордостью обольщаемся и вместо пользы вред получаем, ибо «плод духа: любовь, радость, мир, долготерпение» (Гал. 5:22).

Кажется, нет успехов в смирении и потому, что вы думаете высоко о своей жизни, и что правильно идете, имеете послушание к моей худости, и поэтому-то нет плодов, ибо от послушания рождается смирение, а где ж оно? О! если бы хоть малое благоухание его происходило от вас, то не посмели бы враги так дерзко ругаться над вами.

Диавол разными образами старается отторгнуть повинующихся от послушания, иногда их оскверняет телесными нечистотами, делает жестокосердыми и сверх обыкновения смущенными, иногда вводит их в состояние некоторой сухости, бесплодия, лености к молитве, сонливости и омрачения, для того чтобы внушить им, будто они не только никакой пользы не получили от своего повиновения, но и вслед истинного послушания не ходили, ибо диавол не попускает им уразуметь, что часто отъятие даров духовных, бывающее по распоряжению Промысла Божия, служит причиной глубочайшего смиренномудрия. Однако некоторые много раз отражали этого обольстителя терпением.

Помысел, который внушает тебе, якобы через менее суетное послушание ты бы скорее приблизился к молитве, есть не что иное, как сеть вражия, зазывающая нас в высокоумие и погибель. Безропотным исполнением твоего настоящего послушания ты отсекаешь свою волю, а встречающиеся при этом скорби доставляют тебе случаи к познанию себя, и если будешь от случающихся падений научаться смирению и самоукорению, то получишь несомненную пользу, а если послушаешь помысла, научающего тебя просить о перемене послушания, то этим самым и отпадешь от послушания, исполнив свою волю.

Кто, проходя истинный путь послушания, стяжает помалу от всего смирение, видя недостаток свой, тот не может и помыслить, что через борение будет искусен, а другим будет полезен для наставления, а только видит себя скверным и последнейшим всех. В таком разуме искушения и падения уцеломудревают, смиряют и приводят к покаянию и в истинный разум. А в противном случае надмевают и открывают путь к большим падениям.

О чем у вас бывают беседы? Если о духовных предметах, то юный юному: «Если и реку учений изольет, не созидает, оба повреждаются», тем более если будет идти празднословие и осуждение ближних, то какая же из этого может быть польза? Для тебя довольно иметь собеседования с твоими матушками и довольно тебе.

Хотелось бы мне сказать несколько слов о рассеянности жизни вашей келейной и бываемом празднословии, что оно охлаждает сердце и душу пустой делает, как святой Исаак пишет и прочие.

Вера не в том только состоит, чтобы веровать, что есть Бог, но и во всепремудрый Его Промысл, управляющий тварями Своими и все на пользу устрояющий; времена и лета положены суть в Его власти (Деян. 1:7), и каждому из нас предел жизни определил прежде бытия нашего, и что без воли Его ни птица не падет, ни волос главы нашей не погибнет (см. Мф. 10:29; Лк. 21:18)! Каждому из нас предстоит испытание веры, но не всем в одно время и не в одних и тех же вещах; один испытывается бедностью, обременен семейством, не имея дневного пропитания, другие лишением чести, бесславием, иной из богатства переходом к нищете, иной через несогласность партии в браке, недобрым поведением детей терзается сердечной печалью или скорбит, не имея детей – надежды и подпоры старости его, иной лишением супруги, друга, брата, детей, родителей и родственников и прочими многими пестровидными скорбными приключениями отягощаются, но все это происходит по всепремудрым и недоведомым судьбам Божиим.

Бог силен помочь ему, когда он будет этого достоин. Он заботится о тварях Своих и промышляет по премудрому Своему Промыслу и предведению, кого наказует и кого награждает. Судьбы Его нам непостижимы.

Мы видим и несомненно веруем, что Промысл Божий, заботящийся о всякой твари, а вместе с тем и о нас, устраивает так быть для нашей душевной пользы, отводя нас от чего-нибудь неполезного или искушая веру нашу, иных же и наказуя за грехи, и с покорностью воле Его несем тяготу, на нас налагаемую по Его правосудию. Людей же, причиняющих нам скорби, должны почитать орудием, которым Бог действует в деле нашего спасения, и молиться за них. Другим же средством вы не можете найти себе утешения, а больше когда требуете от людей, чтоб вас любили, но, смотря сквозь завесу самолюбия, не вините себя.

Дивны дела Божии и непостижимы для нашего помраченного ума, но сколько можно, познаем из Писания и из опытов, на наших глазах бывших, что Господь посылает болезни, скорби, лишения, голод, войны, мятежи или наказуя за грехи, или предупреждая, чтобы не впали в таковые, а иных испытывает веру. Итак, мы должны благоговеть пред Его всепремудрым Промыслом и благодарить за все Его к нам неизреченное милосердие.

Ты спрашиваешь, как должна держать себя в отношении к людям? Помысел твой говорит тебе правильно: обращайся в простоте сердца. А когда кто во зло употребит твои слова, то явно, что угодно Богу наказать тебя этим за предварившую твою какую-нибудь вину. Впрочем, что кажется тебе от простоты сердца сказано, а между тем и от навыка к излишней болтовне, а другие по своему устроению могут принимать слова твои и в худую сторону, а потому надо иногда иметь в словах осторожность: зная человека, что может понести, надо иметь такое и обращение. Не все в одной мере. «Будьте мудры, как змии, и просты, как голуби» (Мф. 10:16). Испытание да будет тебе учителем.

Слава Богу, что искушение между вами упразднилось и прошло. А вы должны иметь себе на замечании, как в вас сила страстей, действием или подстреканием врага, противится воле Божией и стирает вашу душевную шею, отгоняет мир, и кому делает подобными? Бог насадил в нас любовь, а от нее многовожделенный мир, а враг, напротив, вселяет вражду и смущение за самые пустяки: «Не так сказала слово! Не так взглянула!» – и сам тон и звук слов на весу и на мере. Это я обеим вам пишу и прежде много писал, и где любовь, и смирение, и самоукорение, там бы не было такого.

И для чего ссориться, особенно со мной? Я готов со своей стороны во всем вам уступить и ни в чем вам не мешать, что вы захотите делать доброго. Готов ни слова вам не сказать в укорение вас, готов не обеспокоить вас никаким требованием своим, готов понести всякое от вас презрение, укоризну и оскорбление, какое бы вам захотелось нанести мне, по достоинству моему, готов и слово доброе вам сказать, когда того потребуете для своей души, готов помянуть имя ваше пред Богом и сердцем моим посочувствовать во всех обстоятельствах жизни, готов мирным быть с вами непрестанно и нахожусь в душе моей точно с таким расположением. Вас же к себе мирной сделать, переменить нрав и в доброе устроение привести, хотя и желал бы всей душой, но сделать этого никак не могу. На это необходимо Бога и самих вас. В вашей воле к Богу и ближнему быть, какой хочется: доброй или злой, простой или лукавой, смиренной или гордой, целомудренной или невоздержанной и бесстыдной. Вольно было вам держать на меня непримиримый гнев и пренебречь говение в минувший пост. А я, с моей стороны, старался слова оскорбительного для вас не сказать и, кажется, не сказал ни одного такого с намерением раздражить вас, и как был, так и теперь нахожусь в доброжелательном к вам чувствовании. Будьте и вы мирны, хоть не для меня, но для Самого Христа и своей души.