Макарий Оптинский (Иванов)

Когда будешь следовать учению святых отец, то и капризы твои уничтожатся, но только уже не будешь думать, что ты их не имеешь, а просветившимися душевными твоими очами будешь видеть грехи свои, как песок морской. Знай, что смирение не в том состоит, чтобы видеть, что ты смиренна, а прочти об этом у святого Иоанна Лествичника, у аввы Дорофея и святого Петра Дамаскина.

Признаком смирения и гордости да будет для тебя следующее: вторая всех презирает, укоряет и видит в них черноту, а первое видит только свою худость и не смеет судить кого-либо.

Никакими благами или подвигами не можешь воздать Ему, только смирением, с которым и весь лик добродетелей не отступит от тебя, а без него, хотя бы ты и мнила что иметь, обманешься; однако ж приобретать это богатство надо не на словах, но испытанием проходить жизнь. Об этом теперь не время еще говорить, тебе непонятно без опыта.

Сознавая свою греховность, приобретайте смирение, которое сильно ходатайствовать ко Господу как о прощении грехов ваших, так и об утверждении впредь к исполнению заповедей Его.

В немощи и преткновении случающемся смиряй себя не краем языка, а сердечным чувством, да получишь залог его (благого делания).

О, когда бы нам, поучаясь о смирении, хотя бы мало подражать ему и, видя худость свою, приобретать это сокровище, оно бы нас во всем успокаивало. А без него, и все имея, человек не может быть мирен и спокоен.

Где смирение, там и покой, а где гордость, там смущение и нестроение. Спасение приобретается смирением, а не гордостью.

У Бога ценятся добродетели и труды святых, по мере их смирения; они при всей своей святости считали себя землей и пеплом непритворно и нелицемерно, но залог имея этого сокровища в сердцах своих. А мы как посмеем воззреть или приступить к таковой высоте их жизни, обольщаясь и при малом исправлении тщеславием и других презрением.

Ты пишешь, М. М., что, читая отеческие жития и видя их исправления, отчаиваешься во спасении: но если не можешь так подвижнически пожить, то смиримся и приобретем любовь, эти последние будут первыми (Мк 10:31) Помните, что смирение и одно спасает, а прочие добродетели без смирения нам не принесут пользы.

Пишешь: кажется тебе, что ты смиренна и терпелива. Какое наше смирение? – волчье, а терпение? – гнилое. Когда бы мы были смиренны, то принимали бы скорби, как достойные их; и по апостолу: «Мы отовсюду притесняемы, но не стеснены» (2 Кор. 4:8). Господь да вразумит тебя и наставит, как истинно смириться и претерпеть с благодарением.

Нам нужно позаботиться о своем устроении и о своей душе; мы полны страстей, а мечтаем высоко, всегда читаем и говорим о смирении, а дойдет дело – и слова и взгляда не понесем. Потому и надо подвизаться на исполнение заповедей и, видя высоту их, низводить себя во глубину смирения и отвергаться своей воли и разума.

Где же смирение, о котором читаем, говорим и пишем? Надо, видно, учиться ему на деле, в училище скорбей, как учат нас святые отцы, что «разум истинный есть порождение смирения, а смирение есть порождение скорбей».

Довольно тебе известно, что в духовной жизни самый нужнейший плод есть смирение, – чему мы научаемся только языком, а на опыте не хотим и коснуться.

Сколько могу заметить, враг борет тебя, чтобы отлучить от места, на котором можешь иметь приуспевание; но ты хочешь таковое и видеть в себе. Полезно ли это будет для тебя? Не больше ли должна ты видеть свои немощи и страсти и через них смиряться? И святые отцы, чем ближе были к Богу, тем больше себя смиряли, взирая на высоту совершенства, и имели себя под всею тварью.

Мое было и есть желание, чтобы ты приобрела смирение, сохраняющее от всех сетей и козней вражеских и доставляющее спокойствие и спасение.

Все зло от гордости происходит, а все благо смирением приобретается. Велика эта добродетель – смирение! И как драгоценный камень редко обретается, а тем более в нынешнее бедственное время.

При всех наших деланиях самонужнейшее – смирение, а оно учит считать себя за ничто и иметь себя под всеми, а что-то эта азбука у нас не тверда, хотя нередко случаи бывают к научению этому испытанием, да и прежние грехи наши должны нас смирять и помнить то, что «монах есть бездна смирения и столп терпения».

Ты заметила ошибку своего понятия в считании себя хуже всех, а если думала, что имела такое устроение или теперь думаешь, то все еще имеешь самомнение. Этой науке только многим трудом и навыком нужно или можно научиться. Не тогда действия освятятся таковым. Святые отцы чем святее были, тем сильнее почитаемся смиренными, когда только сами себя уничижаем, но когда, быв унижены от других, без смущения принимаем, как достойные этого. Так же душевное наше бесплодие невольно должно нас низводить в глубину смирения, и страсти, мучающие нас, такое же производят действие.

Рассматривание ваше самого себя, скудость и бесплодие дел не должно приводить в смущение и отчаяние, но через прежние и настоящие намерения надо познавать свою немощь и нищету, считать себя последнейшим всех и нисходить во глубину смирения.

Уничтожение своих действий в мысли нашей и осознание перед Богом немощей наших, а также и труд, и понуждение себя к молитве принимает Он лучше, нежели благие дела наши, оскверненные высокоумием и мнением, и ту молитву, о которой мы думаем, что от души приносим. Когда придем во смирение, то все наши действия осветятся таковым. Святые отцы чем святее были, тем больше видели свою худость и смирялись, а дарования Божии еще более на них ниспосылались, а если которые из них умом о себе возвышались, то лишались и дарований, пока вновь приходили во смирение.

Ты хотел скоро вознестись в духовный возраст, но не был к нему приготовлен отвержением себя, своей воли и разума, и терпения скорбей, от которых рождается разум истины, а от него смирение и рассуждение. Читая учение святых отцов, не пари высоко, но, видя свою нищету, нисходи во глубину смиренномудрия; оно и одно спасти тебя может, а без него и все наши дела и добродетели не принесут пользы.

О духовном возрасте кто может сказать о себе, что я вышел из юного возраста? Действия юного являются в смирении и в совершенном уничтожении нашего я, тогда и духовными дарованиями Господь обогащает нищих духом для пользы многих. Но дар смиренномудрия приобретается многим временем, опытом и различными искушениями и скорбями. Святой Петр Дамаскин пишет: «Смиренномудрие есть порождение разума; разум же порождение искушения». Также и познание своей немощи бывает виной смирения.

При сознании своего недостоинства и покаянии в грехах Бог прощает грехи наши, и таинства бывают нам в очищение грехов, но кто же будет столько безумен, что сочтет себя достойным Таинства Причащения? Когда и святые, Великий Василий и Иоанн Златоуст, считали себя недостойными, то мы посмеем ли считать себя когда достойными? А это сеть вражия, хотящая тебя смущать. Тогда недостоинство осуждает нас, когда мы, валяясь в тине грехов и в злобе, и тако дерзаем, но с покаянием и смирением приступая, получаем прощение.

После исповеди, готовясь приобщаться Святых Таин, находишься в смущении, что будто не все грехи исповедала? Отвергай этот злой вражеский помысел верой, и смирением и надеждой на милосердие Божие успокаивай себя. А что кажется, что еще вновь много согрешаешь и потому недостойно приступаешь к Святым Таинам, – это оттого, что ты думаешь приступить безгрешной, а враг и имеет силу наводить смущение, а когда ты приступаешь с чувством своей греховности и надеждой на неизреченное милосердие Божие – ибо Он взял на
Себя всего мира грехи, – то успокоишься. Ты думаешь, что ты как исповедалась, так и стала безгрешна? Но смущение потому и беспокоит тебя, что не полагаешься на милосердие Божие, без которого ничто наше не спасет нас.

Последовавшее с тобой искушение после Причастия Святых Таин произошло не оттого, что ты, как пишешь, без усердия ходила в церковь и в келье молилась без внимания, а оттого, что без смирения приготовлялась, а если бы приступала, как мытарь, со смирением, и помнила, что приняла Самого Господа внутрь себя, смирившего себя нас ради, то вся бы гордость попрана была и в прах обратилась и не могла бы подвигнуться от одного слова, сказанного сестрой, не думала бы о том, что кто-то на тебя смотрит. Сам Владыка удостоил посетить дом души твоей, а Ему предстоят Небесные силы, но что делать! Когда не могла тогда употребить в пользу того случая, то теперь укори себя, смири, приноси покаяние – и получишь милость Божию, а впредь старайся помнить свою немощь и худость и не подвигаться от слова, а через таковое исцелять себя от гордости.

За неимением чувств во время Причащения не смущайся, но смиряйся, будут и чувства: таковые даруются смиренным и когда мы себя совершенно осудим, не опираясь отнюдь на свое достоинство.

Частое Причащение Пречистых Таин Христовых весьма хорошо бы и спасительно, если бы не сопрягалось в вас с этим ропота и осуждения других за сребролюбие; вы видите в других сучок, а в себе бревна не замечаете… Потому лучше раз или два приступить, но без ропота, нежели часто с роптанием и осуждением других… В первые века христианства приступали все к Причастию
Таинств в каждое служение Литургии, но после Церковь постановила непременным для свободных четыре раза в год, а для занятых работами хотя один раз приступать к Причащению Таинств, первое исполняют очень редкие, да и последнее не все делают, неужели причина этого бедность? Совсем нет! Но привязанность к миру и вещам его и охлаждение в вере.

Делающаяся с тобой скука Промыслом Божиим попускается к испытанию твоей к Нему веры и любви и называется духовный крест. Если бы ты имела внешние скорби: поношения, досады, укоризны, во всем нужды и терпела их со смирением, то избежала бы этого внутреннего огорчения. А как ты находишься от всех тех невольных прискорбий свободной, то и налагается духовный крест, чтобы не быть осужденной за праздность и спокойствие. Ты должна не малодушествовать в таковом, но принимать и терпеть великодушно и благодарить Бога, все премудростью Своей устрояющего к нашей пользе. Бывает причиной этого и тщеславие, мнение о себе и похвала от людей.

Пишете, что скука и грусть вам без отрады. Это испытание вашей веры и любви к Богу – они противными искушаются, а между тем это же самое приносит вам и смирение, но не отчаивайтесь в милости Божией: крест и тяжесть эта, может быть, восполнят скудость деланий ваших.

Пишешь, что находит на тебя скука, и тогда ничто не помогает, и читать не можешь. Ты вышла на духовную брань и, не бывши еще на сражении, ищешь награды – душевного спокойствия; оно даруется тем, которые претерпели многие раны на брани, пали и снова восстали, обвязав свои раны, и бодро стоят на сражении.

М. Н-а томится скукой и тоской; это происходит от бездействия ее – что она ничем не занимается таким, что бы могло ее потрясать и показывать ей страсти ее и немощи, от чего бы она могла смиряться, а притом не имеет утвержденного помысла пребывать в обители вашей; все это ее мучит и томит.

Еще ты пишешь, что была очень скорбна от томности духа, т.е. духовного креста, и тут же вижу, что ты без ропота принимаешь эту тяжесть, считая себя того достойной, и просишь о даровании тебе терпения в таких случаях. Этому я порадовался, что ты начала приходить в разум истинный. Слава Богу.

Случающаяся с вами тоска, полагаю, есть духовный крест, который надо принимать со смирением, благодарением и терпением; тем очищаются наши неисправности, грехи и немощи, и приходим даже в познание и тех, которые мы ни за что считали, а они-то и причиной бывают такой тягости. Терпя с благодарением, вы получите облегчение той тоски, а когда беспокоитесь и малодушествуете, то более отягощаете себе этот крест.

Говоришь, что тебя давит какая-то тоска, П. кажется тебе пустыней, и ни в чем нет радости. Мрачность и тоска происходят, может быть, попущением Божиим к испытанию твоего произволения и любви к Богу; любовь Божия не тогда только является в нас, когда мы упоеваемся духовными наслаждениями, но тем более тогда, когда при отнятии их не малодушествуем, видя в себе мрак и тьму. Любовь Божия противными искушается.

Прилично вам напомнить, не устрашая вас, но предостерегая: не всегда можете иметь таковой Фавор, какой имели при вступлении, надо быть и на Голгофе; радости духовные без креста непрочны, да и всякому доброму делу или предшествует, или последует искушение, а без этого оно прочно быть не может.

Видите, что не должно приходить вам в уныние при прохождении вами подвигов, но иметь надежду на благость Божию, тех же не оставлять по силе своей и возможности. Явно, что враг сражает вас помыслами, будто бы никакой пользы не получаете от прохождения тех, ибо, прекратив их, повергает уже свои горькие сорняки, различные помыслы и страсти, с чем согласно пишет святой Исаак Сирин: «Не о правилах испытает нас Господь в День тот, но как с оставлением их входят в нас нечистые помыслы».

Скука и уныние, бываемые с вами, ни что иное, как брань монашеская, к испытанию вам посылаемая. Святые и великие мужи были этими бранями искушаемы, но еще не в такой мере, а непомерно сильнее, и этим доказывалась их к Богу любовь, то и вы в посещении вас ими не изнемогайте, но мужественно стойте, терпя, – и облак уныния рассеется, и воссияет свет, тишина и спокойствие.

Мрачность-то духа, хотя и к искушению посылается иногда, однако все надо испытать: не за гордость ли посылается? И надо смириться.

Во время сухости и томности также не должно падать в ров уныния и отчаяния, не искать в себе того, чего мы недостойны – великих дарований Божиих, а успокаиваться на смирении, считая себя недостойным их.

Покаяние тогда только истинно, когда человек, восчувствуя грехи свои, которыми прогневал Создателя своего, оставляет греховное действо, сожалеет об таковых, и раскаивается, и удостаивается прощения благодатью Христовой через разрешение священнослужителя Церкви. А когда не оставляет, хоть и кается, то это не есть покаяние, а даже и опасная, чрезмерная и безрассудная надежда на благость Божию, которая так же, как и отчаяние, в равной мере судится перед Богом.

Покаяние, говорю, не тогда только, когда придешь к духовнику на исповедь, но имей всегдашний залог его в сердце своем, памятуя грехи свои, о которых ты кратко воспомянул; чувствуя, кого ты ими оскорбил, удобнее укрепишься от повторения их.

К смерти мы всегда должны готовиться покаянием, действительность которого измеряется не числом поклонов, а сердечным усердием. Помни, «что жертва Богу – дух сокрушенный, сердца сокрушенного и смиренного Бог не уничижит» (Пс. 50:19), и потому, когда не исполнишь правила, по слабости ли сил или по другой какой причине, заменяй этот недостаток самоукорением и смирением.

Пишешь ты, что живешь во всяком нерадении и много грешишь, а покаяния не имеешь, других осуждаешь; поэтому ты еще не ощутила того в чувстве сердца, что ты грешна, а только языком произносишь это слово. Постарайся в чувстве сердца иметь себя грешной, от этого приобретешь и смирение, не станешь других судить, а тем более не подлежащих твоему суду, приобретешь и покаяние с умилением.