Серафим Саровский

Будем подражать Давиду, который говорит: «С раннего утра буду истреблять всех нечестивцев земли, дабы искоренить из града Господня всех делающих беззаконие» (Пс. 100:8). Законом запрещено было нечистому входить в дом Господа. Дом этот – мы, и Иерусалим – внутри нас. Грешные земли есть кроющиеся в сердце нашем змиевидные помыслы. Будем и мы с ним взывать ко Господу: «Отведи душу мою от злодейств их» (Пс. 34:17); «рассыпь народы, желающие браней» (Пс. 67:31), дабы и нам услышать: «В бедствии ты призвал Меня, и Я избавил тебя» (Пс. 80:8).

Проходящий путь внимания не должен только одному сердцу своему верить, но должен сердечные свои действия и жизнь свою сверять с Законом Божиим и с деятельной жизнью подвижников благочестия, которые такой подвиг проходили. Этим средством удобнее можно и от лукавого избавиться, и истину яснее увидеть.

Ум внимательного человека есть как бы поставленный страж или незасыпающий охранник внутреннего Иерусалима. Стоя на высоте духовного созерцания, он смотрит оком чистоты на обходящие и прилепляющиеся к душе его противные силы, по Псалмопевцу: «...и я победно смотрел на врагов» (Пс.53:9).
От ока его не скрыт диавол, «...как рычащий лев, в поисках жертв» (1 Пет. 5:8), и те, которые напрягают лук свой «...чтобы во тьме стрелять в правых сердцем» (Пс. 10:2).

«Будь всегда внимателен к себе самому, возлюбленный», – говорит Исаак Сирин, – «и среди непрестанных дел своих рассмотри и встречающиеся тебе скорби, и пустынность места твоего пребывания, и тонкость ума твоего вместе с грубостью твоего познания, и большую продолжительность безмолвия твоего вместе с многими врачествами, то есть искушениями, наводимыми истинным Врачом к здравию внутреннего человека, а в иное время и бесами, иногда же болезнями и телесными трудами, иногда боязливыми помышлениями души твоей, страшными воспоминаниями о том, что будет напоследок, иногда же привитием и окутыванием благодати сердечной теплоты и сладостных слез, и духовной радости, и всего прочего. Совершенно ли во всем этом примечаешь, что язва твоя начала заживать и закрываться, то есть начали изнемогать страсти? Положи примету, и входи непрестанно сам в себя, и смотри: какие страсти, по твоему замечанию, изнемогли перед тобой, какие из них истребились и совершенно отступили от тебя, и какие из них начали умолкать вследствие выздоровления души твоей, а не вследствие удаления того, что возбуждало их, и какие научился ты одолевать умом, а не лишением себя того, что служит для них поводом? Обрати также внимание на то, совершенно ли видишь, что в гниющей язве твоей начала нарастать живая плоть, то есть душевный мир. Какие страсти преследуют тебя одна за другой последовательно и стремительно и через какой промежуток времени? Есть ли это страсти телесные или душевные, или сложные и смешанные? И возбуждаются ли в памяти только, как немощные, или сильно восстают на душу? И притом – властительски или как вор? И как обращает на них внимание владеющий чувствами царь – ум? Когда они напрягут силы и вступят в борьбу, сражается ли с ними и доводит ли их до бессилия своею крепостью, или не обращает даже на них взора, ставит их ни во что? И какие изгладились из старых страстей и какие вновь образовались? Притом, возникают ли страсти в живых образах или в чувстве – без живых образов, и в памяти – без страстного движения, без размышления о них и без раздражения? И по этому можно узнавать меру душевного здоровья» (Прп. Исаак Сирин, Сл. 45).

... человек, следуя учению божественного Павла, принимает «...всеоружие Божие, дабы вы могли противостать в день злый» (Еф. 6:13), и этими оружиями при содействии благодати Божией отражает видимые искушения и побеждает невидимых ратников. Мы видим пример такого духовного бодрствования в Иове Многострадальном, о котором святая Церковь воспевает так: «Богатство видев добродетелей Иовлих, украсти кознстововавше праведных враг, и, растерзав столп телесе, сокровище не украде духа, обрете бо вооружену непорочнаго душу» (из тропаря святому, глас 1-й).
Проходящий путь этот не должен внимать посторонним слухам, от которых голова может быть наполнена пустыми и суетными помыслами и воспоминаниями, но должен быть внимателен к себе.

Лет до тридцати пяти, то есть до середины земной жизни, велик подвиг бывает человеку в сохранении себя, и многие в эти годы не устаивают в добродетели, но совращаются с правого пути к собственным пожеланиям; как об этом святой Василий Великий свидетельствует: «Многие много собрали в юности, но посреди жизни быв, восставшим на них искушениям от духов лукавствия, не стерпели волнения и всего того лишились».

А потому, чтобы не испытать такого превращения, нужно поставить себя как бы на мериле испытания и внимательного за собою наблюдения, по учению святого Исаака Сирина: «Всякому надлежит как бы на весах взвешивать житие свое» (Прп. Исаак Сирин, Слово 40).

Преподобный Варсонофий учит: «Пока корабль в море, он бывает подвержен опасностям и нападению ветров. Когда же достигнет в тихую и мирную пристань, не боится более опасностей, скорбей и нападения ветров, но пребывает в безопасности». Так и ты, монах, пока остаешься с людьми, ожидай скорбей и бед и нападений мысленных ветров, а когда в безмолвие вступишь, бояться тебе нечего (Прп. Варсонофий. Отв. 8, 9).

Совершенное безмолвие есть крест, на котором должен человек распять себя со всеми страстями и похотью. «Подумай же и о том, что прежде креста Владыка наш Иисус Христос претерпел многие досаждения и оскорбления и после этого уже восшел на Крест. Подобным образом и никто не может достигнуть совершенного и многоплодного безмолвия и успокоения святого и совершенного, если прежде не спострадает Христу и не потерпит всех страданий Его, вспоминая слова Апостола: «Если только с ним страдаем, чтобы с Ним и прославиться.» (Рим. 8:17) Не обольщайся: другого пути спасения нет, кроме этого» (Прп. Варсонофий. Отв.342).

Мы должны любить ближнего не менее, как самих себя, по заповеди Господней: «Возлюби... ближнего твоего, как самого себя» (Лк. 10:27). Но не так, чтобы любовь к ближним, выходя из границ умеренности, отвлекала нас от исполнения первой и главной заповеди, то есть любви Божией, как об этом поучает Господь наш Иисус Христос: «Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня» (Мф. 10:37).
Об этом предмете весьма хорошо рассуждает святой Димитрий Ростовский: «Там видна неправдивая к Богу в христианине любовь, где тварь с Творцом сравнивается, или более тварь, нежели Творец, почитается: а там видна правдивая любовь, где один Создатель больше всего создания любится и почитается».

Не должно питать в сердце злобы или ненависти к враждующему ближнему, но должно стараться любить его и, сколько можно, добро ему творить, следуя учению Господа нашего Иисуса Христа: «Любите врагов ваших... благотворите ненавидящим вас» (Мф. 5:44).
Итак, если мы будем сколько есть сил стараться все это исполнять, тогда можем надеяться, что в сердцах наших воссияет свет Божественный, озаряющий там путь к горнему Иерусалиму. Поревнуем возлюбленным Божиим, поревнуем кротости Давида, о котором Преблагий и Любоблагий Господь сказал: «Нашел Я мужа по сердцу Моему... который исполнит все хотения Мои» (Деян. 13:22). Так он говорит о Давиде, незлопамятном и добром к врагам своим. И мы не будем делать ничего в отмщение брату нашему, чтобы, как говорит преподобный Антиох, не было остановки во время молитвы. Закон велит заботиться об осле врага «если увидишь осла врага твоего упавшим под ношею своею, то не оставляй его; развьючь вместе с ним» (Исх. 23:5). Об Иове свидетельствовал Бог как о человеке незлобивом (Иов. 2:3); Иосиф не мстил братьям, которые умыслили на него зло; Авель в простоте и без подозрения пошел с братом своим Каином. По свидетельству слова Божия, святые все жили в незлобии. Иеремия, беседуя с Богом, говорит о гнавшем его Израиле: «Должно ли воздавать злом за добро?.. Вспомни, что я стою пред лицем Твоим, чтобы говорить за них доброе» (Иер. 18:20).

Отними грех, и болезни оставят, ибо они бывают в нас от греха, как это утверждает святой Василий Великий: «Откуда недуги? Откуда повреждения телесные? Господь создал тело, а не недуг; душу, а не грех. Что же более всего полезно и нужно? Соединение с Богом и общение с Ним посредством любви. Теряя любовь эту, мы отпадаем от Него, а отпадая, подвергаемся различным и многообразным недугам» («Слово о том, что Бог не есть причина зол»).

Нужно в этом случае следовать учению святого Дионисия Ареопагита: «Соответственно с святым установлением, преданным нам от наших Иерархов, благоговейно внимай священным словам, осеняемый вдохновением от вдохновенного учения, и скрыв святые истины во глубине души, как единообразные, тщательно храни их от людей непосвященных; ибо, по учению Писания, не должно бросать перед свиньями чистого, светлого и драгоценного украшения умных жемчужин» (Сщмч. Дионисий Ареопагит. «О Небесной Иерархии», гл. 2).
Нужно содержать в памяти слово Господне: «Не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтобы они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас» (Мф. 7:6).
А потому всеми мерами должно стараться скрывать в себе сокровище дарований.
В противном случае потеряешь и не найдешь. Ибо, по опытному учению святого Исаака Сирина, «лучше есть помощь, которая от охранения... больше помощи, которая от дел» (Прп. Исаак Сирин, Слово 89).
Когда же надобность потребует или дело дойдет, то откровенно в славу Божию действовать должно по слову: «Я прославлю прославляющих Меня» (1 Цар. 2:30), потому что путь уже открылся.

Человек состоит из души и тела, а потому и путь жизни его должен состоять из действий телесных и душевных – из деяния и умосозерцания.
Путь деятельной жизни составляют: пост, воздержание, бдение, коленопреклонение, молитва и прочие телесные подвиги, составляющие тесный путь и прискорбный, который, по слову Божию, «вводит в живот вечный» (см. Мф. 7:14).
Путь умосозерцательной жизни состоит в возвышении ума ко Господу Богу, в сердечном внимании, умной молитве и созерцании чрез такие упражнения вещей духовных.
Всякому желающему проходить жизнь духовную должно начинать с деятельной жизни, а потом уже приходить и в умосозерцательную, ибо без деятельной жизни в умосозерцательную прийти невозможно.
Деятельная жизнь служит к очищению нас от греховных страстей и возводит нас на степень деятельного совершенства, а тем самым прокладывает нам путь к умосозерцательной жизни. Ибо одни только очистившиеся от страстей и совершенные к этой жизни приступать могут, как это видеть можно из слов Священного Писания: «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Мф. 5:8) и из слов святого Григория Богослова (в «Слове на Святую Пасху»): «к созерцанию безопасно могут приступать только совершеннейшие по своей опытности».
Так и Церковь, ублажая Святителя Николая, воспевает: "Молчаньми бо прежде и бореньми с помыслы, деянию Богомыслие приложил еси, Богомыслием же разум совершен стяжал еси, имже дерзновенно с Богом и Ангелы беседовал еси" (Акафист Святителю Николаю, Кондак 10).
К умосозерцательной жизни приступать должно со страхом и трепетом, с сокрушением сердца и смирением, со многим испытанием Святых Писаний и, если можно найти, под руководством какого-либо искусного старца, а не с дерзостью и самочинием. «Дерзый бо и презорливый, – по словам Григория Синаита, – паче достоинства своего взыскав с кичением, понуждается до того прежде времени доспети». И паки: «Аще мечтает кто мнением высокая достигнута, желание сатанино, а не истину стяжав – сего диавол своими мрежами удобь уловляет, яко своего слугу» (Добротолюбие. Ч. 5. Прп. Григорий Синаит. «О прелести и о иных многих предлогах»).
Если же невозможно найти наставника, могущего руководствовать к умосозерцательной жизни, то в таком случае должно руководствоваться Священным Писанием, ибо Сам Господь повелевает нам учиться от Священного Писания, говоря: «Исследуйте Писания, ибо вы думаете чрез них иметь жизнь вечную» (Ин. 5:39).
Также должно тщательно прочитывать отеческие писания и стараться, сколько можно, по силе исполнять то, чему научают они, и, таким образом, мало-помалу от деятельной жизни восходить к совершенству умосозерцательной.
Ибо, по словам святого Григория Богослова («Слово на Святую Пасху»), самое лучшее дело, когда мы каждый сам собою достигаем совершенства и приносим призывающему нас Богу жертву живую, святую и всегда и во всем освящаемую.
Не должно оставлять деятельной жизни и тогда, когда в ней человек преуспеет и придет уже в умосозерцательную, ибо деятельная жизнь содействует умосозерцательной и ее возвышает.
Проходя путь внутренней и умосозерцательной жизни, не должно ослабевать и оставлять этого потому, что люди, прилепившиеся ко внешности и чувственности, поражают нас противностью своих мнений в самое чувство сердечное и всячески стараются отвлечь нас от прохождения внутреннего пути, поставляя нам на этом различные препятствия, ибо, по мнению учителей церковных (Толкование на Песнь песней Блаженного Феодорита), умосозерцание вещей духовных предпочитается познанию вещей чувствительных.
А потому никакими препятствиями в прохождении этого пути колебаться не должно, утверждаясь в этом случае на слове Божием: «и не бойтесь того, чего он боится, и не страшитесь... ибо с нами Бог! Господа Саваофа - Его чтите свято, и Он - страх ваш, и Он - трепет ваш!» (Ис. 8:12-13).

Излишнее попечение о вещах житейских свойственно человеку неверующему и малодушному. И горе нам, если мы, заботясь сами о себе, не утверждаемся надеждой нашей в Боге, заботящемся о нас! Если видимых благ, которыми в настоящем веке пользуемся, не относим к Нему, то как можем ожидать от Него тех благ, которые обещаны в будущем? Не будем такими маловерными, а лучше будем искать «прежде Царствия Божия... и это все приложится» нам (Мф. 6:33), по слову Спасителя.

Лучше для нас презирать то, что не наше, то есть временное и преходящее, и желать нашего, то есть нетления и бессмертия. Ибо когда будем нетленны и бессмертны, тогда удостоимся видимого богосозерцания, подобно Апостолам при божественнейшем Преображении и приобщимся превышеумного единения с Богом подобно небесным умам. Ибо будем подобны Ангелам и сынами Божиими, «будучи сынами воскресения» (Лк. 20:36).
«Есть недуг», – говорит Екклисиаст, – «который видел я под солнцем: богатство, сберегаемое владетелем его во вред ему. И гибнет богатство это от несчастных случаев... он во все дни свои ел впотьмах, в большом раздражении, в огорчении и досаде» (Еккл. 5:12-13,16).

Как воск, не разогретый и не размягченный, не может принять налагаемой на него печати, так и душа, не искушенная трудами и немощами, не может принять на себя печати добродетели Божией. Когда диавол оставил Господа, тогда «Ангелы приступили и служили Ему» (Мф. 4:11). Так, если во время искушений несколько отходят от нас Ангелы Божии, то недалеко и скоро приступают и служат нам Божественными помышлениями, умилением, услаждением, терпением. Душа, потрудившись, приобретает и прочие совершенства. Почему святой пророк Исайя говорит: «А надеющиеся на Господа обновятся в силе: поднимут крылья, как орлы, потекут - и не устанут, пойдут - и не утомятся» (Ис. 40:31).
Так терпел и кротчайший Давид, ибо, когда Семей оскорблял его и метал на него камни, говоря: «уходи, уходи... беззаконник!», он не сердился, а когда Авесса, вознегодовав на это, сказал ему: «Зачем злословит этот мертвый пес господина моего царя?», он запретил ему, говоря: «[Оставьте его,] пусть он злословит..., ибо «может быть, Господь призрит... и воздаст мне Господь благостью» (2 Цар.16,7,9–10,12). Почему после и воспел: «Твердо уповал я на Господа, и Он приклонился ко мне и услышал вопль мой» (Пс. 39:2).
«Глиняные сосуды испытываются в печи, а испытание человека - в разговоре его» (Сир. 27:5). Но «Горе вам, потерявшим терпение! что будете вы делать, когда Господь посетит?» (Сир.2,14).

Как чадолюбивый отец, когда видит, что сын его живет беспорядочно, наказывает его, а когда увидит, что он малодушен и наказание сносит с трудом, тогда утешает, – так поступает с нами и благой Господь и Отец наш, употребляя все для нашей пользы, как утешения, так и наказания, по Своему человеколюбию. И потому мы, находясь в скорбях, как дети благопокорливые, должны благодарить Бога. Ибо если станем благодарить Его только в благополучии, то подобны будем неблагодарным иудеям, которые, насытившись чудной трапезой в пустыне, говорили, что Христос воистину есть Пророк, хотели взять его и сделать царем; а когда Он сказал им: «Старайтесь не о пище тленной, но о пище, пребывающей в жизнь вечную» (Ин. 6:27), тогда говорили Ему: «Какое же Ты дашь знамение? Отцы наши ели манну в пустыне» (Ин. 6:30-31). Прямо на таких падает слово: «Прославляют тебя, что ты удовлетворяешь себе... но он... никогда не увидят света» (см. Пс. 48:19-20).
Потому Апостол Иаков учит нас: «С великою радостью принимайте, братия мои, когда впадаете в различные искушения, зная, что испытание вашей веры производит терпение; терпение же должно иметь совершенное действие» (Иак. 1:2-4) и прибавляет: «Блажен человек, который переносит искушение, потому что, быв испытан, он получит венец жизни» (Иак. 1:12).

Надобно быть по приличию и потребности иногда младенцем, а иногда львом, особенно тем последним тогда, когда против нас восстают страсти или лукавые духи; потому что «наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей мироправителей тьмы века сего, духовом злобы поднебесной» (Еф. 6:12).

Мы всегда должны быть внимательны к нападениям диавола, ибо можем ли надеяться, что он оставит нас без искушения, когда не оставил Самого Подвигоположника нашего и Начальника веры и Совершителя Господа Иисуса Христа? Сам Господь Апостолу Петру сказал: «Симон! Симон! се сатана просил, чтобы сеять вас как пшеницу» (Лк. 22:31).

Итак, мы должны всегда во смирении призывать Господа и молить, да не попустит нам искушение выше силы нашей, но да избавит нас «от лукаваго» (Мф. 6:13).

Мир душевный приобретается скорбями. Писание говорит: «Мы вошли в огонь и в воду, и Ты вывел нас на свободу.» (Пс.65:12). Путь тех, кто хочет угодить Богу, лежит сквозь многие скорби. Как ублажать нам святых мучеников за страдания, которые претерпели они ради Бога, когда мы не можем стерпеть и горячку?

Ничто так не содействует приобретению внутреннего мира, как молчание и, сколько возможно, непрестанная беседа с собою и редкая – с другими.

Ничего нет лучше во Христе мира, в нем же разрушается всякая брань воздушных и земных духов: «Потому что наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной.» (Еф.6:12).

Когда человек придет в мирное устроение, тогда он может от себя и на прочих издавать свет просвещения разума; прежде же этого человеку надобно повторять эти слова пророчицы: «Дерзкие слова да не исходят из уст ваших» (1 Цар. 2:3) и слова Господни: «Лицемер! вынь прежде бревно из твоего глаза и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего» (Мф.7:5).

Этот мир, как некое бесценное сокровище, оставил «Господь наш Иисус Христос ученикам Своим перед смертью Своею, глаголя: «Мир оставляю вам, мир Мой даю вам» (Ин.14:27). О нем также говорит и Апостол Павел: «И мир Божий, который превыше всякого ума, соблюдет сердца ваши и помышления ваши во Христе Иисусе.» (Флп.4:7); «Старайтесь иметь мир со всеми и святость, без которой никто не увидит Господа.» (Евр.12:14).

Итак, мы должны все свои мысли, желания и действия сосредоточивать к тому, чтобы получить мир Божий и с Церковью всегда взывать: «Господи! Ты даруешь нам мир» (Ис. 26:12).

Не освободясь от мира, душа не может любить Бога искренно. Ибо житейское, по словам преподобного Антиоха, для нее есть как бы покрывало «Если мы, – говорит тот же учитель, – живем в чужом городе, и наш город далеко от этого города, и если мы знаем наш город, то для чего мы медлим в чужом городе и в нем приготовляем себе поля и дома? И «как нам петь песнь Господню на земле чужой?» (Пс. 136:4). Мир этот есть область иного, то есть князя мира этого» (Преп. Антиох. Сл. 15).

Но всего жалостнее то, что от этого может погаснуть тот огонь, который Господь наш Иисус Христос пришел «низвести на землю» (Лк. 12:49), сердец человеческих, ибо «Ничто не охлаждает так огня, вдыхаемого в сердце инока Святым Духом к освящению души, как обращение с людьми, многоглаголание и всякая беседа, кроме беседы с чадами Таин Божиих, способствующей к приращению ведения Божия и к сближению с Богом» (Прп. Исаак Сирин, Слово 8).

Для сохранения внутреннего человека нужно удержать язык от многословия: «но разумный человек молчит» (Притч. 11:12) и «Кто хранит уста свои, тот бережет душу свою» (Притч. 13:3) и помнить слова Иова: «Завет положил я с глазами моими, чтобы не помышлять мне о девице» (Иов. 31:1) и слова Господа Иисуса Христа: «А Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем» (Мф. 5:28).

Когда мы в молчании пребываем, тогда враг – диавол ничего не успеет относительно к потаенному в сердце человека; это же нужно понимать о молчании в разуме.

Проходящий таковой подвиг должен всю надежду свою возложить на Господа Бога, по учению Апостола: «Все заботы ваши возложите на Него, ибо Он печется о вас» (1Пет. 5:7).

Такой [человек] должен быть постоянен в этом подвиге, последуя в этом случае примеру святого Иоанна – молчальника и пустынника, который в прохождении пути этого утверждался этими Божественными словами: «Не оставлю тебя и не покину тебя» (Евр.13:5).

Особенно же должно хранить себя от обращения с женским полом, ибо как восковая свеча, хотя и незажженная, но поставленная между зажженными, растаивает, так и сердце инока от собеседования с женским полом неприметно расслабевает, о чем и святой Исидор Пелусиот говорит так: «Если (говорит Писание) какие «худые сообщества развращают добрые нравы» (1 Кор.15:33), то беседа с женами, если и добра будет, однако в силах есть растлить внутреннего человека тайными помыслами скверными, и чистому телу, пребудет душа оскверненная: что тверже есть камня; что же воды мягче; но всегдашнее прилежание и естество побеждает: стало быть если естество, едва подвижное, подвизается, и от той вещи, которая ничего не имеет, страдает и умаляется, то как воля человеческая, которая есть более колеблема, от обыкновения долгого не будет побеждена и превращена» (Прп. Исидор Пелусиот. «Письма», 284).

С духом печали неразлучно действует и скука. Она, по замечанию отцов, нападает на монаха около полудня и производит в нем такое страшное беспокойство, что несносны ему становятся и место жительства, и живущие с ним братия, а при чтении возбуждается какое-то отвращение, и частая зевота, и сильный голод. По насыщении чрева демон скуки внушает монаху помыслы выйти из кельи и с кем-нибудь поговорить, представляя, что не иначе можно избавиться от скуки, как непрестанно беседуя с другими. И монах, одолеваемый скукою, подобен пустынному хворосту, который то немного остановится, то опять несется по ветру. Он как безводное облако, носимое ветром (см. Иуд.1:12. – Прим. ред.).
Этот демон, если не может извлечь монаха из кельи, то начинает развлекать ум его во время молитвы и чтения. Это, говорит ему помысел, лежит не так, а это не тут, нужно все привести в порядок, и это все делает для того, чтобы ум сделать праздным и бесплодным.
Болезнь эта излечивается молитвою, воздержанием от празднословия, посильным рукоделием, чтением слова Божия и терпением; потому что и рождается она от малодушия, и праздности, и празднословия (Прп. Антиох. Слово 26; Прп. Исаак Сирин. Слово 30).
Трудно избежать ее начинающему жизнь монашескую, ибо она первая нападает на него. Потому прежде всего и должно остерегаться ее посредством строгого и беспрекословного исполнения всех возлагаемых на послушника обязанностей. Когда занятия твои придут в настоящий порядок, тогда скука не найдет места в сердце твоем. Скучают только те, у кого дела не в порядке. Итак, послушание есть лучшее лечение против этой опасной болезни.
Когда одолевает тебя скука, то говори себе, по наставлению преподобного Исаака Сирина: «Снова вожделеешь ты нечистоты и срамной жизни. И если тело скажет тебе: «Великий грех самому себя убивать», – то отвечай ему: «Сам себя убиваю потому, что не могу жить нечисто. Умру здесь, чтобы не увидеть мне истинной смерти души моей, смерти для Бога. Лучше мне умереть здесь ради непорочности и не жить худой жизнью в мире. Произвольно избрал я смерть эту за грехи свои. Сам себя умертвляю, потому что согрешил я Господу; не буду более прогневлять Его. Что мне в жизни далекой от Бога? Буду терпеть озлобления эти, чтобы не быть отчужденным от небесной надежды. Что Богу в моей жизни в этом мире, если живу в нем худо и прогневляю Бога»? (Прп. Исаак Сирин. Слово 22).

Если человек не имеет излишней заботы о себе из любви к Богу и для дел добродетели, зная, что Бог заботится о нем, таковая надежда есть истинная и мудрая. А если человек все упование свое возлагает на свои дела, к Богу же обращается с молитвой лишь тогда, когда его постигают непредвиденные беды, и он, не видя в собственных силах средств к отвращению их, начинает надеяться на помощь Божию, то такая надежда суетна и ложна. Истинная надежда ищет единого Царствия Божия и уверена, что все земное, потребное для жизни временной, несомненно дано будет.

Всеми мерами надобно стараться, чтоб сохранить мир душевный и не возмущаться оскорблениями от других; для этого нужно всячески стараться удерживать гнев и посредством внимания ум и сердце соблюдать от непристойных движений.

И потому оскорбления от других должно переносить равнодушно и обучаться к такому расположению, как бы их оскорбления нас не касались.

Таковое упражнение может доставить человеческому сердцу тишину и соделать его обителью для Самого Бога.

Образ такового незлобия мы видим в житии святителя Григория Чудотворца, от которого некая блудница всенародно требовала платы за якобы содеянный с нею грех; а он, нимало не разгневавшись на нее, кротко сказал некоему своему другу: «Дай скоро ей цену, которую требует». Женщина, как только приняла неправедную плату, подверглась нападению беса. Святитель же изгнал из нее беса молитвой.

В этом случае можем в образец себе взять святого Спиридона Тримифунтского и преподобного Ефрема Сирина. Первый так перенес оскорбление: когда по требованию царя греческого входил он во дворец, то некто из слуг, в палате царской бывших, сочтя его за нищего, смеялся над ним, не пускал его в палату, а потом ударил в щеку. Святой Спиридон, будучи незлобив, по слову Господню обратил ему и другую (см. Мф.5:39). Преподобный Ефрем, постясь в пустыне, лишен был учеником пищи таким образом: ученик, неся ему пищу, разбил на пути, нехотя, сосуд. Преподобный, увидев печального ученика, сказал ему: «Не скорби, брат, если не восхотела прийти к нам пища, то мы пойдем к ней» и пошел, сел при разбитом сосуде и, собирая снедь, вкушал ее. Так он был безгневен.

Не должно судить никого, хотя бы собственными глазами видел кого согрешающим или пребывающим в преступлении заповедей Божиих, по слову Божию: «Не судите, да не судимы будете» (Мф. 7:1), и еще: «Кто ты, осуждающий чужого раба? Перед своим Господом стоит он, или падает. И будет восставлен, ибо силен Бог восставить его» (Рим. 14:4).
Гораздо лучше всегда приводить себе на память эти апостольские слова: «Посему, кто думает, что он стоит, берегись, чтобы не упасть» (1 Кор. 10:12).
Ибо не известно, сколько времени мы можем пребывать в добродетели, как опытом это познавший Пророк говорит: «И я говорил в благоденствии моем: "не поколеблюсь вовек"... но Ты сокрыл лице Твое, и я смутился» (Пс. 29:7-8).

Самих себя должно нам считать грешнейшими всех и всякое дурное дело прощать ближнему, а ненавидеть только диавола, который прельстил его. Случается же, что нам кажется: другой делает худо, а в самом деле, по благому намерению делающего, это – хорошо. Притом двери покаяния всем отворены, и неизвестно, кто прежде войдет в нее – ты ли, осуждающий, или осуждаемый тобою.

Если осуждаешь ближнего, учит преподобный Антиох, то вместе с ним и ты осуждаешься в том же, в чем его осуждаешь. Судить или осуждать не нам надлежит, но единому Богу и Великому Судье, знающему сердца наши и сокровенные страсти естества (Прп. Антиох. Слово 49).
Итак, возлюбленные, не будем наблюдать за чужими грехами и осуждать других, чтобы не услышать: «Сыновья человеческие, у которых зубы - копья и стрелы, и у которых язык - острый меч» (см. Пс. 56:5).
Ибо когда Господь оставит человека самому себе, тогда диавол готов стереть его, как мельничный жернов зерно пшеничное.

Отчаяние, по учению святого Иоанна Лествичника, рождается или от сознания «множества грехов и отягчения совести и нестерпимой печали, когда душа по причине множества этих язв погружается и от тяжести их утопает в глубине безнадежия», или «от гордости и возношения, когда падшие думают, что они не заслуживают этого падения». Первого рода отчаяние влечет человека во все пороки без разбора, а при отчаянии второго рода человек держится еще своего подвига, что, по словам Иоанна Лествичника, и несовместно разуму. Первое излечивается воздержанием и благой надеждой, а второе – смирением и неосуждением ближнего (Прп. Иоанн Лествичник. «Лествица», ст. 26, отд. 89).

«Итак, братия, – учит преподобный Антиох, – когда отчаяние будет нападать на нас, не покоримся ему, но, укрепляясь и ограждаясь светом веры, с великим мужеством скажем лукавому духу: «Что нам и тебе, отчужденный от Бога беглец с небес и раб лукавый? Ты не смеешь сделать нам ничего. Христос, Сын Божий, власть имеет и над нами, и над всеми. Ему согрешили мы, Ему и оправдаемся. А ты, пагубный, удались от нас. Укрепляемые Честным Его Крестом, мы попираем твою змеиную главу» (Прп. Антиох. Слово 27).
И с умилением будем молиться ко Господу:
«Владыко Господи небесе и земли, Царю веков! Благоволи отверзти мне дверь покаяния, ибо я в болезни сердца молю Тебя, истинного Бога, Отца Господа нашего Иисуса Христа, света миру. Призри многим Твоим благоутробием и приими моление мое; не отврати его, но прости мне, впавшему во многие прегрешения. Приклони ухо Твое к молению моему, и прости мне все злое, которое соделал я, побежденный моим произволением. Ибо ищу покоя, и не обретаю, потому что совесть моя не прощает меня. Жду мира, и нет во мне мира по причине глубокаго множества беззаконий моих. Услыши, Господи, сердце вопиющее к Тебе, не посмотри на мои злые дела, но призри на болезнь души моей и поспеши уврачевать меня, жестоко уязвленного [грехом]. Дай мне время покаяния ради благодати человеколюбия Твоего, и избавь меня от бесчестных дел, и не возмерь мне по правде Твоей и не воздай мне достойное по делам моим, чтобы мне не погибнуть совершенно. Услыши, Господи, меня, в отчаянии находящегося. Ибо я, лишенный всякой готовности и всякой мысли ко исправлению себя, припадаю к щедротам Твоим; помилуй меня, поверженного на землю и осужденного за грехи мои. Воззови меня, Владыко, плененного и содержимого моими злыми деяниями и как бы цепями связанного. Ибо Ты един ведаешь разрешать узников, врачевать раны, никому не известные, которые знаешь только Ты, ведающий сокровенное. И потому во всех моих злых болезнях призываю только Тебя – врача всех страждущих, дверь рыдающих вне, путь заблудившихся, свет омраченных, искупителя заключенных, всегда сокращающего десницу Свою и удерживающего гнев Свой, уготованный на грешников, но ради великого человеколюбия, дающего время покаянию. Воссияй мне свет лица Твоего, Владыко, тяжко падшему, скорый в милости и медленный в наказании. И Твоим благоутробием простри мне руку и восставь меня из рва беззаконий моих. Ибо Ты Един Бог наш, не веселящийся (о) погибели грешников и не отвращающий лица Своего от молящегося к Тебе со слезами. Услыши, Господи, глас раба Твоего, вопиющего к Тебе, и яви свет Твой на мне, лишенном света, и даруй мне благодать, чтобы я, не имеющий никакой надежды, всегда надеялся на помощь и силу Твою. "И Ты обратил сетование мое в ликование, снял с меня вретище и препоясал меня веселием" (Пс. 29:12). И благоволи, да успокоюсь от вечерних дел моих, и да получу успокоение утреннее, как избранные Твои, Господи, от которых «отбежали болезнь, печаль и воздыхание», и да отверзется мне дверь Царствия Твоего, дабы, вошедше с наслаждающимися светом лица Твоего, Господи, получить мне жизнь вечную во Христе Иисусе Господе нашем. Аминь».

... не пренебрежим обращаться к благоутробному Владыке нашему скоро и не предадимся беспечности и отчаянию ради тяжких и бесчисленных грехов наших. Отчаяние есть совершеннейшая радость диаволу. Оно есть «грех к смерти», как гласит Писание (1 Ин.5:16; Преподобный Антиох, Слово 77). «И если ты не воспрепятствуешь этому своим расслаблением и нерадением, – говорит Преподобный Варсонофий, – то удивишься и прославишь Бога, как Он приведет тебя из небытия в бытие (то есть из грешника в праведника)» (Преподобный Варсонофий, Ответ 114).

Когда злой дух печали овладеет душою, тогда, наполнив ее горестью и неприятностью, не дает ей совершать молитву с должным усердием, мешает заниматься чтением Писаний с надлежащим вниманием, лишает ее кротости и благодушия в обращении с братиями и рождает отвращение от всякого собеседования. Ибо душа, исполненная печали, делаясь как бы безумной и исступленной, не может спокойно ни принимать благого совета, ни кротко отвечать на предлагаемые вопросы. Она избегает людей, как бы виновников ее смущения, не понимая, что причина болезни внутри нее. Печаль есть червь сердца, грызущий рождающую его мать.

С духом печали неразлучно действует и скука. Она, по замечанию отцов, нападает на монаха около полудня и производит в нем такое страшное беспокойство, что несносны ему становятся и место жительства, и живущие с ним братия, а при чтении возбуждается какое-то отвращение, и частая зевота, и сильный голод. По насыщении чрева демон скуки внушает монаху помыслы выйти из келий и с кем-нибудь поговорить, представляя, что не иначе можно избавиться от скуки, как непрестанно беседуя с другими. И монах, одолеваемый скукою, подобен пустынному хворосту, который то немного остановится, то опять несется по ветру. Он как безводное облако, носимое ветром.

Так и мы должны плакать об оставлении грехов наших. К чему да убедят нас слова Порфироносного Пророка: «Возврати, Господи, пленников наших, как потоки на полдень.
Сеявшие со слезами будут пожинать с радостью. С плачем несущий семена возвратится с радостью, неся снопы свои.» (Пс.125:5–6) и слова Исаака Сирина: «Омочи щеки свои плачем очей твоих, да покоится на тебе Святой Дух, и омоет тебя от скверны злобы твоей. Умилостиви Господа твоего слезами, да придет к тебе».

Требуется подвиг и великая бдительность, чтобы во время псалмопения ум наш согласовался с сердцем и устами, чтобы в молитве нашей к благовонию не примешивалось зловоние. Ибо Господь гнушается сердцем с нечистыми помыслами. Закон говорит: «Не паши на воле и осле вместе» (Втор. 22:10), то есть с помыслом чистым и нечистым не приноси молитвы.

Чтение слова Божия должно быть производимо в уединении для того, чтобы весь ум читающего углублен был в истины Священного Писания и принимал от Бога в себя теплоту, которая в уединении производит слезы; от них человек согревается весь и исполняется духовных дарований, услаждающих ум и сердце больше всякого слова.

«Телесный труд и поучение в Божественных Писаниях, – учит преподобный Исаак Сирин, – охраняют чистоту, труд же подкрепляют надежда и страх. Надежду же и страх утверждают в уме удаление от людей и непрестанная молитва. Человек, пока не примет Утешителя, необходимы ему Божественные Писания для того, чтобы памятование доброго запечатлелось в мысли его, и, непрестанным чтением обновлялось в нем устремление к добру, и охраняло душу его от тонкости греховных путей, потому что не приобрел он еще силы Духа, которая удаляет заблуждение, похищающее душеполезные памятования и приближающие его к холодности через рассеяние ума. Но когда сила Духа низойдет в действующую в человеке душевную силу, тогда вместо закона Писания укореняются в сердце заповеди Духа, и тогда он втайне бывает наставляем Духом и не имеет нужды в пособии вещества чувственного. Ибо пока сердце учится от вещества, непосредственно за учением следуют заблуждение и забвение, а когда учение преподается Духом, тогда памятование сохраняется невредимым» (Прп. Исаак Сирин. Сл. 58).

Сердце христианское, приняв что-либо Божественное, не требует еще другого со стороны убеждения в том, точно ли это от Господа, но самым тем действием убеждается, что оно небесное, ибо ощущает в себе плоды духовные: «Любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание» (Гал. 5:22–23).
Напротив, «если сам сатана принимал вид Ангела света» (см. 2 Кор. 11:14) или представлял мысли самые благовидные, однако сердце все будет чувствовать какую-то неясность, волнение в мыслях и смятение чувств. Объясняя это, святой Макарий Египетский говорит: «Хотя бы [сатана] представлял и светлые видения, не возможет, как сказано, произвести доброго действия, что и служит точным его признаком» (Прп. Макарий Великий, сл. 4, гл. 13).
Итак, из этих разнообразных действий сердечных может человек познать, что есть Божественное и что диавольское, как об этом пишет святой Григорий Синаит: «От действа убо возможешь познать воссиявый свет в душе твоей, Божий ли есть, или сатанин» (Добротолюбие. Ч. 5. Прп. Григорий Синаит. О безмолвии).

Чтобы принять и увидеть в сердце свет Христов, надо, сколько можно, отвлечь себя от видимых предметов. Предочистив душу покаянием и добрыми делами, при искренней вере в Распятого, закрыв телесные очи, погрузить ум внутрь сердца и взывать, непрестанно призывая имя Господа нашего Иисуса Христа.

Тогда, по мере усердия и горячести духа к Возлюбленному, человек в призываемом имени находит услаждение, которое возбуждает желание искать высшего просвещения.

Когда через такое упражнение направит ум в сердце, тогда воссияет свет Христов, освещая храм души своим Божественным сиянием, как говорит от Лица Бога святой пророк Малахия: «А для вас, благоговеющие пред именем Моим, взойдет Солнце правды» (Мал.4:2). Этот свет есть вкупе и жизнь, по Евангельскому слову: «В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков» (Ин. 1:4).

В каком сокрушении духа человек удобно может безбедно проходить сквозь хитрые козни гордого диавола, которого все старание состоит в том, чтобы возмутить дух человеческий и в возмущении посеять свои плевелы, по словам Евангельским: «... Господин! не доброе ли семя сеял ты на поле твоем? откуда же на нем плевелы?» Он же сказал им: враг человека сделал это» (Мф.13:27-28).

Когда же человек старается иметь в себе сердце смиренное и мысль не возмущенную, но мирную, тогда все козни вражеские бывают бездейственны, ибо где мир помыслов, там почивает Сам Господь Бог: «В мире, – сказано, – место Его» (Пс. 75:3).

Благоговейная осторожность здесь нужна потому, что это море (то есть сердце со своими помыслами и желаниями, которое необходимо очистить посредством внимания) великое и пространное: «тамо гади, ихже несть числа» (то есть помыслы суетные, неправые и нечистые – порождения злых духов).

«Бойся Бога, – говорит Премудрый, – и заповеди его соблюдай» (Еккл.12:13). А соблюдая заповеди, ты будешь силен во всяком деле, и дело твое будет всегда хорошо. Ибо, боясь Бога, ты из любви к Нему все делать будешь хорошо. А диавола не бойся; кто боится Бога, тот одолеет диавола: для того диавол бессилен.

Человек по телу подобен зажженной свече. Свеча должна сгореть, так и он должен умереть. Но душа бессмертна, потому и попечение наше должно быть более о душе, но не о теле: «Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? или какой выкуп даст человек за душу свою?» (Мф. 16:26), за которую, как известно, ничто в мире не может быть выкупом? Если одна душа сама по себе драгоценнее всего мира и царства мирского, то несравненно дороже Царство Небесное. «Называем же душу драгоценнейшей потому, что Бог, – как говорит Макарий Великий, – благоволил в единение и общение с Духом собственного Своего естества ввести не другое какое-либо существо... но только одного человека, которого возлюбил больше Своих тварей» (Прп. Макарий Великий, Сл. 7. «О свободе ума», гл. 32).