«Плоды» духовной мудрости – это христианские добродетели, то есть смирение, терпение, кротость, правда, целомудрие, милость и прочее. Так учит Соломон: «Плоды премудрости есть добродетели: она научает целомудрию и рассудительности, справедливости и мужеству, полезнее которых ничего нет для людей в жизни» (Прем. 8:7). И апостол Иаков говорит: «мудрость, сходящая свыше, во-первых, чиста, потом мирна, скромна, послушлива, полна милосердия и добрых плодов, беспристрастна и нелицемерна» (Иак. 3:17). Она боится Бога и любит Его, отвращается от суеты мира и прилепляется к одному Богу. Все позволенное: пищу, питье, одежду и прочее употребляет со страхом ради нужды, а не ради роскоши, великодушно претерпевает случающиеся беды и напасти. Проявляет себя послушной Богу и людям ради Бога. Ей не тягостно делать все то, что угодно Богу, и уклоняться от всего, что Ему противно. Гордости, зависти, злобе, вражде, нечистоте, сребролюбию и прочим душевным язвам в ней нет места. Она любит всех без разбору, со всеми чистосердечно и простосердечно обходится. Что произносит словом, то и внутри себя имеет, что обещает словом, то и исполняет делом, когда нет никакого препятствия. Ей не нужны записи в договорах: слово, сказанное и услышанное другим, для нее – надежная запись. Видит страдающего брата, и сама ему сострадает сердцем; требующему помощи помогает; всякому неблагополучию ближнего сочувствует и благополучию радуется: с плачущими плачет и с радующимися радуется; друзей принимает в объятия и у врагов не отнимает своей любви. Поэтому она мирна, тиха, спокойна, радостна, весела, хотя и ее беспокоит злой дух и его злые служители.

Представь себе, христианин, двух людей – обучившегося и не обучившегося христианской философии – и увидишь великое между ними различие. Тот и мудрствует, и говорит духовное, а этот – плотское. У того и мысли, и речи о Боге, слове Божием и Вечной Жизни, а у этого – о суете мира и роскоши. Тот думает и заботится, чтобы Вечную Жизнь получить, этот – как бы собрать богатство и найти честь и славу в этом мире. Тот равно может жить как в богатых и красивых покоях, так и в плохой хижине, этому хочется жить только в хорошем и красивом доме. Тому все равно как за богатой, так и за бедной трапезой сидеть, этот всегда помышляет о лучшей. Тот равно одевается как в дорогое, так и в скромное платье; этот хочет только в дорогом одеянии ходить и с евангельским богачом одеваться в мантию и лен.

Если доброго человека, от которого и благодеяния не видим, любим и почитаем только за то, что добр, и крайне бережемся оскорбить его, тем более Бога, Который есть наш Создатель, Промыслитель, хранитель, кормилец, защитник, помощник и, короче говоря, высочайший благодетель и человеколюбивый Отец, мы должны любить и почитать, насколько можем в немощной плоти, должны крайне беречься Его оскорбить как Единого благого. Поверь, возлюбленный, что лучше человек изберет смерть, чем грехом оскорбит Бога, если войдет в правильное рассуждение о Боге, Благость Которого столь велика, сколь велик Он Сам, и столько Его благодеяний оказано нам, сколько создано творений, и столько Его преславных дел, сотворенных Им ради нас, сколько дней, часов и минут прошло от нашего рождения. Без Него и Его благ мы и минуты прожить не можем, «Ибо мы Им живем и движемся и существуем» (Деян. 17:28).

Надежды без терпения быть не может. И где истинная надежда, там и терпение, и где терпение, там и надежда. Поскольку надежда подвержена многому искушению, как и вера. Искушаемся лишением временных благ, когда лишаемся здоровья, чести, богатства, человеческого расположения, мира, тишины, покоя и попадаем во всякое неблагополучие. В этом бедственном состоянии нужно терпение, чтобы непозволенным образом не искать избавления от бед, но сдаться на волю Божию и ожидать от Него милости или помогающей в терпении, или избавляющей от бед, как знает Он Сам.

Надо обратить внимание на слова святого Давида: «Уповай на Господа и делай добро» (Пс. 36:3). Это слово учит, что надеющийся на Бога должен творить добро, следовать Божией воле, а не своей. Напрасно надеется на Бога тот, кто противится Богу. Напрасно ждет милости от Бога тот, кто не перестает раздражать Его нераскаянным нравом. Напрасно простирает руки и возводит очи к Богу тот, кто сердцем от Него отвращается и обращается к маммоне, серебру и золоту, нечистоте и прочим бездушным божкам. Бог есть Избавитель Своих, а не чужих... Слушает и ныне, но тех, которые почитают Его устами и сердцем, а не поклоняются гордости мира этого, как высокому и позолоченному идолу, которого воздвигает князь тьмы и мира этого к бесчестию имени Божия и гибели человеческой.

Бессмысленно поступают те христиане, которые не хотят подвизаться, трудиться в делах христианского призвания, но желают войти в Вечную Жизнь; хотят радоваться удовольствиям роскоши, чести, славе и богатству мира сего и царствовать со Христом в будущем веке; отрекаются от Креста Христова, стыдятся и ужасаются его и избегают его, но хотят прославиться со Христом. Они подобны тем людям, которые хотят собрать плоды, но не хотят пахать землю, сеять и трудиться, которые хотят иметь славу и торжество победы, но не хотят подвизаться... Тесный путь к Вечной Жизни, христианин, а просторный путь ведет в вечную гибель, по неложному слову Христа, Господа нашего (Мф. 7: 13–14).

Пренебрегающий заботами о вечном – безумец. Другие стараются тело, которое скоро превратится в прах, лечить и хранить целым, но о бессмертной душе нерадят, не хотят знать ее немощи и исцелять их словом Божиим. Другие иное замышляют и делают, но о том, что «одно только нужно», по учению Христову (Лк. 10: 41), не заботятся. Все они и подобные им поступают, как тот, кто хранил бы полушку в сундуке, но нерадел о тысяче червонцев; или тот, кто нерадел бы о горящем доме и имуществе, а выносил бы из него мусор, чтобы не сгорел; или тот, который тонет в воде, но, не заботясь о себе, старается сохранить свои вещи. Если бы кто подобное увидел, непременно посмеялся бы безумию таких людей, ибо нужно беречь то, что нужнее и лучше, а не то, что хуже. Так смеха или, скорее, сожаления достойны те люди, которые заботятся о временной и скоро погибающей пользе, но не заботятся о вечном спасении души, которое «одно только нужно».

Говорит человеколюбивый Господь: «Вот, стою у двери и стучу» (Откр. 3:20). Он, как благой и человеколюбивый, хочет и ищет нашей пользы, а не Своей, нашего блаженства, а не Своего. Но беда и грех человеческий в том, что этого великого, дорогого небесного гостя человек не слышит. Он приходит и стучит в дверь каждого, но бедная душа, оглушенная шумом любви к миру этому, шумом различных плотских прихотей, не слышит Его сладкого голоса. И так человеколюбивый Иисус, постояв при дверях и ничего не добившись, уходит.

Берегись осудить ближнего, поскольку он перед своим Господом стоит или падает, поскольку и сам ты – грешник. И праведнику судить и осуждать никого не следует, тем более грешнику – грешника. И судить людей – дело одного Христа: Ему Небесный Отец передал Суд, и Он будет судить живых и мертвых – этому Суду и сам ты предстоишь. Берегись же похитить себе сан Христов – это весьма тяжко – и судить подобных тебе людей, чтобы с этим мерзким грехом не явиться на Суд Божий и не быть справедливо осужденным на вечную казнь.

Похоти – мучительные болезни души.

Если кто вспомнит о неизреченном страдании и терпении мучеников, то отсюда ясно познает истину евангельского учения и утвердится в христианской вере или, заблудший, пристанет к ней. И вся христианская жизнь и благочестие не может сохраниться без благодати и помощи Божией: удержать и смирить стремление страстей, воюющих в членах наших, чего требует христианское благочестие, нам самим без вышеестественной и всемогущей силы невозможно, как плыть против речной быстрины без сильных и искусных гребцов, ибо смирить и победить страсти – значит победить свою страстную плоть и потому самого себя. Но терпение мучеников особенно показывает содействующую им в страдании вышеестественную невидимую силу. Невозможное дело – слабому и немощному человеческому естеству терпеть такие тяжкие мучения; нужна помощь высшей укрепляющей силы, нужно присутствие другого. Кто бы их в этом подвиге хранил и укреплял Своею силой. Все претерпели и одолели святые мученики, и что чудеснее, были умерщвляемы, но не умирали, их жгли в огне, но они не сгорали, их топили в воде, но они не тонули.

Нужно и самим не унывать и не лениться, но трезвиться и бодрствовать, как святой Петр увещевает: «Трезвитесь, бодрствуйте» (1 Пет. 5:8). Христос помогает труждающимся, а не лежащим и спящим, и борьба требует подвига. Поэтому ленивый и сонливый напрасно надеется на Помощника Христа.

Смотри, христианин! будь только Божий; а Бог своих не оставит (Пс. 33: 23; 28: 11; 31: 11). Сердечно веруй Ему как Богу, угождай Ему верой и правдой; всю надежду твою возлагай на Него, и от сердца призывай Его, а Он близ тебя. Он с тобой, хранящий тебя Святой Израилев. И где бы ты ни был, в какой бы скорби и искушении ни находился, Он с тобой, и смотрит на твой подвиг, и невидимой рукой укрепляет тебя, и помогает тебе. И даже если все злые люди восстанут на тебя и бесовские полки окружат тебя, они ничего не сумеют.

Прибежище и помощник христианам – Бог, как они говорят с Псалмопевцем: «Бог нам прибежище и сила, скорый помощник в бедах» (Пс. 45:2). И Сам Он повелевает рабам Своим христианам призывать Его в день их скорби: «Призови Меня в день скорби; Я избавлю тебя, и ты прославишь Меня» (Пс. 49:15). Бог – Отец христианам, поэтому они к Богу, как дети к своему отцу, прибегают во всяких нуждах и скорбях.

Если Бог – прибежище и помощь христианам, как отец своим детям, кто им может что-нибудь сделать! «Если Бог за нас, кто против нас?» (Рим. 8:31) – говорит блаженнейший Павел. Весь свет ничего не может; если весь свет ничто против Бога, мановению Которого все повинуется: огонь не жжет, вода не потопляет, меч не сечет, смертоносный яд не умерщвляет, зубы зверей не касаются верного и уповающего на Господа; цари и страшные мучители с беззаконным своим полчищем не могут победить одного христианина, ибо Господь Сил с ним. Это безопасное прибежище и нам открыто.

Истинное послушание не смотрит, трудно или удобно, тяжко или легко то, что повелевается, но готово на всякое повеление, какое бы оно ни было, вместе с Пророком отдавая сердце свое в послушание Богу: «Готово сердце мое» (Пс. 107:2). Оно думает не о повелеваемом, но о лице, воле и желании повелевающего, кто и каков он, и чего от него хочет. Оно довольствуется тем, что Бог есть Тот, кто повелевает, и того, что повелевается, хочет от Него Бог, его Создатель и Промыслитель, а не кто иной. Потому рассуждает не о повелевании, но о силе и власти Повелевающего. Потому охотно исполняет Его повелевание. И так – чего хочет Повелевающий, того и оно хочет творить, и чего Он не хочет, того и оно не хочет и не делает.

Послушание Богу явил Авраам, святой праотец, как читаем в книге? Бытия. Когда ему повелел Бог: «Пойди из земли твоей, от родства твоего, и из дома отца твоего и иди в землю, которую я укажу» и прочее (Быт. 12:1), он не отказался сделать это. Оставил отечество свое, род свой и дом отца своего, и пошел в землю чужую, незнакомую, как писал апостол: «Верою Авраам повиновался призванию идти в страну, которую имел получить в наследие, и пошел, не зная, куда идет» (Евр. 11:8). Еще большего удивления достойное дело сотворил святой патриарх, когда по повелению Божию привел и вознес на жертвенник во всесожжение своего сына Исаака, и хотя не на деле, но произволением заклал его (Быт. 22:1–12). Верный и искренний послушник не отказался вознести его на всесожжение, невзирая на столь тяжкое и непостижимое повеление, но внимал власти Повелевающего, силе и всемогуществу, «ибо он думал,– говорит апостол,– что Бог силен и из мертвых воскресить» (Евр. 11:19).

Хотя мы, по немощи нашей, и не можем такого повиновения Ему проявлять, какого Его святой и праведный закон от нас требует, потому что «плоть желает противного духу» (Гал. 5:17), однако мы должны от всего сердца стараться не позволять плоти господствовать над нами, но покорять плоть духу и духом умерщвлять дела плотские, как учит апостол (Рим. 8:13)... Обещание послушания мы столько раз повторяем, сколько раз каемся перед Ним в согрешениях наших. Следовательно, кто не старается проявлять этого послушания Богу, напрасно говорит Ему: «Господи! Господи!» (Мф 7:21).

Радость эту духовную христиане должны иметь в благополучии и неблагополучии, ибо радость эта проистекает от любви Божией, которую они всегда должны иметь. Бог как неизменная Благость и Любовь всегда достоин любви. Он и тогда благ и милостив и нам благодетельствует, когда отнимает у нас благополучие временное; и тогда нас милует, когда бьет нас; тогда нас щадит, когда наказывает; тогда нас любит, когда опечаливает; тогда нам благотворит, когда блага Свои отнимает у нас. «Ибо Господь, кого любит, того наказывает; бьет же всякого сына, которого принимает» (Евр. 12:6; Апок. 3:19). Поэтому как любовь к Богу, так и последующая ей духовная радость не только в благополучии, но и в злополучии должна быть у христиан. Ибо как по радости о Боге познается истинная любовь к Богу, так та же любовь познается и в неблагополучии.

Вера порождает радость и веселье в сердце верующего. Радость эта не о пище и питии, не о чести, не о богатстве, золоте, серебре, не о прочем, чему сыны века сего радуются, ибо эта радость плотская. Но есть радость духовная, радость о Господе Спасе, о благости и человеколюбии Его, утешение и спокойствие в совести, как учит апостол: «оправдавшись верою, мы имеем мир с Богом через Господа нашего Иисуса Христа» (Рим., глава 5). Ибо святое Евангелие есть радостная весть, и вера есть сердечное принятие Евангелия, поэтому приемлющие его непременно приемлют и духовную радость в сердцах, как написано о страже темничном, упоминаемом в Деяниях апостольских: «и возрадовался со всем домом своим, что уверовал в Бога» (Деян. 16:34). Потому эта радость во многих местах святого Писания предлагается верным как сладостная духовная пища, что и в Псалмах, Евангелии и апостольских посланиях заметить можно.

Радость эта станет совершенной в Будущем Веке, где откроется прекрасное и вечное Солнце и неизреченно увеселит любящих и видящих Его, когда увидят Его не «как бы сквозь тусклое стекло», но «лицем к лицу» (1 Кор. 13:12) и будут насыщаться этим сладким лицезрением без конца и сытости, и наследуют все блага, ибо «не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его» (1 Кор. 2:9).

Христианам посылаются многие скорби, как говорит пророк: «Много скорбей у праведного» (Пс. 33:20). Правда, но эти скорби извне им посылаются и не отнимают душевной радости. Тело и плоть их оскорбляется, но душа в них веселится, поскольку скорби эти им посланы не как злодеям, но как христианам (1 Пет. 4:15–16). И потому этими скорбями не погружаются, но еще более возносятся и хвалятся «скорбями, зная, что от скорби происходит терпение, от терпения опытность, от опытности надежда, а надежда не постыжает» (Рим. 5:3–5). К тому же и скорбь терпеть ради Любимого радостно, как читаем о святых апостолах, которые «пошли из синедриона, радуясь, что за имя Господа Иисуса удостоились принять бесчестие» (Деян. 5:41). То же читаем и о святых мучениках. И хотя случается и христианам в духовном искушении печалиться, но они эту печаль побеждают надеждой на Благость Божию, и эта скорбь им обращается в большее утешение, когда проходит то непогодное и бурное время.

В благополучии и лицемеры, и злые люди радуются, любят Бога и благодарят Бога. Но когда отнимется благополучие, тогда ропщут, негодуют, печалятся, а часто и хулят и тем показывают, что они устами, а не сердцем любят Бога, как написано об израильтянах: «льстили Ему устами своими и языком своим лгали перед Ним; сердце же их было неправо перед Ним» (Пс. 77:36–37), и тем свидетельствуют о себе, что они любят блага Божьи, а не Самого Бога. Не так правое и боголюбивое сердце, которое Богу во всем покоряется и следует, не так поступает: оно и в благоденствии Бога, как благодетеля своего, благодарит и поет; и в злополучии, как благодетеля своего, признает и хвалит, и исповедуется с Давидом: «Благо мне, что я пострадал» (Пс. 118:71); и во всякое время, веселое и печальное, с тем же псалмопевцем благословляет Его: «Благословлю Господа во всякое время; хвала Ему непрестанно в устах моих» (Пс. 33:2).

Не может там не быть радости, где любовь, ибо любовь порождает радость, а «Бог есть любовь» (1 Ин. 4:8,16); и потому где Бог со Своею благодатью, там и радость. А поскольку это сокровище, радость духовную, имеют внутри себя и всегда и везде носят ее в себе, то ничто ее отнять не может: ни счастье и несчастье мира сего, ни честь, ни бесчестие, ни богатство, ни нищета, ни болезнь, ни раны, ни скорбь, ни узы, ни темницы, ни сама смерть. Истинно же любящему Бога и страдать ради Любимого радостно. Так святые мученики с радостью себя предавали на мучение и на смерть за имя сладчайшего Господа Иисуса, как на сладкий духовный пир. И чем большую кто имеет любовь, тем большую чувствует в себе радость, тем безбоязненнее подвизается за имя Христа.

Явный знак любви Божией есть сердечная радость о Боге. Ибо что любим, о том и радуемся. Так и Божия любовь без радости быть не может. И насколько человек чувствует в сердце своем сладость любви Божией, настолько и радуется о Боге. Ибо любовь, как сладчайшая добродетель, без радости ощущаться не может. Как мед услаждает гортань нашу, когда вкушаем его, так увеселяет сердце наше любовь Божия, когда вкушаем и видим, «как благ Господь!» (Пс. 33:9). Такая радость о Боге изображается во многих местах святого Писания, и особенно в святых псалмах. Эта радость духовная, небесная и есть предвкушение сладости Вечной Жизни.

Не может изобразиться красота образа Божия в той душе, которая не старается уклоняться от всего, что запрещает и от чего отводит Божие слово. Надо отвращаться от всего, что противно воле Божией и Его святому слову, и принуждать себя ко всему тому, что оно повелевает. Ибо как в том, что повелевает слово Божие, состоят свойства образа Божия: правда, святыня, любовь, смирение, терпение, кротость и прочее, так все то, что оно запрещает, противно образу Божию и свойственно скудному образу ветхого человека. И потому душа должна уклоняться от всякого зла и быть прилежной во всяком добре, если она хочет получить от Христа достоинство и красоту, по увещанию Псалмопевца: «уклоняйся от зла и делай добро» (Пс. 33:15), хотя сердце и не склонно. Надо теперь с трудом, прилежанием и подвигом искать то, что было дано Богом даром и без нашего труда и что мы потеряли. Тогда Христос, видя такое усилие души, ее старание и труд, по милости Своей, отнимает у нее безобразие и подает славу и красоту Своего образа.

Чтобы понять, что значит «творить правду», внимай, христианин, следующему рассуждению. Правда есть такая добродетель, которая учит нас всем отдавать должное, и потому это всеобщая добродетель, заключающая в себе все добродетели. Она изображена во всех десяти Божиих заповедях, как и всякая истинная добродетель, и потому исполнять заповеди Божии и творить правду – это одно и то же. И как правда заключает в себе всякую добродетель, так неправда – всякий грех, и когда человек нарушает заповедь Божию, тогда он делает неправду и против правды грешит. Итак, всякий грех – против правды.

Соломон говорит: «Соблюдение правды и правосудия более угодно Господу, чем жертва» (Притч. 21:3). «Ибо Господь праведен, любит правду» (Пс. 10:7) или Он и есть самая Правда и Истина, поэтому и любит – правду и истину. Мы почитаем правдой Его – вечную правду, истиной – вечную истину, когда делаем то, чего Его правда хочет, и храним себя от лжи, лести, лукавства и лицемерия, от чего Его вечная истина отвращается. Потому пророк научает нас: «Приносите жертвы правды» (Пс. 4:6). И апостол говорит: «говорите истину каждый ближнему своему» (Еф. 4:25), ибо «Господь хранит верных» (Пс. 30:24).

Горестно нашей плоти оставить свое самолюбие и последовать воле Христовой, но этого непременно требует дело нашего исцеления и спасения. Из этого можно заключить, что нет истинного обращения и покаяния в тех, которые не хотят избавиться от самолюбия, честолюбия, славолюбия и прочего, угодного плоти, и потому остаются и пребывают духовно немощными, неисцеленными, хотя и предлагается всем спасительное Христово врачевание.

Правда, что много бед и скорбей терпят благочестивые люди, но эти скорби только извне их ударяют, а их боголюбивых душ не касаются. Напротив, самолюбивых извне и изнутри смущают и потопляют скорби. Поэтому гораздо больше скорбей бывает у самолюбивых, чем у боголюбивых. Любящих Бога хотя и окружают скорби и беды, но не потопят; колют, как терние розу, но не заколют; покрывают, как мгла солнце, но не помрачают; бьют, как морские волны камень, но не разбивают, поскольку духовное сокровище и Царствие Божие внутри их (Лк. 17:21). И оно содержит их души и делает во всем благонадежными, как якорь удерживает корабль в бурю. Не так самолюбивые: они, как тростник, колеблются и сокрушаются и малым ветром неблагополучия, поскольку хотя и стараются показать, что они есть нечто, как пузыри на воде, но внутри никакой крепости не имеют и потому, как пузыри, исчезают, когда повеет на них противный ветер.

Как любовь к ближнему есть источник всяких духовных благ и временного благополучия, так самолюбие становится причиной всяких зол, грехов и бедствий на свете. От самолюбия не терпение, но злоба и месть, ибо «любовь долготерпит» (1 Кор. 13:4). От самолюбия – жестокосердие, немилосердие, мучительство, свирепость, ибо только «любовь милосердствует». От самолюбия – мучительная зависть и достойная смеха печаль от блаженства ближнего, только «любовь не завидует». Самолюбие горделиво, заносчиво, презрительно – «любовь не превозносится, не гордится». При самолюбии гнев и ярость, крик и хула – «любовь не раздражается» (1 Кор. 13:5). Самолюбие сопряжено со злопамятством – «любовь не мыслит зла» (1 Кор. 13:5). В самолюбии заключается неправда, всякая ложь – любовь не только не делает неправды, но и «не радуется неправде, а сорадуется истине» (1 Кор. 13:6). Словом, сколько ни есть согрешений, обид, которые мы наносим ближнему, – все прорастают от самолюбия, как ветви от злого корня.

Самолюбивый хочет быть любимым и другими, а других не любит и не хочет любить. Сам хочет всякое добро иметь и всякого зла и злополучия избежать, а о прочих нерадит. Если и делает кому добро, однако не даром, но ради своей корысти. Сюда относятся и те, которые ради того дают милостыню, чтобы приемлющие молились о них Богу. Самолюбивый нанесенных обид не терпит, но мстит или хочет мщения. Самолюбив же он потому, что сам хочет получить прощение прегрешений от Бога и хочет, чтобы ближний ему оставил обиду (никто ведь не хочет, чтобы обиженный на него злился и мстил), но сам того не хочет делать ближнему, то есть любит себя больше, нежели Бога и ближнего. Тягчайшее самолюбие есть когда кто-нибудь ищет своей корысти с обидой ближнего. Таковы те, которые крадут, похищают, отнимают чужое добро.

Какое в скоте и в звере замечаем злонравие, такое есть и в человеке, не возрожденном и не обновленном благодатью Божией. В скоте видим самолюбие: он один хочет пищу пожирать, жадно хватает ее и пожирает, прочий скот не допускает и отгоняет и прочее; то же есть и в человеке. Сам обиды не терпит, но прочих обижает; сам презрения не терпит, но прочих презирает; сам о себе клеветы слышать не хочет, но на других клевещет; не хочет, чтобы имение его было похищено, но сам чужое похищает. Словом, хочет сам во всяком благополучии быть и злополучия избегает, но другими, подобными себе, пренебрегает. Это – скотское и мерзкое самолюбие!

Страх Божий рождается от рассуждения о свойствах Божиих. О том, что Бог – вездесущ и знает всякое дело, слово и помышление. Что Бог ненавидит всякое беззаконие и всякое зло. Что Бог – Праведный Судия и всякому воздаст по делам. Что перед Ним и самые ангельские чины трепещут. Что Бог содержит весь свет в Своей руке. Что Бог в мгновение ока может в самом действии греха погубить грешника праведным судом. Что Бог за грех уготовал вечный огонь...

Чтобы спастись от временного мучения и смерти, человек оставляет все; чего же он не оставит, если страх вечной смерти и геенны ударит душу? Непременно этот страх и печаль о спасении души убедят оставить все житейское, о чем сыны века сего пекутся: заботы о богатстве, чести, славе и сладострастии изгонят из сердца и, как вихрем пыль, всю эту суету развеют. Не откажется такой человек претерпеть бесчестие, оскорбления, побои, темницу, ссылку и даже смерть, только бы избавиться от вечной беды. Истина эта очевидна тому, кто чувствует страх вечной смерти. Ибо большим страхом уничтожается малый страх, и от большей печали исчезает малая печаль, и большая болезнь делает незаметной малую, как за большим шумом не слышен слабый голос. Печаль века сего и страх временной беды угашаются печалью о спасении души и страхом вечной гибели, как свет свечи – светом солнечным. Этот страх в благочестивой древности вел в пустыни и пещеры, заставлял лучше жить со зверями, чем с беззаконными людьми; лучше питаться травой и кореньями, чем сладкой пищей; лучше скитаться в лесах, чем быть окруженным соблазнами, и прочее. Этот страх колеблет и самих демонов, бесплотных духов. И демоны боятся геенны, на которую осуждены, и пытаются сделать участниками ее сынов человеческих, чтобы не одним в ней мучиться. Удивительно, что люди не трепещут перед тем, перед чем трепещут демоны – духи!

Окружаемая и хранимая страхом Божиим душа бывает неподвижна ни на какое зло. И если какое искушение бесовское и злая мысль приходит ей, сразу ужасается и взывает к Богу: «Господи, помоги мне!» и так против зла стоит и борется. Потому страх Божий – корень всех благ. «Начало мудрости – страх Господень» (Пс. 110:10). Ибо кто премудр? Тот, кто везде и всегда осторожно поступает и невидимого Бога видит перед собой. «Итак, смотрите, поступайте осторожно, не как неразумные, но как мудрые» (Еф. 5:15). Начало этой премудрости есть страх Господень. Страху же Господню человека «научает» Божия благодать (Пс. 33:12).

Нынешним христианам не сообразуйся. У нынешних христиан по большей части жизнь противоположна Христу, а не сообразна. Христос жил в смирении – нынешние христиане любят жить в гордости и пышности. Христос искренне и просто со всеми обходился – нынешние христиане лукаво и хитро обходятся со всеми. Христос жил в такой великой нищете, что не имел где и голову приклонить, хотя и мог все иметь, как Господь всех,– нынешние христиане о том думают и заботятся, как бы великое богатство собрать, и если бы можно было, все бы сокровища мира у себя имели. Христос, всякого почитания и прославления достойный, избегал чести и славы, а нынешние христиане на то все силы и старания полагают, чтобы в этом мире их почитали и прославляли.

Премудрости нужно учиться у нашего Учителя Христа, если хотим быть Его учениками, то есть христианами. Христианин – не что иное, как ученик Христов. Поэтому в начале христианства христиане назывались «учениками», как читаем в Деяниях апостольских (Деян. 6:1–2; Деян. 9:1; Деян. 11: 26, 29). Если же называемся учениками Христа, то непременно должны у Него учиться. Чему же? Чему Он учит словом и делом, иначе напрасно и учениками называемся, если не учимся... Смотри, христианин, учишься ли у Христа христианской мудрости, без которой всякая мудрость есть безумие? Учишься правильно и красиво говорить, но учишься ли у Христа правильно и красиво жить? Учишься природу вещей познавать, землю измерять, звезды считать, но учишься ли немощь твою и бедность естества твоего познавать, краткость дней твоих мерять и растленное грехом сердце твое испытывать? Учишься по-французски, по-немецки, по-итальянски говорить, но учишься ли по-христиански жить? Когда нет этого, то знай, что все твои старания суетны, и мудрость твоя – безумие, и ничего тебе не поможет, не сделает тебя блаженным, хоть ты и надеешься.

«Жертвенник», на котором благоугодную жертву Богу приносят христиане, есть сердце, очищенное верой во Христа от скверн мира сего. «Храм» есть состав души и тела, в котором эту жертву закалают и возносят. «Нож» есть меч духовный, то есть слово Божие, которым закалают эту жертву духовную. «Огонь», которым сжигают ее, есть любовь Божия. «Священники» – сами христиане, потому что написано: сделал «нас царями и священниками Богу и Отцу Своему» Иисус Христос (Апок. 1:6). Удивления достойная вещь! Когда иудеи приносили жертву, нужен был храм, жертвенник, жертва, огонь, иереи и прочее. У христиан не так. Сами – иереи, сами – храм, сами – жертвенник, сами с душами и телами – жертва, внутри носят огонь и меч слова Божия: «Сами, как живые камни, устрояйте из себя дом духовный, священство святое, чтобы приносить духовные жертвы, благоприятные Богу, Иисусом Христом» (1 Пет. 2:5).

Дети рождаются от отца по плоти – христиане рождаются от Бога по Духу. «Рожденное от плоти есть плоть, а рожденное от Духа есть дух» (Ин. 3: 6). В детях заметны свойства отца и сходство с ним – так в христианах должны быть свойства Отца Небесного и сходство с Ним. Должны и они быть святы, благи, милосердны, кротки, терпеливы и прочее. Потому сказано им: «по примеру призвавшего вас Святого, и сами будьте святы во всех поступках. Ибо написано: будьте святы, потому что Я свят» (1 Пет. 1: 15–16). «Будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд» (Лк. 6: 36).

Небесное звание требует небесной жизни и поведения. Об этом молит христиан узник о Господе Павел: «Я, узник в Господе, умоляю вас поступать достойно звания, в которое вы призваны» (Еф. 4: 1), и через Павла, сосуд свой святой, увещевает Дух Святой: «Призвал нас Бог не к нечистоте, но к святости» (1 Сол. 4: 7). «Ибо явилась благодать Божия, спасительная для всех человеков, научающая нас, чтобы мы, отвергнув нечестие и мирские похоти, целомудренно, праведно и благочестиво жили в нынешнем веке, ожидая блаженного упования и явления славы великого Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа, Который дал Себя за нас, чтобы избавить нас от всякого беззакония и очистить Себе народ особенный, ревностный к добрым делам» (Тит. 2: 11–14); чтобы жили «не по плоти, но по духу» (Рим. 8: 1 и 4), как пришельцы и странники в мире сем, удаляясь от плотских похотей, восстающих на душу, вели «добродетельную жизнь» (1 Пет. 2: 11–12). «Поступайте, как чада света... испытывайте, что благоугодно Богу, и не участвуйте в бесплодных делах тьмы, но и обличайте» (Еф. 5: 10–11), «чтобы вам быть неукоризненными и чистыми, чадами Божиими непорочными среди строптивого и развращенного рода, в котором вы сияете, как светила в мире» (Флп. 2: 15). К этому да подвигнет христиан их «небесное» звание; к этому пусть влечет сердца их и помышления.

Христиане суть жилища Божии, как о том свидетельствует Святое Писание. «Кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое; и Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему, и обитель у него сотворим»,– говорит Христос (Ин. 14:23). И апостол: «Разве не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас?» (1 Кор. 3:16). И еще: «Не знаете ли, что тела ваши суть храм живущего в вас Святаго Духа, Которого имеете вы от Бога, и вы не свои?» (1 Кор. 6:19). И еще: «Вы храм Бога живаго, как сказал Бог: вселюсь в них и буду ходить в них: и буду их Богом, и они будут Моим народом» (2 Кор. 6:16). И в прочих местах об этом свидетельствуется. О, как велико это преимущество христиан, что они – жилища Пресвятой Троицы и храм Бога живого! Это не что иное, как Царствие Божие иметь в себе (Лк. 17:27). Блаженно и благословенно сердце, которое сподобилось стяжать это небесное сокровище!

Будь же, христианин, не только десницей приемлющей, но и отдающей. Принял ты от Бога добро – не держи его у себя, но отдавай во славу Божию и в пользу ближнего. Принял от Бога разум – не скрывай его, но давай неразумным и несмысленным, да и твой талант умножится. Принял здоровье и крепость – не скрывай их, но употребляй на благословенные труды. Принял богатство – не скрывай его в земле, в клети и сундуках, не растрачивай на прихоти и роскошь Божиего добра, но разделяй нищим и убогим людям – братии твоей. Вот тебе, христианин, десница! Будь же не только приемлющая, но и отдающая десница! От Бога приемлешь всякое добро – отдавай его во славу Благодетеля и на пользу брата твоего. Так будешь верным строителем дарований Божиих и что от Бога получишь, то снова к Богу обратишь, то есть во славу Божию. И за то Бог воздаст тебе, как верному строителю, уже не земными, но небесными, не временными, но вечными благами. Если же не творишь так, то, как злой и неверный раб, будешь истязан твоим Господом и услышишь: «Негодного раба выбросьте во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов» (Мф. 25:30).

Адам, праотец наш, был поселен Богом в раю, и тогда был между Богом и созданием, между Небом и землей. И когда по совету лукавого духа обратился к созданию и вкусил от запретного плода, тогда отступил от Создателя своего. Ту любовь, которую он должен был иметь к своему Создателю, он обратил к Его творению и тем тяжко согрешил и погиб. Так христианин, банею Святого Крещения омытый и обновленный, поселен в Святой Церкви и пребывает между Богом и созданием, между Небом и землей. Бог говорит всем христианам: «Не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей» (1 Ин. 2:15). Христианин, когда обращается к миру и земному, отвращается от Бога и Неба, и когда любит создания, отступает любовью от Создателя, и так сердцем своим отступает от Бога и прилепляется к созданию, и, как Адам, всегда простирает руку свою к запретному древу.

Христос крестился не так, как мы крещаемся. Мы Крещением омываемся от скверн и освящаемся. Христос греха не имел и потому не было Ему нужды омываться от греха, но Своим Крещением освятил и установил наше Крещение.

Дело это, то есть распространение христианской веры, подлинно великое и чудное, непрестанно во всех концах земли, на востоке и на западе, на севере и юге, всем безгласно провозглашает: есть Бог, Который все может; есть Бог, Который из тьмы творит свет; есть Бог, «Который хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины» (1 Тим. 2:4); есть Бог, Который послал Христа Своего в мир обратить заблудших и привести к Себе удалившихся. Это великое и чудное дело, как перстом, указует на Бога Всесильного, Преблагого, Премудрого. Ибо, во-первых, кто были те, кто обратился к вере во Христа? Язычники, прельщенные хитростью, мечтаниями и привидениями диавольскими, закосневшие и утвержденные в нечестии идолопоклонством. Должен быть здесь вышеестественный свет, который просветил бы их душевные очи и показал тьму и прелесть. Во-вторых, к кому обратились язычники от своей прелести? Ко Христу, о Котором никогда не слыхали, отверженному иудеями, распятому на Кресте, повешенному между двумя разбойниками и умершему. Признали единого истинного и Триипостасного Бога те, которые в многобожии закоснели и состарились, поверили небесным и вышеестественным тайнам, оставили плотоугодную и беззаконную жизнь, суету и роскошь мира сего и возлюбили смиренную и добродетельную жизнь Христову. В-третьих, кем эти народы, подобные диким зверям, обращены в христианскую веру? Двенадцатью апостолами. Чем обращены? Не оружием, но словом. Кто они были? Люди препростые и необразованные. Уму человеческому это непонятно. В-четвертых, сколько препятствий ставил враг растущей вере Христовой, каких не изобретал мучений для ее благовестников и для верующих! Но ничего не успел он: рассыпался весь злой совет. То было Божие дело, сила Божия так действовала!.. Этими мыслями воспользуйся при размышлении об истине и Небесном происхождении христианского учения.

Печаль ради Бога должны иметь все те, кто согрешил перед Господом, но обратился и кается. Печалиться, повторяю, должны, что Бога, Который есть вечная Любовь и Благость, оскорбляли злыми делами. Должны были Его почитать, но бесчестили беззаконной жизнью. Должны были Его более всего любить, но не любили; должны были слушать, но не слушали. Такова истинная печаль по Боге, которую верная душа имеет не из страха мук, следующих за грехи, но из-за того, что она оскорбила Бога. И эта-то печаль есть печаль по Богу, которая «производит неизменное покаяние ко спасению» (2 Кор. 7:10). За эту печаль апостол хвалит коринфян и радуется о ней: «Теперь я радуюсь не потому, что вы опечалились, но что вы опечалились к покаянию; ибо опечалились ради Бога» (2 Кор. 7:9). Так опечалился апостол Петр, когда отрекся от Христа «и выйдя вон, плакал горько» (Мф. 26:75). «Петр когда отвергся Христа, — говорит Златоуст, — не от страха муки плакал, но потому, что отрекся от Любимого, что было ему горше всякой муки».

Видим в мире, что люди плачут: рождаются с плачем, живут с плачем, умирают с плачем. Плачут люди, поскольку живут в мире, месте плача, месте, где страдают. Много есть причин, от которых люди плачут, и у всякого плачущего — своя причина плача... Плачь и ты, христианин! Ибо и ты живешь в долине плача и имеешь много причин, из-за которых нужно плакать! Плачь, пока не ушло время, пока полезны слезы, плачь, чтобы не плакать вечно, плачь, чтобы утешиться: «Блаженны плачущие, ибо они утешатся» (Мф. 5:4). Плачут люди оттого, что несчастливы; плачь и ты, христианин, что ты грешен, что ты согрешил перед Господом, ибо великое несчастье есть грех. Плачут люди, что не имеют здоровья телесного; плачь и ты, что не имеешь здоровья душевного. Плачут люди, что находятся в недуге и болезни; плачь и ты, что душа твоя страдает и немоществует, поскольку тяжкий недуг есть гордость, зависть, гнев, нечистота, сластолюбие, славолюбие, сребролюбие; и столько терзающих болезней, сколько страстей и похотей! «Исцели меня, Господи, и исцелен буду» (Иер, 17:14), ибо Ты — Бог, Спаситель мой.

И радость, и печаль христианские должны быть иными, нежели у сынов этого века. Они не должны печалиться о том, что не имеют в этом мире благополучия, не имеют богатства, славы, чести, что мир их ненавидит, гонит и озлобляет. Этой печали они должны противиться, изгонять ее и не давать ей места в сердце своем. Даже должны радоваться этому, ибо так и познается, что они не чада мира сего, но чада Божии, как говорит Христос: «Если бы вы были от мира, то мир любил бы свое; а как вы не от мира, но Я избрал вас от мира, потому ненавидит вас мир» (Ин. 15: 19). Ведь кто печалится о том, что не имеет любви и почитания в этом мире, тот показывает, что любит мир, о земном мудрствует, к земному прилепляется, что противно вере христианской.

Избавься от самолюбия, потому что оно отделяет от Бога. Из-за самолюбия и наши прародители отпали от Бога, когда преступили Божию заповедь и своей воле последовали, захотели чести, подобающей одному Богу, и так потеряли ту честь, которой были высоко превознесены от Бога. Нужно покорить свою волю – воле Божией и отдать себя Его святому и премудрому Промыслу. Пусть делает с нами, что хочет, пусть ведет тем путем, каким хочет, легким или трудным, радостным или печальным. Пусть поступает с нами как искусный лекарь с больными, которые отдаются на волю его и так исцеляются.