Петр Дамаскин

Таковы души святых! Они врагов любят более, нежели самих себя. Потому и в нынешнем веке и в будущем во всем предпочитают ближнего, хотя бы он и враг им был по злому своему произволению; святые не ищут воздаяния от тех, кого они любят, но — как сами получающие — радуются, когда отдают другим все свое, чтобы угодить чрез то Благодетелю и, по силе своей, подражать Его человеколюбию, ибо Он благ и к неблагодарным и грешным.

Ничего нет более и совершеннее среди добродетелей, как любовь к ближнему. Признаком же ее служит не то только, чтобы не иметь вещи, в которой другой нуждается, но и смерть за него претерпеть с радостию, по заповеди Господней, и считать это своим долгом. Да и справедливо, ибо мы должны не по праву только природы любить ближнего до смерти, но и ради пролитой за нас Пречистой Крови заповедавшего то Христа.

Чтобы кто-нибудь из-за подвигов своих, сокрушения и слез не подумал, что он совершает великое дело, дается ему познание страданий Христа и всех святых. Размышляя о них, он изумляется и сокрушает себя самого в подвигах. Ибо он познает свою немощь от искушений, которым нет числа, и от того, как много с радостью претерпели святые и сколько ради нас пострадал Господь. Вместе с этим получает он просвещение к познанию сделанного и сказанного Господом. И рассматривая все сказанное в Евангелии, начинает он иногда горько скорбеть, иногда же духовно радуется от благодарности, не потому, что думает иметь добрые дела – это было бы самомнением, но потому, что, будучи весьма грешным, удостоился такого видения, и еще более смиряется и словом, и делом.., то есть душевным деланием, хранением пяти чувств и исполнением заповедей Господних. Он не считает это добрыми делами, достойными награды, но, напротив, долгом и никак не надеется избавиться от долга, по величию дарованных ему познаний. И бывает он как бы пленен постижением слов, которые читает и поет, и от сладости их часто забывает свои грехи и радостно проливает сладкие слезы. И опять, боясь обольщения несвоевременной радостью, удерживает себя, вспоминает прежнюю жизнь и снова плачет горько, и так идет вперед посреди тех и других слез. <Но это бывает> если он внимает себе и во всем советуется с кем-либо опытным и повергается пред Богом с чистой молитвой, достойной проходящего деятельную жизнь; если он отвлекает ум от всего, что слышал и видел, и собирает его в памятование о Боге и ищет только того, чтобы воля Божия совершалась во всех его начинаниях и замыслах. Если же не так, то он обольстится, думая, что увидит кого-либо из святых Ангелов или Христа. Но желающий видеть Христа должен искать Его не вне, а внутри себя – подражанием Его жизни в мире, безгрешностью души и тела, подобной безгрешности Христа, состоянием ума, мыслящего во Христе.

Непостижим, неисследим, неиспытуем и невозможен для определения, как превысший ума и мысли и Себе единому знаемый, единый Бог Триипостасный, безначальный, бесконечный, преблагой, всевоспеваемый.

Бог скрывает от человека некоторые из таинств, чтобы он желал познать их и не был горд, подобно Адаму, и чтобы враг, найдя его вне должного, не увлек его в свое зло.

Каждый должен миловать ближнего тем, что сам получает от Бога: или деньгами, или пищей, или солью, или полезным словом, или молитвой, если появилась у него возможность помиловать просящего у него, считая себя должником, ибо он получил больше того, что от него требуется, помышляя, что он удостоится, подобно Богу, называться милостивым – и это от Христа – и в нынешнем веке, и в будущем, перед всею тварью – и что через брата Бог у него просит и делается его должником. Бедный может быть жив и без того, чего просит у кого-либо, но без того, чтобы быть по возможности милостивым, не может быть жив или спастись никто. Размышляя об этом и многом ином, исполняющий заповеди отдает не только то, что имеет, но и душу свою за ближнего, ибо в этом состоит истинная жертва Богу, – как и Христос претерпел смерть ради нас, всем показав образ и пример, чтобы и мы умирали друг за друга, и не только за друзей, но при необходимости и за врагов.

Но во всем должно отречься от своих желаний, чтобы постигнуть Божие намерение, т. е. какие делания угодно Богу, чтобы мы проходили; если же не так, то не может человек спастись никоим образом.

...Что дает нам Врач душ наших, произвольный или невольный труд, то должны мы принимать с радостью и быть благодарными Его человеколюбию. Благодетельствуя нам, Он умножил скорби: произвольные через покаяние и невольные через искушения и наказания, чтобы желающие произвольно потерпеть избавлялись от болезни и будущих, а может быть, и настоящих мучений; неразумные же хотя бы по страху мучений и многоразличных искушений исцелялись благодатию Врача.

Всякая скорбь, соединенная с терпением, хороша и полезна, а без терпения есть отвращение Божие и бесполезна, если только кто-либо не уврачует ее смиренномудрием: ибо другого врачевства не существует.

Имеющий ведение вовсе не должен утверждать своего собственного разумения, но желать всегда иметь подтверждение в Божественном Писании или в природе вещи. Если же нет этого, то ведение не есть истинное, но это лукавство и обольщение...

Ведение тогда только становится хорошим, когда получившего его человека невольно ведет к смирению от стыда, что он имеет его не по достоинству...

Смирение рождается от многих добродетелей, само же рождает — совершеннейшие, также и ведение, благодарение и молитва и любовь, ибо эти добродетели всегда возрастают. Например, смиряется человек как грешник, и плачет, и от этого воздерживается и переносит произвольно и невольно бывающие скорби от демонов, ради подвига, и от людей, к испытанию веры, чтобы обнаружилось, имеет ли он надежду на Бога, или надеется на человека, или на свою крепость и мудрость. Будучи испытан в терпении и в том, чтобы все предоставлять Богу, получает он великую веру, о которой говорит Господь: Сын Человеческий, придя, найдет ли веру на земле? (Лк. 18:8). И через эту веру получает победу над противниками, а получив ее, познает свою немощь и неразумие от Божией силы и премудрости, на нем проявляющейся. И начинает благодарить в смирении души и трепещет, боясь, чтобы как-нибудь, подобно прежнему, не впасть в преслушание Бога. И от чистого страха, бывающего без греха, и от благодарения, терпения же и смирения, которого удостоился от ведения, начинает надеяться получить, по благодати, милость. От опыта же совершающихся на нем благодеяний, ожидает и боится, чтобы не оказаться как-нибудь недостойным таковых даров Божиих, и отсюда возрастает в смирении и молитве от сердца, а по мере того, как возрастает в нем это, с благодарением, получает он большее ведение. И так от ведения приходит в страх и от страха в благодарение и в высшее ведение. И отсюда — естественно любит Благодетеля и с радостью желает угождать Ему вследствие ведения как должник. И тотчас умножается в нем ведение, и он созерцает вместе с особенными благодениями Божиими и общие, не возмогая благодарить за которые, плачет, и снова, удивляясь благодати Божией, утешается. И иногда бывают у него прискорбные слезы, иногда же опять, от любви, проливает слезы, сладчайшие меда, при духовной радости, которая происходит от неизреченного смирения. Когда поистине желает он всякой воли Божией и ненавидит всякую честь и покой и почитает себя ниже всех, так что отнюдь не думает, чтобы кто-либо из людей был таким должником по всему пред Богом и людьми, как он. И потому почитает искушения и скорби за великое благодеяние, а радость и покой – большой потерей. И первые любит от всей души, откуда бы они ни приходили, а последних боится, хотя бы и от Бога бывали к испытанию. Когда он пребывает в этих слезах, ум начинает получать чистоту и приходит в первоначальное свое устроение, т. е. в естественное ведение, через которое была им потеряна любовь к страстям. Ведение это некоторые называют мудростью, потому что ум видит при нем вещи согласно с их естеством. И опять некоторые называют рассмотрением, потому что достигший его познает некоторую часть сокровенных таинств, т. е. намерение Божие, заключающееся в Божественных Писаниях и в каждом создании. Рассмотрение рождается от рассуждения и может постигать сущность чувственных и мысленных созданий, и поэтому называется видением существующего, т. е. творений; но оно естественно и происходит от чистоты ума. Если же кто-либо удостоится, для общей пользы, получить прозорливость, то это превыше естества. Ибо один только Бог провидит все во всех, и ведает, для чего Он создал каждую вещь, или слово Божественного Писания, и, по благодати, дарует достойным знание. Так что видение чувственных и мысленных творений Его, называемое мудростью, есть рассмотрение и естественное ведение, которое прежде было в естестве, но страсти помрачили ум; и если Бог, через деятельную добродетель, не отнимет страстей, то ум не может видеть. Но прозорливость не такова; она есть благодать и превыше естества. Однако и рассмотрение не бывает без Бога, хотя оно и естественно.

От упразднения по Богу делается ум рассмотрительным и начинает предусматривать сети, уготовляемые диаволом, сокрытые и тайно хитрые, но будущего не провидит, как пророки, ибо это превыше естества и дается от Бога для общей пользы. Рассмотрение же естественно, и когда ум очистится, является и оно из под власти страстей, как из под мрака, в котором прежде скрывалось, ради же смиренномудрия приходит благодать и открывает душевное зрение, которое было ослеплено диаволом, и человек тотчас начинает видеть вещи по естеству, и не обольщается более внешним видом вещей, как прежде, ибо беспристрастно смотрит таковой на золото, серебро, драгоценные камни и не обольщается, не судит о них пристрастно, но, подобно святым отцам, знает, что из земли все это, как и другие вещи мира. Видит человека и познает, что он из земли и в землю возвратится; и не просто только помышляет это, потому что и все люди по опыту знают то же, но, будучи обладаемы страстьми, бывают пристрастны к вещам. Если же кто-либо, по превозношению, думает, что он без первых трудов и добродетелей достиг того, чтобы видеть вещи по естеству, это не удивительно, потому что превозношение заставляет и слепых считать себя видящими, и неразумных по пустому величаться. Если бы так легко было видеть вещи по естеству, от одних только размышлений, то излишний был бы плач и происходящее от него очищение, и не только это, но и многообразные подвиги, и смирение, и благодать свыше, и бесстрастие. Но не так это, не так! Часто бывает это удобнее для людей более простых сердцем, у которых ум чист от дел этого мира и от лукавств его; если случится такому быть в повиновении у опытного и духовного отца; или, подобно древним, по Домостроительству благодати, прежде чем уразумеет кто-либо налево или направо (Притч. 4:27).

Как благочестие есть одно наименование, а заключает в себе многие делания, так и ведение по названию одно, но имеет в себе многие степени познаний и ведения. Ибо и началом телесного делания служит ведение, и без ведения никто не приступает к деланию доброго, и до самого конца, то есть усыновления и восхищения ума на небо во Христе пребывает ведение и видение. Но одно прежде труда, чтобы через него совершалось дело, как здания — орудиями, а другое после веры, чтобы дело охранялось страхом, как стеною. И опять нужны ведение и делание душевных добродетелей для того, чтобы приготовлялись и возрастали райские произрастания. После этого опять нужно ведение ума и духовное делание, то есть внимание ума и устроение душевного нрава, чтобы делатель искусно трудился и хранил заповеди, отчего бывает попечение о произрастаниях и содействие Божие: как солнце, дождь, ветер и возрастание плодов, без которых весь труд земледельца напрасен, хотя, может быть, и разумно совершается: ибо без приклонения свыше не может совершиться что-либо доброе, но и приклонения свыше, и помощи благодати не бывает к не имеющим произволения.

...От пьянства ум начинает помрачаться; от этого — грешить; а от греха умирает.

Терпеть обиды с радостью и незлобиво, делать добро врагам, полагать душу свою за ближнего и подобное — есть дары Божии, посылаемые желающим получить их от Бога, старанием, делать и хранить (Быт. 2:15), как сказано было Адаму; чтобы дары пребывали, хранимые благодарением к Благодетелю.

Никакое дело, совершаемое по Богу, со смирением, не худо; однако есть различие между делами и между начинаниями: и все то, что бывает сверх естественной потребности, делается препятствием для желающего спастись, т. е. все, что не служит к спасению души или к жизни тела. Ибо не снеди — зло, но чревоугодие, и не имущество, но пристрастие; не произношение слов, а пустословие; не сладостное мира, но невоздержание; не любовь к своим, а происходящее от нее нерадение о благоугождении Богу; не одежды для прикрытия только и избежания холода и зноя, но излишние и дорогие; не дома для избежания только, вместе с упомянутым, и злоумышленников, зверей и людей, но двухэтажные и трехэтажные, большие и многоценные; и не то, чтобы иметь кому-либо вещь, но иметь ее не для необходимой потребности, и книги иметь нестяжательным не есть зло, но иметь их не для чтения о Боге; не то зло, чтобы иметь друзей, но иметь неполезных для души; не женщина зло, а любодеяние; не богатство, но сребролюбие; не вино, но пьянство; не естественная раздражительность, данная для удержания от греха, но когда употребляем ее против подобных нам людей; не начальствование, но любоначалие; не слава, но славолюбие и худшее его тщеславие; не приобретение добродетели, но мнение, что имеем ее; не знание, но считание себя знающим, и худшее сего — незнание своего неведения; не истинное знание, но лжеименное. Не мир худ, но страсти, и не естество, но противоестественное... не члены тела, но злоупотребление их.

Желающий идти ко Христу кратким путем, т. е. бесстрастием и ведением, и с радостию достигнуть совершенства, должен идти не уклоняясь на правую или левую сторону, но во всем своем пребывании старательно идти царским путем, крепко удаляясь преувеличения и недостаточности в подвигах; ибо и то и другое возбуждает сластолюбие; не помрачать ум излишеством пищи и бесед и не ослеплять его заботами; но и не возмущать мысль продолжительным постом и бдением.

Кто, по благодати Божией, имеет великую веру видения и чистый божественный страх и желает через них приобрести воздержание и целомудрие, тот должен совершенно удерживать себя внутренне и внешне, и быть как бы мертвым по телу и по душе, в отношении этого мира и людей, говоря всегда своему помыслу: «Кто я такой? И что такое состав мой — если не мерзость? Первоначально — земля, впоследствии тление, а в середине всякий позор. Что такое жизнь моя и сколько она продлится? Один час — и смерть! Для чего мне заботиться о том или о другом? Сейчас могу умереть. Жизнь и смерть во власти Христа, а я о чем забочусь и спорю по-пустому. Необходимо немного хлеба, а избыток для чего? Если имею необходимое, да прекратится всякая забота; если же нет, то об одном этом, по несовершенству, может быть, моего ведения, позабочусь, хотя и есть Бог промышляющий». Итак, человек должен всячески заботиться о хранении чувств и помыслов, чтобы никак не утверждать и не делать ничего, что он считает неугодным Богу. И да приготовляет себя к терпению постигающего его от демонов или от людей  — сладостного и горестного, чтобы не бояться ни того ни другого, и не прийти в неразумную радость и самомнение или в печаль и отчаяние, и не иметь отнюдь дерзновения в помыслах, пока не придет Господь, Которому слава во веки.

К душевным добродетелям относится всеобъемлющее воздержание, т. е. удаление от всех страстей, ибо есть другое частное воздержание в телесных деланиях. Но это последнее учит употреблению пищи и пития, а то удерживает всякий помысл и всякое движение членов, неугодное Богу, что и называется воздержанием страстей. Оно не терпит отнюдь помысла или слова, или движения руки или ноги, или другого какого-либо члена тела, кроме необходимого употребления их, т. е. для того, чтобы жить телу и спастись душе. Отсюда умножаются искушения демонов, которые видят ангела во плоти, по усердию и деланию доброго.

Нет ближайшего пути ко Христу, то есть к бесстрастию и премудрости Духа, как путь царский, уклоняющийся во всем от преувеличений и недостатков.

...Если плоть не будет умерщвлена и человек не будет весь водим Духом Божиим, то не может он исполнять воли Божией без понуждения себя. Когда же воцарится в нас благодать Духа, тогда уже не будем иметь своей воли, но все, что ни бывает с нами, есть воля Божия. Тогда мир имеем, и сынами Божиими назовутся таковые, ибо они любят волю Отца, как и Сын Божий и Бог. Но этого невозможно никому достигнуть без соблюдения заповедей, которыми всякие наслаждения, т. е. пожелания свои, отсекает <подвизающийся>, и всякие огорчения, от этого происходящие, терпит.

Никакая иная добродетель не может так постигнуть волю Божию, как смиренномудрие и то, чтобы оставить всякое свое разумение и свою волю.

Нет кратчайшего преуспеяния души, как отсечение своих хотений и разумений, и ничего нет лучшего, как повергать себя кому-либо перед Богом день и ночь и просить Его, да будет во всем воля Его, и ничего нет худшего, как любить свободу и легкомыслие души или тела.

Возношение и неразумие ослепляет тех, которые не хотят в упразднении себя видеть свою немощь и неразумие.

...Телесные добродетели, или скорее орудия добродетелей, нужны, когда кто-либо со смирением и духовным познанием их проходит, ибо без этого не совершаются и душевные добродетели; если же не так, но сами по себе — то они не приносят никакой пользы, как растения без плодов.

...Каким образом одно только простое называние <добродетелей> может возвысить персть и вещественное сделать невещественным? Наименование иных вещей постигает и внешняя ученость, основываясь на производстве слов, а опытное познание добродетелей и приобретение их требуют помощи Божией и снискиваются многим трудом и временем, особенно в душевных добродетелях, потому что они наиболее сокровенны и суть собственно добродетели. Телесные добродетели, или, точнее, орудия добродетелей, легче, хотя и требуют трудов телесных, а душевные, хотя требуют только мысленного внимания, но не легко приобретаются.

...Делание доброго бывает не без труда, чтобы нам не лишиться похвалы за самовластное понуждение себя.

Ничто столько не помогает к приобретению добродетели, как уединение и сожаление.

Должны мы делом научиться добродетелям, чтобы привычкою к ним сохранялась память о благом, а не словом только, не в слове, говорит Апостол, Царствие Божие, но в силе (1 Кор. 4:20). Кто ищет делом, тот знает потерю и приобретение в деле, которое он проходит, говорит святой Исаак, и такой может дать и другим совет, как много раз пострадавший и познавший на опыте.

Видов премудрости четыре: мудрость, т. е. знание того, что должно делать и чего не должно, и бдительность ума; целомудрие, т. е. чтобы ум был цел и мог удерживать себя вне всякого дела, слова и помышления, неугодного Богу; мужество, т. е. крепость и терпение в трудах по Богу и в искушениях; правда, т. е. распределение, отдающее каждой из этих добродетелей поровну. Эти четыре главные добродетели рождаются от трех душевных сил таким образом: от разумной части, т. е. ума, — две: мудрость и правда, т. е. рассудительность; от вожделевательной — целомудрие: от раздражительной — мужество. Каждая из них находится между двух страстей сущих вне естества. Мудрость — выше чрезмерного мудрования и ниже неразумия. Целомудрие — выше окаменения сердца и ниже невоздержанности. Мужество — выше дерзости и ниже боязливости. Правда — выше недостаточности и ниже излишества. И эти четыре — есть образ небесного, а те восемь — земного.

И благое делание без правого намерения не может принести пользы.

Исчисление добродетелей: мудрость, целомудрие, мужество, праведность, вера, надежда, любовь, страх, благочестие, ведение, совет, крепость, разум, премудрость, сокрушение, плач, кротость, исследование Божественных Писаний, милостыня, чистота сердца, мир, терпение, воздержание, постоянство, благое произволение, решимость, чувство, прилежание, утверждение себя в Боге, горячность, бодрость, теплота духа, поучение, старание, трезвенность, памятование, собранность мыслей, благоговение, стыд, стыдливость, раскаяние, удаление от злого, покаяние, обращение к Богу, сочетание со Христом, отречение от диавола, соблюдение заповедей, хранение души, чистота совести, память о смерти, болезнование душою, делание добра, труд, злострадание, пребывание в суровом, пост, бдение, голод, жажда, довольство малым, неутруждение других, соблюдение порядка, благоприличие, почтительность, нехвастливость, презрение имений, несребролюбие, отвержение житейского, подчинение, повиновение, благопокорливость, нищета, нестяжание, удаление от мира, отсечение хотений, отречение от себя самого, советование, великодушие, упразднение по Богу, безмолвие, обучение, лежание на голой земле, неумовение, предстояние, подвиг, внимание, сухоядение, нагота, изнурение тела, уединение, жизнь в пустыне, тихость, благодушие, смелость, благое дерзновение, божественная ревность, горение, преуспеяние, юродство ради Христа, хранение ума, устроение нравственности, преподобие, девство, освящение, чистота тела, очищение души, чтение ради Христа, попечение о Божественном, познание, истинность, нелюбопытство, неосуждение, прощение долгов, управление, искусство в обхождении, остроумие в добре, уступчивость, правильное употребление вещей, понимание, быстрота ума в добром, опытность, псалмопение, молитва, благодарение, исповедание, мольба, коленопреклонение, призывание, моление, прошение, ходатайство, песнопение, славословие, сознание, попечение, сожаление, скорбь, печаль по Богу, рыдание, стенание, оплакивание, прискорбные слезы, умиление, молчание, взыскание Бога, плачевный вопль, беспопечение о всем, незлобие, нетщеславие, неславолюбие, простота души, сострадание, нелюбовь к выказыванию себя, благонравие, дела по естеству, дела превыше естества, братолюбие, единомыслие, общение о Боге, приятность, духовное устроение, тихость, прямота, незлобие, сговорчивость, неподдельность, простота, приветливость, благое беседование, благое делание, предпочитание ближнего, привязанность о Боге, добродетельный навык, беспрерывное прилежание, укоренение в добродетели, благоразумие, смирение, беспристрастие, щедрость, терпение, долготерпение, благость, доброта, рассуждение, удободоступность, обходительность, несмущение, ведение духовное, наставление, твердое укрепление, прозрение, бесстрастие, духовная радость, твердое стояние, слезы разума, душевная слеза. Божественное желание, сострадание, милосердие, человеколюбие, чистота души, чистота ума, прозорливость, чистая молитва, неплененный помысл, твердость, укрепление души и тела, просвещение, восстановление души, ненавидение жизни, должное учение, благое желание смерти, младенчество во Христе, утверждение ближнего, поучение его, и увещание соразмерное и понудительное, похвальное изменение, восторг о Боге, совершенство во Христе, неложное просияние, Божественная любовь, восхищение ума, Божие вселение, боголюбие, внутреннее любомудрие, богословие, исповедничество, презрение смерти, святыня, исправление, совершенное здравие души, доброта ее, похвала от Бога, благодать, царство, сыновство, и через все двести двадцать восемь вместе (Пс. 81) усыновление, то есть бытие человеку богом, благодатью Даровавшего нам победу над страстями.

Ничто так не препятствует к приобретению добродетелей, как суетные заботы и рассеянность, хотя бы и очень малая.

Когда мы не принимаем благодеяний, одинаково никого из нас не принуждает Господь, но как солнце испускает лучи и освещает весь мир, — и желающий видеть его, видим бывает и им, а не желающий видеть его, не бывает им к тому принуждаем, и никто не оказывается виновным в лишении света, кроме самого не пожелавшего им воспользоваться, ибо Бог создал солнце и глаз, а человек имеет власть. Так и здесь Бог просвещает всех познанием, как лучами, а после знания даровал и веру, как глаз: произволяющий через веру получает истинное познание, делами сохраняет памятование, и Бог дарует ему большее усердие, знание и силу. Из естественного познания рождается усердие в произволяющем иметь его, от усердия же сила делать доброе, и деланием  сохраняется памятование; от памятования бывает большее делание, и ради этого даруется большее знание, а от этого знания, называемого мудростью, рождается воздержание страстей и терпение скорбей; от них происходят труды о Боге и познание даров Божиих и своих согрешений, от которых — благоразумие, через него — страх Божий, от страха Божия — хранение заповедей, т. е. плач, кротость, смиренномудрие, от которых рождается рассуждение, а от рассуждения – прозрение, т. е. дарование предвидеть будущие согрешения и отсекать их прежде времени вследствие опытности и воспоминания, ради чистоты ума, о прежде сделанном, в настоящее время совершаемом и бывающем по забвению. От этих добродетелей — надежда, от нее — беспристрастие и совершенная любовь. Такой человек ничего уже тогда не желает кроме воли Божией, но и самую временную жизнь эту оставляет с радостью, ради любви к Богу и ближнему, премудростью и вселением Святого Духа, и сыноположением для того, чтобы быть распятым, погребенным и воскреснуть, и вознестись духовно со Христом, подражанием Ему, т. е. пребыванию Его в мире. И просто делается сыном Божиим по благодати и получает залог тамошнего блаженства, как говорит Богослов в «Слове» о восьми помыслах: делается бесстрастен, праведен, благ и премудр, имея Бога в себе, как сказал Сам Христос (Ин. 14:21), через соблюдение Его святых заповедей, в порядке, начиная с первой.

Попечение о житейском и смущение вредит обычно и совершенным, и бесстрастным.

Житейские заботы не допускают человека заботиться о душе своей и познать, в каком он находится устроении, как то знает внимательный к себе.

Кто думает, что он имеет знание, тот пребывает худшим невежды... Есть невежество, превосходящее всякое невежество: когда кто-либо не знает и того, что он не знает.

Познание дается для поощрения ума и крепость тела для того, чтобы соблюдали заповеди, и возделывали добродетели, и уразумели, как и для чего мы делаем, и что должно делать, и чего удаляться, чтобы не быть осужденными, и для того, чтобы окрыляемые познанием, мы трудились с радостью и получали большее знание и крепость к деланию и веселие, и при совершении этого над нами сподобились благодарить Подателя этого, зная, откуда мы получили такие блага. Благодаримый нами, Он подает нам большие блага, и, получив дары, мы более возлюбим Его, и любовью достигнем «премудрости Божией, начало которой страх Господень» (Пс. 110:10).

Насколько кто имеет знания, настолько считает себя незнающим; и насколько не знает своего неведения и малого познания духовного, настолько считает себя знающим.

Таково лжеименное знание, оно думает, что знает то, чего никогда не знало. И оно хуже совершенного неведения, говорит Златоуст, потому что не принимает исправления от какого-либо учителя. Потому отцы и говорят, что мы должны с трудом и смирением, с советом опытных находить изложенное в Писаниях и научаться более делом, чем словом; умолчанного же Божественными Писаниями вовсе не испытывать, ибо это безумно, как говорит Великий Антоний о тех, которые хотят узнавать будущее, а не скорее отрицаются этого как недостойные. Хотя, может быть, и по Промыслу Божию это бывает, как было на Навуходоносоре (Дан. 4) и древнем Валааме (Числ. 22) и служило к общей пользе, хотя они и не достойны были, а не от демонов, и особенно, когда такие предсказания бывают через сновидения и некоторые явления; однако об этом нам не сказано для того, чтобы мы телесным и нравственным деланием испытали Писания, по заповеди Господней (Ин. 5:39), и находили жизнь вечную; но не словом только искали и по самомнению полагали, что понимаем нечто, особенно же сокрытое от нас для большего смирения и для того, чтобы мы не были осуждены, как преступающие в  ведении. Ибо если ум, сподобившийся приобрести знание, не трудится о поучении в Божественных Писаниях и дарованных ему познаниях, и не упражняется в этом много, во внимании со смирением и страхом Божиим, то, как недостойный дарованного ему Богом, с угрозою лишаем бывает знания, как Саул царствия, говорит святой Максим.

...Не без причины пришло искушение: но или Бога, или брата своего, или иного кого-либо <прежде сам> <человек> оскорбил в неведении или в ведении, и нашелся повод к прощению его, чтобы хотя ради терпения получил он прощение во многом худом <им сделанном>...

...Чрез многие искушения и терпение их человек делается опытным и познает из этого свою немощь и силу Божию.

Ничто столько... не подает невольного спасения, как искушения.

...Всякое искушение как врачевство попускается Богом для излечения немощствующей души, потому что дарует прощение прежде бывших и настоящих зол и удерживает будущие.

Как родители, любящие детей своих, угрозами отвращают их от безумных поступков, будучи побуждаемы к тому любовью, так и Бог допускает искушения, как жезл, отвращающий достойных от худых советов диавола.

Искушения же праведных и святых людей бывают по благоволению Божию, к усовершению душ их и постижению врагов их — демонов.

Не отчаивайся, ибо не знаешь помощи Божией. Бог силен исполнить то, чего хочет. Надейся на Него, и Он одно из двух сделает с тобой: или какими-либо искушениями, или иным образом, как Он ведает, устроит твое исправление, или примет твое терпение и смирение вместо делания, или другим образом, которого ты не знаешь, ради надежды твоей, человеколюбиво совершит спасение бездерзновенной души твоей. Только не оставляй Врача, ибо потерпишь двоякую, лютую смерть, по незнанию сокровенного Божия намерения.

При отсутствии правды все неправедно и без нее не может устоять. Она называется рассуждением и во всяком начинании назначает должное, чтобы не было в чем-либо недостатка, по оскудению, и преувеличения, по излишеству. Ибо хотя эти вещи и кажутся противоположными одна другой, потому что одна стоит выше, а другая ниже правды, но обе отчасти склоняются к несправедливости. Как и линия, если имеет выпуклость или вогнутость, уклоняется от прямого направления, и весы также на какую сторону наклонятся, та и превышает другую. Тот же, кто может сохранять праведность, не надает вниз через неразумие, невоздержность, боязнь и излишество и не ползает на животе, как змей, поедая землю и служа постыдным страстям, но и не возносится вверх преувеличением, дерзостию, окаменением и недостаточностию, мудрствуя чрезмерно и поступая лукаво, превыше своего достоинства (Рим. 12:3), но мудрствует с целомудрием и терпит со смирением, зная, что он, по благодати, получил то, что имеет, по слову Апостола, и не отрицает этого. Ибо несправедливо поступает в отношении себя и ближнего, наиболее же Бога, если приписывает себе благие дела. Но если думает, что имеет от себя что-либо благое, «у того отнимется и то́, что́ он думает иметь» (Лк. 8:18), как говорит Господь.

Начертанием Честного и Животворящего Креста прогоняются демоны и многоразличные болезни; и совершается это без всяких издержек и без труда. Да и кто может исчислить похвалы святого Креста?