Варсонофий Оптинский (Плиханков)

Ум, когда упражняется в чтении Священного Писания и молитве и тому подобном, очищается от страстей и просветляется. Когда же он погружен только в земное, то он грубеет и становится как бы неспособным к пониманию духовного.
Я знал двух братьев, один тогда был врачом, а другой – профессором в Духовной Академии (ныне митрополит Антоний Петербургский). Два брата избрали себе разные дороги и после многих лет разлуки сошлись вместе и начали беседу. Конечно, беседа коснулась и духовной стороны. Все, что говорил врач, было понятно профессору Академии, а что говорил профессор, не мог понять врач, не то, чтобы не хотел, нет – не мог, как ни старался, и попросил брата начать разговор о чем-нибудь другом.

Кто познал высшее блаженство, тот нечувствителен к земным утешениям. Но для этого познания надо иметь высокую душу.

Жизнь есть блаженство. Эти слова могут показаться странными. Как можно жизнь назвать блаженством, если в ней на каждом шагу встречаются неудачи, разочарования, огорчения. Сколько горя терпят люди! Жизнь, говорят некоторые, есть труд, и часто труд неблагодарный, какое уж тут блаженство? Блаженством для нас станет жизнь тогда, когда мы научимся исполнять заповеди Христовы и любить Христа. Тогда радостно будет жить, радостно терпеть находящие скорби, а впереди нас будет сиять светом Солнце Правды – Господь, к Которому мы устремляемся. Все Евангельские заповеди начинаются словом «блаженны»: блаженны кроткие… блаженны милостивые... блаженны миротворцы (Мф. 5:5, 7, 9). Отсюда вытекает как истина, что исполнение заповедей приносит людям высшее счастье. История христианских мучеников с особенной яркостью подтверждает это. Какие только мучения ни переносили они, каким пыткам ни подвергались, весь ад восставал на них. Резали и жгли тела исповедников Христовых, разрывали их на части, измученных бросали в смрадные темницы, а иногда в склепы, наполненные мертвыми костями и всевозможными гадостями. Иногда для большего устрашения им показывали покойников, восстающих из гробов и устремляющихся на них, а мученики радовались.

Недавно в «Братском листке», издаваемом в Саратове, было сообщено о самоубийстве одной девушки. Она жила самостоятельно, обладала колоссальным богатством, капитал ее доходил до 90 миллионов рублей, что дает в месяц около 90 с лишним тысяч рублей. Возле нее нашли записку: «Не вижу смысла жизни». И немудрено, что не видела! Смысл жизни – в исполнении заповедей евангельских, и пойди она со Христом, сколько добра могла бы сделать, но она не искала Христа и погибла. Конечно, исполнение евангельского закона вначале может показаться трудным, но не оставляет Господь работающих Ему.

Получаю письма: «Батюшка, задыхаюсь! Со всех сторон теснят скорби, нечем дышать, не на что оглянуться. Не вижу радости в жизни, самый смысл ее теряется».
Что скажешь такой скорбящей душе? Что надо терпеть?! А скорби, как жернов, гнетут душу, и она задыхается под их тяжестью. Заметьте, что не о неверующих и безбожниках я сейчас говорю: о тех, что тоскуют, когда они Бога потеряли. Нет, теряют смысл жизни верующие души, вступившие на путь спасения, души, находящиеся под действием Божественной благодати. Не знают они, что это состояние временное, переходное, которое надо переждать. Пишут: «Впадаю в уныние, что-то темное обступает меня». Я не говорю, что такая скорбь законна, но говорю, что эта скорбь – удел всякого человека. Это не наказание, это – крест, и этот крест надо понести.
Но как же понести его? Где поддержка? Иные ищут этой поддержки и отрады у людей, думают найти покой среди мира и не находят. Отчего? Оттого, что не там ищут. Покой, и свет, и силы надо искать в Боге, через молитву Иисусову.

«Бедному сыну пустыни снился сон…» – Так начинается одна из статей Гоголя… и сам он, и все человечество представлялись ему в образе этого бедного сына пустыни. Это состояние человечества изображено и в Псалтири, там народ Божий, голодая и испытывая жажду, блуждал в пустыне, ища града обительного, и не находил.
Так и все мы голодаем и жаждем этого града обительного, и ищем его, и блуждаем в пустыне. Это состояние духа знакомо и Лермонтову, который в одном из своих стихотворений жаловался, что не может найти твердый утес, чтобы опереться на него ногой и твердо знать, что ему любить и что петь. Но Лермонтов так и не нашел града обительного, т.е. Царства Небесного, и кончил плохо.
Иной была судьба Гоголя. Мы знаем из его жизнеописания, что он удостоился мирной христианской кончины.

В Задонске подвизался известный в свое время подвижник Георгий. Рано постиг он всю суету мирской жизни и ушел в монастырь, но и этим не удовольствовался, а избрал себе совершенное уединение – затвор. Здесь, в посте, молитве, богомыслии проводил он время, но искушения не оставляли его.
Когда он был еще в миру, то любил чистой любовью одну девушку, и образ ее часто вставал перед ним, смущая его душевный покой. Однажды, чувствуя свое бессилие в борьбе, он воскликнул: «Господи! Если это мой крест, то дай силы понести его, а если нет, то изгладь из моей памяти само воспоминание о ней».
Господь услышал его, и вот той же ночью он видит во сне девушку необычайной красоты, облаченную в золотые одежды, в ее взоре светилось столько неземного величия и ангельской чистоты, что Георгий не мог оторвать от нее глаз и с благоговением спросил:
– Кто ты? Как твое имя?
– Мое имя – Целомудрие, – ответила девица, и видение кончилось.
Придя в себя, подвижник возблагодарил Господа за вразумление. Образ, виденный им во сне, так запечатлелся в уме его, что совершенно изгнал все другие образы.
И я прошу вас – изгоните все образы из головы и сердца вашего, чтобы там был только один образ Христа.

Авва Дорофей – это азбука монашеской жизни, хотя, читая ее, можно открывать все новое и новое, и для каждого она является сообразной его состоянию. Она имеет берег, а от берега можно ходить сначала по колено, потом глубже и глубже. Иной раз сразу в глубину.

Господь неисповедимыми путями вел меня к монашеству. По милости Божией я узнал Оптину и батюшку отца Амвросия, благословившего меня поступить в монастырь. За год до моего поступления в скит, на второй день Рождества Христова, я возвращался от ранней обедни. Было еще очень темно, и город только что начал просыпаться. Я шел по совершенно безлюдным улицам. Вдруг ко мне подошел какой-то старичок, прося милостыню. Схватился я, портмоне не взял с собой, а в кармане всего 20 копеек. Дал я старичку со словами: «Уж прости, больше нет с собой». Тот поблагодарил и подал мне просфору. Я взял ее, опустил в карман и только хотел что-то сказать нищему, как его уже не было. Напрасно я смотрел повсюду. Он исчез бесследно. На другой год, в этот день, я был уже в скиту.
Если посмотреть на жизнь внимательно, то вся она исполнена чудес, только мы часто их не замечаем и проходим равнодушно мимо них.

– Для пожара был выбран ветреный день. Ветер быстро разнес пламя по большей части города.
Это прямо адское пламя уже надвигалось на наш дом. Тогда мы положили на повозку свои пожитки и выехали за город, а незастрахованный дом мы оставили на волю Божию. Была ночь. Мы укрылись за уцелевшую часть вала, построенного во время Пугачева и даже ранее. Что делать? Старушка мать встала на молитву: «Господи, спаси нас!» И я встал и говорю: «Матерь Божия! Спаси нас!» – И вдруг ветер переменил направление, пламя полетело в другую сторону, обратило в прах и пепел еврейскую синагогу и все их дома. А наша часть города уцелела.
Проходит два-три месяца, разговор о пожаре не умолкает в городе. Сижу однажды я среди моих знакомых в гостях. Разговор коснулся пожара. И вдруг некто Силин говорит: «Вы спрашиваете, почему уцелела эта часть города? Да вот почему: живет монахом, да еще, быть может, и в монастырь поступит, вот ради него и спас Господь эту часть города!» – Я тогда еще не думал о монастыре и поэтому только улыбнулся на слова этого человека, но потом не раз вспоминал их. Он сказал истину про меня. Видите, как дорого Господу монашество.

А знаете, что он собой изображает? Архангельский голос, который прозвучит при кончине мира. Об этом конце и напоминает нам благовест .

Не благословясь, ничего не следует делать. Если мирские люди в делах более или менее важных спрашивают совета у людей более опытных, то тем более инок должен пребывать в послушании.

Сам по себе брак – великое Таинство, Сам Господь освятил его.

Я вообще не придаю значения снам. Хотя иногда бывают сны и особенные. Я знал одного человека, который однажды видел сон про одну монахиню. Видел он, будто пришла игуменья и сестры, привезли одну связанную монахиню и, открыв люк в полу, начали ее туда опускать. – «Господи, куда-то ее опускают», – подумал он, а матушка велит опускать глубже, конец же веревки, которой связана монахиня, держит в своих руках. Проснулся он. Утром встретил одну старушку монахиню из той же обители и рассказал ей свой сон. – «Да какая же она на вид-то?» – спросила матушка. – «Высокая, белокурая, с веснушками на лице». – «Да ведь сон-то твой в руку: действительно, с такой именно монахиней случился грех, и игуменья отослала ее на отдельную монастырскую дачу». Когда спросили батюшку отца Амвросия про падшую монахиню, то он ответил: – «Она не погибнет, ведь матушка игуменья веревку-то из рук не выпустила – значит, спасется».