Григорий Палама

Хотя через Божественное крещение Господь нас и возродил и через благодать Святаго Духа запечатлел в день Искупления, однако оставил еще иметь смертное и страстное тело и, хотя Он изгнал начальника зла из душ человеческих, однако допускает ему нападать извне, чтобы человек, обновленный, согласно Новому Завету, Евангелию Христову, живя в доброделании и покаянии и презирая удовольствия жизни, перенося же страдания и закаляясь в нападениях врага, — уготовал себя в этом веке к вмещению нетления и будущих благ, которые будут соответствовать будущему веку. Следовательно, верный должен радоваться надеждой; и поскольку здешняя жизнь закончится, должен благоразумно с верою ожидать блаженства, которое будущая жизнь будет заключать в себе нескончаемо. В разумении же веры долженствует в стойкости переносить ту несчастность, которую достойно в виде наказания несет в себе эта жизнь, и через неподатливость греху, если придется до крови противиться начальнику, сотруднику греха и построенным им ухищрениям, потому что, за исключением греха, ничто в этой жизни, ни сама смерть не есть бедствие, хотя и походило бы на бедствие. Потому, вот и лик преподобных — сами себе причиняли бедствия телу; мученики же насильственно наносимую им другими смерть соделали весьма славной и доставительницей жизни и славы и Царства Вечного и Небесного, доблестно и богоугодно использовав смерть, потому что именно для того и после того, как упразднил смерть Своим Воскресением, Он допустил, чтобы она еще оставалась для Его верных, а вместе с нею допустил быть и другим бедствиям в этом мире, чтобы человек о Христе в этих обстоятельствах, борясь за истину, являемую в образе жизни и в догматах веры Нового Завета, уготовал себя для будущего нового и нестареющего века.

Тому, кто имеет наследовать то вечное Царство, оно должно быть присуще, как проявление и плод любви и как бы некая лежащая над всем глава всех добродетелей.

Страсть человекоугодия есть самая тонкая из всех страстей. Потому подвизающемуся должно не собеседования остерегаться, или не сосложения бегать, но самый прилог почитая уже сложением, беречь себя от него. Ибо и так действуя, едва успеет он упредить скорость падения. Но хотя и так, внимая себе, будет он действовать, прилог причиняет сокрушение. Если же нет, то этим уготовляется место для гордости. Кто же её примет, того трудно образумить или, лучше, тот становится неисправимым. Ибо это диавольское падение. Но и прежде того страсть человекоугодия такой стяжавшим ее причиняет вред, что они даже и в отношении к вере терпят крушение, по слову Господа, рекшего: как вы можете веровать, когда друг от друга принимаете славу, а славы, которая от Единого Бога, не ищете? (Ин. 5:44). Что тебе в славе человеческой, о человек, или, лучше, в пустом имени славы, которое не только не имеет того, что именует, но и лишает того? И не это только, но при других зловредностях, еще зависть порождает — зависть, равносильную убийству, — причину первого смертоубийства, а потом и богоубийства?
Полезна ли она в чем-либо естеству? Поддерживает ли его и хранит, или, приняв его повредившимся как-либо, врачует ли? Никто, конечно, это не может сказать про нее. Напротив, кто захочет тщательно исследовать все о ней, тот найдет, что она большею частью бывает лукавою советницею в делах срамных. Языческих учений проповедники внушают, что без нее ничего доброго не было бы в жизни. Но не так научены мы, носящие славное имя Того, Кто человеколюбно помазал Собою естество наше. Его имеем мы зрителем дел наших. На Него взирая, Им и для Него делаем мы все наилучшее и все во славу Его направляем, совсем не имея в виду угождения людям, следуя святому Павлу, верховному таиннику Законоположника нашего и нашему Законоподателю, который говорит: если бы я и поныне угождал людям, то не был бы рабом Христовым. (Гал. 1:10).

Страдают и те, которые славы ради человеческой добрые дела делают. Таковые, получив жребий — иметь житие на небесех, славу свою, увы! — вселяют в прах (Пс. 7:6), навлекая на себя эту Давидову клятву. И молитва их не восходит к небесам, и всякое старание их ниспадает вниз, не будучи обложено крыльями Божественной любви, которая земные дела наши делает ввысь восходимыми: так что они труды принимают, а награды не приобретают. Но что я говорю о бесплодии трудов их. Они приносят плод, — но какой? посрамление, непостоянность помыслов, пленение и смятение помышлений. «Ибо рассыплет Бог кости ополчающихся против тебя, говорит псалом: ты постыдишь их, потому что Бог отверг их» (Пс. 52:6).

Чистота не приобретается никем никогда, иначе как совершенством в действии, постоянным сокрушением, познанием и молитвою в познании.

Если же свет, который в тебе, будет чистым, когда плотские помыслы не омрачают, тогда душою ты станешь всецело лучезарным, как когда светильник озаряет тебя светом.

Будем же бояться, чтобы и нам, отдавшимся сему чревоугодию, не лишиться обетованного оного благословения и наследия от Небесного Отца.

Порождение больной похотью есть чревоугодие, от которого всякая плотская нечистота.