Василий Великий

Как человек, в которого вонзены вещественные гвозди, будучи удерживаем болью, остается бездейственным, так и пригвожденный страхом Божиим, ожиданием угрожающих наказаний пронзаемый как бы некоторою болью, не может и глаз употреблять, на что не должно, и рук простирать на дела непозволенные, и вообще, ни в малом, ни в великом поступать вопреки своему долгу.

Удерживаемый страхом от всякого неприличного поступка не лишен сил ни для какой добродетели, но совершенен и не имеет недостатка ни в одном из совершенств, свойственных человеческой природе.

Страх Божий преодолевает всякого рода душевные недостатки.

Что же такое страх спасительный?.. Когда увлекаешься в какой-нибудь грех, представь себе мысленно страшное и нестерпимое судилище Христово, где на высоком и превознесенном Престоле восседает Судия, вся же тварь с трепетом предстоит при славном Его явлении, и каждый из нас приводится на испытание сделанного им в жизни; потом к совершившему в жизни много худых дел приставляются страшные и угрюмые ангелы, у которых и взор огненный, и дыхание огненное, по жестокости их воли, и лица подобны ночи, по унылости и человеконенавидению; потом непроходимая пропасть, глубокая тьма, огонь несветлый, который во тьме содержит попаляющую силу, но лишен светозарности; потом какой-то ядоносный и плотоядный червь, пожирающий с жадностью, никогда не насыщаемый и своим пожиранием производящий невыносимые болезни; потом жесточайшее из всех мучений — вечный позор и вечный стыд. Этого страшись и этим страхом вразумляемый, как бы некоторою уздою, воздерживай душу от худых пожеланий.

Враг до того издевается над человеком, что, если показалась кошка, выглянула собака или утром встретился человек, хотя самый благорасположенный, но с поврежденным правым глазом или бедром, он отскочит, отворотится, не раз зажмурит глаза. Что бедственнее такой жизни — все подозревать, во всем видеть препятствие, когда все должно возводить душу его к Богу? Когда видишь птиц, летящих по воздуху, не полет их замечай, описывают ли они круги над нашею головою, или летят навстречу, или налетают сзади, или поперек пересекают путь. Оставив это, дивись в них премудрости и распоряжениям Творца: каким образом такая тяжесть носится по воздуху; как нежное естество воздуха стало колесницею для крыл.

Какое зло — волхвовать! Вне промысла Божия поставляет оно подающегося ему. А многим из христиан кажется делом безвредным склонять к нему слух, собирать приметы, слушать истолкователей примет. Чихнул кто на слове, говорят: и это имеет значение. Кто-нибудь сзади назвал меня по имени, нога поскользнулась при выходе, зацепилась одежда; все это помеха. И люди весьма знаменитые, ожидающие Судию с небес, хладнокровно впадают в этот вредный порок. Но слушай: отвержен народ, предавшийся этому.

...Мятежами и недосугами, какие обыкновенно производит мирская жизнь, <душа>, будучи отвлекаема от драгоценного памятования о Боге, не только лишается возможности радоваться и веселиться о Боге... но и совсем привыкает к пренебрежению и забвению судов Божиих. А больше и пагубнее этого зла и потерпеть невозможно.

Что значит быть суетным? Все, что предпринимается не ради потребности, но для прикрасы, подлежит обвинению в суетности.

...Множество телесной силы служит препятствием ко спасению духа.

...Должно обуздывать и сдерживать тело, как порывы зверя, и мятежи, производимые им в душе, усмирять, поражая рассудком, как бичом, а не ослаблять вовсе узды сластолюбию, и не пренебрегать тем, что ум увлекается им, подобно вознице, которого неудержимо несут необузданные кони.

Храм Божий — те, в которых обитает Дух Божий, и храм идольский — те, которые через пьянство принимают в себя нечистоты невоздержания.

Те, которые заботятся, чтобы тело было как можно наряднее, а душу, которая действует через тело, презирают, как ничего не стоящую, чем отличаются от людей, прилагающих заботу об орудиях, но не радеющих об искусстве, действующем через орудие?

Если дозволить телу быть наглым и ежедневно всем наполняться, как неукротимому зверю, то, наконец, увлеченный его насильственными порывами к земле, будет лежать, вздыхая без пользы.

Если излишняя забота о теле бесполезна для самого тела и служит препятствием душе, то покорствовать и услуживать телу — явное безумие.

Да не побеждает тебя телесная природа, да не стесняет тебя против воли, да не делает из свободного узником.

Чреву нужно доставить необходимое, но не слишком сладкое, как делают выдумывающие каких-то приготовителей стола и поваров, обыскивающие всю сушу и море, собирающие дани, как жестокому какому-то властелину, — эти жалкие труженики, страдающие не менее мучимых в аду, которые подлинно прядут огонь, решетом носят воду, льют в дырявую бочку, не видят конца трудам.

Если же кто хочет пощадить и тело, как единственное достояние, необходимое душе и содействующее ей в земной жизни, то немного займется его нуждами, чтобы только поддержать его и через умеренную заботливость сохранить здоровым на служение душе, а не давать ему воли.

Которые делают худое употребление из этого тела и обращают его на служение всякому греху, те приготовляют себе лютую смерть.

Когда соединяем Троицу, не представляй себе как бы трех частей одного нераздельного (такое рассуждение злочестиво) , но разумей неразлучное сопребывание Трех бестелесных совершенных. Ибо где присутствие Святаго Духа, там и пришествие Христово; а где Христос, там несомненно присутствует и Отец.

Святая Троица досточтима в единой и вечной славе, везде имеет одно и то же Единое Божество, неразрывна, нерассекаема, нераздельна, все исполняет, все содержит, во всем пребывает, все созидает, все правит, все освещает и животворит.

Отец и Сын и Святой Дух – несотворенное естество, владычественное достоинство, естественная благость. Отец – начало всего, причина бытия сущности, корень живущих. От Него произошел Источник жизни, Мудрость, Сила, Образ невидимого Бога – рожденный от Отца Сын, живое Слово, сущий Бог и сущий у Бога; Сущий, а не происшедший, существующий прежде веков, а не обретенный впоследствии. Сын, а не приобретение; Производящий, а не произведение; Творец, а не творение; сущий всем тем, чем является Отец.

Господь сказал о Духе Святом: «Он прославит Меня» (Ин. 16:14) не как творение, но как Дух Истины, ясно показывающий в Себе Истину, и как Дух премудрости, в величии Своем открывающий Христа, Божию силу и Божию премудрость. А как Утешитель, Он показывает в Себе благость Пославшего Его, Утешителя и в достоинстве Своем являет величие Того, от Кого исшел. Поэтому есть слава естественная, как слава солнца – свет, и есть слава внешняя, рассудительно воздаваемая достойным, по свободному произволению. Но и эта двояка. Ибо сказано: «Сын чтит отца и раб – господина своего» (Мал. 1:6). Итак, одна из них рабская и воздается творением, а другая, так сказать, домашняя, совершается Духом. Ибо Господь как о Себе сказал: «Я прославил Тебя на земле, совершил дело, которое Ты поручил Мне исполнить» (Ин. 17:4), так и об Утешителе говорит: «Он прославит Меня, потому что от Моего возьмет и возвестит вам» (Ин. 16:14). И как прославляется Сын Отцом, Который говорит: «И прославил и еще прославлю» (Ин. 12:28), так прославляется Дух по причине общения с Отцом и Сыном и по свидетельству Единородного, Который говорит: «Всякий грех и хула простятся человекам, а хула на Духа не простится» (Мф. 12:31).

Поскольку Божество едино, то невозможно получить отдельного понятия об Отце или о Сыне, пока мысль не уяснена присовокуплением особенностей.

Хотя бы поручаемые тебе службы казались низкими, бойся злоупотребления, допуская превозношение и презрение, потому что за тобою надзирает Бог.

Кто в силах, тот должен работать и делиться с имеющими нужду. Ибо кто не хочет работать, тот не признается достойным и есть.

Не должно в праздности есть хлеб тому, кто способен работать, а занявшийся исполнением чего-либо во славу Христову должен принуждать себя к ревности в деле, по мере сил.

Убийств на войне отцы наши не вменяли в убийства, мне кажется, из снисхождения к защитникам целомудрия и благочестия. Но, может быть, не худо посоветовать, чтобы нечистые руки в продолжение трех лет удерживались от одного приобщения Святых Таин (причащения).

Кто нанес ближнему смертный удар, тот убийца, сам ли он начал бить, или мстил.

Непроизвольное убийство, если кто, желая вразумить, бьет кого ремнем или нетвердой палкой, и битый умирает; потому что здесь берется во внимание намерение, а именно, желание исправить согрешившего, а не умертвить.

Если кто составил хитрое снадобье с другою какою-нибудь целью, и умертвил им человека, такой поступок признаем произвольным убийством.

Кто в раздражении на жену свою употребил в дело топор — тот убийца.

Тот ум в действительности велик, который созерцает великое, способен проникать в Творческие законы и из них созерцать красоту премудрости Создателя всего.

Как телесное зрение — в глазе, так око души — в прирожденном ей уме; но не как одно в другом, а одно и то же — душа и ум, который есть некая сила естественная, а не привзошедшая в разумную часть души.

...Покуда ум будет зарыт земными заботами как в некоторой тине, душа, по необходимости, не увидит Бога и не подвигнется к вожделению небесных красот и уготованных нам по обетованиям благ...

...В уме две бывают силы, и сила лукавая, бесовская, которая влечет нас к собственно бесовскому отступничеству, и сила Божественная, благая, которая возводит нас к Божию подобию, — то ум, когда пребывает сам в себе, тогда усматривает малое и себе самому соразмерное; а когда, оставив в бездействии свой собственный рассудок, предается обманщикам, тогда вдается в странные представления, тогда и дерево почитает не деревом, а Богом, и золото признает не имуществом, а предметом поклонения. Если же приникнет в Божественную часть, и приимет в себя благодатные дары Духа, то делается тогда способным постигать Божественное, в какой мере возможно сие природе его. Поэтому есть как бы три состояния жизни, и равночисленны им действования ума нашего.

Как вода, запертая в трубах, под гнетущею ее силою не имея возможности разливаться в стороны, стремится прямо вверх, так и ум человеческий, когда воздержание, подобно узкой трубе, отвсюду сжимает его, не имея случаев к рассеянию, по свойству своей движимости, возвысится до желания предметов возвышенных. Ибо ему невозможно когда-либо остановиться, получив от Творца природу, назначенную к непрестанному движению; и если препятствуют ему устремляться к чему-либо суетному, то, конечно, невозможно не идти прямо к истине.

Если кто быстрее кого умом и не употребляет естественной своей крепости к исследованию истин Божественных, то горе и ему, когда допросится дело по мере данных ему дарований.

Ум человеческий, если развлечен тысячами мирских забот, не может ясно усматривать истину.

Если хочешь сделать крепким ум, обуздай плоть постом.

Ум, приобщившийся Божеству Духа, бывает уже тайнозрителем великих видений и видит Божественные доброты, впрочем, столько, сколько дает благодать и сколько может принять устройство его.

Слово утешения да предшествует прочим речам твоим, подтверждая любовь твою к ближнему.

Христианин должен удаляться от людей плотских и суетных, больше думать, а меньше говорить, не быть дерзким в слове, не допускать излишеств в разговорах. Он должен быть склонным к добру, трудиться своими руками, всегда помнить о последнем часе, с надеждой радоваться, терпеть скорби, непрестанно молиться, за все благодарить. Перед всеми быть смиренным, ненавидеть высокомерие, быть трезвенным и охранять сердце от лукавых помыслов, исполнением заповедей собирать себе сокровище на Небе. Обдумывать свои ежедневные помышления и поступки, не вдаваться в житейские заботы и излишние беседы, не любопытствовать о жизни людей беспечных, но подражать только жизни святых отцов. Радоваться за преуспевающих в добродетели, а не завидовать им, сострадать страждущим, плакать с ними и сожалеть о них, но не обвинять их и не делать упреков освобождающемуся от греха...

Если кто, приняв имя христианина, предает поруганию Христа, то нет ему пользы в наименовании.

...Если у кого не соблюдается единомыслие, не оберегается союз мира, не сохраняется кротость в духе, находятся же разделение, распря и зависть, то очень дерзко было бы назвать таковых членами Христовыми...

Христианин не должен рассеиваться и чем-либо отвлекаться от памятования о Боге, о воле и судах Его.

В послушании Евангелию потребуется отчет у всех людей — монахи ли они, или живут в супружестве.

Что свойственно христианину? Каждый день и час бодрствовать и при совершенном благоугождении Богу быть готовым, зная, что Господь придет в час, в который он не ожидает.

Христианин должен иметь образ мыслей, достойный небесного звания, и жить достойно Евангелия Христова.

Христиане – храмы Божии, святые, чистые и наполненные только тем, что нужно для служения Богу.

Христиане — образец и правило благочестия, чтобы в последующих Господу производить во всем прямизну, а в непокоряющихся чему бы то ни было обличать уклонение.