Варсонофий Оптинский (Плиханков)

Все человечество можно разделить на две части: фарисеи и мытари. Первые погибают, вторые спасаются. Берегите это сознание своей греховности. Это – самое драгоценное перед Богом. Что спасло мытаря? Конечно, это сознание своей греховности: «Боже, милостив буди мне, грешному!» Вот эта молитва, которая прошла уже почти два тысячелетия. Но смотрите, мытарь сознает себя грешным, но в то же время надеется на милость Божию. Без надежды нельзя спастись… Господь сказал: «Я пришел спасти не праведных, а грешных» (Мф. 9:13). Кто здесь разумеется под праведниками? Это, конечно, относится и к человекам, не осознающим своей греховности, но все-таки грешным.

Если чтение великих писателей так облагораживает душу, не тем ли более облагородит и освятит ее чтение Слова Божия и святых отцов? Проникновение в Священное Писание вводит человека в глубину богопознания и дарует ему такое блаженство, с которым не может сравниться никакая земная радость.

Дух Святой и теперь действует через Священное Писание и через преданных Богу людей. Оттого-то святые книги, в частности жития святых, так благотворно влияют на душу человека, так как здесь слово жизни, в писаниях же неверов Ренана и Ницше и то есть слово смерти, потому что таким мраком, тоской и отчаянием покрывается душа от подобного чтения, точно мрачные туманы спускаются со всех сторон и облегают сердце человека, а слово Духа Святого животворит.

Вот, Григорий Затворник, хотя он и был в глубочайшем затворе, но переписку имел, и вот что однажды писал он: «Я прежде читал светские книги, но теперь решил не читать; там красивые слова, красивые мысли… и больше ничего. А Священное Писание все тайнами повито…» Там глубина, там смысл неисчерпаемый. Всего уразуметь нельзя. Подобно тому как можно снимать с луковицы одну чешуйку, затем другую, третью и т.д. – вот то же и в Священном Писании: уразумел человек один смысл, за этим смыслом есть другой, более глубокий, за вторым – третий и так далее Вот так Господь и просвещает разум Своих подвижников.

За советом надо обращаться к одному кому-нибудь. То, что я сейчас говорю, чрезвычайно важно, и блаженные те, кто это знает. Бывает так, что придет кто-нибудь в Оптину, например, посоветуется с одним, потом с другим, иногда у трех-четырех побывает. Каждый советует по-своему, и у вопрошающего получается смущение: он не знает, как поступить, чьему совету последовать. А нужно было спросить у того, к кому он первому пришел, и что тот посоветует, принять во внимание, считая это за волю Божию.

Не советую прекращать торговлю… будущее покажет, а теперь кормитесь, и слава Богу. Да, трудно торговать, и мы сейчас ведем торговлю, но другую. Мы спасаем души, духовно питаем их, и за их святые молитвы цепляемся сами и спасаемся – так и идет все в круговую.

Нельзя научиться исполнять заповеди Божии без труда, и труд этот трехчастичный – молитва, пост и бодрствование. Спаситель сказал ученикам на вопрос, почему они не могли изгнать беса: «По неверию вашему… сей род изгоняется только молитвою и постом» (Мф. 17:20–21). Итак, три эти вещи делают нас победителями врагов нашего спасения.

Ум, когда упражняется в чтении Священного Писания и молитве и тому подобное, очищается от страстей и просветляется, когда же он погружен только в земное, то он грубеет и становится как бы неспособным к пониманию духовного… Поэтому необходимо упражняться в духовном и побеждать все страсти, пока они еще неглубоко укоренились в нас. Страсти легко побеждать в помыслах, но когда они перейдут в слова и дела и укоренятся, то очень трудно, почти невозможно.

Ум… есть сила самодвижная, но от нас зависит, что дать ей. Подобно тому, как жернов вертится и от человека зависит, что под него подсыпать: пшеницы, ржи или какой-либо травы, или семя. И мука выйдет или хорошая, или ядовитая, и сообразно тому, что положено. Так вот и ум, он все переработает, но нужно давать ему только хорошее.

Если жить, вникая во внутренний смысл жизни, то увидишь дивную премудрость и глубину во всем. В этом отношении незаменимую услугу оказывают жития святых. Внимательно читая их, мы можем рассматривать, как дивно и премудро устраивалась жизнь святых, какой чудный смысл во всех событиях ее.

Сон и чрево связаны между собой. При наполненном желудке монах много спит и просыпает более положенного. Я вам говорил и говорю: кушайте досыта, но не до пресыщения. Сыты, положите ложку. А иной уже сыт, а все-таки ест да ест, глаза не сыты – это грех.

Жития святых представляют незаменимое чтение, которое так благотворно действует на душу, особенно читаемое на славянском языке. В настоящее время часто славянский язык не понимают, а между тем он гораздо красивее и богаче русского языка.
Один знаток сравнивает славянский язык с русским и говорит, что между ними такая же разница, как между дворцом и трактиром… В миру чтение житий святых, а особенно на славянском языке, совсем оставили, вы же не следуйте обычаям века этого, а занимайтесь этим спасительным чтением.

Вопрос:
– Иногда бывает… что, читая что-либо, никак не могу понять, что читаю, – я говорю не про внутренний смысл, а про внешний. Словно какой туман найдет: читаешь и перечитываешь и ничего понять не можешь.
Ответ:
– Тогда нужно… закрыть книгу, сесть и сотворить сто молитв Иисусовых, можно и встать, даже и поклоны положить, а можно и пройтись по скиту с молитвой Иисусовой.

«Наше жительство – на небесах!» (Флп. 3:20). Неудовлетворенность земным чувствуется и у наших великих светских писателей, например у Тургенева, Пушкина, и у иностранных – Шиллера, Шекспира, Гейне.
И древние языческие философы, например Аристотель, Платон, Сократ, не удовлетворялись землей, но вот печальное явление – чем выше они старались взлететь от земли, тем глубже падали. С христианином этого не бывает, напротив, возносясь от земли, отрывая свое сердце от житейских привязанностей, возносясь горе, к Богу, он изменяется, перерождается и бывает способен ощущать высокие радости.

... Лермонтов объяснил присущую многим людям, непонятную тоску. Он говорит, что за красотой земной душе снился лучший, прекраснейший мир иной. И эта тоска по Богу – удел большинства людей.

Многие животные обладают так называемым двойным зрением, видят духов, что из людей видят обыкновенно только святые люди. У одного богатого помещика случился большой пожар в доме; накануне его, когда помещик отдыхал в своем кабинете, вдруг вбежал в комнату его отец, умерший незадолго перед тем, одетый, как в гробу, и воскликнул: «Пожар». Собака, спавшая тут же, бросилась на покойника с отчаянным лаем. Проснулся хозяин и ничего не мог понять, отчего лает собака, так как покойного отца своего он не видел, видел его только слуга, рассказавший потом об этом, да собака. В Священном Писании рассказывается, как ослица видела Ангела, заградившего ей путь, а пророк Валаам его не видел. Такое особенное видение у животных бывает, конечно, для нашего вразумления.

Давно это было, в V веке, то есть от Рождества Христова прошло 500 лет. Два образованнейшие мужа, и притом глубоко верующие, решились сделать кругосветное путешествие и обойти все существующие тогда монастыри, чтобы узнать и записать особенные случаи милости и благодати Божией в назидание себе и людям.
В настоящее время, к сожалению, образованность светская и глубокая вера в Бога часто не соединяются вместе и сплошь и рядом случается, что светски образованные люди – люди неверующие – ведут часто порочную жизнь.
Но вот с этими мужами было иначе. Образование не удалило, а приблизило их к Богу. Итак, совершили они свое путешествие и составили целую книгу под заглавием «Луг духовный».

Иногда лишь снам можно верить. Это, главным образом, сны, изображающие вечные адские мучения, когда мы от таких снов содрогаемся, приходим в чувство сокрушения, раскаяния, покаяния. Но когда и эти сны зачастят и будут приводить нас в отчаяние о своем спасении, то и они от диавола.

Со своим сном надо бороться. Надо иметь желание и решение встать, тогда вы встанете вовремя. А если нет желания и решения встать во что бы то ни стало, то если бы над тобой колокольня была, и то проспишь. А кроме того, молитесь своему Ангелу Хранителю и святителю Варсонофию, епископу Тверскому и Казанскому, которому дана благодать помогать от многоспания.

Если пробудишься раньше положенного часа, то, не ленясь, восстань и мало помолись Богу твоему и святому разбудившему тебя Хранителю. Веруй же точно, что Хранитель твой побуждает тебя на это, потому ты и не должен лениться. Помолись, дабы ты не отогнал его от себя, а помолясь, снова ляг, творя молитву до прикосновения сна.

Вначале Господь сотворил мир невидимый; блаженные духи разделялись на девять чинов: Серафимы, Херувимы, Престолы, Господства, Власти, Силы, Начала, Архангелы и Ангелы. Но сотворенные духи не все сохранили верность Богу; треть отпала от своего Создателя, и из благих они сделались злыми, из светлых – мрачными. Чтобы возместить потерю, сотворен был человек. Теперь люди, работающие Богу, по кончине своей вступают в лик Ангелов и, смотря по заслугам, становятся или просто Ангелами, или Архангелами и так далее. Этот видимый мир будет стоять до тех пор, пока будет пополняться их число, а тогда – конец. Неизвестно только, когда наступит это время: завтра, или через год, или через миллионы веков. Дай, Господи, нам всем войти в это число, чтобы вовеки пребывать со Спасителем нашим .

Вы сейчас пойдете ко всенощной, помолитесь там, постарайтесь помолиться хорошенько, постарайтесь войти и углубиться в себя. Ведь в каждой из вас есть мир неизреченной красоты, в котором таится много чистых восторгов, неизглаголанных радостей. Войдите в себя – и они откроются вам. Впрочем, не ждите от молитвы одних восторгов, не унывайте, когда не ощутите радости. Ведь и так бывает, что стоишь, стоишь в церкви, а будто внутри не сердце, а так, деревяшка, да деревяшка-то неоструганная… Ну что ж, и за это, то есть за деревяшку, спаси Господи. Значит, надо так было. Ведь иная душа, пережив высокие восторги, и возомнить о себе может, а такое состояние «окамененного нечувствия» смиряет ее. И вообще мы не можем требовать от Бога молитвенных восторгов, от нас требуется молитвенный труд, а радости посылаются от Бога, когда это Богу угодно и нам на пользу.
Итак, будем молиться Ему и положимся во всем на Его святую волю!

Молитва, пост и бодрствование над собой, то есть хранение своих мыслей и чувств, делают нас победителями врагов нашего спасения. Самое трудное из этих трех дел есть молитва – вечная добродетель, которая вследствие упражнения обращается в навык, а молитва до самой смерти требует побуждения, следовательно, подвига. Молитва трудна, так как ей противится наш ветхий человек, но она трудна еще и потому, что враг со всей силой восстает на молящегося. Молитва есть вкушение смерти диаволу. Хотя, конечно, он уже умер духовно, но молитва как бы снова поражает его, а потому он всячески ей противится. Даже святые, уж кажется, должны бы только утешаться молитвой, но по временам она и для них трудна. Правда, молитва несет с собой и высокие утешения, и не только праведнику, но и грешнику.

Состояние до получения внутренней молитвы… хаотическое, ужасно тяжелое. Игра на скрипке, если кто умеет играть, очень приятна, но при учении игре на скрипке – убийственные звуки. Так и это состояние есть как бы настраивание инструмента, начальные гаммы. Инструмент есть, рояль раскрыт, готов, перед нами ряд белых клавиш, игрока нет. Кто же этот игрок? – Бог. Нам должно подвизаться, а Господь по обещанию Своему: «Придем к нему и обитель у него сотворим» (Ин. 14:23), – придет к нам, и наш инструмент заиграет… Про эту музыку часто говорится в псалмах: «Господь- сила моя и песнь» (Пс. 117:14). «Буду петь и воспевать Господу» (Пс. 26:6). «Буду петь Богу моему, пока существую» (Пс. 145:2).
Это пение неизглаголанно. Чтобы его получить и идут в монастырь и получают, но один через 10, третий через 15, а четвертый через 40 лет.

Молитва бывает… во-первых – устная, во-вторых – внутренняя, сердечная, в-третьих – духовная. Внутреннюю сердечную молитву имеют весьма немногие, а имеющие духовную молитву встречаются еще реже. Духовная молитва несравненно выше внутренней, сердечной. Имеющие ее начинают познавать тайны природы, они смотрят все со внутренней стороны, на смысл вещей, а не внешнюю их сторону. Они постоянно бывают охвачены высоким духовным восторгом, умилением, от которых их глаза часто источают слезы. Их восторг для нас непонятен. Доступный нам восторг самых великих художников в сравнении с их духовным восторгом есть ничто, ибо он душевен. А преподобный Исаак Сирский говорит еще о четвертом роде молитвы, молитвы, выходящей за пределы нашего сознания… Что это за молитва, я не знаю. Быть может, ее и имел только один Исаак Сирский.

Представьте себе, что какой-нибудь человек семейный, молодой, по ошибке был заподозрен в убийстве и сослан в Сибирь на вечную каторгу. У него осталась молодая жена с маленьким сыном.
Конечно, жена знала, что муж ее страдает невинно. Так проходит, положим, тридцать лет. Безвинно страдающий сидит в тюрьме и в узкое окошко видит всегда по вечерам, что дом генерала-губернатора освещается: там идут балы, танцы, пиры, веселье... Но вот прежнего губернатора сменили, приехал новый. По внешности в доме губернатора ничего не изменилось: также идут пиры и веселье. Но вот новый губернатор пожелал основательно осмотреть тюрьму. Окруженный подчиненными, идет он по тюремным заключениям и спрашивает каждого заключенного, за какую вину он здесь находится. Дошла очередь и до этого безвинного страдальца. Молодой губернатор спрашивает:
А ты за что?
За убийство, – отвечал тот и не стал оправдываться.
Но что-то губернатор начинает в него всматриваться пристальнее, спрашивает, откуда родом он, где жил, есть ли родные. И из рассказа узнает, что это его отец. Оба бросаются друг другу в объятия. Можете представить себе их чувства?! И мог ли предполагать губернатор, что в этой тюрьме сидит его отец, хотя он и видел эту тюрьму каждый день со своего высокого балкона. А также мог ли предполагать заключенный, что в этом роскошном доме, где каждый день пиры и веселье, живет его сын, которого он оставил ребенком пяти лет? Конечно, сын тотчас же освобождает отца! Делает запросы, справки, и оказывается, что действительно он невинно страдал, что убийца – совсем другой человек. Но почему этот заключенный был освобожден? Потому что сын его, когда узнал его, по своей влиятельности и силе повернул дело совсем в другую сторону... Подобно этому может быть, если сын поступит в монастырь, а родители его уже умерли, вот они и узнают, что их сынок поступил во святую обитель, и рады, что есть за них молитвенник. То просфорочку вынет за них, то на панихиде помянет, то еще как помолится, а они все повесточку получают да получают и переходят все к более и более легким мукам, ибо по молитвам Церкви умершие получают облегчение своей загробной участи. А какая польза родителям была бы, если бы он потерял веру в Бога и умер бы с проклятиями на устах?!
Я помню, когда я был маленький, у нас была картина в доме. Она изображала следующее: стоит Петр I Великий, а перед ним на коленях молодой человек, около которого стоит его отец, приговоренный к ссылке в Сибирь за какие-то преступления. Этот молодой человек просит Петра I освободить его отца, ибо он стар, не сможет перенести тяжких трудов, кроме того, в нем нуждается семья.
Лучше сошли меня в Сибирь вместо отца, ибо я молод, силен и свободен, – говорил юноша.
Петр прослезился и сказал: Освобождаю этого человека за то, что у него есть такой сын!
Так мне рассказывал про эту картину мой отец и учил меня молиться за него. Да и вообще учил он меня молиться. Возьмет, бывало, меня, поставит с собой и велит прочесть «Богородицу», «Царю Небесный» и еще что-либо. Учил меня читать 90 псалом, и я его тогда выучил наизусть в один день. Конечно, я теперь молюсь за отца каждый день.

Псаломские слова, троекратное повторение слов:« Обступили меня,
окружили меня, но именем Господним я низложил их»
(Пс. 117:11), вполне понимают все делатели молитвы Иисусовой, хотя бы им этого никто не растолковывал. Они понимают, что это говорится про молитву Иисусову. Это одно из самых ясных мест о молитве Иисусовой, коих очень много в Псалтири.

Вопрос:
А что, батюшка, всегда нужно перебирать с молитвой четки?
Ответ:
Обязательно. Всегда имейте четки при себе. За службой в церкви и на правиле они должны быть в руках. Если даже будут смотреть, ибо смотрят, не смущайтесь, перебирайте, творя молитву Иисусову. За Литургией внимайте тому, что поется и читается, а молитву оставьте. Вот за всенощной можете в ход пустить четки, когда не слышите, что читают… За послушанием, конечно, невозможно перебирать. Тогда в уме без четок должна быть молитва. Когда в келье пишете, читаете, то четки должны быть за поясом. Когда же так сидите, то творите молитву по четкам. При разговоре можете говорить про себя: «Господи, помилуй». А можно даже и Иисусову молитву.