Василий Великий

Василий Великий

Святитель (329/30–379)
Тематика цитат

Загрузка плеера...

Цитаты:

О лукавстве

Не могу умолчать о лукавстве и вороватости полипа, который всякий раз принимает цвет камня, к которому легко пристает; почему многие рыбы, без опасения плавая, приближаются к полипу, точно как к камню, и делаются готовою добычею хитреца. Таковы нравом те, которые угождают всякой преобладающей власти, каждый раз сообразуются с обстоятельствами, не держатся постоянно одного и того же намерения, удобно делаются то тем, то другим, с целомудренными уважают целомудрие, с невоздержанными невоздержны, в угодность всякому переменяют расположение. От таких людей нелегко уклониться и спастись от наносимого ими вреда, потому что задуманное ими лукавство глубоко закрыто личиною дружбы. Людей такого нрава Господь называет волками хищными, «которые являются в овечьей шкуре» (Мф. 7:15). Бегай на все изворотливого и многоличного нрава, домогайся истины, искренности и простоты.

Медицина, как всякое пособие искусств против немощей естества, дарована нам от Бога, например: земледелие потому, что само собою произрастающее из земли недостаточно к удовлетворению наших потребностей;  ткацкое же искусство, а подобно и зодчество потому, что необходимо употребление покровов для благоприличия и ради вредоносности воздуха; так и врачебное искусство. Поскольку всем возмущаемое тело наше подвержено многоразличным повреждениям и извне приключающимся, и зарождаемым внутри принятой пищей, приводится в изнеможение и излишествами, и недостатками, то распоряжающий всею нашею жизнью Бог дозволил нам врачебное искусство, которое, в образец душевного врачевания, имеет целью избавлять от излишнего и восполнять недостаточное. Как если бы мы жили еще в раю сладости, то не имели бы нужды в земледельческих изобретениях и трудах; так если бы не подвержены были страданиям по дарованию, какое сообщено нам при сотворении и сохранялось нами до падения, то не нуждались бы в пособиях врачебного искусства к своему облегчению. Но как по изгнании нашем в место это, после того, как сказано: «В поте лица твоего снеси хлеб твой» (Быт. 3:19), в облегчение горестных последствий проклятия, долговременным опытом и многими трудами над землею составили мы искусство земледелия, потому что Бог даровал нам смышленость и способность постигнуть это искусство, так, поскольку повелено нам опять возвратиться в землю, из которой взяты, и поскольку сопряжены мы с болезненною плотию, которая за грех осуждена на истление, и через это подверглись этим немощам, то дана нам и помощь врачебного искусства, хотя в некоторой мере оказываемая страждущим болезнями. Ибо не сами собой прозябли травы, полезные при той или другой болезни, но, очевидно, по воле Создавшего произведены с целью служить к нашей пользе. Поэтому свойства, заключающиеся в корнях, в цветах, в листьях, в плодах и в соках, и что в металлах и в море открыто годного к пользованию плоти, — все это подобно  изобретению принимаемого в пищу и питие. Но что изысканно, излишне и требует долгих трудов, и как бы всю жизнь нашу обращает в заботу о плоти, то должно быть запрещено христианам. И надобно стараться так пользоваться, в случае нужды, искусством, чтобы не в нем одном поставлять причину здоровья или болезненного состояния, но принимать предлагаемые им пособия во славу Божию и в образец заботы о душе.

«И был вечер, и было утро: день один» (Быт. 1:5). Почему назван не первым, но одним? Хотя намеревающемуся говорить о втором и третьем, и четвертом днях было бы естественнее назвать первым тот день, с которого начинаются последующие, однако он назвал одним. Или он определяет этим меру дня и ночи, соединяя их в одни сутки. И Моисей как бы так сказал: мера двадцати четырех часов есть продолжение одного дня, или возвращение неба от одного знака к тому же знаку совершается в один день. Или главное этому основание скрывается в таинственном знаменовании, именно, что Бог, устроив природу времени, мерою и знамениями его положил продолжение дней, и, измеряя время неделей, повелевает, чтобы неделя, исчисляющая движение времени, всегда возвращалась сама на себя, а также и седмицу наполнял один день, семикратно сам на себя возвращающийся. А образ круга таков, что сам он с себя начинается и сам в себе оканчивается. Конечно, и век имеет то отличительное свойство, что сам на себя возвращается и нигде не оканчивается.Потому Моисей главу времени назвал не первым, но одним днем, чтобы этот день по самому наименованию имел сродство с веком.