Василий Великий

Предстоятель слова должен быть для других образцом всего доброго, сам прежде исполняя, чему учит.

«Повинуйтесь наставникам вашим» (Евр. 13:17)
Как овцы покоряются пастырю и идут туда, куда ведет пастырь, так и подвижники по Богу должны покоряться наставникам, не входя в исследование их приказаний, когда они чисты от греха, но исполняя приказанное со всяким усердием и тщанием.

Открывать перед всяким без разбора тайны спасения то же самое, что в нечистый сосуд вливать многоценное миро.

Если никто не позволяет пользоваться оружием неопытным, то тем более употребление слова надо уступать людям способным, которые в состоянии выбрать и место, и время и, с разумом выслушивая вопросы, отвечают на них без склонности к спорам, благоразумно и правильно их разрешают к общему наставлению.

Подражай Небесному Жениху, низлагай восстания невидимых врагов, изгоняя их сперва из своей души, чтобы они не имели в тебе никакой части, а потом – из сердца тех, которые прибегают к тебе.

Предстоятель слова все должен делать и говорить с осмотрительностью и по многом испытании, чтобы угодить Богу.

Пастырь должен быть готов в угождение Богу и для общей пользы подать каждому не только благовествование Божие, но и свою душу, по заповеди Господа.

...Доброму пастырю несвойственно останавливаться на отдых, когда вверенное ему стадо рассыпано.

Настоятеля да не надмевает сан, чтобы ему не лишиться блаженства, обещанного смиренномудрию (Мф. 5:3)... Как тот, кто прислуживает многим раненым, очищает гной у каждого с раны и оказывает им помощь по качеству повреждения, свое служение не считает поводом к превозношению, но скорее к уничижению, томлению и тяготе, тем более тот, кому поручено врачевать недуги братства как общий всех слуга и о всем обязанный дать отчет, должен много думать и беспокоиться.

Будь слушателем добрых поучений, и размышлением о них храни свое сердце.

Настоятеля да не надмевает сан, чтобы ему не лишиться блаженства, обещанного смиренномудрию (Мф. 5:3)... Как тот, кто прислуживает многим раненым, промывает им раны и оказывает помощь в зависимости от характера повреждения, не считает этого поводом к превозношению, но скорее к унижению, томлению и тяготе, так тем более тот, кому поручено врачевать недуги братства, как общий слуга для всех и обо всем обязанный дать отчет, должен много думать и беспокоиться... и отличаться кротостью нрава и смирением сердца.

Не будь тяжел в выговорах, обличай не скоро и не со страстью, ибо это признак высокомерия.

Которые из суетного лицемерия молятся, чтобы поедать хлеб вдовиц и сирот (Мф. 23:14), – те наемники; которые служат собственной выгоде, гоняются за  настоящим, не имеют в виду будущего – те наемники, а не пастыри.

<Пастыри должны быть> как насадители Божиих розг, которые не насаждают ничего чуждого виноградной Лозе, т. е. Христу, и ничего неплодоносного, но со всяким рачением улучшают, что свойственно сей Лозе и плодоносно.

...Как овцы покоряются пастырю и туда обращаются, куда ведет пастырь, так и подвижники по Богу должны покоряться наставникам, не входя в исследования их приказаний, когда они чисты от греха, но исполняя приказанное со всяким усердием и тщанием.

Должно удаляться тех, которые по бесчувствию не приемлют евангельской проповеди, и не пользоваться их благодеяниями даже в необходимых потребностях тела.

Да не надмевает тебя степень церковного чина, но более да смиряет; ибо преуспеяние души — преуспеяние в смирении; а лишение и бесчестие рождаются от высокомудрия. В какой мере будешь приближаться к высшим священным степеням, в такой мере смиряй себя, боясь примера сынов Аароновых. Познание богочестия — познание смирения и кротости. Смирение — подражание Христу, а превозношение, вольномыслие и бесстыдство — подражание диаволу.

Настоятелю нужно обращать внимание на то, чтобы не делать приказаний, превышающих телесные силы, и через это бессильного не довести до прекословия. Он должен, как отец, одинаково расположенный и близкий ко всем, смотреть на телесные силы каждого, и сообразно с тем размерять и распределять свои приказания.

Предстоятель слова все должен делать и говорить с осмотрительностью и по многом испытании, с целью благоугодить Богу как человек, имеющий нужду в одобрении и засвидетельствовании даже тех, которые ему вверены.

Кому вверено попечение о душах, тот может ли соблюсти сказанное: если не обратитесь и не будете как дети (Мф. 18:3), потому что имеет дело со многими и различными лицами? — ...Надобно знать, что есть... свое время и смиренномудрию, и власти, и обличению, и утешению, и пощаде, и дерзновению, и снисхождению, и строгости, и вообще всякому делу. Потому иногда должно оказывать смиренномудрие и подражать в смирении детям, особенно когда представляется случай воздать друг другу честь и долг, услужить или помочь чьей-либо телесной потребности, как научил Господь. Иногда же надобно употреблять власть, данную мне Господом к созданию, а не к разорению (2 Кор. 13:10), когда нужда требует дерзновения. И как во время утешения надобно показывать  доброту, так во время строгости обнаруживать ревность, а подобно этому поступать и во всяком ином случае.

...Кому вверено путеводство многих, те обязаны посредством своим людей еще немощных побуждать идти вперед в уподобление Христу...

Предстоятель слова должен не своими только добрыми делами ограничивать свою попечительность, но собственным и исключительным делом возложенного на него попечения почитать исправление вверенных ему.

Если кто по обличении во грехе удален от священнослужения и не покорился правилам, но сам себе присвоил председательство и священнослужение, а с ним вместе отступили и другие, оставив повсеместную Церковь, то это есть недозволенное сборище.

Кому поручено начальство и забота о многих, тот должен знать и изучать обязанности всех, чтобы всех научать воле Божией, показывая каждому его обязанности.

Искренне и истинно работающим для Господа нужно о том единственно прилагать старание, чтобы привести опять к единству Церкви, так многократно между собою разделенные.

Учащий должен предположить себе целью — всех возвести в мужа совершенного, в меру возраста полноты Христовой (Еф. 4:13), и притом каждого в собственном его чине.

Настоятель должен быть мягкосердным, великодушно переносить, если кто по неопытности не выполнит какой-либо своей обязанности, не потакать грехам, но с кротостию терпеть непослушных и со всем мягкосердием и с умеренностию давать им лекарства, быть способным изобрести способ врачевания, свойственный немощи, не с высокомерием делал выговор, но с кротостию увещая и наказывая (2 Тим. 2:25), быть рассудительным в делах настоящих, предусмотрительным в рассуждении будущего, иметь силу подвизаться вместе с крепкими, носить немощи бессильных, быть в состоянии все делать и говорить к усовершенствованию живущих с ним.

Нужно быть уступчивым, а не упорно нападать на тех, которые по страху и богобоязненности отказываются принять к себе проповедующего слово.

Наставник не иное что есть, как человек, который представляет собою лицо Спасителя, стал посредником между Богом и людьми, и священнодействует перед Богом спасение покорных ему.

Пастырь должен быть готов в угождение Богу и для общей всех пользы подать каждому не только проповедь слова Божия, но и душу свою, по заповеди Господа (Ин. 15:13).

Врачуемым должно принимать наказания не во вражду и не мучительством почитать заботу, какую настоятель из сердолюбия прилагает о спасении души. Ибо если больные телом столько доверяют врачам, что почитают их благодетелями, даже когда они режут, или прижигают, или утруждают принятием горьких лекарств, то стыдно нам к врачам душ наших, когда суровым своим обращением совершают наше спасение, не иметь такого же расположения.

Кротость нрава и смирение сердца да отличают настоятеля.

Тех, которые более немощны в вере, должно щадить и тщательно возводить их к совершенству; впрочем, щадить без нарушения заповеди Божией.

Нужно удаляться людей, которые остаются непокорными по употреблении о них забот всякого рода.

Начальствующие над духовными обществами должны действовать в духе взаимного доброжелательства и, заботясь друг о друге, не разорять того, что устроено другими, и не принимать просто и без разбора тех, которые оставляют другие братства.

Тот, кому поручено заботиться о всех, будучи обязан дать отчет за каждого, так и должен располагать себя, зная, что если один из братий впадает в грех потому, что он не сказал ему предварительно оправданий Божиих, или впадши в грех, пребывает в нем не наученный, как исправиться; то кровь брата, по написанному, от рук его взыщется (Иез. 3:20).

Если при телесном врачевании не всякому позволено делать над больным употребление лекарства или какого орудия, а только тому, кто приобрел в этом искусство долговременностью, опытом, упражнением в лечении и учением у знающих, то какое же основание всякому без разбора приниматься за врачевание словом, где, если и самая малость опущена из виду, приносит это весьма великий вред?

Всех необходимо призывать в послушание Евангелию, со всяким дерзновением возвещать слово и свидетельствовать об истине, хотя иные препятствуют этому и, как бы то ни было, гонят даже до смерти.

Что исполнено правильно, то надобно подтвердить одобрением, а в чем допущена погрешность, то исправить тщательным и благоразумным наставлением.

Не покорившиеся посланным от Господа не только их бесчестят, но и Самого Пославшего и навлекают на себя более страшный суд, чем жители Содома и Гоморры.

Предстоятелю слова не должно величаться или торговать словом учения, льстя слушателям ради удовлетворения собственному сластолюбию или своих нужд; надо быть такими, какими следует быть говорящим перед Богом и во славу Божию.

Пастыри должны быть как строители храма Божия, которые приготовляют душу каждого, чтобы сделать ее соответственною основанию Апостолов и Пророков.

Диакон, который по принятии диаконского сана впал в блуд, должен быть извержен из этого сана. Но ему, низведенному в состояние мирянина, да не воспрещается Приобщение...

Заботься не на земле оставить детей, но возвести на небо; не прилепляйся к супружеству плотскому, но стремись к духовному, рождай души и воспитывай детей духовно. Подражай Небесному Жениху, низлагай восстания невидимых врагов, воюй с началами и властями (Еф. 6:12), изгоняя их сперва из своей души, чтобы не имели в тебе никакой части, а потом из сердца тех, которые прибегают к тебе, поставляют тебя вождем и защитником охраняемых словом твоим.

Если один «бит будет много», а другой «меньше» (Лк. 12: 47–48), то почему некоторые говорят, что нет конца мучению? Что в некоторых местах Богодухновенного Писания сказано по видимости двусмысленно и прикровенно, то выясняется сказанным открыто в других местах. И Господь то решительно говорит, что «и пойдут сии в муку вечную» (Мф. 25:46), то отсылает иных «в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его» (Мф. 25:41), а в другом месте называет «геенну огненную» и прибавляет: «где червь их не умирает и огонь не угасает» (Мк. 9: 46 – 47), и еще в давние времена о некоторых предрек через пророка, что «червь их не умрет, и огонь их не угаснет» (Ис. 66:24). Потому если при таком числе подобных свидетельств, находящихся во многих местах Богодухновенного Писания, многие еще, как бы забыв обо всех подобных изречениях и определениях Господних, обещают себе конец мучению, чтобы свободнее отважиться на грех, то это, конечно, есть одна из уловок диавольских. Ибо если будет когда-нибудь конец вечному мучению, то, без сомнения, и Вечная Жизнь должна иметь конец, а если не смеем думать этого о Жизни, то какое основание – полагать конец вечному мучению? И мучению, и Жизни равно придается одно слово «вечный». Сказано: «и пойдут сии в муку вечную, а праведники в жизнь вечную» (Мф. 25:46). А согласившись в этом, надо знать, что выражения: «бит будет много» и «бит будет меньше» означают не конец, а различие мучений. Ибо если Бог есть праведный Судия не только добрых, но и порочных, раздающий каждому по делам его, то иной может быть достойным огня неугасимого, но или более слабого, или более сжигающего, другой – червя неумирающего, но опять или сноснее, или нестерпимее причиняющего боль, по достоинству каждого, и иной – геенны, в которой, без сомнения, есть разные роды мучений, и другой – тьмы кромешной, где один доведен только до плача, а другой от усиленных мучений и до скрежета зубов. Самая тьма кромешная, без сомнения, показывает, что в ней есть нечто и внутреннее; и сказанное в Притчах: «в глубине преисподней» (Притч. 9:18) дает понять, что некоторые хотя в аду, но не «в глубине» его, то есть терпят более легкое мучение. Это можно и ныне отличать в телесных страданиях... Поэтому опять повторяю, что быть битым «много» и «меньше» означает не продолжение или окончание времени, но различие наказания.

Если будет когда-нибудь конец вечному мучению, то и вечная жизнь, без сомнения, должна иметь конец. А если не позволяем себе помыслить этого о жизни, то какое основание — полагать конец вечному мучению, когда при том и другом одинаково находится приложение «вечный».

Если бы надежды христиан ограничивались сею жизнью, то справедливо было бы признать прискорбным раннее разлучение с телом. Но если для живущих по Богу началом истинной жизни есть разрешение души от этих телесных уз, то для чего нам печалиться, как неимеющим упования?

Смерть для праведных — сон, вернее же сказать, — отшествие к лучшей жизни.

Если и умрешь за Христа, не будешь побежден, но тогда-то и одержишь самую совершенную победу, до конца сохранив в себе истину непоколебимою и дерзновение за истину неизменным. И перейдешь от смерти к вечной жизни, от бесчестия у людей к славе у Бога, от скорбей и мучений в мире к вечным упокоениям с Ангелами. Земля не приняла тебя в свои граждане, но примет небо; мир гнал, но понесут Ангелы представить тебя Христу, и наречешься другом, и услышишь желанную похвалу: «хорошо, добрый и верный раб!» (Мф. 25:23).

Что же странного, если смертный умер? Но нас огорчает безвременность!
Неизвестно, не своевременно ли это; потому что не знаем, как избрать, что полезно душе и как определить срок человеческой жизни.