Иоанн Лествичник

Будем укрощать чрево помышлением о будущем огне. Повинуясь чреву, некоторые отрезали наконец сокровенные свои члены, и умерли двоякою смертию. Будем внимательны, и мы увидим, что объедение есть единственная причина потоплений, с нами случающихся.

Будь господин над своим чревом, прежде, чем оно тобою возобладает, и тогда будешь принужден со стыдом воздерживаться. Впадшие в ров беззаконий, о которых я не хочу говорить, понимают, что я сказал; целомудренные же опытом этого не познали.

Прежде приятия силы духовной не читай книг, чуждых правоверия, потому что они исполнены тьмы, и помрачают умы немощных.

Многие получили спасение без прорицаний и сияний, без знамений и чудес; но без смирения никто не войдет в Небесный Дворец. Ибо хранитель первых дарований есть второе - смирение; но часто, в легкомысленных людях, через первые истребляется второе.

Мы не будем обвинены, о братия, не будем обвинены, при исходе души нашей, за то, что не творили чудес, что не богословствовали, что не достигли видения, но, без сомнения, дадим Богу ответ за то, что не плакали беспрестанно о грехах своих.

Как ветры возмущают бездну, так и ярость больше всех страстей смущает ум.

Видел я тех, которые плакали о том, что не имеют плача. Они, хотя и имеют плач, думают, что не имеют и добрым неведением своим сохраняются от окрадения.

Даже и тот еще не достиг совершенного плача, кто плачет о чем хочет, но кто плачет, как Бог хочет.

Кто пребывает в постоянном плаче по Боге, тот не перестает ежедневно праздновать <духом>, а кто всегда празднует телом, того ожидает вечный плач.

Часто случается, что и слезы наполняют гордостью легкомысленных. Потому они и не даются некоторым. Такие люди, стараясь снискать слезы и не находя их, укоряют, осуждают и мучают себя воздыханиями и жалованиями, печалью души, глубоким сокрушением и недоумением. Все это вполне заменяет для них слезы, хотя они, ко благу своему, вменяют это ни во что.

В бездне плача находится утешение, и чистота сердца получает просвещение.

В чистых и непритворных слезах нет ни окрадения, ни возношения, но очищение, преуспевание в любви к Богу, омовение от грехов и освобождение от страстей.

Плач по Богу есть сетование души, такое расположение страдающего сердца, которое с исступлением ищет того, чего жаждет, и, не находя его, стремится к нему изо всех сил и горько рыдает о Нем.

Как похоронившему отца своего стыдно тотчас по возвращении с похорон идти на пир, так и плачущим о грехах своих неприлично искать в настоящем веке покоя, чести или славы от людей.

Отгоняй и того пса, который приходит во время глубочайшего плача и представляет тебе Бога неумолимым и немилосердным.

Некоторые для получения крайнего бесстрастия и богатства дарований, силы чудотворения и дара прозорливости напрасно изнуряют тело свое; но эти бедные не знают того, что не труды, но более всего смирение есть матерь этих благ.

Будь мужествен во всех случаях, и Сам Бог будет твоим учителем в молитве. Нельзя словами научиться зрению, ибо это есть природная способность; так и благолепие молитвы нельзя познать от одного учения. Ибо она самой себе имеет учителя Бога...

Молитва есть утверждение мира, мост для перехождения искушений, стена, защищающая от скорбей, сокрушение браней, дело Ангелов, пища всех бесплотных, будущее веселие, бесконечное делание, источник добродетелей, виновница дарований, невидимое преуспеяние, пища души, просвещение ума, оружие против отчаяния, указание надежды, уничтожение печали, укрощение гнева, зеркало духовного возрастания, познание преуспеяния, обнаружение душевного устроения, предвозвестница будущей награды, знамение славы. Она есть суд, судилище и Престол Судии прежде Страшного Суда.

...Побеждаюсь тщеславием, одевшись в хорошие одежды; но и в худые одеваясь, так же тщеславлюсь.

Наблюдай и увидишь, что непотребное тщеславие до самого гроба украшается одеждами, благовониями, многочисленною прислугою, ароматами и тому подобным.

Тщеславие побуждает легкомысленных монахов предупреждать пришествие мирских людей и выходить из обители на встречу идущих; научает припадать к ногам их, и, будучи исполнено гордости, облекается в смирение; в поступках и в голосе показывает благоговение, смотря на руки пришедших, чтобы от них что-нибудь получить; называет их владыками, покровителями и подателями жизни по Боге; во время трапезы побуждает их воздерживаться перед ними, и повелительно обращаться с низшими; на псалмопении же ленивых делает ревностными, и безголосных хорошо поющими, и сонливых бодрыми: льстит уставщику и просит дать ему первое место на клиросе, называя его отцом и учителем, пока не уйдут посетители.

Когда мы домогаемся славы, или когда, без искательства с нашей стороны, она приходит к нам от других, или когда покушаемся употреблять некие ухищрения, служащие к тщеславию, тогда вспомним плач свой и помыслим о святом страхе и трепете, с которым мы предстояли Богу в уединенной нашей молитве; и таким образом, без сомнения, посрамим бесстыдное тщеславие, если, однако, стараемся об истинной молитве. Если же в нас нет этого, то поспешим вспомнить об исходе своем. Если же мы и сего помышления не имеем, то, по крайней мере, убоимся стыда, следующего за тщеславием, потому что возносящийся, непременно, и здесь, прежде будущего века, смирится.

Гордым весьма полезно повиновение, жестокая и унижающая жизнь и чтение о сверхъестественных подвигах святых Отцов. Может быть, через это гордые получат малую надежду на спасение... Превозносись только теми добродетелями, которые ты совершил прежде рождения твоего, а те, которые ты исполнил после рождения, даровал тебе Бог, как и само рождение.

Блудных могут исправлять люди, лукавых — Ангелы, а гордых исцеляет Сам Бог.

Гордость есть отвержение Бога, бесовское изобретение, презрение людей, мать осуждения, исчадие похвал, знак бесплодия души, отгнание помощи Божией... Гордость есть предтеча умоисступления, виновница падений, причина беснований, источник гнева, опора лицемерия, твердыня бесов, хранилище грехов. Гордость есть причина немилосердия, неведение сострадания, жестокий истязатель, бесчеловечный судия, противница Богу, корень хулы. Начало гордости – корень тщеславия; середина – уничижение ближнего, бесстыдное проповедание своих трудов, самодовольство в сердце, ненависть обличения. Конец гордости – отвержение Божией помощи, упование на свои усилия, бесовский нрав... Весьма часто эта страсть получает пищу от <самодовольного> благодарения Бога, ибо она сначала не склоняет нас бесстыдно к отвержению Бога. Видел я людей, устами благодарящих Бога, а в мыслях своих возносившихся. ...Где совершилось грехопадение, там прежде водворилась гордость.

Наказание гордому — его падение, досадитель — бес; а признаком оставления его от Бога есть умоисступление. В первых двух случаях люди нередко людьми же были исцеляемы; но последнее от людей неисцельно.
Отвергающий обличение обнаруживает страсть, а кто принимает таковое, тот освободился от уз гордости.
Гордость есть потеря богатства и трудов.
Один премудрый старец духовно увещевал гордящегося брата, но этот, ослепленный, сказал ему: «Прости меня, отче, я не горд». Мудрый же старец возразил: «Чем же ты, сын мой, яснее можешь доказать, что ты горд, как не тем, что говоришь: я не горд?»
Гордым весьма полезно повиновение, жестокое и презренное жительство, и чтение о сверхъестественных подвигах святых отцов. Может быть, хотя через это, эти недугующие получат малую надежду ко спасению.
Стыдно тщеславиться чужими украшениями, и крайнее безумие — гордиться Божиими дарованиями. Превозносись только теми добродетелями, которые ты совершил прежде рождения твоего, а те, которые ты исполнил после рождения, даровал тебе Бог, как и самое рождение.

...<Пост> есть истребитель сластолюбия...

Кто смирил себя внутренно, тот не бывает окрадываем через уста; ибо чего нет в хранилище, того и дверь сия не износит.

Где нет света, там все мрачно; и где нет смиренномудрия, там все наши дела суетны.

Смирение есть духовное учение Христово, мысленно принимаемое достойными в душевную келию. Словами чувственными его невозможно изъяснить.

Уныние подущает к странноприимству; увещевает подавать милостыню от рукоделия; усердно побуждает посещать больных; напоминает о Том, Который сказал: болен был, и пришли ко Мне (Мф. 25:36); увещевает посещать скорбящих и малодушествующих; и, будучи само малодушно, внушает утешать малодушных...

...Матерь блуда есть объедение; уныния же матерь — тщеславие...

Уныние есть расслабление души, изнеможение ума, пренебрежение иноческого подвига, ненависть к обету, ублажатель мирских, оболгателъ Бога, будто Он немилосерд и нечеловеколюбив; в псалмопении оно слабо, в молитве немощно, в телесном же служении крепко, как железо, в рукоделии безленостно, в послушании лицемерно.

Итак, скажи нам, о ты, нерадивый и расслабленный, кто есть жестоко родивший тебя? И какие твои исчадия? Кто есть воюющие против тебя? И кто убийца твой? Он отвечает: «В истинных послушниках я не имею где голову преклонить; а имею для себя место в безмолвниках, и с ними живу. Родительницы у меня многие: иногда бесчувствие души, иногда забвение небесных благ, а иногда и чрезмерность трудов. Исчадия мои, со мною пребывающие: перемены местопребываний, пренебрежение повелений отца духовного, непамятование о последнем Суде, а иногда и оставление монашеского обета. А противники мои, которые связывают меня сейчас, есть псалмопение с рукоделием. Враг мой есть помышление о смерти; умертвляет же меня молитва с твердою надеждою сподобиться вечных благ; а кто родил молитву, о том ее и спросите».

Покаяние есть дщерь надежды и отвержение отчаяния.

Покаяние есть возобновление крещения. Покаяние есть завет с Богом об исправлении жизни. Покаяние есть всегдашнее отвержение телесного утешения. Покаяние есть помысл самоосуждения и забота о себе, свободное от внешних забот. Кающийся есть не постыженный осужденник. Покаяние есть очищение совести.

Прежде падения нашего бесы представляют нам Бога человеколюбивым, а после падения – жестоким.

Безгневие есть ненасытное желание бесчестий, как в тщеславных людях бывает бесконечное желание похвалы.

Душа кротких исполнится разума, а гневливый ум – сожитель тьмы.

Никто не должен извиняться в неисполнении Евангельских заповедей своею немощию; ибо есть души, которые сделали более, нежели сколько повелевают заповеди.

Насколько овцы... преуспевая безостановочно, последуют своему пастырю, настолько и он должен отдать за них ответ Домовладыке.

Крепких телом и юных <пастырь> не должен щадить, по ложному милосердию, но утомлять и истощать их, чтобы они благословляли тебя при исходе из этой жизни.

Как корабль, имеющий хорошего кормчего, при помощи Божией, безбедно входит в пристань; так и душа, имея доброго пастыря, удобно восходит на небо, хотя и много грехов некогда сделала.

Совершенное восприятие <пастырства> есть предание души своей за душу ближнего во всем. Иное, когда пастырь принимает на себя прежде сделанные грехи, и только. Иное, когда он принимает согрешения после <восприятия> бывающие, и только. Некоторые же, по недостатку духовной силы и по неимению бесстрастия, принимают на свою ответственность пред Богом только тяготу повелений своих. Но и в самом совершенном восприятии, пастырь подлежит суду по мере того, сколько принятый им отсекает пред ним свою волю.

...Настой, говорит <апостол Павел>, во время и не во время (2 Тим. 4:2). Во время— этим  обозначает, по мнению моему, такое время, когда обличаемые благодушно переносят обличение; а не во время — когда их оно огорчает. Ибо источники не перестают изливать струи свои и тогда, когда нет и ни одного жаждущего.

Да мечет пастырь, как камнем, грозным словом на тех овец, которые по лености или по чревоугодию отстают от стада, ибо и это признак доброго пастыря.

Потом наиболее, а не нагим словом постараемся научаться познанию Божественных истин, ибо не слова, а дела должны мы будем показать во время исхода.

Если ты вооружаешься против какой-нибудь страсти, то возьми себе в помощь смиренномудрие.

Страсти, одна другую рождая и одна другою укрепляясь, повергают в бездну.

Если увидим или услышим, что кто-нибудь в продолжение немногих лет приобрел высочайшее бесстрастие, верь, что такой шествовал не иным путем, но блаженным смирением.