Иоанн Лествичник

Солнце освещает все видимые твари, а смирение утверждает все разумные действия.

Если помысл наш уже не хвалится природными дарованиями, то это знак начинающегося здравия...

...Блаженно и преблаженно святое смирение, ибо оно как юным, так и состарившимся подает твердость и силу в покаянии.

Тогда ты достоверно узнаешь, что святое существо сей добродетели <смиренномудрия> есть в тебе, когда будешь исполнен неизреченного света и несказанной любви к молитве.

Будь как царь в сердце твоем, сидя на высоком престоле смирения.

Мы не можем сказать, в чем собственно состоит сила и существо этого солнца, смиренномудрия, однако по его свойствам и действиям можем постигать его существо.

Путь к смирению – послушание и правота сердца, которые естественно сопротивляются возношению.

Смиренномудрый всегда гнушается воли своей, как погрешительной, даже и в прошениях своих ко Господу.

Смирение есть такое хранилище сокровищ, которое для хищников неприступно.

Кротость есть утверждение терпения, мать любви, начало духовного рассуждения.

Глубочайшего смиренномудрия признак, когда человек ради уничижения в некоторых случаях принимает на себя такие вины, каких и нет в нем.

Если в истинном чувстве души будем думать, что каждый ближний наш превосходнее нас, то милость Божия недалека от нас.

Да не будет душа твоя ямой, которая иногда источает животворную воду смирения, а иногда иссыхает от зноя славы и возношения; но да будет она источником бесстрастия, всегда изводящим из себя реку нищеты.

Кротость ходатайствует об отпущении грехов, она дает дерзновение на молитве, становится вместилищем Святого Духа.

Многие получили спасение без прорицаний и осияний, без знамений и чудес; но без смирения никто не внидет в Небесный чертог.

Не тот показывает смиренномудрие, кто осуждает сам себя, но тот, кто, будучи укорен другим, не уменьшает к нему любви.

Смиренный не любопытствует о предметах непостижимых, а гордый хочет исследовать и глубину судеб Господних.

Бог не закрывает двери Своего милосердия для тех, кто стучит со смирением.

Ничто не приносит столько пользы ближним, как смиренный и непритворный нрав и слово.

Иное дело смиренномудрствовать; иное дело подвизаться для приобретения смиренномудрия, а иное дело хвалить смиренномудрого. Первое принадлежит совершенным, второе — истинным послушникам, а третье — всем православным христианам.

Если сила Господня в немощи совершается, то Господь отвергнет несмиренного делателя.

Если гордость некоторых из ангелов превратила в бесов, то, без сомнения, смирение может и из бесов сделать ангелов.

Птицы боятся и вида ястреба, а делатели смирения — и голаса прекословия.

Бог радуется, видя, что мы усердно стремимся к бесчестию, чтобы потрясти, уязвить и уничтожить суетное наше тщеславие.

Когда начнет в нас процветать священный грозд смирения, тогда мы, хотя и с трудом, возненавидим всякую славу и похвалу человеческую, отгоняя от себя раздражительность и гнев.

Покаяние восставляет падшего; плач ударяет во врата небесные, а святое смирение отверзает таковые.

Некоторые для получения крайнего бесстрастия и богатства дарований зря изнуряют тело свое, но эти бедные не знают того, что не труды, но более всего смирение есть матерь этих благ.

Для смиренного тягость и жало — верить самому себе: как гордому трудно последовать словам и мнению других.

Кто познал себя во всяком чувстве души, тот как бы посеял на земле, а кто так не посеял, в том невозможно процвести смиренномудрию.

Бог... двери милосердия Своего не заключит для тех, которые стучатся со смирением.

Смиренномудрие есть безымянная благодать души, имя которой тем только известно, которые познали ее собственным опытом; оно есть несказанное богатство...

Сребролюбие может оправдывать накопительство под предлогом раздаяния милостыни, а оканчивается ненавистью к бедным.

Презревший вещество избавился от словооправданий и прекословий; любостяжательный же за иглу готов состязаться до смерти.

Вера и удаление от мира есть смерть для сребролюбия.

Врач посещает больных поутру, а уныние находит на подвижников около полудня.

Прилежная молитва есть погибель унынию; а память о последнем Суде рождает усердие.

Во время уныния обнаруживаются подвижники, и ничто столько венцов не доставляет христианину, как уныние <при борьбе с ним>.

Свяжем же теперь и этого мучителя памятью о наших согрешениях; станем бить его рукоделием, повлечем его размышлением о будущих благах и умертвим его мечом молитвы с надеждой на Господа.

Когда нет псалмопения, тогда и уныние не является; и глаза, которые закрывались от дремоты, во время правила открываются, как только оно кончилось.

Узнал я, что бес уныния предшествует бесу блуда и уготовляет ему путь, чтобы, совсем расслабив и погрузив в сон тело, дать возможность бесу блуда производить, как наяву, осквернения.

Общежитие противно унынию, а мужу, пребывающему в безмолвии, оно всегдашний сожитель, прежде смерти оно от него не отступит, и до кончины его на всякий день будет бороть его. Увидев келью отшельника, уныние улыбается и, приблизившись к нему, вселяется возле него.

Ставшим на молитву этот лукавый дух напоминает о нужных делах и употребляет всякое ухищрение, чтобы только отвлечь нас от собеседования с Господом, как уздой, каким-либо благовидным предлогом.

Бес уныния производит трехчасовое дрожание, т. е. когда поются часы: первый, третий и шестой, боль в голове, жар, боль в животе; когда же настанет девятый час, дает немного возникнуть; а когда уже и трапеза предложена, понуждает соскочить с постели; но потом, в час молитвы, снова отягощает тело; стоящих на молитве он погружает в сон, и в безвременных зеваниях похищает стихи из уст.

Нет ничего равного милости Божией, нет ничего больше ее. Поэтому отчаявшийся сам себя губит.

Мужественная душа воскрешает и умерший ум; уныние же и леность расточают все богатство.

Уныние происходит иногда от наслаждения, а иногда оттого, что в человеке нет страха Божия.

Каждая из прочих страстей исчезает от одной какою-нибудь противоположной ей добродетели, уныние же для христианина – всепоражающая смерть.

Муж послушливый не знает уныния, через чувственные дела исправляя мысленные и духовные делания.

Уныние часто бывает одной из отраслей, одним из первых исчадий многословия.

Наблюдай и увидишь, что уныние борет тех, которые стоят на ногах, склоняя их к тому, чтобы сели; а сидящих увещевает приклониться к стене; оно заставляет посмотреть в окно кельи, побуждает производить стук и топот ногами. Плачущий о себе не знает уныния.