Марк Подвижник

Марк Подвижник

Преподобный (IVв.–Vв.)
Тематика цитат

Загрузка плеера...

Цитаты:

О прощении

Мы должны прощать тем, кто нас обидел, зная, что воздаяние за прощение обид превосходит воздаяние за всякую иную добродетель. А если мы не можем этого делать по своей греховности, то должны при бдении и в страдании молить Бога, чтобы Он умилосердился над нами и подал нам всякую силу. При этом во всякое время, на всяком месте и при всяком деле мы должны иметь одно намерение, чтобы при различных обидах от людей радоваться, а не скорбеть; радоваться же не просто и не без рассуждения, но потому, что имеем случай простить согрешившему против нас и получить таким образом прощение собственных грехов. Ибо в этом заключается истинное боговедение, которое необъятнее всякого ведения и с помощью которого мы можем умолять Бога и быть услышаны. В этом – плодоносность веры, этим доказывается наша вера во Христа, так мы можем взять свой крест и следовать за Христом. Это основание первых и великих заповедей, ибо посредством этого мы можем возлюбить Бога от всего сердца и ближнего, как самого себя. Для этого мы должны поститься, пребывать в бдении и удручать свое тело, чтобы сердце наше и внутреннее расположение раскрылись, приняли это в себя и уже не извергали. Тогда за то, что мы прощаем ближнему согрешения, благодать, сокровенно данная нам при святом Крещении, начнет действовать в нас уже явно, ощутимо для нашего сознания и чувства.

Если хочешь одержать победу над страстями и легко обращать в бегство толпы мысленных иноплеменников, то, молитвой и содействием Божиим собравшись внутрь себя и сойдя в глубины сердечные, разыщи в себе трех сильных диавольских исполинов: забвение, равнодушие или лень и неведение, питаясь которыми и действуют все другие страсти, живут и усиливаются в самолюбивых сердцах и ненаказанных душах. При строгом внимании к себе и бодрости ума, при помощи свыше, найдешь, конечно, уловишь в себе, схватишь эти неведомые другим губительные страсти. И одолеешь их противоположными им оружиями правды: благой памятью – причиной всего доброго; просвещенным ведением, которым хранимая в трезвении душа прогоняет тьму неведения, и живою ревностью, возбуждающей и ведущей душу ко спасению. Затем, облекшись в эти оружия, со всякой молитвой и молением, силою Духа Святого, доблестно и мужественно победишь упомянутых трех гигантов, мысленных завоевателей: прекрасной памятью о Боге... отгонишь от себя забвение, просвещенным небесным ведением уничтожишь пагубную тьму неведения, а готовой на всякое добро живейшей ревностью изгонишь безбожное равнодушие, укореняющее зло в душе. Стяжать эти добродетели ты можешь не одной своей волей, но силою Божией и содействием Святого Духа при многом внимании и молитве...

Если хочешь одерживать победу над страстями и легко обращать в бегство толпы мысленных иноплеменников, то, молитвою и содействием Божиим собравшись внутрь себя и сойдя в глубины сердечные, разыщи в себе этих трех сильных исполинов диавольских — имею в виду забвение, равнодушие, или разленение, и неведение, питаясь которыми и все другие страсти действуют, живут и усиливаются в самоугодливых сердцах и ненаказанных душах. При строгом к себе внимании и бодренности ума с помощью свыше найдешь, конечно, эти другим недоведомые и даже не предполагаемые, губительнейшие прочих злые страсти, противоположными им оружиями правды, — разумею, — благою памятью, причиною всего доброго, просвещенным ведением, которым в бодренности держимая душа прогоняет от себя тьму неведения, и живой ревностью, возбуждающей и ведущей душу ко спасению. Затем, облекшись в эти же оружия добродетели, со всякою молитвою и молением, силою Духа Святого, доблестно и мужественно победишь упомянутых трех гигантов мысленных иноплеменников, именно: прекрасною по Богу памятью, всегда помышляя о том, что только истинно, что честно, что справедливо, что чисто, что любезно, что достославно, что только добродетель и похвала (Флп. 4:8), отгонишь от себя всезлейшее забвение, просвещенным небесным ведением уничтожишь пагубную тьму неведения; а готовою на всякое доброе живейшею ревностию — изгонишь безбожное равнодушие, делающее зло врощенным в душу. Стяжать же эти добродетели можешь ты не одним своим произволением, но силою Божиею и содействием Святого Духа, при многом внимании и молитве, и, стяжав их таким образом, можешь через них избавиться от сказанных трех крепких исполинов лукавого.

Искушение сатанинское есть в одном только помысле, представляющееся явление лукавого дела, которое и самому тому, чтобы приблизиться к уму нашему, находит удобство лишь по нашему маловерию. Ибо когда по получении нами заповеди ни о чем не иметь заботы, но мудрым хранением блюсти свое сердце» (Притч. 4:23) и искать внутри нас существующего Царствия Небесного, отступит ум от сердца и от вышесказанного взыскания, тотчас дает место дьявольскому искушению и бывает доступен лукавому совету. Но даже и тогда дьявол не имел власти приводить в движение наши помыслы, иначе бы он не пощадил нас, наводя принудительно всякую злую мысль и не попуская помышлять ничего благого; но он имеет только власть внушать превратное в помысле только первой мысли, чтобы искушать наше внутреннее расположение, куда оно клонится, к его ли совету, или к заповеди Божией, поскольку они друг другу противятся. Когда искушение помысла ненавидимого пребывает внутри и затвердевает, то это зависит не от нового нашего расположения, но от прежнего восприятия. Такое искушение стоит на месте неподвижно одномысленным; негодование сердечное возбраняет ему перейти во многомыслие и страсть. Одномысленный, голый помысл, ненавидимый внимающим себе, не имеет силы увлекать ум в многомыслие. Это бывает только при сердечном с ним соединении. А потому если мы совершенно отступим от всякого сострастия, то явление в уме прежде принятых образов всегда будет одномысленно, и вредить нам более не может, или осуждать совесть нашу.
Когда ум познает безуспешность своего противления прежде впечатлениям и исповедует Богу прежнюю свою вину, тотчас упраздняется и самое это искушение, и ум снова имеет власть внимать сердцу и всяким хранением блюсти то молитвой, покушаясь войти во внутреннейшие и безопасные комнаты сердца, где уже нет ветров лукавых помыслов, бурно вьющихся и низвергающих душу и тело в потоки сладострастия и в поток нечистоты; нет широкого и пространного пути, устланного словами и образами мирского мудрования, который обольщает последующих ему, хотя бы они и были весьма мудры; ибо чистые внутреннейшие комнаты души и дом Христов принимают внутрь себя ум наш, обнаженный и не приносящий ничего от века этого, будет ли то оправдываемо разумом, или нет; разве только три это, названные Апостолом, «веру, надежду и любовь» (1 Кор. 13:13). Итак, кто любит истину и желает трудиться сердечно, тот, по сказанному выше, может не увлекаться и прежде принятыми впечатлениями, но внимать своему сердцу, преуспевать в достижении ко внутреннейшему и приближаться к Богу, только да не пренебрежет о трудах молитвы и жительстве по Богу; ибо не может не трудиться сердцем тот, кто внимательно воздерживает себя всякий день не только внешне, но и внутренне от мысленных мечтаний и плотских сластей.