Притча о сеятеле изображает разные отношения душ к слову Божиему (Мф. 13:3–9). На первом месте стоят те, которые совсем не внимают слову. Слышат, но слышанное не входит в душу, а ложится поверх ее, как семя при дороге. Слово не вмещается в них, потому что у них другой образ мыслей, другие правила, другие вкусы. Оттого оно скоро исчезает из памяти, забывается, как будто вовсе не было услышано. На втором – те, которые слышат слово охотно и принимают его скоро, но никаких трудов по исполнению его нести не хотят. Поэтому пока не требуется никакой жертвы, они услаждаются словом, и особенно его обетованиями; а как только окажется необходимость чем-либо пожертвовать для верности слову, они изменяют ему, отказываются и от слова и от обетовании его в угоду своим привязанностям. На третьем – те, которые принимают слово и начинают жить по нему, но потом слишком предаются заботам и печалям века, заботам земным, которые подавляют все благие начинания, возникшие было под действием Слова Божиего. На четвертом – те, которые принимают слово с полной верой и решаются жить по требованию его с готовностью на все жертвы и труды и не позволяют сердцу своему быть связанным с чем-либо земным. Сядь и рассуди сам, к какому классу ты принадлежишь.

Меня давно как-то спрашивала одна красавица: «За что так высоко чествуют Матерь Божию, не только выше всех святых людей, но даже Ангелов и Архангелов?» Я ответил: «За то, что ни Ангелы с Архангелами, ни Херувимы, ни Серафимы не имели такого тесного и существенного участия в устроении нашего спасения, как Она». Устроение нашего спасения именуется воплощенным  Домостроительством. Надлежало Сыну Божию и Богу восприять в Свое лице естество человеческое, и без сего не могло быть устроено наше спасение... Естество сие взято из Приснодевы через наитие Святаго Духа и осенение силы Вышнего. Ангелы же и Архангелы служат при воплощении внешно, не входя внутрь существа дела воплощения: тогда как Божия Матерь в самое существо его входит. За то и чествуется выше всех тварей... В силу сего же существенного участия в воплощении – и заступление Ее за нас сильнее всех.

Благовещение и установление таинства Тела и Крови. Какое сочетание! Мы причащаемся истинного Тела и истинной Крови Христовых – тех самых, которые, в воплощении, приняты от пренепорочных кровей Пречистой Девы Богородицы. Таким образом, в воплощении, совершившемся в час благовещения, положено основание таинству Тела и Крови. И ныне это приводится на память всем христианам, чтобы, помня это, чтили Пресвятую Богородицу истинной Матерью своей не как молитвенницу только и ходатаицу, но и как питательницу всех. Дети питаются молоком матери, а мы питаемся Телом и Кровью, которые от Пресвятой Девы Богородицы.

Два иерихонских слепца вопиют, и Господь возвращает им зрение (Мф. 20:34). Но разве только эти слепцы были в тех местах? Конечно, нет. Отчего же эти получили прозрение, а другие нет? Оттого, что не призывали Господа, а не призывали оттого, что не имели упования. Упования же не имели оттого, что не угождали Богу, не угождали Богу оттого, что мало веровали. К кому придет настоящая вера, тот в ту же минуту начнет угождать Богу. С угождением Богу начнет расти упование, а от всего этого – молитва, привлекающая всякую помощь свыше. Таким уж отказа не бывает. Да они и просить умеют, и верно знают, что нужно просить, и понимают меру в просьбах, и бывают неотступны и терпеливы в молитве. Все это непременно нужно, чтобы иметь успех,– без этого молитва имеет слабые крылья.

Одному из хотевших идти за Господом Он сказал: «Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову» (Мф. 8:20); а другому, хотевшему прежде похоронить отца, сказал: оставь мертвого, его похоронят другие, а ты иди за Мной (Мф. 8: 21–22). Это значит, что тот, кто хочет идти за Господом, не должен ожидать от этого следования на земле никакого утешения, а одних лишений, нужд и скорбей, и что житейские заботы, даже самые законные, несовместимы с этим следованием. Надо отречься от всего решительно, чтобы уже ничто не привязывало к земле; затем обречь себя на всесторонние страдания, или крест; и, снарядившись таким образом, идти за Господом. Такова прямая воля Господня! Но кому дана эта заповедь – только апостолам или и всем христианам? Рассуди всякий сам. Отвергнуть себя и взять крест – всем ли сказано? Потом – возлюбить Господа больше отца и матери, братьев и сестер, жены и детей – всем ли сказано? Вывод ясен. Как же быть? Однажды и апостолы предлагали такой вопрос Господу, и Он ответил им: «невозможное человекам возможно Богу» (Лк. 18:27).

Народ взывает: «Осанна!», а Господь плачет (Мф. 21: 9). Не совершается ли нечто подобное и при наших церковных торжествах? Тогда видимость была торжественна, но Господь смотрел на то, что было в душах невидимо, и видел достойное плача. И у нас видимость на праздниках всегда празднична, но таково ли бывает внутреннее настроение всех? Иной не понимает совсем силы и значения праздников; иной темно ощущает нечто, а ясно ничего не видит; и редко кто и видит, и чувствует, и располагается достойно празднеству. Жертв праздники наши берут много, но сколько из них отделяется Господу и братиям? Или ничего, или самая незначительная малость; все почти берет чрево и суетность. От Господа укрыться это не может, и не дивно, если Он, говоря по-человечески, плачет, когда мы издаем торжественные возгласы. Таковы-то искупленные, оправданные, усыновленные!.. Дали обет, приняли обязательство – духом ходить и похотей плотских не совершать, а тут у них что делается? Сыны Царствия хуже последних рабов!.

«Отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу» (Мф. 22:21) – отдай каждому свое. Отсюда закон: не одним способом угождай Богу, а любым, каким можешь и должен угождать, всякую свою силу и всякий случай обращай на служение Богу. Сказав: «Отдавайте кесарево кесарю», Господь показал, что такой образ действия угоден Ему. Если под кесаревым будешь подразумевать вообще все порядки земной жизни, необходимые и существенные, а под Божиим – все порядки учрежденной Богом Церкви, то можно сделать вывод, что все пути нашей жизни переполнены способами ко спасению. Только будь внимателен, успешно всем пользуйся и всюду действуй сообразно с Божией волей, так, как хочет от тебя Бог,– спасение у тебя под руками. Можешь так устроиться: что ни шаг, то дело, угодное Богу, и следовательно, шаг ко спасению, ибо путь спасения есть шествие путем воли Божией. Живи в присутствии Божием, трезвись, рассуждай и, не жалея себя, приступай тотчас к делу, которое укажет тебе в этот момент совесть.

Святой Павел вначале так ревностно защищал ветхозаветные порядки, ибо искренне был уверен, что в этом непреложная воля Божия. Не потому был он ревностен, что это была вера его отцов, но потому, что служил Богу. В этом был дух его жизни – посвящать себя Богу и все силы обращать на угодное Ему. Потому для обращения его или для того, чтобы заставить его не стоять так за Ветхий Завет, а стать, напротив, на сторону Нового Завета, достаточно было осязательно показать, что Бог не хочет уже Ветхого Завета, а хочет Нового, что все благоволение Свое Он перенес от первого ко второму. Это и совершило явление Господа на пути. Тут стало ясно, что он не туда направлял ревность, куда следует, и что, действуя так, он не угождает Богу, а идет против воли Его. Это прозрение при помощи благодати Божией сразу изменило его стремления, и он воззвал: «Господи! Что повелишь мне делать?» (Деян. 9:6). И с этого момента всю свою ревность он обратил на то, что было ему указано. И всю жизнь не забывал этого события, но, благодарно воспоминая его, разжигал тем свою ревность, не щадя сил для Господа, Спасителя своего. Так действуют все, и так следует действовать всем искренне обратившимся к Господу.

Последняя цель человека – в Боге, в общении или живом единении с Богом. Созданный по образу и подобию Божию, человек по самой природе своей из Божеского рода. Будучи же рода Божьего, он не может не искать общения с Богом, не только как со своим началом и Первообразом, но и как с верховным благом. Потому-то сердце наше бывает довольно только тогда, когда обладает Богом и Бог обладает им. Ни в чем, кроме Бога, оно не находит покоя. Соломон много знал, многим обладал и многим наслаждался, но все это, в конце концов, должен был признать суетой и томлением духа (Еккл. 1:8, 17, 18; 3:10–11; 7:17). Только в Боге находит человек упокоение. «Кто мне на небе? И с Тобою ничего не хочу на земле. Изнемогает плоть моя и сердце мое: Бог твердыня сердца моего и часть моя вовек» (Пс. 72:25–26).

Пригласив следовать за собою с крестом, Господь указывает и способы устранения главных препятствий на этом пути, не внешних, а внутренних, коренящихся в сердце человеческом. Хочешь, как бы говорит Он, идти за Мной,– во-первых, не жалей себя, ибо кто будет жалеть себя, тот погубит себя; во-вторых, не связывай себя любовью к имению, «ибо какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?» (Мк. 8:36). В-третьих, не стесняйся тем, что скажут или как будут смотреть на тебя другие: «Ибо кто постыдится Меня и Моих слов в роде сем прелюбодейном и грешном, того постыдится и Сын Человеческий, когда приидет в славе Отца Своего со святыми Ангелами» (Мк. 8:38). Саможаление, любовь к имению и стыд перед людьми – это главные цепи, которыми держится человек в жизни небогоугодной, на пути страстей и греха. Они – главные препятствия к обращению грешника, они же – главный предмет духовной брани в человеке кающемся и уже начавшем приносить плоды покаяния. Пока эти нити не отрезаны, христианская жизнь в нас ненадежна, полна преткновений и падений, если не всегда внешних, то внутренних. Вот и присмотрись всякий хорошенько к себе, и если есть в тебе что-нибудь из названного, позаботься освободиться от этого, иначе не надейся взойти к совершенству во Христе, хоть внешне будешь и очень исправен.

Весело смотрите в глаза болезни... Благодушествуйте! Верно вас что-нибудь опасное встретило бы в дороге. Вот Господь и посадил, или положил вас дома...

Сознание немощей и недостатков не дает парить и выситься душе в самомнении. Помоги вам Господи в этом: ибо самомнение же лишает помощи Божией.

Среди Великого поста предлагается поклонению Честной Крест, чтобы воодушевить постных тружеников к терпеливому несению поднятого ими ига до конца. А в сентябре для чего это делается? Так случилось? Но у промыслительной Премудрости, все устрояющей, нет случаев. Вот это для чего: в сентябре убирают с поля, по крайней мере у нас. И так, чтобы одни из христиан, в чувстве довольства, не сказали: «Душа! много добра лежит у тебя на многие годы: покойся, ешь, пей, веселись» (Лк. 12:19), а другие, от скудости, не пали духом, – представляется очам всех воздвигаемый Крест. Он напоминает первым, что опора благобытия – не имение, а христианское, внутреннее крестоношение, когда внешнее, по благости Божией, слагается. Он внушает вторым в терпении стяжать души свои, воодушевляясь на то уверенностью, что с креста идут прямо в рай. Потому одни да терпят, надеясь, что идут прямым путем в Царство Небесное, а другие да вкушают внешних утешений со страхом, как бы не заключить себе вход на Небо.

Когда святые апостолы исповедали Спасителя Сыном Божиим, Он сказал: «должно пострадать и быть убитым» (Мф. 16:21). Дело созрело, оставалось только завершить его крестной смертью. То же бывает и в ходе нравственного преуспевания христианина. Пока он в борьбе со страстями, враг еще надеется как-нибудь искусить его, но когда страсти улягутся и у врага недостает уже силы возбуждать их, тогда он воздвигает внешние искушения, всякого рода наговоры, и притом самые чувствительные. Он метит зародить мысль: «Ну из-за чего трудился и боролся? Никакого нет тебе от этого толку». Но когда он заготовляет таким образом войну извне, Господь труженику своему ниспосылает дух терпения, и прежде чем враг успеет поднять какую-либо беду, пробуждает в сердце его воодушевленную готовность на всякого рода страдания и неприязни, и козни врага не удаются. Как Господь сказал о Себе: «должно пострадать», так и они испытывают некоторую жажду скорбей. И когда они наступают, то с радостью встречают их, пьют их, как жаждущий пьет прохладную воду.

«Кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною» (Мк. 8:34). За Господом, пронесшим Крест на Голгофу, нельзя идти без креста, и все идущие за Ним непременно идут с крестом. Что же такое этот крест? Всякого рода неудобства, тяготы и скорби, налегающие и извне, и изнутри на пути добросовестного исполнения заповедей Господних в жизни по духу Его предписаний и требований. Такой крест так сросся с христианином, что где христианин, там и этот крест, а где нет этого креста, там нет и христианина. Всесторонняя льготность и жизнь в утехах не к лицу истинному христианину. Задача его – очистить себя и исправить. Он как больной, которому нужны то прижигания, то отрезания, а как это может быть без боли? Он хочет вырваться из плена сильного врага, а как это может быть без борьбы и ран? Радуйся же, чувствуя на себе крест, ибо это знак, что ты идешь вслед Господа, путем спасения, в рай. Потерпи немного. Вот-вот конец и венец!

Когда вначале хорошо, жди чувствительных прискорбностей, и прискорбности эти бывают тем чувствительнее, что встречаются после приятностей.

Горестей на земле более, чем радостей. То и другое посылает Бог, то для возбуждения от нравственного усыпления, то для пресечения неправостей и грехов, то для покаянного их очищения, то для возвышения покорности Богу, все устрояющему, для подаяния повода явить мужество и терпение во славу Божию и другие высокие добродетели.

Воздержание от страстей — лучше всех медикаментов; и оно дает долгоденствие.

Вы — будущий воин! Воина дело — бодро стоять и всегда быть готову вступить в схватку с врагом, себя не жалея и врагу не поблажая. Теперь, по очищении совести — причащении Святых Христовых Тайн, — к обычному состоянию должно прийти воодушевление. У воина воодушевление делает его потоком сильным и быстрым и все сокрушающим на пути...

На воинах и войнах часто видимое Бог являл благословение, и в Ветхом и в Новом Завете. А у нас сколько князей прославлены мощами?Которые, однакож, воевали. В Киево-Печерской Лавре в пещерах есть мощи воинов. Воюют по любви к своим, чтоб они не подверглись плену и насилиям вражеским. Что делали французы в России? И как было не воевать с ними?

«Не всякий, говорящий Мне: «Господи! Господи!», войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного (Мф. 7:21). Одной молитвой не спасешься: с молитвой надо соединять и исполнение воли Божией – всего, что возложено на каждого по его званию и строю жизни. И в молитве нужно преимущественно просить о том, чтобы Бог сподобил нас не отступать ни в чем от Его святой воли. И наоборот, кто имеет ревность исполнять во всем волю Божию, того и молитва дерзновеннее перед Богом и легче получает доступ к Его престолу. Даже так бывает: если молитве не сопутствует хождение в воле Божией, то и молитва не бывает настоящей молитвой, трезвенной и сердечной, а только внешней, словесной. Во время ее нравственная неисправность, как туманом, закрывается многословием при неустроенности и блуждании мыслей. Надо и то и другое наладить благочестием, тогда и будет плод.

Господь людям и бесам запрещал хвалить Его, когда был на земле (Мк. 3:12), но требовал, чтоб веровали в Него и исполняли заповеди Божии. Тот же закон у Господа и теперь, тот же будет и на суде: «Не всякий, говорящий Мне: «Господи! Господи!», войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного» (Мф. 7:21). Оттого в церкви начинают петь: «Слава в вышних Богу», а к концу доходят до слов: «Исцели душу мою, научи меня творить волю Твою». Без этого никакой цены не имеет хвала Богу. Да она тогда и не бывает исходящей из души, а только возносимой языком с чужих слов, потому Господь и не обращает на нее внимания. Надо так устроить, чтобы другие видели наши дела и хвалили Господа, чтобы жизнь наша была хвалой Богу, ибо Он творит все во всех, только не мешай; к Нему и хвала за дела восходит. Всякому надо стать благоуханием Христовым, тогда и без словесной хвалы будем непрестанно славословить Господа. Цветок розы не издает голоса, а благоухание его расходится далеко – так надо жить и всем христианам.

Смотрите, не мечтайте о себе более, чем подобает, чтобы не заставить Господа, любящего вас, принять в отношении вас смирительные меры.

Господь говорит, что Сам Бог первоначально благословил брачный союз и вложил этот закон в нашу природу. О тех же, которые не хотят жениться, сказал: «Кто может вместить, да вместит» (Мф. 19:12). Ясно, что хотя Он и признал брак законом естественным, но не настолько необходимым и неизбежным, чтобы не оставить места безбрачию. И последнее Он разрешает, но ограждает условием, которое сближает его с законом естества. Скопец от рождения безбрачен по закону естественному; но и тот, кто по своей воле приводит себя в такое состояние, в каком естественный скопец находится по рождению без участия воли, становится на один уровень с ним в отношении к естественным потребностям. Следовательно, в этом отношении как первый, так и второй – живут в естественном безбрачии. Отчего же духовное скопчество или безбрачие вольное считают неестественным? Оттого, что не понимают естества. У них только то и естественно, что естественно телу. А что естественно духу, и что вследствие воздействия его на тело, становится естественным, того они не хотят считать естественным, хотя о чем-нибудь другом способны рассуждать здраво.

Есть дела милосердия и милостивость сердечная. Первые получают цену от последней, но возможно и без нее, и тогда они настоящей цены не имеют.

Цель трудов монаха — стяжание подвижнических добродетелей: и внешних, и внутренних, и телесных, и духовных; цель стремления схимы — достижение или построение того, что на основании подвижнических добродетелей может быть достигнуто духовно или построено. Сознание схимницы должно вступить в иную область духовную, а монах еще борется и бьется в обычной среде. Вот все такое — и подобное составляет разницу, но не в существе духа, а в степени.

Посвящение всех дел Богу превратит дела в молитву.

Помнит ли кто о том, что дышит? Нет, оттого что это в порядке вещей. Так и в нравственной жизни. Что делается как следует, о том что помнить? Это в порядке вещей правильных.

Все доброе наше от Бога приходит, но только когда ищем.

Больше всего помогайте нуждающимся. Кто бы ни приходил к вам со слезами, не отпускайте его, не осушив этой слезы. «Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут» (Мф. 5:5). Из-за руки нуждающегося всегда старайтесь увидеть протянутую руку Самого Господа, вас обратившего. Сам Он сказал: «Что сделаете им — бедным, Мне сделаете...».

Взявшись благоугождать Богу надо, во-первых, все принимать спокойно и терпеть благодушно, а во-вторых, уметь держать себя при этом и действовать. Первое легко: стиснул зубы и молчи. А второе очень трудно, особенно потому, что неспокойный дух тотчас наружу лезет: и через слово, и через дело, и через движение, и через выражение лица. Это обстоятельство все и портит, как сами видите. Но имеете опыт, извольте учиться, наука проста, но трудно заучиваема. Именно в случаях неприятных, породивших неприятные против других чувства, не следует ни  говорить, ни действовать. Надо прежде всего успокоиться и совершенно исторгнуть из сердца неприятность, чтоб и следа ее не было... Тогда речь и дело пойдут в гармонии. Можно тогда и сурово, и строго говорить, даже бранчливо, а речь не приведет к плохим последствиям, потому что дух в ней будет не раздражительный, а мирный и любовный...

В принятии пищи — немного оскудить питание, равно и у сна отнимать кое-что. Как что — сами смотрите. Не нужно вязать себя, а свободно действовать, иногда так, иногда иначе; одно имея в виду — плоти угодия не творить, и ни в чем не самоугодничать. И спать или бодрствовать тоже разно можно, имея одну меру: не засыпаться крепко.

У старцев закон: смотри под ноги и ступай всегда, как должно, чтоб не соскользнуться, не споткнуться и не пасть. Это значит: смотри, чего требуют текущие обстоятельства жизни, и действуй в них всегда по заповеди Божией.

...Всегда помнить надо и чувствовать, что успех в духовной жизни и во всех ее проявлениях есть плод благодати Божией.

...Вас тяготит забота житейская до того, что и молиться не дает. Это вражье наваждение. Как нам нужны кров, одежда, пища и другие вещи, то нужно и добывать их; нужно потому и думать об этом и стараться. И в этом ничего нет грешного. Так Бог благоволил устроить нашу жизнь. Но к этому безгрешному враг, подкравшись, прививает грешное, это непрестанную заботу, которая и голову тяготит, и сердце гложет. Против этой болезни направлены все наставления Спасителя о непопечении: не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем... (Мф. 6:34). Не то это значит, чтоб ничего не делать, а то, чтоб, все делая, не томились излишнею заботою, которая ничего не придает, а только томит... Многозаботливость грешна тем, что все хочет сама устроить и добыть без Бога — тем, что после того научает опираться надеждою на добытое и на прочие способы свои исключительно без Божия Промышления, а через то и другое настраивает житейские блага почитать главною целью и настоящую жизнь конечною, не простирая помышлений о будущей жизни. Видите, какой дух богоборный движется в этой многозаботливости!.. Возьмите же из этого побуждение к тому, чтобы бороться с этим злом, как вы боролись бы, если б враг, подошедши, внушал вам душегубство. Если не станете бороться, забота совсем вас съест, а станете бороться, она отойдет, как и всякая другая немощь душевная, когда с ней борются.
Как бороться? Начинайте и научитесь... Начните прежде всего молитву очищать от этой заботы, а потом очистите и все дела свои, так что и дела будут у вас идти своим чередом, и заботы притом не будет.
Как молитву очищать от заботы? Как только придет забота во время молитвы, гоните ее; опять придет – опять гоните... И так всегда... Никогда не держите заботы при молитве, как только сознаете, что она пришла. В этом борьба! И увидите плод. Еще перед молитвою положите не поддаваться заботе, если придет во время молитвы, и оградите этим, утвердите такое намерение разными  помышлениями... Увидите плод, только рук не опускайте, а боритесь!

Бегайте сытости — такое состояние, в коем лукавое сердце говорит в себе: довольно, ничего больше не требую; потрудились, поустановились порядком, можно и льготу себе дать. Об Израиле говорится: утучнел Израиль, и стал упрям; утучнел, отолстел и разжирел; и оставил он Бога, создавшего его, и презрел твердыню спасения своего.(Втор. 32, 15). Это относилось к телесной сытости и к довольству своим внешним состоянием. Но вполне приложимо это и к сытости духовной и к довольству своим внутренним состоянием. И следствие то же — богозабвение. Когда всего вдоволь, зачем и Богу молиться, и думать о Нем? Хоть до этого и не вдруг доходят самодовольные, но в зародыше именно это у них есть. Непосредственное действие сытости есть ослабление внимания и допущение льгот. Кто это допустит, пойдет катиться вниз, как катятся по склону скользкой горы, Вот и беда. Бдите же!

Обычно узкий путь нам не нравится... Подавай нам широту и простор. Не слышит разве Господь воплей сих? Слышит, но переменить Домостроительства жизни нашей не хочет, потому что это было бы не к добру нам. Так устроилось положение наше, что только теснота держит нас в настоящем строе... Как только вступим в широту, расплываемся и гибнем. Вот и царит на земле теснота как наилучшая для нас обстановка. Апостольский ум видит вообще в тесноте и в особых стеснительных случаях отеческую к нам любовь Божию — и о тех, кто в тесноте, судит как о близких к Богу сынах.

Лучше всего, если совсем себя забудете, а будете только иметь в мысли, как бы Бога не прогневить чем, неугодным Ему в мыслях, словах и делах. Если не поостережетесь и будете мо обращать внимания на людские речи и взоры, то сделаете из себя, извините, чирей, самый чувствительный даже к движению воздуха, а не только к прикосновению. Смотрите в оба — сами. Вот мера: кто смирен, тот не может видеть, чтобы кто-либо относился к нему ниже его достоинства, ибо он так низким себя считает, что никто не может отнестись к нему ниже того, как бы ни ухитрялся. В этом премудрость!

Я полагаю, что у вас часто вертится вопрос: что же делать, как быть? — Полагаю также, что и ответ на это тоже дается у вас в сердце: что же делать, кроме как душу спасать. — И это ответ на все случайности. Когда душа спасается, все прочее будь не будь, — или что ни будь, спасение души со всеми порядками жизни мирится, и не только мирится, но и всех оживляет и освящает.
Жизнь свою надо в руки Божии предать. И Он все устроит наилучшим образом. Да ведь Он уже и строит. И все до сих пор бывшее с вами есть Его Промышления о вас дело... верите ли этому, или нет. Но если Бог все строит о вас, а вы не верите, не исповедуете, то сами видите, что так держать себя в отношении к Богу есть дело очень неисправное. — Все надо принимать от руки Господни, и за все благодарить. Извольте это написать на сердце. И первым делом поставить убедиться в этом. Пересмотрите все случайности жизни вашей — и во всем увидите благодеющую руку Божий, и возблагодарите Господа.

К вам приходит бедный; это Бог его привел. Что вам сделать надо? Помочь. Бог, приведший к вам бедного, конечно, с желанием, чтоб вы поступили в отношении к этому бедному, как Ему угодно, смотрит на вас, как вы в самом деле поступите. Ему угодно, чтоб вы помогли. Поможете? Угодное Богу сделаете, — и сделаете шаг к последней цели — наследию неба. Обобщите этот случай, — выйдет: во всяком случае и при всякой встрече надобно делать то, что хочет Бог, чтоб мы сделали. А чего Он хочет, это мы верно знаем из предписанных нам заповедей. Помощи кто ищет? Помоги. Обидел кто? Прости. Сами обидели кого? Спешите испросить прощение и помириться. Похвалил кто? Не гордитесь. Поругал? Не сердитесь. Пришло время молитвы? Молитесь. Работать? Работайте.

Спрашиваете: «Что надо делать, когда внутри раздвоение». — Во-первых, знайте, что это не плохое что, а обычный оборот духовной жизни. Когда дух наш по действию благодати пробуждается, тогда он устремляется к Богу, и все туда устремляет. Эгоистический же нрав и после этого все еще остается и выставляет нрава свои, неся по старому обычаю к себе и чувство и волю. Оттого все испытывают как и Апостол: «когда хочу делать доброе, прилежит мне злое» (Рим. 7:21). — Вот и раздвоение. — Что тут сделать? Всегда принимать сторону духа, а требования эгоистического плотского человека отгонять, подавлять. В этом духовная борьба. Она коротка... Как только заметите движение внутри противное духу, отвергайте сердцем, некой неприязнью поразите это движение, — и тут же к Господу обращайтесь молитвенно, и Он поможет. Искреннее отвержение; недоброго и искренняя молитва к Господу всегда побеждают; и раздвоение внутреннее пресекают.

Безжалостность к себе, готовность на всякую услугу другим и предание себя всецело Господу, с молитвенным в Нем пребыванием- это производители жизни духовной.

Которые живут духом и сильны нравом, не видны и избегают показности.

Не надо никогда насиловать течения событий, а смотреть внимательно, как они текут, и пользоваться тем во спасение свое.

Все время будут житейские заботы. Что заботиться о душе надо, об этом и говорить нечего. Но вы ведь и заботитесь, как я думаю. Если душа недовольна тем, что делаете, прибавьте. И Бог милостив будет. Но что вы сказали: некогда, это неверно. Время всегда остается, только употребляется не так.

Со всякою немощию душевною следует тотчас обращаться с молитвой к Господу, прося Его исцелить. Затем, употребляя и от вас зависящие средства и собственные усилия, ждите помощь свыше, и Господь в свой час пошлет помощь и исцелит.

Если будете предавать себя Господу вседушно, то Он Сам преподаст вам или через Ангела-хранителя всю науку христианскую.

Мерою себе поставьте, что когда вы стоите в полном недовольстве собою, то вы в добром чине; как же скоро хоть малое чувство самодовольства придет, и начнете вы цену себе давать, знайте, что вы не в своем виде, и начинайте тогда теребить себя. Господа ради не забывайте этого пунктика.

Видит Бог наперед жизнь человека в целом... и решает: этому быть в числе верующих и спасенных, а этому не быть. Определение Божие есть вывод из всей жизни человека; сама же жизнь течет и по склонениям произволения, и по воздействию на нее Божеского Промышения и внутри и вовне. Бог все делает, чтоб вразумить человека. Если после всех попечений о нем видит его не желающим исправляться, то оставляет его, как бы говоря: ну. делать нечего, оставайся. Бог не хочет смерти грешника; но и произволения не насилует, и только все делает для склонения произволения на добро. Нее такое Он предвидит о каждом, и как предвидит, так и определяет.

Брань, ведущая к тому, чтоб всегда в мире глубоком пребывать – и с Богом, и с людьми, и в себе самих быть мирными.