Иоанн Лествичник

Гордая душа есть раба страха; надеясь на себя, она боится слабого звука тварей, и самых теней.

Плачущие и скорбящие о грехах своих не имеют устрашения; а страшливые часто лишаются ума; и по справедливости. Ибо праведно Господь оставляет гордых, чтобы и прочих научить не возноситься.

Нельзя в одну минуту насытить чрево; так нельзя и боязливость победить скоро. По мере усиления в нас плача, она от нас отходит; а с уменьшением его увеличивается в нас.

«Дыбом стали волосы на мне» (Иов. 4:15), говорил Елифаз, возвещая о коварстве этго беса. Иногда душа, а иногда плоть прежде поражается страхом, и потом страсть эту одна другой передают. Если плоть устрашилась, а в душу не вошел этот безвременный страх, то близко избавление от этого недуга. Если же мы, от сокрушения сердца, с преданностью Богу, усердно ожидаем от Него всяких непредвидимых случаев, то мы воистину освободились от боязливости.

Небольшой огонь смягчает много воска: часто и малое бесчестие, нанесенное нам, вдруг смягчает, услаждает и истребляет всю свирепость, бесчувствие и ожесточение сердца.

Уязвляющее бесчестие есть лекарственный порошок, врачующий гнилость возношения.

Не будешь... много лет трудиться для приобретения блаженного покоя в душе, если сначала от всей души предашь себя терпению бесчестия.

Во всех случаях, когда бесчестие падает на одних нас, должно молчать, ибо это время духовного приобретения, а когда обвинение касается другого лица, тогда должно говорить в защиту, ради союза любви и ненарушимого мира.

Нестяжательный муж молится чистым умом, а любостяжательный во время молитвы представляет вещественные образы.

Безрассудно нестяжательный лишается двоякой пользы: и настоящих благ удаляется, и будущих лишается.

Вера и удаление от мира есть смерть для сребролюбия.

Нестяжательный не будет говорить человеку о своей нужде, а что приходит, то принимает как от руки Господней.

Нестяжание- есть невозбраняемое путешествие, вера заповедям Спасителя; оно чуждо печали.

Вкусивший вышних благ легко презирает земные; не вкусивший же первых радуется о стяжании последних.

Познавший благоухание огня, сходящего свыше, бегает многолюдных собраний, как пчела — дыма.

Благочестивым свойственно давать всякому просящему, более же благочестивым — давать и непросящему; а не требовать назад от взявших, в особенности же когда есть возможность, свойственно одним только бесстрастным.

Тогда всякий из нас познает, что в нем есть братолюбие и истинная к ближнему любовь, когда увидит, что плачет о согрешениях брата и радуется о его преуспеянии и дарованиях.

Матерь блуда есть объядение...

Не думай низложить беса блуда возражениями и доказательствами, ибо он имеет многие убедительные оправдания, как воюющий против нас с помощью нашего естества.

Наш бесчеловечный враг и наставник блуда внушает, что Бог человеколюбив и что Он скоро прощает эту страсть, как естественную.

Кто одним воздержанием покушается утолить блудную брань, тот подобен человеку, который думает выплыть из пучины, двигая одной рукой. Соедини с воздержанием смирение, ибо первое без последнего не приносит пользы.

Предел блуда есть то, когда кто похотствует при виде животных и даже бездушных созданий.

Бес блудный тщательнее всех других наблюдает времена, какие удобнее для уловления нас; и когда видит, что мы не можем помолиться против него телесно, тогда этот нечистый в особенности старается нападать на нас.

Я ублажаю повседневных скопцов, которые разумом, как ножом, обучились оскоплять себя.

Когда диавол хочет связать два лица союзом постыдной любви, тогда испытывает ту и другую сторону, и потом уже начинает возжигать огонь страсти.

Когда соединение с Богом еще не совершилось, тогда и беседовать о Боге трудно.

Небезопасно плавать в одежде; небезопасно и касаться богословия тому, кто имеет какую-нибудь страсть.

Христианин есть тот, кто, насколько возможно человеку, подражает Христу словами, делами и помышлениями.

Болезнь посылается иногда для очищения согрешений, а иногда для того, чтобы смирить возношение.

Видел я тяжко страдающих, которые телесным недугом, как бы некоторым запрещением, избавились от страсти душевной.

Покаяние есть добровольное терпение всего скорбного.

Немощные душою должны познавать посещение Господне и Его милость к ним из телесных болезней, бед и искушений внешних.

...Блаженны жаждущие скорби и жаждущие бесчестий, ибо они насытятся пищею ненасыщаемою.

Не хвались много, о человек, богатством, которое ты без труда получил, но знай, что Раздаятель даров, предвидев великое твое повреждение, немощь и погибель твою, восхотел хотя как-либо спасти тебя превосходными этими дарованиями, не заслуженными тобою.

Некоторые, по непостижимому Божию Промыслу, получили духовные дарования прежде трудов; другие в самых трудах, иные после трудов, а некоторые уже при смерти. Достойно испытания, кто из них смиреннее прочих?

Некоторые больше всего ублажают чудотворения и другие видимые духовные дарования, не зная того, что есть много превосходнейших дарований, которые сокровенны и потому безопасны от падения.

Одно воздержание прилично неповинным, а другое — повинным и кающимся. Для первых движения похоти в теле бывают знаком к восприятию особенного воздержания, а последние пребывают в нем даже до смерти и до самой кончины не дают своему телу утешения, но борются с ним без примирения. Первые хотят сохранять всегда благоустройство ума, а последние душевным сокрушением и истаяванием умилостивляют Бога.

Если бывает разжжение плоти, то должно укрощать ее воздержанием, во всякое время и на всяком месте. Когда же она утихнет, чего, впрочем, не надеюсь дождаться прежде смерти, тогда может скрывать перед другими свое воздержание.

Воздержание есть матерь здоровья; а матерь воздержания есть помышление о смерти и твердая память желчи и уксуса, который вкусил наш Владыка и Бог.

Одно воздержание прилично неповинным, а другое повинным и кающимся.

Все, хотящие познать волю Господню, должны прежде умертвить в себе волю собственную...

Господь часто промыслительно скрывает от нас волю Свою, зная, что мы, и познавши ее, ослушались бы и заслужили бы этим большее наказание.

Велик благочестиво отвергший свое имение, но свят, кто отвергается своей воли. Первый обогатится с избытком имением или дарованиями, а второй наследует Жизнь Вечную.

Мечтание есть исступление ума при бодрствовании тела. Мечтание есть видение того, чего нет.

Как при явлении света исчезает тьма, так и от благовония смирения истребляется всякое огорчение и раздражительность.

Вспыльчивость- есть безвременное воспаление сердца.

Ничто так не противно кающимся, как смущение от раздражительности, потому что покаяние требует великого смирения, а раздражительность есть знак великого возношения.