Увидел и приметил я теперь, возлюбленные, что смерть образ Божией правды, потому что похищает всех равно. Не стыдится ни царя, ни великого, ни малого; но возьмет всех вместе: и царя, и бедного, и нищего. Как правда, в день воздаяния, не смотрит на лица, так и смерть, в день кончины, не щадит никого. И царя, как и всякого другого, возьмет бедным и обнаженным, и его связывает, как последнего из людей, и его ввергает в шеол, — туда же, где и все. И власть, и величие отъемлет у князей, потому что уже ни величия, ни власти нет у того, кто вошел во врата смерти. Сгнетает она высокорослых, сильных и гордых, заставляет, наклонясь, входить в тесную дверь гроба, в котором заключает их. Надменных и горделивых вводит и заключает она в жилище мертвых; с угнетенными и несчастными равняет их в шеоле. Смиряет она гордого, уничижает превознесенного и, наравне с незнатными и простолюдинами, в наследие дает им тление в шеоле.
Приди же, мудрец, и рассмотри здесь Божию правду, и прославь Правосудного, Который не взирает на лицо великого и богатого; посмотри на царя в его порфире, в величии, в славе. Потом посмотри, как обратился он в прах, и прославь вечно Превознесенного.
Посмотри на царя, когда украшен он великолепными царскими одеждами, и потом посмотри, когда он в шеоле, среди мертвых, когда моль и червь стали для него постелью. Смотри: повелевал и высился он, как бог, и вот, с уничиженными в шеоле, как и все прочие, истлевает безмолвно.
К такому великому равенству приводит смерть, которая возьмет всякого; и общее всех тление служит для нас образом Божией правды.
Страшный день смерти, возлюбленные, подобен великому дню отмщения; и тот и другой равно правдивы.
