Симеон Новый Богослов

Всякий, желающий войти в Царствие Небесное и быть под Царем Богом, чтобы ум его, и мудрования его, и помыслы его были управляемы самим Богом, единым воистину Царем, всякий такой прежде всего должен возыметь страх Божий. Но как возыметь страх к Тому, Кого не видишь? — Потому необходимо прежде увидеть Бога, чтобы потом возыметь страх к Нему. А как увидеть Бога, которого никто никогда не видел? Для этого надобно взыскать умного света Божия, чтобы ум, просветившись им, мог умно узреть Бога. И вот, когда кто таким образом узрит Бога, то может возыметь и страх Божий, а возымевши страх Божий, может увидеть и понять и себя самого, и этот привременный и суетный мир, и все дела мира этого. Далее, кто видит себя самого и суетность мира этого, тот, имея всегда присущим в себе страх Божий, не может оболгать кого-либо, и когда сам терпит от другого неправду, не делает отмщения, но, ожидая помощи, от Бога приходящей, терпит благодушно неправду и дивится и славит Бога, что Он, видя неправды, долготерпит и сносит неправедного, — сам между тем ревнуя всеусердно приносить всякого рода плоды Святого Духа.

Люди крещаются в воде, погружаются в нее и вынимаются из нее три раза, во образ тридневного погребения Господня, и после того, как умрут в ней всему этому злому миру, в третьем извлечении из нее являются уже живыми, как бы воскресшими из мертвых, т. е. души их оживотворяются и опять принимают благодать Святого Духа, как имел ее и Адам до преступления. Потом крещеные помазываются святым миром, и посредством его помазываются Иисусом Христом, и благоухают необычайно. Христиане вкушают Плоть Его и пьют Кровь Его и, посредством освященных хлеба и вина, делаются сотелесными и сокровными Воплотившемуся и Принесшему Себя в жертву Богу. После этого уже невозможно, чтобы над ними господствовал и тиранствовал грех.

...Как железо, разжженное огнем, делается причастным светлости огня, отлагая природную свою черноту, и как только выйдет из него огонь и оно остынет, является опять черным; так бывает и с телами святых, что, когда бывают они причастными Божественного оного огня, т. е. благодати Святаго Духа, исполняющего души их, то освящаются и, будучи проницаемы Божественным оным огнем, бывают светлыми, особенными от всех других тел и честнейшими их; но когда душа выходит из тела, тогда тела их предаются тлению, и иные мало-помалу разлагаются и бывают прахом, а другие не разлагаются в продолжение многих лет, и ни нетленными совершенно не бывают, ни опять совершенно тленными, а сохраняют в себе признаки и тления, и нетления, пока не восприимут совершенного нетления и не обновятся совершенным воскресением, во время общего Воскресения мертвых. И по какой это причине? По той, что не подобает телам людей облекаться в славу воскресения и делаться нетленными прежде обновления всех тварей. Но как вначале прежде вся тварь сотворена нетленною, а потом из нее взят и создан человек, так надлежит и опять прежде всей твари сделаться нетленною, а потом обновиться и стать нетленными и тленным телам людей, да будет снова весь человек нетленен и духовен, и да обитает в нетленном, вечном и духовном жилище.

Всякий человек с первого дня рождения своего, с момента зачатия подлежит уже тлению и смерти, и необходима великая и Божеская сила, чтобы воссоздать его к нетлению и бессмертию. Если же кто, вместе с возрастом телесным, будет возрастать и в худости, то в таком, конечно, увеличивается и сила тления, и владычество смерти, делающееся в нем еще более мощным; потому что по мере тления, какое кто развивает в себе, входит в него и жало смерти, т. е. или больше, или меньше. Если теперь малое и незлобивое дитя имеет нужду в Божеской силе, чтобы освободиться от тления, то насколько великая сила нужна для того, кто вместе с возрастом возрос и в худости, а вместе с нею и через нее возрастил в себе и тление.

...Ты, <Боже>, хотя и называешься многими и различными именами, но Сам Ты — едино. Это же Единое для всякой природы неведомо, невидимо и неизъяснимо, Которое, будучи уясняемо <через сравнение>, называется всякими <именами>. Итак, это Единое есть Триипостасное естество, Единое Божество, единое Царство, единая Сила, ибо Троица есть едино. Ведь Троица едина — Бог мой, а не три. Однако это Единое есть три но Ипостасям, однородным друг другу по естеству, равномощным и совершенно единосущным, с одной стороны неслитно, превыше ума соединенным, с другой, наоборот, — нераздельно разделяемым, в едином — три и в трех — едино. Ибо един есть сотворивший все Иисус Христос со безначальным Отцем и собезначальным Духом Святым.
Итак, Троица есть совершенно нераздельное единство: в Едином Три, и в Трех едино; лучше же Три Эти Едино, и Едино наоборот — Три. Разумей, поклоняйся и веруй ныне и вовеки. Ибо это Единое, когда явится, воссияет и озарит, когда сообщится и преподается, то бывает всяким благом. Поэтому Оно и называется нами не одним, но многими <именами>: Светом, Миром и Радостию, Жизнью, Пищей и Питием, Одеянием, Покровом, Скинией и Божественным Жилищем, Востоком, Воскресением, Упокоением и Купелию, Огнем, Водою, Рекою, Источником Жизни и Потоком, Хлебом, и Вином, и общим Услаждением верных, роскошным Пиром и Наслаждением, Которым мы таинственно наслаждаемся, поистине Солнцем незаходимым, Звездою вечно сияющей и Светильником, светящим внутри душевной храмины. Это Единое есть и многое, Оно и разрушает, и созидает. Это Единое Словом произвело все и Духом силы содержит все это. Это Единое из ничего создало небо и землю, дало <им> бытие и неизреченно составило.
Это Единое волею <одною> сотворило солнце, луну и звезды — чудо новое и необычайное. Это Единое повелением <Своим> произвело четвероногих, гадов и зверей, веяний род пернатых и все в море <живущее>, как все мы видим. Наконец, Оно сотворило и меня, как царя, и все это дало мне для служения, как рабов, рабски исполняющих мои потребности.

Никто не может ясно и полно постичь умом и выразить словом догмат о Пресвятой Троице, сколько ни читай Божественное Писание. Истинно верующий и не берется за это, но, приемля с верою написанное, в том одном пребывает, ничего более не исследуя, и кроме написанного и того, чему научен, совершенно ничего другого не может он сказать пытливым и самонадеянно дерзающим исследовать Божественное.

Как, когда ум рождает слово, то вместе с тем явным делается для слышащих через живое слово или через письмена и желание души, как общее обоим, и уму, и слову — и три эти— ум, слово и душа — не сливаются в одно и не рассекаются на три, но все три вместе и каждое особо показываются в единой сущности; так надлежит благочестно помышлять и в отношении к Святой, Единосущной и Нераздельной Троице, и исповедать, что Отец неизреченно и недомыслимо рождает Сына и Слово, Которое имел вначале в Себе и Которое нераздельно имеет и по рождении, — что Сын рождается от Отца, с Которым всегда есть нераздельно и соприсносущно, и никогда не отделяется от Него, — и что Дух Святый исходит от Отца и есть соединен и сращен с единосущными Ему Отцем и Сыном, с Коими и споклоняем, и спрославляем есть от всея твари, — и еще, что три Эти Лица Пресвятой Троицы имеют одну волю. Так познается и открывается Пресвятая Троица благодатию Святаго Духа, по благоволению Отца, через Сына, всем просвещаемым свыше. При этом надлежит веровать, что пресущная сущность Единого Божества Сих трех Лиц есть триипостасна, и веруя так, явно вместе с нами исповедать, что три Ипостаси ее, соединены быв естественно, ни во едино не сливаются, ни на три не разделяются. В каждом из Этих трех Лиц мысленно созерцаются и Другие Два, в едином существе, естестве и славе, — и три Эти Лица есть Един Бог, Творец и Вседержитель всего видимого и невидимого.
Кто верует, что Бог есть Творец всех тварей, из несущего создавший все, небесное, земное и преисподнее, тот, зная Творца своего, пребывает в пределах своих и, от красоты тварей восходя умом своим к Создателю, воспевает и славословит Его, как Творца всего сущего и не пытается постигнуть непостижимое естество Божие. О себе самом знает он, что есть творение Его, подобное всем другим, как мы сказали; о Самом же Творце всего, Боге, знает, что Он несоздан, безначален, непостижим, неизъясним, неисследим, всегда существующий и прежде всего существующий; ибо не было времени, в которое не было бы Бога, потому что Он создал времена и веки и был прежде всякого начала; в отношении к Нему ни начало не мыслится, ни конец не видится, но Он есть безначален и начало всего сущего, и имеет быть присно в бесконечные и нескончаемые веки. Он неприступен, невидим, невыразим, недомыслим для всех, от Него созданных тварей, небесных и земных. Его не знали и мы, прежде заблуждавшие и верившие во многих богов, служившие твари и поклонявшиеся идолам. Но Он, как человеколюбивый и многомилостивый, сжалился над невежеством нашим и настолько снисшел к немощи нашей, сколько требовалось, чтобы мы познали, что Святая Троица есть Единый Бог совершенный, Коему подобает благочестно поклоняться во Отце и Сыне и Святом Духе.
Но что есть по существу, в Троице воспеваемое, Божество, каково по виду, в каком месте есть, каково по величию, и как есть по единению, этого не только люди не могли домыслить, но и сами Ангелы не могли постигнуть непостижимое и пресущное естество. Не указывай мне на наши богословия, потому что в них на основании Слова Божия изложили богословы нашей Церкви только то, что служит к обличению еретических нелепостей, а не то, что изъясняло бы Божеское естество. Почему содержи в мысли более то, что поскольку Божеское естество неприступно, то, конечно, и непостижимо, а что непостижимо, то и невыразимо. Сколько раз бывает, что и то, что понимаем, не можем выразить словом, как должно? То же, о чем все Божественное Писание свидетельствует, что Оно невидимо и недомыслимо, какой человек или какой Ангел может изъяснить и описать понятно? Конечно никакой. Никак не возможно человеческому уму понять и окачествовать каким-либо именем то, что не есть что-либо из сущего.

Исповедуем, веруем, свидетельствуем и утверждаем, перед теми особенно, которые не почитают дерзким испытывать относящееся до непостижимого Божества, что Пресвятая Троица, в Которую мы крещены, есть Бог Триипостасный, Отец, Сын и Дух Святой, как благодатию Святого Духа удостоверились мы из самого Божественного Евангелия; но как есть и что есть Святая Троица, все создавшая, этого мы, созданные от Нее, не знаем. И если этого не знаем, как и поистине не знаем, а между тем дерзаем говорить и толковать о том, чего не знаем, то скольким стрелам молний праведно ниспасть на нас, чтобы попалить нас? В самом деле, то, что непохоже ни на что из сотворенного, ни видимое, ни невидимое, но есть выше всего, как можем познать мы, твари тленные, чувственные, слепые и непросвещенные? И особенно, когда грехи наши, как стена, стоят между нами и Богом и отделяют нас от Него? — Какую стену грехов наших если не разорим мы покаянием или не пройдем, то не только Бога не сможем познать, но не познаем даже и того, что мы человеки.

Некоторые думают, что человеческое естество по природе страстно, по природе подлежит страстям, и в доказательство того указывают на гнев и пожелания. Но дело не так есть, как они говорят: ибо гнев и пожелание даны Богом естеству человеческому не как страсти, каковы они теперь, а как добрые расположения; и человек получил эти блага от Благого Бога как признаки, показывающие в нем разумную тварь. Если гнев и похотения даны и бессловесным животным, то даны не в том же значении, как даны они человеку. И плоть человеческая есть плоть, но она неодинакового достоинства с плотями зверей и скотов несмысленных. Даны человеку гнев и пожелание, но ему дан и ум; и пока ум этот был здрав, пребывали в своем чине и эти движения, именно: пожелание устремлялось к мысленным благам Божиим и их вожделевало, а гнев <через раздражение, ревность> опять это же самое пожелание раздражал и приводил в напряжение, чтобы оно с большим рвением вожделевало этих благ божественных и, мало-помалу устремляясь ввысь, приблизилось к Богу и Им услаждалось. Но поскольку ум наш занемог и потерял здравие, которое хранило его в должном порядке, и, как больной и поврежденный, вышел из своего чина и растлился, и стал вместо того чтобы помышлять о небесных благах, помышлять только о мирском, то по этой причине вожделевает он того, что несообразно с ним, и гневается неразумно, и через то уподобляется зверям и скотам. Но христианин, который сделался здравым по уму благодатию Христовою, опять вожделевает только Божиих благ, для которых даны естеству человеческому и гнев, и пожелание. Тот же христианин, который не таков, еще не сделался христианином, и пусть он не обманывает себя.
Таким образом, гнев и пожелание не первоначально суть страсти, но стали таковыми вследствие потери умом нашим здравия. От этого гнев стал бессловесным и пожелание бессмысленным.

Постараемся же прежде всего исправить ум свой, чтобы он стоял трезвенно в себе, когда молимся или читаем и изучаем Божественные Писания. Ибо если не исправим ума, все другое тщетно, и душа наша никакого не воспринимает преуспеяния. Многие, именующиеся христианами и не сущие таковыми воистину, не зная, что носят в душе своей эту великую и страшную болезнь, впадают в тщеславие и самомнение, думают, что они выше других братий, гордятся и превозносятся над однородными себе и презирают их, когда эта болезнь равняет их со всеми, ибо она обща всему роду человеческому, как общи всем тление и смерть. Эта болезнь нередко скорее врачуется в простейших и неученых, нежели как в ученых и умудренных наукою. Если скорее врачуются эти простейшие, то, очевидно, что они лучше умудренных и ближе к Богу, Коим прежде познаваемы бывают и просвещаются, а потом сами Его познают. Впрочем, и каждому, по мере исправления ума его, дается мера ведения или познания как самого себя, так и Бога, т. е. поскольку исправляется, освящается и просвещается ум каждого, постольку он познает себя самого и Бога.

Христос Господь для всякого верующего в Него бывает силой рассуждения, мощью разума, крепостью мудрости, державной правды, основой любви к Богу и людям, действенностью всякой святой заповеди и воли Божией, неким разумным и обратившимся в природу отвращением ко всякому злу и греху, всякой похоти и лукавству. Христос Господь – наша надежда и наш мир. Без Господа Иисуса не только никто не может делать добро, но и всякий бывает отдален от Бога. Одного только требует Господь от всякого верующего в Него: того, чтобы он всецело вверил себя Ему – Христу Господню, то есть чтобы имел полную надежду на Него и питал непоколебимую уверенность, что только силой Христовой, а не своей собственной он может спастись. И только тот настоящий христианин, кто возлагает всю надежду на одного Христа, что Он один все в нем исправит и уврачует его и по душе, и по телу. Когда же потом за этой верой последует и дело, тогда рождается любовь ко Христу; то есть когда кто на деле получит то, что надеялся получить от Христа, и почувствует это, тогда возлюбит Его.

Все старание и весь подвиг <христианина> должен быть обращен на то, чтобы стяжать Дух Христов, и таким образом приносить плоды Духа Святого, ибо в этом и состоит духовный закон и благобытие.

Многие из тех, которые происходят от рода христианского, думают, что полезно для них именоваться христианами, и не знают, что это одно только имя, которое они получают от отца или от матери или от Отечества, и само по себе оно никакой не доставляет пользы. Только если они и живут по закону Христову, становится их собственностью и имя христианина, и вера христианская. Если же они не живут по-христиански, лучше бы им и не носить имени верующих во Христа, или лучше сказать, лучше бы им не родиться. Ибо, происходя от родителей христианских, они не могли не принадлежать к верующим во Христа; потому и лучше было бы им совсем не родиться, потому что, родившись между христианами и не имея в себе ничего христианского, они большему подвергнутся мучению, нежели нечестивые. Те, которые, не происходя от рода христианского, принимают веру Христову, всякого сподобляются блага. Те же, которые, родясь от христиан, преступают закон Христов, бесчестят и Христа, и род христианский, и истинное благочестие наше. Да не будет этого с нами, родившимися от благочестивых родителей и воспитанными в христианском благочестии, но да соблюдается нами все, требуемое верою нашей, чтобы, живя по закону Христову, сподобиться нам Царствия Небесного...

Кто верует Христу, тот творит заповеди Его, а кто не творит заповедей Его, тот и не верует Ему. Неверующий же Христу, не то же ли, что неверный? Итак, все те, которые именуются христианами, но не живут по закону и заповедям Его, да ведают, что они еще не уверовали во Христа, хотя исповедуют Его Богом. Ибо кто истинно верует во Христа, тот не станет жить беззаконно и нарушать заповеди Божии, подобно тому как тот, кто видит перед собою пропасть, не может броситься в нее, если только он не потерял ума.

...Как чувственные оружия не имеют своей воли и смысла, чтобы поперечить в чем-либо пользующемуся ими воину, но бывают ему послушны, на что бы он их ни употреблял, оставляя ему свободу действовать ими как и когда хочет, таким же образом и христианин должен представить уды свои послушными Богу, и что бы ни делал, делать то так, как того хочет Бог; пусть и слушает, и смотрит, и говорит, и осязает, и обоняет, и ходит, и стоит, и лежит, и сидит, и делает, и без дела бывает, и с другими общается и уединяется, и дает, и принимает, и строит, и разоряет, и все вообще пусть делает так, как хочет Бог. При этом рассуди всяк: когда воин вооруженный поражает оружиями своими врага и, как изрядный борец, показывает тем силу свою и воинскую опытность, то он есть побеждающий, а не оружие; и как то, что он не мог бы воевать без оружия, истинно, так и то, что победа есть дело воина, а не оружия, неложно. Отсюда возьми себе такое наведение, что как оружия, если не бывают в руках воина, который мог бы ими действовать, остаются праздными и бездейственными, так и члены христианина, если не действует ими Христос, нося их, остаются бездейственными <на добро>, и не только бездейственными, но диавол, находя, что не носит их Христос и они бездейственны, схватывает их, надевает и начинает воевать ими против христиан, и множество душ оскверняет. Если же Христос есть Воитель, если члены верующих в Него суть оружия Христовы и Тот, Кто побеждает сими оружиями, есть Сам Христос, как Он же и брань самую ведет, то всячески потребно, чтобы всякий христианин был послушен Христу, подобно тому как послушны воину бездушные оружия, чтобы Христос одерживал через них победу и потом делал и их, как оружия, участниками в Своей славе. Оружия эти, при всем том, что разумны, не должны иметь другого движения, кроме того, которое бывает по воле Самого Христа — Воителя и Победителя. А кто непослушен воле Христовой, тот всуе состоит в числе христиан. Нам же следует всегда представлять члены свои в послушные Христу оружия, силою Его.

В каждом христианине Христос – воюющий и побеждающий, и Он же призывающий Бога и молящийся, благодарящий и благовествующий, и ищущий с молением и смирением. Все это действует Христос, радуясь, когда видит, что в каждом христианине пребывает то убеждение, в котором они исповедуют, что Христос есть действующий все это. Потому всякий христианин, относительно его добрых дел, должен исповедовать, что их совершает Христос, а не он; кто же не так помышляет об этом, тот напрасно называется христианином.

Бог есть свет и сообщает от светлости Своей тем, с кем соединяется, по мере очищения их. И тогда погасшая лампада души, то есть омраченный ум, познает, что зажглась и засветилась, потому что объял ее Божественный огонь. О чудо! Человек соединяется с Богом духовно и телесно, потому что душа его при этом не отделяется от ума, ни тело от души. Так как Бог вступает в единение со всем человеком, то есть с его душою и телом, то и он соделывается тройственным, как бы триипостасным по благодати,– из тела, души и Божественного Духа, от Которого принял благодать. Тогда исполняется сказанное царем и пророком Давидом: «Я сказал: вы – боги, и сыны Всевышнего» (Пс. 81:6). Сыны Всевышнего по образу, то есть сыны Всевышнего и по подобию, так как удостоились быть порождениями божескими от Божественного Духа.К таковым сказал и всегда говорит Христос: «Пребудьте во Мне» и принесете много плода (Ин. 15:4), многим плодом называя множество людей, обретающих через них спасение. И еще говорит: ветвь, если не будет на лозе, засохнет и будет ввержена в огонь. «Пребудьте во Мне, и Я в вас» (Ин. 15:4). А что Христос пребывает в нас и мы в Нем, этому сам Он учит, когда говорит: «Как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино» (Ин. 17:21). И, желая полнее представить это, снова берет слово и говорит: «Я в них, и Ты во Мне; да будут совершены воедино» (Ин. 17:23). Для большего же еще убеждения слушавших говорит и это: «И славу, которую Ты дал Мне, Я дал им: да будут едино, как Мы едино... что Ты послал Меня и возлюбил их, как возлюбил Меня.» (Ин. 17:22- 23). Очевидно теперь, что как Отец по естеству пребывает в Сыне и Сын в Отце, так и те, которые, уверовав, родились снова от Духа Святого и сделались братьями Христу и Богу по дару Его и сынами Божиими, пребывают в Боге и Бог в них, по благодати. Которые же не сделались таковыми и всецело не изменились деянием, разумом и созерцанием – такие как не стыдятся говорить, что они христиане? Как дерзают они отверзать уста свои и без стыда возвещать сокровенные тайны Божии? Как не стыдятся они ставить себя в число истинных христиан и духоносных мужей, не имея в себе ничего духовного и не только старания, но и помышления о том не имея? Как некоторые из таких не трепещут вступать на степень диаконства и иерейства и священнодействовать Пречистое Тело и Кровь Господа? Поистине недоумеваю. Конечно, слепота ума и сопутствующее ей нечувствие, и неведение, и рождающееся от них самомнение делают то, что такие попирают, как прах, истинное золото и многоценный камень – Господа нашего Иисуса Христа. Но горе им за эту их страшную дерзость, по которой осмеливаются они восходить на такие степени, с такой великой безбоязненностью перед Богом и небрежением о божественных вещах, как будто малых и ничтожных, и это только для того, чтобы казаться выше других. И кто после этого будет называть их христианами?

Невозможно христианину не делать зла и делать всякое добро, иначе как силою Всесвятаго Духа, подаваемого от всей души уверовавшим во Христа и отрекшимся сатаны и всех дел его, и всего служения его, и всея гордыни его, и сочетавшимся Христу и соединившимся с Ним. Естество человеческое изменчиво и превратно, и одно Божеское естество непревратно и неизменчиво. Но христианин, делаясь Божественного причастен естества во Христе Иисусе Господе нашем через приятие благодати Святаго Духа, превращается и изменяется силою Его в богоподобное состояние, делается богом но благодати, подобным Тому, Кто совершил в нем такое изменение, т. е, Христу Господу — Солнцу правды. Христианин предает всего себя Христу Господу, Христос же Господь производит в нем показанное изменение и делает его богом по благодати. Христианин не может сам собою произвести в себе желаемое изменение, и Христос не облагодатит его даром этого изменения, если он не предаст Ему себя от всего сердца своего. Христианин, который не изменился этим благим изменением, пусть не осуждает в том естество свое, а свое произволение, что сам не хотел вседушно предаться Христу.

Бог от всякого христианина прежде всего и во главе всего требует, чтобы он всегда исповедовал прежние грехи свои, чтобы, помня их во всякое время, он всегда имел самоуничиженное и смиренное помышление и не презирал других. Во-вторых, требует, чтобы он каялся перед Ним и молился Ему обо всем, в чем грешит каждодневно, волею или неволею, в ведении или в неведении, ибо невозможно, чтобы человек провел хоть один день без того, чтобы не впасть в какое-либо согрешение, большое или малое, потому что грех бывает и словом, и делом, и помышлением. Так как они – дела, слова и помышления – быстро чередуются или действуют совместно в продолжение дня, то и не усмотришь, как погрешишь не в одном, так в другом. Но кто погрешает, тот и падает; падшему нет оправдания, но спасается он по единому беспредельному милосердию Божию. В-третьих, поскольку грехи бывают по причине немощности мысли и душа поэтому имеет нужду в укреплении свыше, надлежит христианину всегда умолять Бога, да дарует ему духовную силу, которая есть сокровенная благодать Господа нашего Иисуса Христа, укрепляющая ту душу, которую посещает, и просвещающая ее, чтобы видела зло как зло и добро как добро и при содействии этого просвещения и этой силы ходила бы безопасно среди сетей этого лукавого мира, не уловляемая ими. Человек страдает некой сокровенной болезнью, великой и нелегко распознаваемой, которая так велика и так чрезмерна, что подобной никогда не было и никогда не будет. Поэтому необходимо было самому Богу прийти, чтобы исправить и излечить ее. При всем том, однако, люди не знают об этом и живут в совершенной беспечности, нисколько не печалясь из-за этой болезни по причине нечувствия своего. Ибо кто знает эту болезнь, тот и чувствует ее; кто чувствует, у того болит об этом душа; а у кого она болит, тот ищет оздоровления и всячески старается исцелиться от этой болезни.

Представляя из себя христиан, показываем миру, что мы верные и совершенные христиане, хвалимся верою своею и столькими благами, от Бога в ней полученными, но на дела веры остаемся неподвижными и живем жизнью, поистине окаянной и жалости достойной. В этом отношении мы похожи на актеров театральных, которые принимают образ царей и других великих людей, сами в себе будучи самыми бедными и ничтожными, или походим на блудниц, которые от природы некрасивы, но, поднарядившись и подкрасив себя румянами, воображают себя красавицами.

Если предстоящие земному царю рады бывают этому, и как сами почитают то за великую славу и честь и хвалятся тем, так и другими хвалимы бывают за то и ублажаемы, то сколько более мы, сделавшиеся воинами Царя Небесного и воспринявшие на себя служение Ему, имеем долг радоваться и веселиться, что сподобились сопричисленными быть к рабам Его и призваны работать во славу имени Его! Если же удостоимся когда-либо увидеть и лицо Его и стать в чин предстоящих Ему, то какой похвалы и какого ублажения не превосходит это? Но если кто еще сделается и другом Его верным и удостоен будет слышать беседу Его и глас Его владычный, то какой человеческий ум и какой язык может изобразить величие такой славы и такого достоинства?

Для жизни истинно христианской необходима благодать. Истинный христианин есть тот, который искренне исповедал перед Богом и Ангелами во время Крещения своего, что отрекся от диавола и всех сатанинских дел его и дал обет служить Христу Господу, исполняя все Его святые заповеди, и таким образом сподобился таинственно принять сокровенную благодать Божию и ощутить ее в духе, то есть осознать духом, что принял ее. Как только получит кто благодать, тотчас отвращается от плотских стремлений, начинает ненавидеть мирские похоти и благодатью Божией становится неподвластен им и мертв для них. От этого Божественные заповеди Христовы он исполняет со всякой радостью и усердием, а к какой-либо сласти плотской, или к накопительству, или к чести и славе уже не лежит у него душа, как бы он находился вне тела и вне мира, как говорит Господь: «Вы не от мира» (Ин. 15:19). Будучи же так соединен с благодатью Всесвятого Духа, он радуется всегда и поет: буду веселиться о Господе, возрадуюсь о Боге, Спасителе моем (Пс. 103:34; Лк. 1:47).

Что грешил кто или грешит – это, конечно, есть великая беда, но еще не окончательная, не крайняя. Крайняя беда та, когда кто не хочет нести подвиг, чтобы воспринять благодать Господа нашего Иисуса Христа, потому что это значит обречь себя на грех, а через грех и на гибель. Ибо невозможно не быть в грехе тому, кто не имеет общения с Христом Господом, то есть не имеет Божественной благодати. В том и праведность, чтобы иметь причастие и общение со Христом Господом. Кто не имеет общения с Господом Иисусом, тот никак не может быть чист от греха. А кто имеет общение с Господом Иисусом, над тем никогда не будет господствовать грех, так как христиане «в самом Христе живут, движутся и существуют» (Деян. 17:28). Скажу кратко: напрасно именуется христианином тот, кто не имеет в себе благодати Христовой ощутимо, то есть так, чтобы по опыту знал, что имеет в себе такую благодать. Кто не имеет такой благодати, это явно бывает от неблагоговения и дерзости его в отношении к священному и божественному, также от гневливости, от несмиренного мудрования, от тщеславия и другого подобного. И наоборот, кто имеет ее, это бывает явно из страха и благоговения его перед всем божественным и из нрава его, кроткого и смиренномудрого. Он знает, что ничего доброго не может исполнить сам собою, без благодати Христа Господа, который стал человеком, как и мы, чтобы, вступая в сродство с Ним и получая благодать Его, мы могли вести такую жизнь, какая подобает человеку. Впрочем, бывают и такие, которые ведут ангельскую жизнь, пребывая еще в этом мире с телом, когда весь Иисус Христос соединяется с их душою и телом и становится единым с этими мужами духовными, так что и они могут говорить с божественным Павлом: «уже не я живу, но живет во мне Христос» (Гал. 2:20).

...Христос бывает для нас всем: и ведением, и мудростию, и словом, и осиянием, и созерцанием, и знанием; и любящим Его дает вкусить от благ Своих и в настоящей жизни отчасти, дает также им таинственно слышать и неизреченные некие глаголы, от большей части сокрытые. Ибо если Христос не будет для нас всем вместе, то будет следовать, что Царство Небесное и блаженство его неполны и несовершенны.

Славное Воскресение Христово есть собственное наше воскресение, которое мысленно совершается и проявляется в нас, умерщвленных грехом, через Воскресение Христово, как гласит и песнь церковная, которую мы часто поем: «Воскресение Христово видевше, поклонимся Святому Господу Иисусу, единому безгрешному». Христос никогда не падал в грех и никогда не изменялся в славе Своей. Препрославленный и высший всякого начала и власти и силы, как умалился и умер ради нас, так и воскрес и прославился ради нас, чтобы сбывшееся в Его лице воспроизводить потом в нас и тем спасать нас. Как тогда Он сам, выйдя из Иерусалима, пострадал, взойдя на крест, и пригвоздив на нем вместе с собою грехи всего мира, умер, сошел в преисподние страны ада, потом опять поднялся из ада, взошел в пречистое тело Свое и тотчас воскрес из мертвых, а затем вознесся на небеса со славою и силою многою, и воссел по правую сторону Бога и Отца; так теперь, когда мы исходим в сердце из мира этого и с исповеданием страданий Господа входим в гроб покаяния и смирения, тогда сам Христос сходит с небес, входит в нас, как во гроб, соединяется с душами нашими и воскрешает их, явно в смерти пребывающих. Воскресение души – это соединение ее с жизнью, которая есть Христос. Как тело мертвое, если не воспримет в себя души и не сольется с нею неким образом неслиянно, не бывает и не именуется живым и жить не может, так и душа не может жить сама по себе, если не соединится неизреченным соединением и не сочетается неслиянно с Богом, который воистину есть Жизнь Вечная. И тогда только, как соединится она с Богом и таким образом воскреснет силою Христовой, удостоится она узреть мысленно и таинственно домостроительное Воскресение Христово. Почему и поем: «Бог Господь, и явися нам, благословен Грядый во имя Господне». Кто же не воспринял еще и не увидел воскресения души своей, тот еще мертв и не может поклоняться достойно Господу Иисусу вместе с увидевшими Воскресение Христово, как говорит апостол: «Никто не может назвать Иисуса Господом, как только Духом Святым» (1 Кор. 12:3),– и в другом месте говорится: «Бог есть дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине» (Ин. 4:24),– то есть силою Духа Святого и единородного Сына, который есть истина. Мертв он, ибо не имеет в душе своей Бога, животворящего всяческая, и не сподобился благодати исполнения и над ним изреченного Господом обетования: Я и Отец Духом Святым придем к тому, кто любит Меня и заповеди Мои соблюдает, «и обитель у него сотворим» (Ин. 14:23). Христос приходит и пришествием Своим воскрешает мертвую душу, и дает ей жизнь, и дарует благодать видеть, как Он Сам воскресает в ней и ее воскрешает. Таков закон новой жизни в Христе Иисусе, что Христос Господь благодатью Святого Духа приходит к нам и воскрешает умерщвленные души наши, и дает нам жизнь, и дарует зрение видеть Его Самого, бессмертного и нетленного, живущим в нас. Прежде же чем душа соединится с Богом, прежде чем узрит, познает и восчувствует, что воистину соединена с Ним,– она бывает совсем мертва, слепа, бесчувственна; но при всем том, что мертва, все же по естеству своему бессмертна. Претерпевает она это от маловерия и безверия. Если бы верила, что есть суд и мука вечная, не стала бы в суете растрачивать жизнь свою, но бросила бы все и начала творить свое спасение, и начав, дошла бы до оживления и воскресения своего.

...Несправедливо было, чтобы тот, кто по своему собственному желанию, без всякого насилия, а по одному уважению лжи диаволовой самовластно осквернил себя грехом и через то потерял благодать Божию и обнажился от нее; несправедливо было, чтобы такой опять облечен был этой благодатию, не понесши наперед великого какого-либо наказания. Но где же было ему понести соразмерное преступлению наказание? И вот Сам Бог, соделавшись человеком, принес Себя в Жертву умилостивления, чтобы иметь власть опять даровать человеку такую благодать.

Христос хотя называется Светом и Солнцем, но есть выше света и солнца, как Творец и Владыка света и солнца. Он есть Жизнь и Животворец, есть Истина, Правда и Освящение, прост, несложен, благ, — есть всякое благо и превыше всякого блага. Как Истина, которою Он является и именуется, бывает Он истиною для кающихся и обращающихся к Нему истинно; как Правда бывает Он праведностью для возненавидевших всякое зло и неправду; как Освящение освящает Он омывших и очистивших себя слезами; как Простый, простым обретается Он в тех, которые не таят в себе никакого лукавства или злобы; как Несложный несложным является Он в тех, которые не имеют никакого злоухищрения, или двоеумия, или двоедушия, или безверия душевного; как Благий благим открывается Он в тех, которые духовных дел покаяния не стесняют делами телесными или мирскими заботами и хлопотами и не мешают мирского с духовным, но приступают к Нему в незлобии, обнаженными и простыми в настроении сердца и произволении души, которых простоту и непытливость приемлет Бог и в короткое время наполняет их всяким добром, и как только откроется и явится в них, тотчас делает их причастниками таких благ, которые превосходят всякий ум и всякое помышление.

Диавол как слепой и бессмысленный, восстал против Христа борьбою, но это попущено было для того, чтобы совершилось некое великое и страшное таинство, именно, чтобы пострадал Христос безгрешный и через то получил прощение Адам согрешивший. Для этого вместо древа познания был Крест, вместо пути, которыми прародители шли к запрещенному дереву и вместо устремления рук их, которые устремили они, чтобы взять плод дерева, были пригвождены ко Кресту непорочные руки и ноги Христовы, вместо вкушения плода было вкушение желчи и уксуса и вместо смерти Адама смерть Христова. Потом что было? Лежал Христос во гробе три дня, ради таинства Пресвятой Троицы, чтобы показать, что хотя воплотился и пострадал один Он — Сын, однако Домостроительство это есть дело Пресвятой Троицы. В чем же это Домостроительство? Одно Лице Святой Троицы, именно, Сын и Слово Божие, воплотившись, принес Себя плотью в жертву Божеству Отца и Самого Сына и Духа Святого, чтобы благоволительно прощено было первое преступление Адама ради этого великого и страшного дела, т. е. ради этой Христовой Жертвы, и чтобы силою Его совершалось другое новое рождение и воссоздание человека во Святом крещении, в котором и очищаемся мы водою, растворенною с Духом Святым.

Поскольку Бог всего сущего, Господь наш Иисус Христос, сошел на землю и сделался человеком дли того, чтобы воссоздать и обновить человека и низвести благословение на всю тварь, подвергшуюся проклятию за человека, то, во-первых, оживотворил Он воспринятую Им душу, и обожил ее, пречистое же и Божественное Тело Свое, хотя и сделал Божеским, но носил его тленным и грубо вещественным. Ибо то тело, которое вкушает пищу, пьет и утруждается, испускает пот, связывается, бьется, пригвождается ко Кресту, очевидно, тленно есть и вещественно, потому что все сказанное есть принадлежность тела тленного. Почему оно и умерло, и положено во гроб мертвым; после же тридневного Воскресения Господня и Тело Его воскресло нетленным и Божественным. Почему, когда изшел Он из гроба, не разрушил печатей, бывших на гробе, и после входил и выходил через закрытые двери (Ин. 20:19). Но почему вместе с душою тотчас же и тела Своего не сделал Он нетленным и таким духовным? Потому что Адам, преступив заповедь Божию, душою тотчас умер, а телом умер уже спустя столько лет. В соответствии этому и Господь Спаситель прежде воскресил, оживотворил и обожил душу, которая тотчас по преступлении заповеди понесла наказание смерти, а после благоволил Бог устроить, чтобы и тело Его восприняло нетление Воскресения, как и во Адаме оно спустя много лет понесло наказание смерти. Но не это только сделал Христос, но и сошел во ад, освободил от вечных уз и оживотворил души святых, которые там содержимы были, но тел их не воскресил тогда же, а оставил их в гробах до общего Воскресения всех.

Какие бы добрые дела ни делал, какими бы подвигами ни подвизался и ни утруждал себя в настоящей жизни всякий человек, мудрый или немудрый, сведущий или несведущий, рассудительный или нерассудительный, ученый или неученый, богатый или бедный, — если это не способствует к оздравлению души его от немощей ее, суетно все сие и бесполезно для него, и оставляет душу вне Царствия Небесного; ибо в Царствие Небесное приемлются только здравые души, не имеющие никакой немощи.

Царствие Божие в нас есть, когда Бог бывает с нами в единении, благодатью Пресвятого Духа. Бог был в единении с нами от начала создания Адама; но когда праотец наш прельстился и согрешил, Бог удалился от нас, удалилось вместе с тем от нас и Царство Его. Ибо невозможно, чтобы Всесвятой и Всеблагой Бог был в единении с тем, кто возлюбил грех и зло. Чтобы опять возвратился к нам Бог и опять пришло к нам Царство Его, нужно было нам перестать грешить и очиститься от грехов. Но как мы не могли этого сами собою сделать, как испачканное платье не может отмыться само собою, и еще без воды, то пришел наконец Сам, могущий обмыть нас и очистить, чтобы очистить нас, и очистив, Богу открыть вход в нас и Царство Его вселить в нас. Это совершается в Таинстве Святого крещения, а кто согрешит после крещения — в Таинстве покаяния.

Знамение же и доказательство, показывающее, что Царствие Небесное истинно есть внутри нас, есть следующее: если мы не желаем никаких временных благ мира этого, ни богатства, ни славы, ни удовольствий и никакого мирского или плотского услаждения, но удаляемся от всего этого и отвращаемся всею душою и всем сердцем столько, сколько возвеличенные царскою честью и властью удаляются от вращающихся в блудилищах, и сколько привыкшие носить чистые одеяния и натираться мирами и благоуханиями, отвращаются от нечистых мест зловония. А кто не отвращается от всего этого, но имеет пристрастие к чему-либо из того, о чем мы сказали, тот не видел Царствия Небесного, не чувствовал, не вкушал сладости и благоухания его.

Те, которые путешествуют по суше, имея в виду достигнуть до какого-либо города, не говорят, что избавились уже от всяких бед, когда успеют переехать такую-то реку, или такую-то гору, или миновать таких-то разбойников; ибо может случиться, что нападут на другого какого убийцу или на какого-либо зверя и убиты будут или встретят еще реку глубокую и утонут в ней. Даже когда уже избавятся, с помощью Божиею, от всякого искушения и всякой смертной опасности и приблизятся к городу , и тогда не могут еще сказать, что благополучно совершили путь свой; потому что, если, миновав столько опасностей, зазеваются и перестанут спешить, затворят ворота города, и они останутся вне, — и не знать еще, что может случиться с ними до завтрашнего дня.
Представь себе теперь, что этот город есть Царство Небесное, ночь — смерть каждого, завтрашний день — Второе Пришествие Христово, которое есть день Суда. Итак, кто не постарается достигнуть Царствия Небесного и войти в него, пока находится в настоящей жизни, и в то время, как выйти душе его из тела, окажется находящимся вне этого Царствия, — найдет на него ночь, т. е. смерть, — и не знать, что будет с ним в завтрашний день, т. е. в день Суда, — позволят ли, или не позволят ему войти в град Царя Великого.

Чистым же сердце делают не одна, не две, не десять добродетелей, а все вместе, слившись, так сказать, во едину добродетельность, достигшую последних степеней совершенства. Однако же и в таком случае добродетели одни не могут сделать сердца чистым, без воздействия и посещения Духа Святого. Ибо как ковач, как бы искусно ни умел он действовать орудиями, ничего не может сработать без содействия огня, так и человек пусть все делает со своей стороны <для очищения сердца>, пользуясь для этой цели добродетелями, как орудиями, но без поссещения огня Духа, все делаемое им останется бездейственным и бесполезным для его цели, так как это одно не имеет силы очищать нечистоту и скверну души.

Сердце чисто есть и называется то, которое не находит в себе никакого помышления, или помысла мирского, но все прилеплено к Богу и сочетало с Ним так, что не вспоминает уже ничего мирского, ни печального, ни радостного, но превитает в созерцании, возносясь до третьего неба, восторгаясь в рай и видя наследие благ, обетованных святым, — применительно к чему представляет потом, сколько возможно это для немощи человеческой, и блага вечные. Вот что служит знамением чистоты сердечной и верным признаком, но которому всякий может определить меру своей чистоты и видеть себя как в зеркале.

...Как собственные наши тела, разрешающиеся теперь на стихии и, однако же, в ничто не обращающиеся, опять возобновлены будут через воскресение, — так и небо, и земля со всем, что на ней, т. е. вся тварь имеет возобновлена быть и освобождена от работы тлению, и эти стихии вместе с нами сделаются причастными светлости, происходящей от Божественного огня. Как какой-нибудь сосуд медный, обветшавший и сделавшийся негожим, когда медник, растопив на огне, перельет его, делается опять новым, таким же образом и тварь, обветшавшая и ставшая непотребною по грехам нашим, будет Богом Творцом как бы растоплена в огне и перелита, и явится новою, несравненно светлейшею, нежели как она теперь есть.

В пришествие <Господа> от лица Его исчезнут враги Его и все не исполнявшие заповедей Его, как от солнца, когда оно восходит, исчезает тьма ночная. Он вечно пребудет с праведными и праведные с Ним, сподобившись блаженства созерцать Его, по мере веры, какую возымели к Нему; а грешники во время света покроются тьмою, во время прославления посрамлены будут, во время обрадования поражены будут скорбью и преданы мукам в нещадном жжении огнем, соответственно видам страстей их и грехов, тогда как праведники украшены будут венцами соответственно разным добродетелям своим.

Владыка и Бог всяческих, Господь наш Иисус Христос воссияет в конце мира сиянием Божества, и блистанием Владычним закроется это чувственное солнце, так что его совсем не будет видно, померкнут звезды, и все видимое свернется, как свиток, т. е. отстранится, давая место Творцу своему. И будет один Он — и день вместе и Бог. Тот, Кто теперь для всех невидим и живет во свете неприступном, тогда для всех явится таким, каков есть во славе Своей, и все исполнит светом Своим, и станет для святых Своих днем невечерним и нескончаемым, преисполненным непристающей радости, а для грешников и нерадивых, подобно мне, пребудет совершенно неприступным и незримым. Так как они, когда жили в настоящей жизни, не потщились очиститься, чтобы узреть свет славы Господа и Его Самого приять внутрь себя, то и в будущем веке по всей справедливости Он будет им неприступен и незрим.

Вся тварь после того, как обновится и сделается духовною, станет обиталищем невещественным, нетленным, неизменным и вечным. Небо станет несравненно более блестящим и светлым, чем оно теперь видится, станет совсем новым; земля восприимет новую, неизреченную красоту, одевшись в многообразные неувядаемые цветы, светлые и духовные. Солнце будет сиять в семь раз сильнее, чем теперь, и весь мир сделается совершеннейшим более всякого слова. Сделавшись духовным и божественным, соединится он с умным миром, явится неким мысленным раем, Иерусалимом Небесным, некрадомым наследием сынов Божиих.

Плач, источающий непрестанные слезы... Чудо неизъяснимое! Текут зримые слезы из очей и омывают незримую душу от греховных скверн; падают на землю, но низлагают демонов и освобождают душу от невидимых уз греха. О, слезы! Вы, источаясь от действия Божественного просвещения, отверзаете самое Небо и низводите Божественное утешение. От этого утешения и духовной сладости, какие испытываю, опять говорю и многократно буду повторять то же, что где слезы с истинным ведением, там и осияние Божественного света, а где осияние этого света, там и дарование всех благ, там и печать Духа Святого внутри сердца, и произрастающие от Духа Святого плоды жизни. От слез приносится Христу кротость, мир, милостивость, любовь, доброта, благость, вера, воздержание. От слез происходит то, что иной любит врагов своих и умоляет о них Бога, радуется в искушениях и хвалится скорбями, смотрит на грехи других как на свои собственные и плачет о них, и с готовностью предаст жизнь свою на смерть за братий своих.

Пусть никто не прельщает нас пустыми словами и сами себя да не прельщаем: прежде плача и слез нет в нас ни покаяния, ни истинного намерения перемениться, ни страха Божия в сердцах наших, еще не сознали мы себя виновными и не осудили, и душа наша еще не предчувствовала будущего Суда и вечных мук. Ибо если бы мы осудили себя, если бы имели такие движения сердца, если бы были в таких чувствах, то тотчас извели бы и слезы. Без этого же ни жестокосердие наше никак не может смягчиться, ни душа наша – приобрести духовное смирение, и не в силах мы сделаться смиренными. А кто не таков, тот не может соединиться с Духом Святым. Не соединившийся же с Ним через очищение себя от всего страстного не может удостоиться познания Бога.

Каждый день слышу, как многие христиане говорят: если бы и мы были во времена апостолов и сподобились видеть Христа Господа, и мы были бы святы, как они. И не знают они, что Тот, Кто говорил во времена апостолов, говорит и теперь во всем мире. Он и в действиях Своих тот же, каким был в древние времена. Об этом говорит Он Сам, что как Отец всегда – в Сыне, так и Сын – в Отце, как Отец всегда делает, так и Он всегда делает. Но, может быть, кто-нибудь скажет, что совсем не одно и то же – видеть Самого Христа телесно, как тогда видели Его апостолы, и только слышать слова Его, как слышим теперь мы, учась от других всему, что говорится в Евангелиях о Христе и Царстве Его. И я тоже говорю, что теперешнее совсем не равно прежнему, оно несравненно больше. И теперь проще прийти к совершенной вере, чем тогда, когда люди видели Господа на земле и слышали слово Его. Ибо тогда Господь наш являлся человеком простым, смиренным, каким и признавали Его неблагодарные иудеи, а теперь проповедуется как Бог Истинный. Тогда, общаясь с людьми, Он ел с мытарями и грешниками. А теперь сидит по правую сторону Бога и Отца и питает, как веруем, весь мир. И не только это, но веруем и говорим, что без Него ничто не существует. Тогда уничижали Его самые ничтожные люди, говоря: «Не плотник ли Он, Сын Марии?» (Мк. 6:3). А теперь поклоняются Ему цари и князья как Сыну Истинного Бога и Богу Истинному. И Он прославляет всех, поклоняющихся Ему в духе и истине, хотя и наказывает их иногда, если согрешают, чтобы сделать их из глиняных и хрупких – твердыми и крепкими более всех людей, живущих под небесами. Тогда считали Его одним из людей, тленным и смертным, и было важно и удивительно, если кто-нибудь полной верой признавал Его Творцом неба и земли и всего, что в них. Тогда Он был Богом непрославленным и невидимым. Он пришел в образе раба, приняв тело человеческое, и по всему был подобен людям, ибо ел, пил, спал, уставал, проливал пот и делал все, как другие, кроме греха. И когда Петр исповедал: «Ты – Христос, Сын Бога Живаго», то Владыка похвалил его: «Блажен ты, Симон, сын Ионин, потому что не плоть и кровь открыли тебе это, то есть чтобы ты познал Истину, но Отец Мой, Сущий на небесах» (Мф. 16:16-17). А теперь нет ничего удивительного в том, что Господь Иисус проповедуется Сущий во Славе. Я даже полагаю, что кто теперь, слушая Христа, ежедневно взывающего к нему в святых Евангелиях и объявляющего волю благословенного Отца Своего, не повинуется Ему со страхом и трепетом и не соблюдает заповедей Его, тот, если бы и тогда был, и видел бы Самого Христа, и слушал Его учение, не уверовал бы в Него; боюсь даже, не стал ли бы поносить и злословить Его.

Поскольку Крест сделался как бы жертвенником Страшной Жертвы, ибо на Кресте умер Сын Божий за падение людей, то справедливо мы и чтим Крест, и поклоняемся ему, и изображаем его, как знамение общего спасения всех людей, чтобы поклоняющиеся древу Креста освобождались от клятвы Адамовой и получали благословение и благодать Божию на исполнение всякой добродетели. Для христиан Крест – величайшая слава и сила, ибо вся наша сила – в силе распятого на Кресте Христа, и все возвеличение наше и вся слава наша – в смирении Бога, Который до того смирил Себя, что благоволил даже умереть между злодеями и разбойниками. По этой причине христиане, верующие во Христа, знаменуют себя крестом не просто, не как попало, не с небрежением, но со всем вниманием, со страхом, с трепетом и с крайним благоговением. Ибо образ Креста показывает примирение и содружество, в какое вступил человек с Богом. Поэтому и демоны боятся образа Креста и не терпят видеть знамение креста изображаемым даже и на воздухе, но бегут от него тотчас, зная, что Крест есть знамение содружества людей с Богом и что они, демоны, как отступники и враги Богу, удаленные от Его Божественного лица, не имеют более свободы приближаться к тем, кто примирился с Богом и соединился с Ним... Если же и кажется, что они искушают некоторых христиан, пусть знает всякий, что они борют тех, которые не познали как следует высокое таинство Креста. Те же, которые уразумели это таинство и на самом деле опытно познали власть и силу, какую имеет Крест на демонов, познали также, что Крест дает душе крепость, силу, смысл и божественную мудрость,– эти с великою радостью восклицают: «А я не желаю хвалиться, разве только крестом Господа нашего Иисуса Христа, которым для меня мир распят, и я для мира (Гал. 6:14).

Возненавидьте тленный мир и все, что в этом мире скоротечно, возненавидьте плоть и страсти, рождающиеся от нее, возненавидьте всякую злую похоть и лихоимство, даже до малейших вещей. И это все легко будет нам сделать, если будем содержать в мысли, какую великую славу, радость и упокоение мы получим таким образом.

Хотя Христос, всегда пребывающий с людьми, все совершает в них, но и они, при всей своей немощи, подъемлют большой труд, чтобы только удержать в себе Христа, потому что все хитрости и все козни диавола обращены на то, чтобы соблазнить их отторгнуться из рук Христа и расположить их говорить или думать в самопрельщении, что это мы сами по себе и своими усилиями породили такое и такое благое помышление или сказали разумное слово.

Все твари, когда увидели, что Адам изгнан из рая, не хотели, как прежде, повиноваться ему – преступнику. Солнце не хотело светить ему, луна и звезды не хотели показаться ему, источники не хотели источать воду и реки продолжать течение свое, воздух думал более не давать дышать согрешившему Адаму. Звери и все земные животные, когда увидели, что он обнажился от первой славы, стали презирать его, и все тотчас готовы были напасть на него. Небо как бы устремилось пасть на него, и земля не хотела носить его более. Но Бог, сотворивший все и создавший человека, знал прежде создания мира, что Адам преступит Его заповедь, и имел предопределенную для него новую жизнь и воссоздание, какие он должен был получить через возрождение во Святом Крещении, в силу воплощенного Домостроительства Сына Своего и Бога нашего. Бог сдержал все твари Своей силой и по Своему благоутробию и Своей благости не дал им тотчас устремиться против человека. Он повелел, чтобы тварь осталась в подчинении ему и, сделавшись тленной, служила тленному человеку, для которого создана, чтобы, когда человек опять обновится и сделается духовным, нетленным и бессмертным, и вся тварь, подчиненная Богом человеку, в работу ему, освободилась от этой работы, обновилась вместе с ним и сделалась нетленной и как бы духовной. Все это предопределил Бог прежде сложения мира.