Симеон Новый Богослов

Симеон Новый Богослов

Преподобный (949–1022)
Тематика цитат

Загрузка плеера...

Цитаты:

Покаянием разгоняется облако неведения, покрывающее ум, и снимается покрывало, лежащее на нем. Когда же прояснится ум, тогда познаем и самих себя, и состояние свое, каково оно; увидим еще раны и скверны души нашей, и затем начнем не только мудрствовать и говорить смиренно, но станем стыдиться и солнца, и звезд, и всех тварей Божиих, созданных ради нас, стыдиться оттого, что прогневали Бога, создавшего все сие ради нас, и погрешили против Него, преступив не одну, а все заповеди Его. Оттого не будем сметь поднять глаза свои, чтобы посмотреть на эти твари, и станем почитать себя недостойными того, чтобы вкушать от плодов земли, сами на себя произнеся определение, что праведно будет умереть нам от голода и жажды. Не будем сметь также взглянуть и  посмотреть на икону Христа Господа и святых Его, сознавая себя скверными, нечистыми и многогрешными. Будет нам казаться, что самим иконам стыдно от нас и дел наших; оттого не будет у нас доставать смелости приблизиться к ним и приложиться; крайне стыдно нам будет к чистому и святому прикоснуться нечистыми и оскверненными устами своими. Даже в храм Божий намереваясь войти, будем чувствовать, как объемлет нас страх и трепет, сознавая, что входим недостойные, боясь, как бы не разверзся пол храма и не низринул нас живых во ад.
Тому и большему того всегда будет поучать нас святое смирение, и, изменяя нас, переустрояя и претворяя, до того проникнет все естество наше, что потом мы, хоть бы и хотели, не сможем уже подумать или сказать о себе что-либо великое и высокое... <Смирение> научит нас не вступать без проводника на путь, которого не ведаем. Оно возвестит нам, что, желая каяться, мы не должны приступать к Богу без посредника и руководителя. Поелику если оно побуждает нас стыдиться неба, и земли, и всякого творения Божия, сущего в них, со страхом благоговеинствовать перед иконою Спасителя и святых Его, не сметь взирать на эти иконы или, приблизясь, лобызать их; не тем ли больше заставит оно нас не приближаться без посредника к Самому Творцу и Владыке всяческих Богу? Ибо хотя Он и человеколюбив, но много радуется о нашем смирении и сокрушении, и очень хвалит, когда кто почитает себя недостойным приблизиться к Нему самому собою, без посредника.

Когда будешь иметь... смиренное мудрование... то тотчас придет к тебе Господь, обымет тебя и облобызает, дарует Дух правый в сердце твое, Дух избавления и прощения грехов твоих, увенчает тебя дарами Своими и сделает славным мудростию и ведением. Ибо что другое так любезно и благоприятно Богови, как сердце сокрушенное и смиренное и мудрование самоуничиженное? В таковом-то смиренномудрии души обитает и почивает Бог, — и всякий навет врага против нее остается безуспешным; все греховные страсти исчезают в ней и, напротив, множатся плоды Духа Святаго, как то: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, смиренномудрие и воздержание от всех страстей; потом следует Божественное ведение, премудрость Слова, бездна сокровенных помышлений и тайн Христовых. Кто достигнет до такого состояния и окачествуется так, тот изменяется благим изменением и бывает земным ангелом; телом сообращается он с людьми в мире сем, а духом ходит на небесах и сообращается с ангелами и от неизреченной радости распространяется в любви Божией, к которой никто никогда не может приблизиться, если прежде не очистит сердца своего покаянием и многими слезами и не достигнет глубины смиренномудрия, чтобы приять в душу свою Святого Духа, благодатию и человеколюбием Господа  нашего Иисуса Христа.

Таинственное общение с Господом нашим Иисусом Христом, Богом Всевышним приносит три действенные плода: жизнь, бессмертие и смиренномудрие. Жизнь и бессмертие действуются через смирение, и опять вследствие жизни и бессмертия действует смирение. Смирение требуется и прежде жизни и бессмертия, и после, и есть таким образом и первое, и третье: первое, потому что есть причина прочих двух, т. е. жизни и бессмертия; третье, как их объемлющее и удерживающее. — Итак, который христианин не приобрел себе смирения Христова, так чтобы оно составляло естественное как бы его свойство, ничего уже не получит от Христа, и Христос не будет пользы ему. Таковой не знает ни Бога, ни себя самого; ибо если бы знал, что без Христа невозможно сделать ничего истинно доброго и спасительного, то, конечно, смирился бы и, как в царское одеяние, облекся бы в смирение Христово, посредством коего христиане делаются царями, царствуют и господствует над страстями и демонами силою Его.
По мере истинного и совершенного смирения бывает и мера спасения. Родитель же и отец смиренномудрия есть ум, просвещаемый благодатию Христовою и помощию этого Божественного света ясно видящий немощь свою, как, напротив, отец высокомудрия и гордости есть ум,  покрытый мраком неведения, от какового мрака и когда бы избавиться и нам всем и, просветясь светом Божественным, прийти в смиренномудрие, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа.

«Жертва Богу - дух сокрушенный; сердца сокрушенного и смиренного Ты не презришь, Боже» (Пс. 50:19). Этою жертвою спасались, спасаются и будут спасаться все цари, вельможи, благородные, низкородные, мудрые, неученые, богатые, бедные, нищие, воры, обидчики, лихоимцы, развратники, убийцы и всякий род грешников. Глубина смирения — этой спасительной жертвы — должна быть измеряема мерою грехов, по мере грехов, какие наделал человек, да будет у него и смирение с сокрушением, но и самые праведники, и преподобные, и чистые сердцем, и все спасенные спасаются не иным чем, как этою жертвою. И милостыня, и вера, и удаление от мира, и самый великий подвиг мученичества, и всякие другие жертвы возжигаются от воспламенения этой жертвы, сокрушения сердечного. Это такая жертва, для которой нет греха, побеждающего человеколюбие Божие. Для этой единой жертвы, чтобы была и сохранялась, бывают болезни, скорби, притеснения, самое падение, страсти душевные и сопутствующие им страсти телесные, — все для того, чтобы всяким богобоязненным приносима была Богу эта жертва. Кто приобретет эту жертву сокрушения со смирением, тому некуда падать, потому что он имеет себя ниже всех. И Бог сошел на землю и смирил Себя даже до смерти не для чего другого, как для того, чтобы в верующих в Него созидать сердце сокрушенное и смиренное.

Однако я прошу и умоляю Тебя, припадая к Тебе и ища Твоей милости: воззри на меня. Властитель мой, и ныне, как когда-то, покажи благоутробие и сострадание Твое, яви непамятозлобие на мне – мытаре, или лучше – всеблудном, согрешившем пред Тобою сверх всякой природы разумных и бессловесных существ. Ибо хотя и все беззакония соделал я в жизни, но Тебя, Бога <Отца>, исповедую Творцом всего, Тебя, Сына Божия, почитаю единосущным <Отцу>, рожденным от Него прежде всех веков, в последние же времена – от Святой Девы Богородицы Марии рожденным как младенца, и соделавшимся человеком, ради меня пострадавшим, распятым и погребению преданным, в третий день воскресшим из мертвых и восшедшим во плоти туда, откуда Ты не отлучался. Итак, за то, что я таким образом верую и поклоняюсь Тебе, и уповаю, что Ты, Христе, снова придешь судить всех и воздать каждому по достоинству, пусть вера вместо дел вменится мне. Боже мой; не взыщи с меня дел, совершенно оправдывающих меня, но вместо всего пусть эта вера будет достаточной для меня. Пусть она защитит, пусть она оправдает меня и покажет причастником вечной Твоей славы. Ибо верующий в Меня,– сказал Ты, о Христе мой,– жив будет и не увидит смерти вовеки (Ин. 11: 25–26). Итак, если вера в Тебя спасает отчаянных, то вот я верую,– спаси меня, озарив Твоим Божественным светом: явившись. Ты просветишь, Вдадыко, во тьме и сени смертной содержимую душу мою. Даруй мне умиление, как питие Твое живительное, питие, увеселяющее душевные и телесные чувства мои, питие, всегда меня радующее и подающее мне жизнь, которой не лиши меня, Христе, смиренного странника, все упования на Тебя возложившего.

Горе <недостойно> причащающемуся, потому что, причащаясь после срамных дел, не очищенных покаянием и епитимиями, он все больше и больше подпадает власти диавола, а наконец, и совсем им завладевается; и Бог совершенно оставляет такого за его срамность и нечистоту, и особенно за его бесстыдство и дерзость, как пишет Святое Евангелие об Иуде, что, как только причастился он поданного ему Христом Господом хлеба сей Божественной Вечери, после сего куска вошел в него сатана (Ин. 13:27). Горе священнику, причащающему его, что удостаивает причастия недостойного и преподает Пречистое Тело и Честную Кровь Христа Спасителя тому, кто недостоин даже преступать порога храма Божия, с кем запрещено вместе вкушать и простую пищу всякому христианину... Преподающий такому Тайны праведно подлежит осуждению и за то, что через это он человека, грешащего по уклонению от правого помысла и по легкомысленной небрежности, делает совершенным врагом Богу. Священник или духовный отец не должен преподавать такому Тайны, но должен подвигнуть его на покаяние словами кроткими и умилительными, помянув ему о тех страшных муках адских, которые непременно имеют испытать грешники; должен вразумить его и поруководить, как слепого, и попечалиться о нем, как бы о вышедшем из ума и страждущем от искушения и насилия диавольского, и помолиться Господу, да отверзет слух души его и поможет ему хоть немного прийти в чувство и познать нечестие свое, и опять через покаяние возвратиться в среду верных, потому что такой есть неверный нечестивец.

Хлеб этот для тех, которые не возвысились над чувственным, является простым хлебом, хотя таинственно он есть свет невместимый и неприступный. И вино таинственно есть свет, жизнь, огонь, вода живая. Итак, когда вкушаешь ты этот Божественный Хлеб и пьешь это Вино Радования, а между тем не ощущаешь, что зажил жизнью бессмертной, восприняв в себя светоносную и огненную силу, как пророк Исаия принял в уста уголь горящий, если не ощущаешь в себе, что испил Кровь Господню как воду живую, то как можешь думать, что приобщился Жизни Вечной, приступил к неприступному Свету Божества, стал причастником вечного Света? Нет, брат мой, нет; ничего такого не совершается с тобою, так как ты не чувствуешь в себе ничего подобного. Но Свет этот светит на тебя, а ты слеп и не просвещаешься. И огонь излучает на тебя тепло, а ты остаешься холодным. И жизнь вошла в тебя, а ты не чувствуешь и пребываешь мертвым. И вода живая протекла по душе твоей, как по желобу, но не осталась в тебе, потому что не нашла в тебе достойного себе вместилища, чтобы вселиться внутрь тебя. Поэтому если ты причащаешься Пречистых Таин, но не ощущаешь какой-либо благодати в своей душе, то причащаешься только по видимости, а в себя самого ничего не принимаешь. Ибо те, которые достойно приступают к этим Таинствам и должным образом приготовляются к принятию в них Сына Божия – этого Хлеба Жизни, сходящего с Неба, к тем Он прикасается ощутимо и с теми соединяется, давая осязательно испытывать Свое благодатное присутствие.

Страшному подлежит осуждению не только тот, кто недостойно, при нечистоте плоти и духа, причащается Тела и Крови Господа <ибо делается за сие повинным Телу и Крови Господа>, но и тот достойно осуждается и наказуется, кто причащается без плода и пользы. По двум причинам осуждается таковой за свое бесплодие: первая та, что он это Таинство, столь спасительное и благотворное, показывает бесплодным и бесполезным в себе самом, не делая ничего доброго <будто в укор ему>; вторая та, что причащается неблагодарно, так как после того не являет никакого благодарения Богу через исполнение заповедей Его. Если Христос Господь не оставил ненаказанными тех, которые праздное произносят слово, не тем ли паче осудит Он того, кто столь великое Таинство являет бесплодным в себе самом? Кто причащается Тела и Крови Христовых в воспоминание Христа Господа, что Он умер и воскрес нашего ради спасения, тому надлежит не только быть чистым от всякой скверны плоти и духа, чтобы не вкушать Тела и не пить Крови Господа во осуждение себе; но должно еще делом показать, что действительно воспоминает Христа Господа, умершего и воскресшего за нас, именно тем, чтобы являть себя мертвым греху, миру и себе, и живым Богу о Христе Иисусе, Господе нашем. Но кто после причащения не приносит добрых плодов, а, напротив, творит грехи и неправды, тому место с неверными, нечестивыми и некрещеными...

Те, которые причащаются Божественных Таин недостойно, пусть не думают, что через них так просто соединяются с Богом, потому что этого не бывает с ними и быть не может никогда, пока они таковы. Одни те, которые через Причащение Божественной Плоти Господней удостаиваются видеть умным зрением, осязать умным осязанием, вкусить умными устами невидимое, неосязаемое и невкусимое Божество,– только они знают, как благ Господь. Они не только хлеб и вино вкушают, но в то же самое время мысленно вкушают и пьют Бога двоякими чувствами – души и тела: вкушают чувственно Плоть, духовно же – Бога и соединяются таким образом телесно и духовно со Христом, Который двойственен по естествам как Бог и Человек, и становятся сотелесными с Ним и сообщниками Славы Его и Божества. Этим-то образом соединяются с Богом причащающиеся достойно – вкушающие от Хлеба и пьющие от Чаши с сознанием и созерцанием силы Таинства и с чувством душевньм. А те, которые причащаются недостойно, бывают пусты от благодати Святого Духа и питают только тело свое, а не души.