Симеон Новый Богослов

Нужно нам и то знать, что весь подвиг диавола и демонов его и все козни, какие строят они всякому христианину, обращены на то, чтобы сеять между христианами мысль, что могут спастись сами, посредством тех добрых дел, какие делают. Демоны нередко даже содействуют и молитвам, и милостыням, и постам, и бдениям, и всяким другим добрым делам, чтобы делающие их делали без истинной цели, держа однако ж в мысли, что делают настоящее добро, и через то оставались не исцеленными от Христа. Ибо неотложен тот закон Христов, что Сам Христос не может уврачевать того, кто не познал своей болезни, не знает Врача и не ищет Его.

Искушение, каким искушает нас диавол, бывает двух родов. Как птица, свободно летающая на крылах своих, чтоб найти себе пищу, бывает обманута птицеловом, простирающим по земле сети свои для ее уловления, тем, что, простерши сети свои по земле, он кладет поверх их приманку, которую видя птица слетает вниз, чтоб поклевать, и тут запутывается в сети и попадается в плен; тогда приходит и птицелов, берет ее, держит в руках своих и делает с нею что хочет, так и диавол, зная, что ум человеческий находится в непрестанном движении , подкрадывается к человеку невидимо, кладет пред помыслом его какую-либо сласть как приманку, а под сластью простирает, как сеть, грех, который вместе есть и рука диавола, невидимая и скрытная, потому что без греха нельзя диаволу схватить душу человека. Когда успеет он приманить душу приманкою сласти, тотчас опутывает ее сетями и схватывает. Первым делом его тут бывает завязать ей глаза, т. е. омрачить ум, чтоб она не увидала света и пути и не убежала; и это со всем тщанием делает он до тех пор, пока она, привычкою к сласти и долговременным пребыванием во грехе, совсем не предастся в волю его и не сделается во всем ему подручною и возлюбленною рабою. После этого она и сама не захочет уже бежать от этого господина своего, к которому привыкла и который так утешает ее и насыщает всякими сластями, пока совсем не растлит ее этими нечистыми и зловонными яствами своими. Когда же увидит он, что она совсем растлилась, тогда направляет ее на всякого рода непотребства, грехи и злодеяния. Но птицелов не может стянуть птицы с воздуха на свою приманку, а диавол, если найдет душу обнаженною благодати Божией, может подвигнуть стремления и пожелания души на сласть и склонить ее на свою волю. Почему и сказал я, что искушения диавола бывают двух родов: первое — приманка сластию, какую полагает он пред помыслом, а другое — раздражение похотей, которым понуждает он душу возжелать сластей и склоняет ее на свою волю.

Перед нами находятся два противоположных предела — жизнь и смерть, и два мира, настоящий, видимый и временный, и будущий, невидимый и вечный, — и два противоположных между собою действователя в этих мирах — Бог и диавол, противостоящий Ему, из которых Бог всегда заботится о спасении нашем, призывая нас к жизни и Царству Вечному, а диавол желает погибели и смерти души нашей и день и ночь ищет кого привлечь приманкою временных удовольствий и поглотить, сделав его повинным вечному мучению. Поскольку таким образом перед нами Бог и диавол, то нам, как мыслящим и разумным, надлежит бежать от врага нашего и прибегать под кров Владыки нашего, прося помощи у Него, да не возгосподствует над нами князь тьмы, уловив нас в сети и ловушки свои, и да не сделаемся мы через то рабами ему и греху.

Диавол, этот злой дух мысленный, невидимо действует на неверных и обнаженных от Божественной благодати. Почему люди, почтенные от Бога самовластием, не замечают, что бывают покорными слугами власти диавола, и им будучи ведомы на грех, думают, что делают зло самовластно и самоохотно, и таким образом служат у него посмешищем. Такое обманчивое думание есть одна из главнейших прелестей изобретателя всякого зла диавола. Вся его злокозненность обращена на то, чтоб действовать властно внутри грешащих, а они чтоб думали, что делают грех по собственному произволению, а не по внушению и влечению от диавола. И успевает в этом до того, что те самые, которые им насилуются, слыша о том, говорят: «Но что же сталось с самовластием и свободою человека — потеряны?» Да, потеряны, однако же не всецело; в нашей еще осталось власти познавать, в каком бедственном находимся мы состоянии, желать избавиться от него, и искать Избавителя: подобно тому, как больной, который лежит на постели, знает, что лежит в болезни, и желает подняться от нее, и хоть не может этого сделать сам собою, но имеет свободу искать врача, чтоб исцелил его.

Злыми делами нашими питаются демоны и получают силу воевать против нас, а нашим удалением от зла они истомляются голодом и обессилевают.

Диавол, по обычаю своему, всегда подбирается к душе странным неким образом и  сложно распознаваемым, с тем чтобы, будучи всегда близ ее и не отдаляясь от нее, возмущать и переворачивать все ее стремления, движения и помышления, т. е. и мысленную, и желательную, и раздражительную силы души, и направлять их на то, что ему угодно. Этим способом он всех нас завлекает в сети свои и забирает в рабство себе и в волю свою, — а мы того и не знаем; и, что хуже всего, диавол, употребляя эту тактику непрестанно и сделав нас страстными и непотребными, убеждает нас думать и говорить, что этот наш недуг (смятение и возмущение внутри, которым мы вводимся в страсти и держимы бываем в них), есть свойство естества нашего, а не дело бесовских козней. Иных же он убеждает думать, что злые дела, какие они делают по действу его, есть исправности и добродетели, и хвалиться ими. Но это есть уже совершенная мертвость души, ибо кто хвалится злом, тот нимало не чувствует тлетворного действия его, а это свойственно лишь мертвому. И вот отчего висит над родом человеческим опасность быть осужденным вместе с диаволом и прочими демонами; а он того не знает.

Для ангелов падших и сделавшихся демонами нет милости, потому что, когда большая часть Ангелов, соблюдши волю Божию, пребыли в чине своем, могли и они соблюсти ее, но не восхотели.

Князем мира называется диавол не как властитель и господин мира. Да идет от нас такая богохульная мысль! И как возможно, чтоб властвовал над миром тот, кто не имеет власти даже над свиньями? Но называется он  князем мира потому, что, раздражая пожелание богатства и других вещей мира этого, он порабощает себе прилепляющихся к ним и берет над ними власть. Князем же тьмы называется он потому, что отвергся от света Божественной славы, по причине гордости своей, и сделался наследником вечной тьмы.

Душа, которая подчинится диаволу, не может ничего более для себя делать, как только познав, в какую ниспала глубину зол и как воля ее связана чужими узами, вопиять, как из чрева адова, и призывать Бога, Сходившего в преисподняя земли, прийти к ней и освободить ее. Это одно может она делать, но разрешить себя от уз и убежать не может, как не может убежать тот, кто закован в железные кандалы и содержится в темнице под крепкими запорами. Может она призывать имя Иисуса Христа, да пошлет Он ей помощь; и когда укрепится таким образом через призывание Иисуса Христа, ибо Он есть единственный Освободитель душ наших, и почувствует, что получила помощь от Бога, тогда может и убежать из-под ига диаволова и из уз греха. Но, убегая от диавола, ей следует прибегнуть к какому-либо эконому благодати, то есть к духовному отцу, чтоб лукавый диавол не нашел ее опять неохраняемою и не похитил. Этим отцом духовным она будет обучаема и упражняема в том, что ей нужно думать, пока наконец она сделается способною носить всеоружие Божие, то есть Божественную благодать, и с нею противостоять всем козням диавола, всем этим «началам, властям, миродержителям тьмы века сего, духам злобы» (Еф. 6:12). Ибо душа, соединенная с плотью, не может одна, голая, противоборствовать таким сильным и столь многим врагам, если не будет облечена во всеоружие Божие: как и воин, даже самый мужественный, не может без оружия противостоять врагам, нападающим с копьями, мечами и щитами, и если выступит против них, тотчас будет поражен насмерть.

...Те, которые делают зло, бывают обладаемы диаволом и явные показывают признаки, что имеют в себе и собою главу всякого зла.

Нашими злыми делами питаются демоны и получают силу воевать против нас, а при нашем удалении от зла они истощаются от голода и бессилеют...

Бог, Всесильный и Непобедимый, помогает тем, которые произволением своим хотят противоборствовать диаволу, и делает их победителями зла. А тех, которые не хотят противоборствовать диаволу и бороться с ним, Бог не принуждает, чтобы не разрушить свободной воли разумного естества нашего, которое Он создал по образу Своему, и не низвести нас в чин бессловесных животных.

Душа, которая подчинилась диаволу, не может ничего более сделать, как только, познав, в какую ниспала глубину зол и как воля ее связана чужими узами, возопить, как из чрева адова, и призывать Бога, сходившего в преисподнюю, прийти к ней и освободить ее. Это одно может она делать, но разрешить себя от уз и бежать не может, как не может убежать тот, кто закован в железные кандалы и содержится в темнице под крепкими запорами. Может она призывать имя Иисуса Христа, да пошлет Он ей помощь; и когда укрепится таким образом, через призывание Иисуса Христа <ибо Он есть единственный Освободитель душ наших>, и почувствует, что получила помощь от Бога, тогда может и убежать из-под ига диавола и уз греха. Но, убегая от диавола, ей следует прибегнуть к домостроителю благодати, то есть к духовному отцу, чтобы лукавый не нашел ее опять не охраняемою и не похитил. Отец духовный научит, о чем ей нужно заботиться, чтобы стать способною носить всеоружие Божие, то есть божественную благодать, и с нею противостоять всем козням диавола, всем этим началам, властям, миродержителям тьмы века сего, духам злобы. Ибо душа, соединенная с плотью, не может одна, голая, противоборствовать таким сильным и столь многим врагам, если не будет облечена во всеоружие Божие, как и воин, даже самый мужественный, не может без оружия противостоять врагам, нападающим с копьями, мечами и щитами, и если выступит против них, тотчас будет поражен насмерть.

Борьба с демонами непрерывна, и воинам Христовым необходимо всегда носить оружие. Нет возможности иметь покой от этой брани ни днем, ни ночью, ни на одну минуту, но и когда едим, и когда пьем, и когда спим, или другое что делаем, можем находиться в самом жару брани. Враги наши бесплотны и всегда стоят против нас, хотя мы их и не видим; стоят и со всею зоркостью присматриваются, не окажется ли какой-либо член наш обнаженным, чтобы вонзить в него стрелы и умертвить нас. Тут невозможно укрыться в крепости и башне или спрятаться где-нибудь и отдохнуть немного. Нельзя ни убежать, чтобы избавиться от борьбы, ни взять на себя борьбу за другого. Каждому человеку самому необходимо вести эту борьбу и – или победить и жить, или быть побежденным и умереть. Рана же смертоносная есть грех, не оплаканный в покаянии и не исповеданный, а особенно отчаяние, если кто впадает в него, что, однако, состоит в нашей власти. Ибо если мы не ввергнем себя в глубину нерадения и безнадежности, то демоны совсем не могут сделать нам никакого зла. Но и когда раны приемлем от них, можем, если захотим, сделаться еще более мужественными и опытными в борьбе посредством искреннего покаяния. Быть пораженным и умереть, а потом опять восстать и вступить в борьбу– дело людей великой души и мужественных; и оно дивно и достойно великой награды. Ибо сохраниться от поражений – не в нашей власти, а восстать и с помощью Божией вновь вступить в борьбу со злом – в нашей власти, потому что если не отчаемся, то не пребудем в смерти, и смерть не победит нас. Мы всегда можем воскреснуть, прибегнув с покаянием ко Всемогущему и Человеколюбивому Богу.

Отнюдь не нужно нам говорить или думать, что кто-либо зол, но всех видеть добрыми.

Зол всякий, кто принимает в душу свою семя злого диавола, плодоносящее в нем терния и волчцы греха, эти предвозжигатели вечного огня адского. Таковы: зависть, ненависть, злопамятство, сердитость, самомнение, тщеславие, гордость, лукавство, подозрительность, клевета и всякая другая срамная и низкая страсть, оскверняющая душу, как говорит Христос Господь.

Все время, когда мы подчиняемся и служим лукавому посредством злых дел, благой Бог не имеет части в нас, и мы не достойны посещения Его и Царствия Его. Так что мы ложно называем Его Богом и Отцом нашим, когда имеем диавола властителем над собою и богом своим, когда уподобляемся ему в злых делах наших.

Кто верует, тот не одобряет ничего злого, но даже до смерти стоит за Христа и истину, не страшась.

Христианин должен знать: искушение диавола бывает двух родов. Птицу, свободно летающую, чтобы найти пищу, обманывает птицелов, расстелив на земле сети и положив поверх них приманку. Птица слетает вниз, чтобы поклевать, запутывается в сетях и попадает в плен. Приходит птицелов, берет ее в руки и делает с нею что хочет. Так и диавол: зная, что ум человеческий находится в непрестанном движении, невидимо подкрадывается к человеку, кладет перед помыслом его какую-нибудь сласть, как приманку, а под сластью простирает, как сеть, грех, который есть вместе и рука диавола, невидимая и скрытая, потому что без греха нельзя диаволу схватить душу человека. Когда же успеет он приманить душу приманкой сласти, тогда опутывает ее сетями и схватывает. Первым делом его бывает завязать ей глаза, то есть омрачить ум, чтобы она не увидела света и пути и не убежала. Это со всем усердием делает он до тех пор, пока она привычкой к сласти и долговременным пребыванием во грехе совсем не предастся в волю его и не сделается во всем ему подручной и возлюбленной рабою. После этого она и сама не захочет уже убежать от господина своего, к которому привыкла и который утешает ее и насыщает всякими сластями, пока совсем не растлит ее нечистыми и зловонными яствами. Когда же увидит, что она совсем растлилась, тогда направляет ее на всякого рода непотребства, грехи и злодеяния. Но птицелов не может стянуть птицу с воздуха на свою приманку, а диавол, если найдет душу обнаженною от благодати Божией, может подвигнуть стремления и пожелания души на сласть и склонить ее на свою волю. Поэтому и сказал я, что искушения диавола бывают двух видов: первое – приманка сластью, какую кладет он перед помыслом, а другое – раздражение похотей, которым понуждает он душу пожелать сластей и склоняет ее на свою волю.

Кто видит, что он легко сподвигаем на злые дела, и сознает, что обнажен от Божественной благодати, тот пусть позаботится о себе и о спасении души своей, убедясь из того, что находится вне спасительной силы христианства и что имя Христово не принесет ему никакой пользы, но что вместе с диаволом пойдет он в уготованный ему огонь адский.

Человек получил власть не делать зла, но не получил власти не помышлять о нем.

Человек грешит четырьмя образами: волею, неволею, в ведении и неведении. Волею, то есть по своему желанию, грешит он когда, зная, что зло есть зло и что в его воле сделать зло или не сделать, все же делает его. Неволею, т. е. без желания, грешит он, когда бывает вынуждаем к тому какою-либо необходимостью и делает зло, не желая его, как, например, иные мученики отрицались от Христа по причине нестерпимых мук, каким их подвергали. Бывает, что иной и другим образом, не зная и не желая, делает зло когда, например, пустив стрелу убить какого-либо зверя, убивает человека, не желая того. В ведении бывает грех, когда душа знает, что известное дело есть грех, но, будучи немощна и расслаблена нравом, делает его, не имея силы противостоять брани и восставшему сильному влечению на грех делает грех, склоняясь на него и желая его будто помимо своей воли. В этом-то случае особенно и познается верующими сила Христова, именно когда стараются они не делать по внушению возненавиденных ими похотей, тогда познают, что имеют благодать Христову. В неведении бывает грех, когда кто делает плохое, не зная, что оно плохо, но считая, что оно хорошо.
При этом, нужно заметить, что грехов волею бывает немного и они (так как большею частью бывают очень явны и неотразимо теснятся в сознании), как шипы того, кто делает их,а потому подвигают его на покаяние. Прочих же грехов, то есть невольных грехов в ведении и неведении, бывает очень много, даже без числа, но они все почти незапоминающиеся и скоро совсем выпадают из сознания и того, кто их делает. Несмотря на свою многочисленность, они не подвигают на покаяние, так как совершающий их не почитает их грехами и не думает о них. Потому об этом-то больше всего и нужно нам молиться, чтобы Бог даровал нам познать их греховность и восчувствовать, так как то, что мы не помним и не чувствуем их не делает нас невиновными в них. Между тем диавол большую часть людей ввергает в гордыню по причине неведения их, потому что не сознают их и вменяют их ни во что. Такие люди, говоря будто они мудры, оказываются неразумными, поскольку не познали, что спасение всех стоит на единой милости Божией.

Кто, творя грехи, не сокрушается о них и, Бога не боясь, не кается в них, не утесняет себя за них постом и бдениями и не молит о них Бога, тот не жди прощения от милостивого и благоутробного Судии Бога.

...Для получения прощения грехов требуется не только искреннее от всей души раскаяние в них, но еще и твердое намерение не падать более в те же грехи и не возвращаться вспять.

По причине преступления Адамова расстроились силы естества человеческого, т. е. ум, желание, чувство. Потому может он умствовать, но умствует неправо; может желать, но желаниями неразумными; может являть ретивость, но бессмысленно. От этого мысли и помышления его: то, как он о чем думает и как что представляет, и то, что и как чувствует – все это криво и ошибочно. Враг наш диавол с слугами своими бесами, произведший первое падение, мысленно втесняется в это наше внутреннее настроение, больше и больше возмущает его и, держа нас в нем как в облаке каком мрачном, заставляет во всем творить его хотения на пагубу самим себе.

Всякая страсть и всякий грех оскверняет одежду нашей души и изгоняет нас из Царства Небесного.

...Кто по крещении осквернил себя непотребными делами и грехами, и тело свое, которое есть храм Божий, блудно соделал жилищем похотей, страстей и демонов, для того... потребны и многие другие покаянные подвиги и приемы самоумерщвления и самоозлобления, чтоб умилостивить Бога и возвратить себе то божественное достоинство, которое потерял по причине своей греховной жизни.

...Грех всегда является пред нами только как некая обманчивая приманка. Но как только душа человека склонится мысленно ко греху, тотчас подскакивает к ней тиран и насильник душ, который всегда стоит позади ее и зорко смотрит за движениями ее, подскакивает и тащит ее на совершение греха делом; так что очевидно, что грех бывает и по воле человека, и не по воле его: бывает по воле его потому, что ум сам склоняется на грех; бывает не по воле его потому, что когда слагается он совершить грех делом, то на это бывает влеком и понуждаем диаволом.

...Адам согрешил великим грехом, потому что словам Бога не поверил, а словам змия поверил. Сравни Бога и змия, и увидишь, как велик был грех премудрого Адама.

Бог, когда согрешит душа, наказывает тело, чтоб она, придя в чувство, покаялась и спаслась. Когда же таковой, покаявшись и исправившись, причастится Святых Тайн, тогда Святыня Божественного причащения великую явит в нем силу и власть, сокрушит грех и душу его очистит от склонности и похотения, какие имеет он ко греху.

Грех бывает по лишении Божией благодати и освящения. Лишение это причиняется гордостью, гордость происходит от забвения Бога, забвение Бога – от небрежения об освящении, которое даровал Бог, и об угождении Богу, Подателю его. Забудет кто Бога, Который освятил его, перестанет помнить, Кто есть освятивший его и хранящий в нем это освящение, и впадет в самомнение, будто все то у него есть от него самого. За это отходит от него Божия благодать; тут подходит враг с искушением, увлекает, и вот грех, а за грехом и пагуба. Все от того, что забыл Бога, перестал благодарить Его и смиряться пред Ним.

...Мы, когда грешим, отдаляемся от Церкви святых рабов <Божиих>, совлекаемся Божественного этого одеяния, Самого, говорю, Христа Господа, в Которого веруем и в Которого облеклись, когда крестились, лишаемся жизни вечной, и света того невечернего и непрестающего, и вечных благ, равно как освящения и сыноположения, и из ставших было небесными и во всем подобными второму человеку, Господу Иисусу Христу, делаемся опять земными, как был первый человек, и не только это, но делаемся повинными смерти, имеющими наследовать тьму кромешную и огонь неугасимый, где плач и скрежет зубов. Пусть не терпим мы изгнания из видимого рая и не слышим осуждения в поте лица возделывать землю, но мы сами себя изгоняем из Царства Небесного, отчуждаем от тех благ, которые не видел глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку (1 Кор. 2:9), и делаем повинными нескончаемому мучению. И если бы не даровал нам Бог еще такого блага, чтоб мы могли опять возвращаться к Нему через покаяние, то и спастись никому не было бы возможности.

Надлежит нам веровать и быть убежденными, что мы, находящиеся во тьме греха от рождения своего, можем посредством веры и исполнения заповедей выйти из нее и вступить в день Божественный и в просвещение духовное, как опять из света этого и дня перейти во тьму и ночь греха, когда по причине нерадения и презрения заповедей начнем впадать в прежние грехи наши.

Христианин, который ходит путями греха, или всеми, или некоторыми — не христианин, ибо христианин есть и именуется просвещенным; всякий же, ходящий в свете, видит рвы и стремнины и не позволяет себе падать в них. Если же не видит их и падает, значит, не имеет света, и потому, как же он будет христианин? Если и говорит он, что видит, но грешит, будучи обольщаем диаволом, то лжет. Не видит он добре, но видит, как видят и непросвещенные, т. е. неверные. Ибо и они видят и различают доброе и злое, и однако ж не уклоняются от злого, потому что не видят чисто, что есть главным образом добро и что есть главным образом зло. Итак, христианин, который не видит зла чисто, глазами не засоренными, еще не христианин, и надлежит ему подвизаться, воздыханиями и слезами, постами и молитвами войти в тот истинный и совершенный свет, который просвещает всякого человека, грядущего в мир. Христос Господь за тем и пришел в мир, чтобы верующим в Него даровать очищение и избавление от грехов. Очищение грехов дарует Он чрез Святое крещение, а избавление от греха дарует чрез Святое причащение Пречистого Тела и Пречистой Крови Своей.

Кто погрешает по своей воле в малом и бережется от большего, тот большему подпадает наказанию, так как, победив большее, допустил побеждать себя меньшему.

Прежде преступления человек находился в полном счастии, всякое имел утешение и жил во всегдашней радости в раю, без скорби и печали, даже не зная, что такое есть печаль. Но забывшись по причине этого самого великого счастья, пришел он к желанию того, что было выше меры его и выше силы его, восхотел быть Богом, по внушению диавола. За это тотчас, как только и делом покусился на то, что получить было для него невозможно, потерял то великое счастье и упокоение, какое имел, стал беден и пришел в такую же великую нищету, какое великое имел прежде богатство, восприняв таким образом наказание за возгордение, которым подвигшись, дерзнул он покуситься на то великое и отважное покушение: как будто пресытился он тем счастьем, какое даровал ему Бог, и, брезгуя им, восхотел высшего.

Дело избавления от грехов есть дело первой для нас важности, а мы того не знаем, не держим в мысли и не чувствуем. Вот Господь и хочет быть понуждаемым от нас молитвою, и как бы насилие какое терпеть, чтоб расположить нас приходить наперед в чувство беды своей, того великого зла, какое терпим мы от греха, и той тирании и рабства, в каких из-за него находимся мы, и чтоб, когда освободимся от всего сего, великое изъявляли благодарение Богу, благоволившему избавить нас и оказать нам такое благодеяние, которого никто другой сделать не может.
Для понуждения Господа необходимы молитвы, посты, милостыни, сокрушение сердца и всякое другое злострадание. По какой причине? Неужели Бог не может избавить нас от греха даром, без нашего к тому сотрудничества? Нет, — не потому. Но поскольку это даром делается для всех христиан, когда они бывают крещаемы, а мы тогда не знали этой великой благодати Божией, потому что были младенцами, а потом не познали по причине юношеских стремлений, не познав же и не почувствовав того, плотским предались влечениям, впали в грехи и потеряли ту первую благодать, то теперь необходим собственный наш труд, в противовес самоохотным грехам по благодати крещения, чтоб избавиться от грехов и опять воспринять благодать Божию, нами потерянную. Итак, какой христианин желает теперь облечься благодатною силою о Христе Иисусе для избавления от греха и исполнения всякой воли Божией, да покается и, понеся труды покаяния в посте, молитвах и других подвигах, да приступит с верою к строителям благодати Христовой, которые через разрешительное от грехов действие в Таинстве покаяния разрешат его от всех грехов его и дадут ему опять воспринять силу Божию на всякое добро, укрепившись которою он сможет далее жить, как подобает жить христианину.

Кто же может усмотреть все эти маленькие прегрешения, чтобы воздерживаться от них и не провиниться ни в одном из них, когда их бесчисленное множество? Я скажу вам, кто благодатию Божиею может не провиниться в них. Кто всегда помнит грехи свои и помышляет о будущем Суде, кается и плачет, тот преодолевает и препобеждает все вообще страсти. Ибо он подымается силою покаяния так высоко, что никакая страсть не может достать его и схватить душу его, парящую ввысь.

Знать нам надлежит, что как железо, крепко заржавевшее, не может быть отчищено и приведено в надлежащий свой вид, если не вложишь его в огонь и не обколотишь хорошенько молотами, так и душа, запятнавшаяся скверною греховною, не может другим образом очиститься и воспринять прежнее свое благообразие, если не подвержена будет многим искушениям и не войдет в печь скорбей.

Человек страдает некою сокровенною болезнью великою и непознаваемою, которая так велика и так чрезмерна, что подобной никогда не было и никогда не будет. Почему необходимо было Самому Богу прийти, чтоб исправить и излечить ее. При всем том однако ж люди не знают о том и живут в совершенной беспечности, нисколько не печалясь из-за болезни этой по причине бесчувствия своего. Ибо кто знает эту болезнь, тот и чувствует ее; кто чувствует, тот болит о том душой; кто болит, тот ищет выздоровления и всячески старается излечиться от болезни той.

Прощение грехов каждого грешника не бывает за какие-либо дела, чтоб не возгордился кто по этому поводу, но по человеколюбию Божию и благодати.

Всякий, творящий дела беззаконные, поражается жалом смерти, т. е. грехом; сквозь же эту язву и ужаление греха тотчас, как червь, входит дьявол и живет там внутри. Видишь ли, как те, которые не сделали сердец своих чистыми посредством слез и покаяния, имеют живущим внутрь себя дьявола, который есть злое сокровище?

Хотя возможно, чтобы, по возрождении в крещении, грешил и верный, но если согрешит когда-либо верный, то он уже перестает быть верным и изгоняется из Церкви, и отлучается от общения с христианами, и, если желает снова войти в нее, подвергается церковному наказанию, т. е. исповеданию греха, с постыждением, бесчестием, слезами и воздыханиями не о том только, что согрешил, но более о том, что, согрешивши, удалил от себя Божественную благодать, которая опять не так легко возвратится к нему, как была дарована во Святом крещении.

Бог не создал человека грешным, а чистым и святым. Но когда первозданный Адам потерял сию одежду святости, не от другого какого греха, а от одной гордости, и сделался тленным и смертным, то и все люди, происходящие от семени Адамова, бывают причастны прародительского греха от самого зачатия и рождения своего.

Когда ум наш освободится от лукавых помыслов и страстей и мы, в силу этого, вкусим свободу, какую даровал нам Христос Бог наш, тогда мы не захотим уже низойти в прежнее рабство греха и плотского искушения.

Да уверится же всякий человек грешащий, что он не видел и ни познал Бога (1 Ин. 3:6), и что если он умрет в этой тьме и в этом неведении, то воскреснет потом не для чего другого, как для вечного мучения, вечного потому, что там не будет более смерти, чтоб прекратить это мучение.

Невозможно не быть в грехе тому, кто не имеет общения со Христом Господом, т. е. не имеет Божественной благодати.

Тремя образами грешат люди: умом, словом и делом. Первый грех, грех умом, есть причина и всех тех грехов, в каких грешат словом и делом, ибо не ум заканчивает грех, а слово и дело заканчивают, что изобретает ум. Итак, из этих трех, чему прежде и более всего необходимо быть уврачевану от Христа? Очевидно... уму. Ибо когда уврачуется и освятится ум, когда придет он в доброе состояние и не будет сносить, чтобы сказано или сделано было что-либо Богу неугодное, тогда душа будет охранена и от всякого другого греха. Итак, сколько сил есть, надлежит нам подвизаться, да освятится Христом ум наш, восприяв благодать Святаго Духа. Для этого одного Христос, будучи Бог, соделался человеком, для этого распялся, умер и воскрес. Это, т. е. освящение ума, и есть воскресение души в настоящей жизни, вследствие коего можно сподобиться и будущего воскресения телом к славе и блаженству.

Добрые и искренно богоугодливые рабы Божии не полагают никакого различения между малым и большим грехом, но когда погрешат даже движением очей, или помыслом, или словом, думают, что совсем отпали от любви Божией, — что, верую я, и истинно есть.

Ты, имеющий обитающим внутри себя всего Бога, будь внимателен, чтобы не сделать и не сказать чего-либо недостойного святой воли Его, иначе Он тотчас удалится от тебя и ты потеряешь сокровище, сокрытое внутри тебя. Почитай Его сколько можешь и не вноси внутрь себя, обиталища Его, ничего Ему неблагоугодного и чуждого естеству Его, чтоб Он не прогневался на тебя и не ушел, оставив тебя пустым. Не многословь пред Ним и не обращай к Нему прошений без благоговейной собранности. Не помышляй в себе и не говори: «Дай-ка покажу я Ему горячую устремленность и великую ревность любви, да примет Он доброе мое произволение и да узнает, как люблю я Его и чту», потому что прежде, чем подумаешь ты так, Он уже знает помышления твои и ничего нет сокрытого от Него. Не покусись еще удержать Его мысленными руками, потому что Он неухватим, а как только ты дерзнешь ухватить Его или подумаешь только удержать Его — уже не найдешь внутри себя ничего. Он тотчас удалится от тебя и станет неощутим для тебя.
Тогда если сокрушаясь, томя и упрекая себя ты станешь каяться и плакать много, то не получишь никакой пользы. Истинно так: потому что Он есть радость и не согласен входить в дом, где печалятся и скорбят, как трудолюбивая пчела не терпит места, наполненного дымом. Но если благоустроишь себя не беспокоясь и со всей преданностью в волю Его, то Он опять будет в тебе. Оставь тогда Владыку своего безмятежно пребывать в душе твоей, как на ложе некоем и не думай про себя, что если не стану плакать, то Он отвернется от меня, как от нерадивого. Если бы Бог хотел, чтобы ты плакал, как плачет тот, кто еще находится на степени покаяния, то Он виделся бы тебе издали или совсем скрывался бы от тебя, или освещал тебя издали и таким образом давал тебе и раздражал в тебе плач к очищению и благоустроению дома твоего. Но теперь после покаяния и очищения, которое получил ты через слезы, Он пришел в тебя, чтобы подарить тебе покой от трудов и воздыханий и наполнить тебя радостью и веселием вместо печали. Стой же прямо не телом, но движениями и устремлениями души твоей. Водвори в себе тихое безмолвие, так как в дом твой идет Царь царствующих. Скажи со строгостью всем придверникам дома твоего, т. е. чувствам своим: «Царь грядет, стойте же послушно при дверях, стойте смирно и со страхом великим наблюдайте, чтобы не пришел кто к дверям и не стал стучать и чтоб ничей голос не проходил внутрь ни вблизи, ни издали. Слушайте внимательно, чтобы кто не обманул вас и не прокрался внутрь тайком — и Царь тотчас опять не оставил вас и спешно не удалился». Так скажи и стой в веселье и радости души своей, смотря внутрь себя на Неописуемого Владыку своего, благоволившего необьяснимым образом запечатлеться в тебе, и созерцай красоту Его, ни с чем не сравнимую. Созерцая же непостижимо пресвятое лицо Его, неприступное для Ангелов, Архангелов и для всех Чинов Небесных, изумляйся, радуйся и духовно веселись, внимая Ему с благоговением, чтобы услышать, что  повелит Он тебе сказать или сделать. Слушай то, что Он говорит тебе. Он не имеет нужды требовать что-либо от рабов Своих для Своего собственного успокоения, как имеют ее земные цари, потому что ни в чем не имеет недостатка, — и если не обогатит наперед рабов Своих, то и не входит в дом их.