Фильтр цитат

Все темы:
Выбрать тему
Ад Ангел Атеизм Бдение Бедность Бесстрастие Бесы Благодарность Благодать Благочестие Ближний Блуд Бог Богатство Богопознание Богородица Богослужение Богоугождение Болезнь Борьба Будущее Вера Ветхий Завет Вечные муки Воздаяние Воздержание Вознесение Воля Воля Божия Воплощение Воскресение Воскресение Христово Воспитание Высокомерие Гнев Гордость Господь Грех Деньги Дети Добро Добродетель Дух Святой Духовная жизнь Душа Еда Естество Животные Жизнь Жизнь вечная Забота Зависть Загробная жизнь Закон Божий Заповеди Зло Искушение Исповедь Исправление Истина Клятва Крест Крестное знамение Крещение Кротость Ложь Лукавство Любовь Любовь Божия Любовь к Богу Месть Милостыня Мир Молитва Молчание Монастырь Монах Мощи Мученичество Мысли Наказание Намерение Наслаждение Начальство Ненависть Нерадение Нищета Обличение Оправдание себя Оскорбление Осуждение Отчаяние Очищение Печаль по Богу Плач Плоть Подвиг Подвижничество Подготовка к смерти Познание себя Покаяние Помощь Божия Последние времена Послушание Пост Праведность Праздник Празднословие Праздность Причастие Промысел Божий Проповеди Прошение Прощение Работа Радость Разум Рай Ревность по Богу Ропот Самомнение Свобода Святость Священники Священное Писание Сердце Скорбь Слава Славолюбие Сладострастие Сластолюбие Слезы Служение Богу Смертная память Смерть Смерть душевная Смех Смирение Смысл жизни Совершенство Созерцание Сокрушение Состояние души после смерти Сотворение мира Спасение Спаситель Спокойствие Сребролюбие Ссора Страдание Страсть Страх Божий Страшный суд Таинство Творения святых Тело Терпение Трезвение Троица Тщеславие Ум Храм Христос Царство небесное Целомудрие Церковь Человек Честь Чистота Чревоугодие Язык
Автор:
Симеон Новый Богослов
X
Авва Дорофей Авва Исайя (Скитский) Авва Феона Авва Филимон Аврелий Августин Амвросий Медиоланский Амвросий Оптинский (Гренков) Амфилохий Иконийский Анастасий Антиохийский Анастасий Синаит Анатолий Оптинский (Зерцалов) Антоний Великий Антоний Оптинский (Путилов) Арсений Великий Афанасий (Сахаров) Афанасий Великий Варнава Варсонофий Оптинский (Плиханков) Василий Великий Григорий Богослов Григорий Великий (Двоеслов) Григорий Нисский Григорий Палама Григорий Синаит Григорий Чудотворец Диадох Димитрий Ростовский Дионисий Ареопагит Епифаний Кипрский Ерм Ефрем Сирин Зосима Палестинский Иаков Низибийский Игнатий Антиохийский Игнатий Брянчанинов Иероним Стридонский Иларион Оптинский (Пономарёв) Илия Екдик Иоанн (Максимович) Иоанн Дамаскин Иоанн Златоуст Иоанн Карпафский Иоанн Кассиан Римлянин Иоанн Кронштадтский Иоанн Лествичник Иоанн Мосх Иосиф Оптинский (Литовкин) Ириней Лионский Исаак Сирин Ниневийский Исидор Пелусиот Исихий Иерусалимский Иустин (Попович) Иустин Философ Каллист Ангеликуд Киприан Карфагенский Кирилл Александрийский Кирилл Иерусалимский Климент Римский Лев Великий Лев Оптинский (Наголкин) Лука (Войно-Ясенецкий) Макарий Великий Макарий Оптинский (Иванов) Максим Грек Максим Исповедник Марк Подвижник Марк Эфесский Мефодий Олимпийский Митрофан Воронежский Моисей Оптинский (Путилов) Нектарий Оптинский (Тихонов) Никита Стифат Никифор Уединенник Никодим Святогорец Николай Сербский Никон Оптинский (Беляев) Нил Синайский Нил Сорский Паисий (Величковский) Петр Дамаскин Петр Московский Пимен Великий Поликарп Смирнский Серафим Саровский Силуан Афонский Симеон Благоговейный Симеон Новый Богослов Симеон Солунский Тихон Задонский Фалассий Ливийский Феогност Феодор Студит Феодор Эдесский Феодорит Кирский Феолипт Филадельфийский Феофан Затворник Феофил Антиохийский Феофилакт Болгарский Филарет Московский (Дроздов) Филофей Синайский
Загрузка плеера...
Автор:

Симеон Новый Богослов

Преподобный (949–1022)
Симеон Новый Богослов

Цитаты:

Плач, являющийся тотчас, как родится человек, показывает, что слезы есть неотлучные спутники настоящей жизни. Как пища и питие необходимы для тела, так слезы необходимы для души; так что если кто не плачет каждодневно, — не говорю каждочасно, да не отягчу, — явно показывает, что у него душа в расстройстве и гибнет, как истощаемая голодом. Итак если, как доказано, плач и слезы есть спутники человеческого естества, то никто да не отрицается от этого естественного блага; никто да не лишает себя этого блага, по лености и нерадению; никто да не будет жестокосерд по злобе и лукавству, и по гордости души, и да не попустит себе ниспасть в состояние жестокости камня; но да ревнует всякий, прошу вас, со всем усердием и тщанием держать плач и слезы, как заповедь Божию, и хранить их со вниманием в сердце своем, ограждая их там нищетою, смирением, простотою и незлобием души, терпением искушений и непрестанным поучением и Божественных Писаниях, каясь всегда и воспоминая свои прегрешения, — и никто да нерадит о этом спасительном делании плача. Если же кто вознерадит об этом, разленясь и отчаясь во спасении своем, пусть не говорит по крайней мере, что это невозможно и для тех, которые ревнивы и тщательны. Говорящий так заключает врата Царства Небесного: ибо кто говорит, что невозможно плакать и сокрушаться, тот явно тем утверждает, что невозможно и очиститься, а без очищения никто не спасается, никто не ублажается Господом, никто не узрит Бога.

О праздниках

Если хочешь разумно и благочестно праздновать праздники, да будет у тебя празднеством не свет лампад, которые спустя немного погашаются, но чистая лампада души твоей, то есть ведение небесных и божественных вещей, которое подается Духом Святым тому, кто есть израильтянин — человек высокого и созерцательного ума. Оно да сияет в тебе все дни жизни твоей более лучей солнечных. Оно да светится во всех христианах чистым светом слова, так чтобы благодатью Духа Святого исполнялась в них заповедь: «Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного» (Мф. 5:16). Вместо многих лампад да будут в тебе светлые помышления, из которых составляется ткань на украшение добродетелей и через которые для имеющих правое умное зрение явным бывает все благообразие духовного храма души твоей. Вместо благовонных курений да облагоухает тебя благоухание Святого Духа неизъяснимое. Вместо множества народа да будут с тобой сонмы святых Ангелов, которые бы славили Бога за твои добрые дела и радовались о спасении и преуспевании души твоей. Вместо друзей, вельмож и царей да спразднуют тебе, как друзья твои духовные, святые, более вельмож и царей досточтимые. Эти святые да будут возлюбленными твоими, предпочтительно перед всеми, чтобы они по смерти твоей приняли тебя в вечные жилища свои, как Авраам принял Лазаря на лоно свое.
Вместо трапезы, обремененной разными яствами, да будет тебе единый Хлеб животный, который для чувств видится хлебом, а мысленно есть Тело Христово. Это есть Хлеб, сходящий с неба и дающий живот миру, от которого вкушающий не только питается, но и животворится и восставляется как бы из мертвых. Этот Хлеб да будет для тебя и пищей, и услаждением, ненасытимыми и неистощимыми. Вино же, которое в этом Таинстве воистину есть Кровь Божия, да будет для тебя светом неизреченным, сладостью несказанной и радованием вечным. Если будешь пить от этого вина достойно, то не будешь жаждать вовеки, только пей с чувством душевным и с мирным настроением душевных сил. И лучше вникни в смысл сказанного. Если причащаешься небесного хлеба и вина, то есть Тела и Крови Христовых, с чувством и сознанием того, что они есть, то знай, что причащаешься их достойно; если же не таким образом причащаешься, то ешь и пьешь недостойно. Причащаясь с чистым сердцем и верою, ты являешься достойным таинственной трапезы; если же ты не удостаиваешься этого, то не имеешь единения со Христом.

О Промысле Божием

Поскольку все другие твари, кроме существ разумных, то есть Ангелов и людей, не имеют разума, как неразумные, то Бог промышление о них творит просто, без того, чтобы они знали об этом, так как они не имеют разума. И об Ангелах и людях, существах разумных, Он тоже имеет всегда промышление, но так как они есть твари разумные и естественно имеют разум, то Он хочет, чтобы они знали и сами Творца и Промыслителя своего Бога. Для того и созданы они разумными, с естественным разумом, чтобы, познавая Творца своего и Промыслителя, всегда прославляли Его и благодарили, не только за себя самих, но и за все прочие твари. Почему Бог, будучи Царем всех тварей, над одними людьми хочет царствовать по воле их, как и над Ангелами царствует по воле их. И если люди не хотят, чтобы Бог царствовал над ними, то Он не делает им в этом насилия, чтобы не отнять у них через то самовластного произволения; ибо как возможно быть твари разумною, если она не имеет своей воли?

Одно созерцание Его служит для меня пищей и прекрасным питанием; соединяясь же с Ним, я восхожу превыше небес и знаю, что это истинно и достоверно бывает. Где же тогда находится это тело – не знаю. Знаю, что пребывающий недвижимым нисходит ко мне. Знаю, что по природе невидимый – видится мне. Знаю, что далеко отстоящий от всей твари воспринимает меня внутрь Себя и скрывает в объятиях, и я нахожусь тогда вне всего мира. С другой стороны, и я, смертный и ничтожный, среди мира внутри себя созерцаю всего Творца мира, и знаю, что не умру, пребывая внутри самой Жизни и имея всецелую, внутри меня возрастающую Жизнь. Она и в сердце моем находится, и на Небе пребывает; здесь и там Она видится мне в равной мере блистающей. Но могу ли я хорошо уразуметь, каким образом это бывает? И в состоянии ли я высказать тебе хотя бы то, что понимаю и вижу? Ибо поистине совершенно невыразимо то, «чего око не видело, ухо не слышало, и что на сердце плотское никогда не приходило» (Ис. 64:4; 1 Кор. 2:9). Благодарю Тебя, Владыко, что Ты помиловал меня и дал мне видеть это и таким образом записать, и потомкам моим поведать о Твоем человеколюбии, чтобы и сейчас этим тайнам научались народы, племена и языки, что всех горячо кающихся Ты милуешь, как помиловал апостолов Твоих и всех святых, благодетельствуешь им, почитаешь их и прославляешь. Боже мой, как взыскующих Тебя с великой любовью и страхом, и к Тебе единому взирающих – Творцу мира, Которому подобает слава и честь, держава и величие, как Царю и Богу и Владыке всего мира, ныне и всегда непрестанно во веки веков. Аминь.

О самомнении

Если кто не позаботится заранее долгим молением, с милостынею, постом и бдением, познать себя самого и свою немощность, то он не может познать и того, что без духовного отца, руководителя и учителя, нельзя человеку соблюсти, как должно, заповеди Божии, жить вполне добродетельно и не быть пойманным сетями дьявольскими; а кто этого не познает, тому как избежать строгого самомнения, что он не имеет нужды в научении, совете, внушении и помощи со стороны других? И остается он исполненным гордости, не сознавая, что ничего не знает, и пребывает в глубине незнания, или, вернее сказать, погибели. И этого самого не может он понять, что находится в числе гибнущих, так как это незнание то имеет свойство, что бывает каким-то густым покрывалом на умных глазах души, и не дает им видеть ясно истину, когда любит мир и вещи мирские. Ибо поскольку ум удаляется от памяти о Боге, о смерти и о будущем суде и не помышляет о благах, уготованных праведникам, и о муках, ожидающих грешников, — вечном огне, кромешной тьме и скрежете зубов, но всецело весь предан бывает заботам житейским и призрачным благам мира, богатству, славе, утехам, всему прочему, что в мире люди считают славным и светлым, — поскольку ум предан бывает всему такому, постольку он более и более грубеет, расстраивается, омрачается и некоторым образом весь покрывается непроницаемым покровом; следствием чего бывает выпадение из круга его познания заповедей Божиих и совершенное о них забвение.

О познании себя

Кто добре познает и уразумеет, что он создан из ничего и что нагим вошел в мир сей, тот познает и Творца своего, и Его единого будет бояться и любить, и Ему единому служить от всей души своей, ничего из видимых вещей не предпочитая Ему. Убеждаясь из познания себя самого, что странник есть для всего земного или, лучше сказать, и для всего небесного, он всю ревность души своей отдает на служение Творцу своему и Богу. Ибо если он странник для земного, из которого взят <при сотворении>, среди которого живет и проводит век свой, тем паче странник для небесного, от которого так далек и по образу бытия своего здешнего, и по образу жизни своей. Кто же убедится таким образом из познания себя самого, что странник есть на земле, и будет содержать в мысли, что как нагим вошел в мир сей, так нагим и выйдет из него, тому что предлежит, кроме плача и рыдания, не о себе только одном, но и о всех сродных с ним и подобострастных ему людях?

Как только прозришь ты силою Господа, прежде и в начале всего познаешь самого себя и состояние свое, а потом и все другое, что тебе потребно знать. Следствием этого будет то, что ты от всей души начнешь почитать несравненно высшими себя и святыми не только благочестивых и добродетельных людей, но и всякого вообще человека, большого и малого, праведного и грешного, даже тех, которые грешат явно. И это да будет тебе и всякому другому явным знамением, что ты получил отпущение всех грехов твоих, если придешь в эту меру и достигнешь этого доброго состояния. Ибо святое смирение на этой мере находится, и тому, кто достигает этой меры, оно первым даром дает то, чтобы он думал, что из всех людей никого нет грешнее и ничтожнее его, и чтобы всем чувством души, с полным убеждением, одного себя почитал грешным и верил, что он один может погибнуть и быть преданным на вечные муки.

Когда душа очистится слезами, по мере покаяния и исполнения заповедей, тогда человек прежде всего, по благодати Духа, удостоится познать свое состояние и всего себя. Потом, после тщательного и долговременного очищения сердца и укоренения глубокого смирения, он начинает мало-помалу и некоторым образом призрачно познавать Бога и Божественные тайны. И чем больше постигает, тем больше дивится и стяжает еще более глубокое смирение, думая о себе, что совсем недостоин познания и откровения таких таин. Поэтому, хранимый таким смирением, как бы находясь за стенами, он пребывает неуязвимым для помыслов тщеславия, хотя ежедневно растет в вере, надежде и любви к Богу и ясно видит свое преуспевание, проявляющееся в прибавлении ведения к ведению, добродетели к добродетели. Когда же достигнет наконец в меру исполнения возраста Христова и истинно стяжет ум Христов и Самого Христа, тогда приходит в такое доброе состояние смирения, в котором бывает уверен, что не знает, имеет ли что-либо в себе доброе, и считает себя рабом недостойным и ничтожным.

О Священном Писании

Духовное ведение подобно дому, построенному посреди эллинского и мирского знания, в каком доме находится, как сундук какой, крепко-накрепко замкнутый, знание Божественных Писаний и неизреченное богатство, скрытое в этом знании Писаний, т. е. Божественная благодать. Этого богатства не могут видеть входящие в дом, если не будет для них открыт сундук; сундука же этого невозможно открыть никакою человеческою мудростию. Почему все люди, мудрствующие по мирски, не знают духовного сокровища, которое лежит в сундуке духовного ведения. И как, если кто подымет этот сундук на плечи, не может еще по одному этому видеть сокровище, которое внутри его; так если кто прочитает и даже на память заучит все Божественные Писания, и может прочитать их все, как один псалом, не может по одному этому постигнуть благодать Святаго Духа, которая сокрыта в них: ибо ни того, что находится внутри сундука, нельзя обнаружить посредством самого сундука, ни того, что сокрыто в Божественных Писаниях нельзя открыть посредством самих Писаний. Каким же образом это можно, послушай.
Предположи, что ты видишь небольшой сундучок, крепко запертый отовсюду, и, судя по тяжести его и по внешней видимой тебе красоте его, догадываешься или от другого кого узнаешь, что внутри его находится богатое сокровище; предположи также, что ты схватил этот сундучок на плечи и убежал с ним. Спрошу тебя теперь: какая тебе от него польза, если он навсегда останется для тебя запертым и ты не откроешь его и не увидишь во всю жизнь свою сокровищ его — ни блеска многоценных камней и жемчугов, ни золота, что внутри его? Какая тебе польза, если ты не ухитришься достать хоть малость какую из тех сокровищ и купить себе что съестное или из одежд, а пробережешь тот сундук всю жизнь запертым, как мы сказали, и запечатанным, полным великих и многоценных сокровищ, тогда как ты умираешь от голода, жажды и наготы? Конечно никакой. То же самое, брате мой, бывает и в духовных вещах. Сундук, скажем так, есть Евангелие Христово и прочие Божественные Писания, которые имеют внутри себя сокрытую вечную жизнь и вместе с нею неизреченные блага небесные, как говорит Христос: «Исследуйте Писания, ибо вы думаете чрез них иметь жизнь вечную» (Ин. 5:39). Человек же, который поднял сундук на плечи, положим, изображает того, кто выучил на память все Божественные Писания, всегда имеет их в устах и хранит в памяти душевной, как в сундуке, содержащем многоценные камни — заповеди Божии, в которых жизнь вечная, а вместе с заповедями Божиими и добродетели, как жемчуга. Ибо от заповедей рождаются добродетели, а от добродетелей явными делаются таинства, сокрытые в букве Писания. Тогда преуспевают в добродетелях, когда хранят заповеди; и опять тогда хранят заповеди, когда ревнуют о добродетелях, а посредством добродетелей и заповедей открывается для нас дверь ведения, или, лучше сказать, она открывается Иисусом Христом, Который сказал: «Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня; и Я возлюблю его и явлюсь ему Сам» (Ин. 14:21). Таким образом, когда вселится в нас Бог и откроет нам Себя сознательно и осязательно, тогда и мы прозрим к ведению, т. е. уразумеем действенно те Божественные таинства, которые сокрыты в Божественных Писаниях. Другим же каким-либо способом достигнуть сего невозможно. И пусть никто себя не обманывает, думая, что открыл иначе как этот сундучок ведения и вкусил благ, которые внутри его, т. е. достиг причастия их и созерцания их.

В отношении к Божественному Писанию, то, чтобы читать его, в нашей состоит власти; а то, чтобы понимать читаемое, и от нас самих зависит, и не от нас. От нас зависит старание и внимание, какие надлежит иметь при чтении; а чтобы понимать читаемое, есть дело благодати Божией. Но то, чтобы удерживать в уме и помнить понятое, есть дело единой благодати Божией. Почему немного таких, которые удерживают это в уме, как и вообще спасаемых избранников немного. Чтение научает человека тому, что руководит его к Богу и делает Божиим; а молитва делает то, что Бог милосердствует к человеку и просвещает ум его, чтобы понимал и помнил прочитываемое. То, что написано об иных мирских делах, читающие могут понимать и сами, но вещей божественных и спасительных никому не возможно понять или помнить без просвещения от Святаго Духа.

О сладострастии

...Любящий срамные и безместные дела, любит их не сам от себя, но по действу сатаны, который прельщает сначала, отворив ему только дверь сладострастного стремления, чтобы он вложил туда лишь голову свою, т. е. положил только начало греху, но потом мало-помалу с укреплением навыка греховного и весь входит он в него, завладевает всеми силами души, почивает в сердце его как на одре и действом своим возжигает в нем любовь к срамным делам, чтобы он предавался им с услаждением, подобно тому как бесноватые нередко едят кал свой с удовольствием и наслаждением. Это следует поиметь в мысли тому, кто по великому человеколюбию Божию, действом присещения Божия, получает некоторый отдых от сатанинских на грех влечений, чтобы прийти в себя и прибегнуть ко Христу, Который один силен и демонов изгнать, и всякую болезнь душевную и телесную уврачевать.

О слезах

...Плач, источающий непрестанные слезы, о которых желал бы я многое сказать, но не нахожу достаточно слов, какими мог бы достодолжно беседовать о них. Чудо неизъяснимое! Текут слезы вещественные из очей вещественных и омывают душу невещественную от скверн греховных; падают на землю, но низвергают демонов и освобождают душу от невидимых уз греха. О, слезы! Вы, источаясь от действия божественного просвещения, отверзаете самое небо и низводите Божественное утешение. От сего утешения и от сладости духовной, какие испытываю, опять говорю и многократно буду повторять то же, что где слезы с истинным ведением, там и осияние Божественного света, а где осияние этого света, там и дарование всех благ, там внутри сердца отпечатлена и печать Святого Духа, от Которого произраждаются и все плоды жизни. От слез плодоприносится Христу кротость, мир, милостивость, сердоболие, доброта, благостыня, вера, воздержание. От слез происходит то, что иной любит врагов своих и умоляет о них Бога, радуется в искушениях и хвалится скорбями, смотрит на грехи других, как на свои собственные, и плачет о них, и с готовностью предает жизнь свою на смерть за братий своих.

О служении Богу

Бог бестелесен и невидим, почему и служить Ему надлежит не телесно только, и не видимо только. Служить Богу только телесно и видимо есть дело несообразное, как говорит и пророк Давид: «Ибо жертвы Ты не желаешь, - я дал бы ее; к всесожжению не благоволишь. Жертва Богу - дух сокрушенный; сердца сокрушенного и смиренного Ты не презришь, Боже.» (Пс. 50:18—19). Сокрушение же сердца бывает в уме и помышлении, а ум наш и помышления наши невидимы. Итак, будучи обязаны воздавать Богу невидимому — невидимое служение, мы должны служить Ему умом и помышлением. Это и есть подобающее и сообразное служение, — Невидимому приносить — невидимое и Мысленному — мысленное. Но потом уже и вместе уже с этим надлежит приносить и видимое, с душою и телесное, да угождение Богу от нас будет всем существом. «Бог не требует служения рук человеческих» (Деян. 17:25). Если и приемлет Он телесные и чувственные приношения, то знать надлежит, когда и как приемлет, именно когда они приносятся от чистого сердца.

Растление души есть уклонение на распутия от прямой и правой мудрости; именно правая мудрость и растлилась и развратилась, пожелав всего злого. Ибо когда правые помыслы развращаются, тотчас, как тернии и сорняки, прорастают в душе семена зла. Таким образом, как в мертвом теле плодятся черви, так в душе, лишившейся Божественной благодати, расплодились, будто черви: зависть, лукавство, ложь, ненависть, вражда, ругань, злопамятство, клевета, гнев, ярость, печаль, тщеславие, месть, гордыня, спесь, немилостивость, алчность, хищение, неправда, неразумная похоть, наушничество, пересуды, спорливость, поношения, осмеяния, славолюбие, клятвопреступления, проклятия, богозабвение, дерзость, бесстыдство и всякое другое зло, ненавистное Богу; так что человек перестал быть образом и подобием Божиим, как создан вначале, а начал быть образом и подобием диавола, от которого всякое зло.

Послушай, что тебе делать, всякий, желающий спастись, и прежде всех ты, вопрошающий Меня. Думай, что теперь ты умер, что теперь ты отрекся и оставил весь мир, покинув друзей, родных и всякую суетную славу; вместе с тем совершенно отбросив попечение о земных предметах, возьми крест на плечи, крепко его привяжи и до конца жизни переноси труды искушений, боли скорбей и гвозди печалей, принимая их с величайшей радостью, как венец славы. Ежечасно пронзаемый остриями обид и жестоко побиваемый камнями всякого рода бесчестия, проливая слезы вместо крови, ты будешь мучеником. Перенося с великой благодарностью поругания и оскорбления, ты сделаешься причастником Божества Моего и славы. А если ты сам себя покажешь последним из всех, рабом и слугой, то после Я сделаю тебя первым из всех, как Я обещал. Если ты возлюбишь врагов и всех ненавидящих тебя, и будешь от души молиться за обидящих тебя, и благотворить им по силе твоей, то поистине ты стал подобным Всевышнему Отцу твоему и, приобретя отсюда чистоту сердца, ты узришь в нем Бога, Которого никто никогда не видел. Если же случится тебе потерпеть гонение за правду, тогда радуйся, потому что Царство Небесное стало твоим. А что более этого? Это и многое другое, заповеданное Мною, делай и других учи, и ты и все прочие, верующие в Меня, так поступайте, если хотите спастись и водвориться со Мною во веки веков. Если же вы отрекаетесь и отвращаетесь, считая позором и бесчестием терпеть все это, быть презираемыми и положить души свои за Мои заповеди, то зачем стремитесь узнать, как вам должно спасаться и через какие деяния можно приблизиться ко Мне? Зачем же и Богом вашим Меня называете? Зачем и себя также неразумно считаете верующими в Меня? Ведь Я ради вас все это претерпел добровольно: будучи распят на Кресте, Я умер смертью злодеев, и Мои поношения и позорная смерть сделались славой мира, жизнью, светом, воскресением мертвых, похвалой всех верующих в Меня, стали одеянием бессмертия и истинного обожения для всех верных. Поэтому те, которые подражают честным страданиям Моим, сделаются также и причастниками Божества Моего и наследниками Царства Моего, станут общниками неизреченных и невыразимых благ и будут вечно пребывать со Мною. О прочих же кто не восплачет и не возрыдает? Кто не прольет слез от жалости сердца? Кто не оплачет великого их бесчувствия? Ибо, оставив жизнь и ужасным образом отторгшись от Бога, они сами себя предали смерти. От их участи избави меня, Владыко всяческих, и сподоби мне, ничтожному и последнему из рабов Твоих, сделаться причастником непорочных страстей Твоих, чтобы, как сказал Ты, Боже, я стал и причастником славы и наслаждения благ Твоих, Слове, ныне, правда, как бы в гадании, образе или зеркале, «а тогда познаю, подобно как я познан» (1 Кор. 13:12).

О совершенстве

Достигший в меру совершенства бывает мертв и не мертв, а жив скорее жизнью в Боге, с Которым пребывает, так как он не живет больше сам по себе, как говорит Апостол: "уже не я живу, но живет во мне Христос" (Гал. 2:20). Бывает он также слеп и не слеп; он смотрит не естественными очами, так как стал выше всякого естественного зрения, получив новые очи, несравненно лучшие естественных очей, которыми и смотрит выше естества. Бывает бездействен и недвижим, как исполнивший всякое собственное действие. Бывает немыслящ, как сделавшийся единым с Тем, Кто выше всякой мысли, и почивший там, где нет места действию ума, т. е. движению его в воспоминании, или помысле, или размышлении. Не имея возможности постигнуть и познать непостижимое и дивное, он некоторым образом опочивает на этом совершенным почитаем, тем недвижением блаженного нечувствия, т. е. не любопытно наслаждаясь неизъяснимыми благами, с чувством, однако же, верным и определенным.
Кто не сподобился достигнуть в такую меру совершенства и проникнуть до таких благ, тот пусть винит себя одного, а не говорит в извинение, что это дело невозможно или что бывает в нас совершенство, такое, однако же, о котором мы и не знаем. Будучи удостоверяем  Божественным Писанием, пусть знает он, что дело это возможно, и в истинной своей силе бывает в действительности, и совершается заведомо с сознанием его; но, по причине неисполнения и нарушения заповедей Божиих, всякий, собственно, сам себя лишает таких благ, соответственно своей неисправности.

Представь в уме своем, что весь этот мир есть мрачная, бессветная темница и что свет нашего солнца есть то же, что свет малого светильника, который слабо освещает всех находящихся в этой темнице, а вне его — Триипостасный Свет, высший всякого света, всякого слова и разума, неизреченный, недомыслимый и неприступный, освещающий все такое, что невидимо, неведомо и неизъяснимо для находящихся в темнице мира сего. <Хотя есть некоторые, которые думают, что понимают то и созерцают, при помощи Божественных Писаний; но есть и такие, и не большая ли часть таких, которые совсем не знают, что кроме этих видимых вещей есть невидимые и непостижимые.> Итак, когда мы со всем рвением, со всею верою и любовию взыщем не того, чтобы увидеть тот Свет, что вне сей темницы мира, и те вещи, что находятся в том Свете и о том мире <ибо никто еще из взыскавших таковое не сподобился и никогда не сподобится узреть то>, но взыщем наперед сохранить заповеди Божии, покаяться, сокрушиться и смириться, тогда откроется и для нас как бы малое некое отверстие в этом видимом крове небесном, а через него покажется несколько и невещественный тот и мысленный Свет, сущий превыше небес, который как только увидит душа, вся приходит в восхищение и стоит пораженная видением этого нового и преславного чуда, никогда не виданного ею до сей поры; будучи же восхищена на небо, нудится пребыть там, углубляясь мыслью в недомыслимый тот Свет, как невечерний и непрестающий, и  погружаться в созерцание его день и ночь, и желания уже не имеет опять возвратиться в темницу мира и смотреть на вещи, которые в нем. И вот это-то созерцание, как я сказал, есть созерцание новоначальных, которые недавно вышли на подвиг добродетелей. Но когда человек пребудет долгое время в таком созерцании оного Света, не возвращаясь вспять в мир, тогда отверзается ему небо ли, или око сердца его, то есть ум, — не может он того сказать определенно, — отверзается, говорю, ум ли паче, или небо, — и Свет этот входит входит внутрь души его, Свет пресветлый и предивный, и просвещает его соразмерно с тем, сколько может вмещать его человеческое естество или сколько он того достоин. Если он пребудет в этом Свете, то и Свет этот пребудет в нем, который, будучи просвещаем, он будет узревать и домышлять таинство за таинством и чудо за чудом, восходя от созерцания к созерцанию, что все если бы кто из таковых восхотел описать, недостало бы ни бумаги, ни чернил и времени, думаю, недостало бы изложить все подробно. Истиннее же сказать, как можно описать или пересказать то, чего нельзя выразить словом, как неизреченное и неизглаголанное? Находясь же в этом Свете или, лучше сказать, с этим Светом, он не как в исступлении бывает, но видит, в каком состоянии сам находится и в каком состоянии находятся другие; также он предузнает и предсказывает, что, когда выйдет из этой темницы мира и тела — и особенно по воскресении, — тогда всеконечно увидит и невечерний этот Свет, сколько возможно будет ему увидеть его, и блага, сущие в нем: не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его (1 Кор. 2: 9). Но поскольку он узрит их так, как они суть уготованы от Бога любящим Его и ими восприняты, то очевидно, что со вступлением во Свет тот мы не лишимся способности познавать и видеть друг друга, но, вкусив осияния того и созерцания Света того чистейшего, как Бога будем знать и видеть, так и друг друга, в чистейшем и неизреченном веселии и радовании во веки веков.

Не знаю, что больше радует меня, созерцание или услаждение, то есть красота ли и творящее радость блистание чистых лучей солнца, или питие и вкушение вина, которое имею в устах моих. Хочу смотреть на то, то есть на лучи солнца, а меня влечет это, т. е. вино сокрушения, кажущееся сладчайшим; и когда опять обращусь к тому, то есть к Свету Божественной благодати, опять большее ощущаю услаждение от сладости вкушения вина; не насыщаюсь ни зрением тех лучей солнца, не питием этого вина. Когда кажется мне, что насытился питием, тогда красота ниспосылаемых лучей заставляет меня еще больше жаждать, и я оказываюсь опять голодающим и жаждущим; и чем больше усиливаюсь наполнить утробу мою, тем в десять раз больше палим бываю жаждою и вожделением блестящего пития того.
Таким образом, всякий, судимый этим добрым судом покаяния, не будет уже бояться никакого другого суда или мучения, не будет страшиться и искушений, находящих на него, ибо жажда его духовная не прекратится вовек, и питие это сладкое, светлое и блестящее не пресечется никогда; а эта сладость, доставляемая питанием, и это творящее радость блистание, исходящее от солнца, отгоняет от души всякую печаль и делает человека всегда радующимся; и никто не может повредить ему, никто не может воспрепятствовать ему напиться вдоволь от источника спасения. Миродержитель, господствующий над миром злобою своею, властитель земного, начальник тьмы, лукавый диавол, царствующий над всеми водами морскими и играющий миром, как иной играет малою птичкою, держимою в руках, не посмеет и со всем воинством своим, и со всею силою своею приблизиться к нему и прикоснуться даже к пяте ноги его, а не только смело взглянуть на него. Ибо блистание вина и лучи солнца сильно сияют в лице того, кто пьет его, проходят во внутренности его и передаются рукам, ногам и всем членам его, и делают его всего огнем сильным во всех частях его, чтобы опалять врагов, приближающихся к нему. И бывает он любимцем Света, другом Солнца и возлюбленным Ему сыном, в силу чистого и светлого вина того, изливающегося в него подобно лучам солнца и света. Питие этого вина бывает для него питанием и очищением скверны загнивших плотей его, а очищение это— совершенным здравием; здравие же такое не позволяет ему вкусить другой какой-либо вредной пищи, но производит в нем некое безмерное и теплейшее вожделение пить одно то вино, чтобы питием таким очищать себя более и более и тем созидать свое здравие: ибо красота здравия и благодать благообразия, приносимого здравием, не знает насыщения.

От всей души поищем умиленное сокрушение, царицу добродетелей. Кто ищет его от всей души и от всего сердца, тот и находит. И лучше скажу — оно само идет и находит того, кто ищет его с таким усердием; и пусть имеет кто сердце жесточайшее меди, или железа, или даже адаманта, как только придет оно, тотчас делает его мягчайшим воска. Ибо умиленное сокрушение есть некий огнь божественный, растапливающий горы и камни и превращающий их в луга и сады; оно изменяет души, его принимающие, и бывает внутри их источником, источающим живую воду, которая непрестанно бьет ключом, течет как из какого родника и наполняет души, принимающие Слово Божие с теплою верою.
Перво-наперво оно омывает скверну грехов у тех, которые делаются причастными его, потом, вслед за омытием скверны грехов, оно отмывает и страсти и отбрасывает их, срывая будто язвы с ран, имею ввиду — лукавство, зависть, тщеславие и все порождения их. И не только это делает, но как некий пламень огня пробегает по всему составу нашему, мало-помалу жжет и опаляет эти страсти, как сорняки, и, наконец, совсем уничтожает их. Это умиленное сокрушение сначала делает то, что приобретший его горит сильным желанием совершенно избавиться и очиститься от страстей, потом возбуждает желание тех благ, которые уготованы от Бога любящим Его. И все это делает божественный огонь сокрушения посредством слез. А без слез, как я сказал, ни в нас, ни в других каких никогда не бывало ничего такого и не будет.

Спасение же наше иначе не может состояться, если не изменится ум наш и не соделается иным действием силы Божией, так чтобы стал он умом обоженным, т. е. бесстрастным и святым. Обоженным бывает тот ум, который внутри себя имеет Бога. Впрочем, чтобы стал таковым ум сам от себя, это невозможно. Только тот ум, который соединяется с Богом посредством веры и познает Его через делание заповедей, — только такой наивернейше сподобляется видеть Его и созерцательно; ибо через посредство веры, какую имеет он во Христа, вселяется Христос внутрь его и делает его обоженным. Сохраняется же ум обоженным через то, если всегда поучается в том, что есть Христово, и непрестанно внимает закону Его; ибо поскольку внимает кто закону Христову, постольку соблюдает и заповеди Его <и через это содержит себя обоженным>; как опять кто имеет ум обоженным, тот потому самому всегда поучается в том, что Христово, непрестанно внимает закону Его и творит заповеди Его.

Недостаточно для спасения только раздать имение свое; надобно еще, как разбрасываешь деньги свои, отбросить и всякое мудрование плотское и душу свою одеть благодатию Святаго Духа; коротко выражаясь, надобно всего себя принести в жертву Богу и душою, и телом: тело свое надо упражнять телесным деланием в подвигах добродетели, обучая себя ко всяким прискорбностям ради Бога, чтобы благодушно претерпевать горькость поста, тяготу бдения, суровость воздержания и всякое другое телесное злострадание; а душу обучать страху Божию благоговением в духе, заставляя ее мудрствовать, что подобает мудрствовать, и всегда помышлять о том, что относится к вечной жизни, быть тихою, смиренною, кроткою, сокрушенною и умиленною, да плачет и слезы проливает день и ночь, испрашивая себе молитвою свет и благодать Святаго Духа, обыкновенно приходящую в душу через посредство теплого покаяния, после того как очистится она многими слезами, без которых невозможно ни одеянию души убелиться, ни взойти ей на высоту созерцания. Ибо как обыкновенную одежду, когда она запятнается и испачкается, нельзя убелить иначе, как полосканием в воде и трением руками и ногами, так и одеяние души, когда она запятнается и осквернится грехами, нельзя иначе очистить, как многими слезами и терпением искушений и скорбей.

Не говори: «Я исповедался и исповеданием очистил грехи свои; я столько уже лет ищу спасения; я столько истратил имущества и раздал денег на бедных, питал голодных, поил жаждущих и все свое достояние расточил на нуждающихся; я ходил на Святую гору Афон, был у святого Гроба Господня, восходил на Елеон, посещал Синай, — и теперь живу особо в уединенном месте, держу пост в такие и такие дни, творю столько-то молитв и прочее. За все это надеюсь спастись, — и довольно для меня». Нет, о брат мой, кто бы ты ни был, говорящий это, нет, не обольщай себя, утешаясь такими суетными помышлениями, неразумно сплетаемыми тобою. Все это хорошо, и очень хорошо. Но знай, возлюбленный, что это только семя. — И рассуди теперь сам, что скажу тебе примерно: «Ты очистил место, вскопал, и еще дважды перекопал землю, и засеял ее; но проросло ли семя из глубины земли сердца твоего? Вырос ли стебель и заколосился ли? Забелели ли нивы душевной земли твоей и готовы ли к жатве? Срывал ли ты колосья и тер ли их в руках своих, чтобы видеть, каков плод трудов твоих? Увидевши его, вкусил ли? Вкусив, насытился ли и подкрепился ли? Если все это ты увидел, осознал, испытал, восчувствовал — кланяюсь тебе, целую ноги твои и самые следы ног твоих, почитая себя недостойным поцеловать тебя в лицо. Радуйся и веселись, ибо явно, что ты пожинаешь с великою радостью, что посеял с немалым трудом и потом. Если же не имеешь и не чувствуешь в себе ничего из того, что я тебе говорю, и даже не знаешь, посеялось ли какое доброе семя на земле сердца твоего, то какая же, скажи мне, прибыла тебе польза от того, что ты окружил почти всю землю и достиг до последних краев моря? Поистине никакой не получил ты от того пользы, даже и от того, если при том раздавал деньги. Ибо если я весь мир помилую из того, что не мое — скажу, впрочем, пусть и мое, — себя же самого оставлю обнаженным и скудным внутренней добротой духовной и умерев предстану таким перед страшным судилищем Спасителя, то какая мне польза от всего прочего? Нам необходимо выйти из мира и тела одетыми и украшенными всякой духовной добротой, если желаем достойно восседать за Царскою Трапезою на брачной вечери вместе с друзьями Царя. Что же это есть такое, во что я и все вообще христиане должны одеться, чтобы не оказаться тогда обнаженными? Что же мне делать, чтобы не лишиться Царствия Небесного? Если стану делать все, о чем сказано выше, то получу Духа Святого. Этот Дух есть семя Христа. Силою Его мы все, бедные и тленные человеки, делаемся сродниками Христу».

Те, которые возжелали увидеть землю обетования, которую видеть сподобляются кроткие, смиренные и нищие духом, с удовольствием принимают всякую тесноту, скорбь, скудость, нищету, — и всеусильно воздерживаются от всякой телесной сладости, покоя и чести, отдаляются от всякого человека, и малого, и великого, и бегают их без ненависти, чтобы сподобиться входа в землю обетования, прежде чем пресечется течение настоящей жизни, т. е. прежде чем умрут. Таковые много смиряются и, почитая себя истинно злонравными, многогрешными, врагами Бога и преступниками заповедей Его, проводят жизнь в скорби, печали и покаянии и всячески стараются узнать, что бы еще следовало им сделать, чтобы примириться и подружиться со Христом Господом. За это и Господь дарует им, наконец, не только познать, что нужно им делать, чтобы примириться с Ним, но дает им силу и терпение и делом совершить все, потребное для того, чтобы увидеть и стяжать над всем и во всем существующего Бога и после того жить уже как на небе и там иметь свое обиталище, хотя находятся в горах, в пещерах, в кельях, в городах, и таким образом служить Ему с удовольствием и радостью, с радостью и веселием неизреченным.

Явно, что спасение наше не утверждается на собственной нашей силе, но на милости Божией во Христе Иисусе. И благодарение Богу, что по великой любви Своей к человеку, и такое хотение человека смесил Он с немощью, чтобы не мог человек, если бы и хотел, делать доброе, при всем труде своем над тем, чтобы таким образом избежать ему самого следа гордыни, которая есть первый грех, источник и корень всякого зла и причина падения человеческого естества. Бог укрепляет наше хотение в том, чтобы мы хотели собственной Его воли, и таким образом отстраняет всякий повод к гордыне и изглаживает всякий след ее. Может быть, спросит кто: «Что же теперь осталось делать человеку самому от себя, чтобы спастись? Если самое хотение имеет нужду в Божественной помощи, что же от него?» Вот что остается на долю человека —  выслушать слово о спасении своем, возжелать его и познать Того, Кто может спасти его. О прочем же от всей души и без всякого размышления да просит Бога, могущего спасти его, сохранить цела до конца и довести до совершенства, — Его, говорю, да просит даровать это ему, положившему доброе начало и возжелавшему принять, да просит удостоить его слышания Слова Божия и всего, относящегося ко спасению, и затем пусть не перестает умолять Бога, пока не получит желаемого, т. е. спасения своего. Ибо то — первое есть дарование, какое подает Бог, чтобы удостоиться услышать кого-либо, кто бы возвестил о спасении. Проповедники посылаются, чтобы проповедать тем, которые не ведают истины. И то воистину есть дар Святого Бога, что Он посылает проповедников. Второе дарование есть, чтобы услышавший проповедников спасения послушался их; такое послушание естественно людям, когда слышат истину. Оно в начале вложено в них Богом; почему Христос Господь великую приложил угрозу тем, которые не послушаются Евангелия, говоря: «Которые не примут вас и не послушают вас, отраднее будет земле Содомской и Гоморрской, нежели им» (Мф. 10:15; Мк. 6:11). Послушание истине есть отличительное свойство разумной природы. Третье дарование Божие есть мысленный свет, который приемлют наиболее новопросвещенные. Ибо как скоро кто, услышав проповедь о спасении, послушается ее, то явно, что он уже возжелал получить спасение, но не видел еще благообразия и красоты его; для этого необходимо, чтобы Божественный Свет таинственно осенил его свыше. И этот Свет мысленно просвещает очи души и явно представляет ей следующие две вещи: благообразие спасения и срамоту грешника, поскольку он грешник есть, хотя уже взыскал спасения. После же этого, что бывает? Поскольку душа, когда полагает начало возжеланию спасения своего, имеет волю еще слабую, ленивую, бессильную на то, чтобы всецело возжелать спасения своего, то, восчувствовав такую слабость и леность воли своей, она взыскивает силы от Бога, чтобы Он укрепил волю ее и дал ей всецело возжелать спасения. Тогда же познает она во истине, сколь молитва ее бедна и слаба и, как трость, колеблется противными духами, т. е. демонами. Потому после того, как воля ее укреплена бывает Богом, первым делом имеет она трудиться и подвизаться в том, чтобы умолить Бога ниспослать ей дар молитвы, да будет молитва ее всегда движима Духом Святым. Когда же сподобится она дара этого, тогда ходатайствовать о ней воздыханиями неизреченными начинает уже Этот Дух Святый, посетивший душу, взывая: Авва Отче, так, однако же, что этот глас Духа Святаго бывает собственным гласом тех, которые восприяли Святаго Духа. Этой-то благодатною молитвою возращаются в душе духовные плоды, т. е. любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание.

Великое благо есть веровать во Христа, потому что без веры во Христа никому невозможно спастись; но надобно и научиться слову истины, и познать его. Благо есть научиться слову истины и знать его необходимо; но надобно и крещение принять во имя Святой и Живоначальной Троицы, для оживления души. Благо есть крещение принять и через него новую жизнь духовную, но надобно, чтобы и чувством ощущена была эта таинственная жизнь, или умное в духе просвещение. Благо есть воспринять чувством умное в духе просвещение, но надобно являть и дела света. Благо есть делать дела света, но надобно облечься и во смирение и кротость Христову для совершенного уподобления Христу. Кто достигнет этого и сделается кроток и смирен сердцем, так как бы это были естественные его расположения, тот, несомненно, внидет в Царство Небесное и в радость Господа своего. Впрочем, и все те, которые текут путем Божиим, по указанному мною порядку, если случится, что естественная смерть пресечет посреди это их течение, не будут отогнаны от дверей Царствия Божия, и двери эти не будут затворены перед ними, по беспредельной милости Божией. Но которые не текут таким порядком, тех суетна и вера, если какую имеют во Христа Господа...

Если кто из нас не познает, что он есть Адам, тот, который согрешил перед Богом в раю, то как может он признать и думать, что нисшествие Сына и Слова Божия было для него? Такой уж по падении установился закон, что как каждый из нас бывает Адамом, то есть человеком тленным и смертным, не по причине собственного своего греха, а по причине преслушания прародителя нашего Адама, от семени которого происходим; так опять каждый из нас бывает Христом, нетленным и бессмертным, не ради добродетелей своих, но ради послушания Второго Адама, Который есть Христос, Господь наш, сошедший с неба, соделываясь кость от костей Его и плоть от плоти Его. И как тление и смерть из рода в род переходят от ветхого Адама, так нетление и бессмертие переходят в христиан от Нового Адама. Как то, что мы причастники естества праотца Адама, падшего, познаем мы по тому признаку, что и мы грешим и преступаем заповеди Божии; так и то, что мы бываем причастниками Божественной благодати второго родоначальника нашего Христа Господа, познаем по тому признаку, что не грешим более, как скоро получаем Божественную благодать эту. Мы черпаем от полноты Христовой, подобно тому как из какого-либо источника огня возжигались бы мириады лампад, и чем больше бы возжигались, тем более он изобиловал бы огнем и источал его из себя; ибо Христос, как Бог, преисполнен всяким добром.

...Всякий, желающий спастись... думай, что ныне ты умер, что ныне ты отрекся и оставил весь мир, покинув друзей, сродников и всякую суетную славу; вместе с тем совершенно отбросив попечение о дольних предметах, возьми крест на плечи, крепко его привяжи и до конца жизни переноси труды искушений, боли скорбей и гвозди печалей, принимая их с величайшею радостью, как венец славы. Ежечасно пронзаемый остриями обид и жестоко побиваемый камнями всякого рода бесчестия, проливая слезы вместо крови, ты будешь мучеником. Перенося с великою благодарностью поругания и оскорбления, ты сделаешься причастником Божества Моего и славы. А если ты сам себя покажешь последним из всех, рабом и слугою, то после Я (Бог) сделаю тебя первым из всех, как обещал Я. Если ты возлюбишь врагов и всех ненавидящих тебя и будешь от души молиться за обидящих тебя и благотворить им по силе твоей, то поистине ты стал подобным Всевышнему Отцу твоему; и, приобретя отсюда чистоту сердца, ты узришь в нем Бога, Которого никто никогда не видел. Если же случится тебе потерпеть гонение за правду (веру), тогда радуйся, потому что Царство Небесное стало твоим. А что более этого? Это и многое другое, заповеданное Мною, делай и других учи, и ты, и все прочие, верующие в Меня, так поступайте, если хотите спастись и водворяться со Мною во веки веков. Если же вы отрекаетесь и отвращаетесь, считая позором и бесчестием терпеть все это, быть презираемыми и положить души свои за заповеди Мои, то зачем стремитесь узнать, как вам должно спасаться и через какие деяния можно сдружиться со Мною? Зачем же и Богом вашим Меня называете? Зачем и себя также неразумно считаете верующими в Меня? Ведь Я ради вас все это претерпел добровольно; будучи распят на Кресте, Я умер смертью злодеев, и Мои поношения и позорная смерть сделались славою мира, жизнью, светом, воскресением мертвых, похвалою всех верующих в Меня, стали одеянием бессмертия и истинного обожения для всех верных. Поэтому те, которые подражают честным страданиям Моим, сделаются так же и причастниками Божества Моего, и наследниками Царства Моего, станут общниками неизреченных и невыразимых благ и будут вечно пребывать со Мною. О прочих же кто не восплачет и не возрыдает? Кто не прольет слез от жалости сердца? Кто не оплачет великого их бесчувствия? Ибо, оставив жизнь и ужасным образом отторгшись от Бога, они сами себя предали смерти.

Страх Божий и чувство Его праведного воздаяния сокрушают плоть и кости подобно камню, опускаемому машиной и давящему виноград, прежде истоптанный в точиле. Ибо сначала ногами истаптывают виноград, а потом сдавливают его камнем, чтобы выжать последние соки. Так и страх Божий делает то, что человек становится попранием всех людей. А когда сотрется вконец гордыня его и тщеславное мудрование плоти его, тогда ниспадает на него свыше легчайший и благой камень – святое смирение. И выжимает из него всю сырость плотских удовольствий и страстей, и делает благоугодной и добротной душу, таким образом смирившуюся и сокрушившуюся слезами, истекающими как река. И эту душу делает источником живой воды, врачующей раны грехов и смывающей их нечистые крови. И весь человек делается белее снега.

Телеграм канал
с цитатами святых

С определенной периодичностью выдает цитату святого отца

Перейти в телеграм канал

Телеграм бот
с цитатами святых

Выдает случайную цитату святого отца по запросу

Перейти в телеграм бот

©АНО «Доброе дело»

Яндекс.Метрика